Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Мне одному и надо.

– Тебе самому, а?

– Не твоё дело.

– Может, и не моё, только с меня же спросят, если чё!

– Я знаю, что у тебя и для гостей есть что-то. – Обычно с поваром сидел стражник, но с горбуньей никого не было, и Гор решил рискнуть. – Вино там, фрукты…

– А тебе-то что?

– Дай мне. – Нагнулся к ней Гор.

– А нельзя. – Оскалилась горбунья, и подмигнула.

– А я никому не скажу.

– А нельзя. – Повторила та, и снова подмигнула.

– А в глаз?

– А рискни.

– Тебе что, жалко, Чуха?

– Марта, великан. – Перестала улыбаться горбунья. – Зачем тебе вино?

– У меня болеет кто-то, я хочу… побаловать.

– Что мне будет за это?

– Золотой.

– Че-его?!

– Чего слышала. – Гор выпрямился. – Дай мне вина и что-нибудь вкусное, что для гостей делаешь, я дам тебе золотой.

– Монету. – Жадно сказала горбунья. Гор выплюнул на ладонь золотой, спрятанный за щеку, и получил глиняную, запечатанную сургучом бутыль с вином и пару пирожных, а так же горсть засахаренных слив, и поспешил в тайник, к Алисе.

Алиса дремала, склонив голову к плечу, и Гор присел рядом, любуясь ею. Осторожно коснулся её руки. Не смотря на бережность прикосновения, она проснулась, открыла глаза, посмотрела на него, и взгляд осветился облегчением и радостью – и как же ему это было приятно!

– Вы вернулись! – Пошептала она. – Я долго спала?

– Не знаю. Я вернулся, как только смог, сказал, что уберусь в Приюте. – Гор поднял её на руки. – Пошли, маленький человечек, я покажу тебе, как мы живём…А потом поешь. Я вина для тебя достал, и хрень какую-то вкусную…

– Мне не хочется есть. – Призналась Алиса.

– А надо. – Покачал головой Гор. – Тебе выздороветь надо.

Он занёс её в Приют, чувствуя некоторое волнение, но и гордость. Приют был ещё красивее Девичника; сложенный из гранита, зелёного мрамора с прожилками цвета слоновой кости, белого мрамора и обсидиана, с колоннами, ступенями, он был куда больше и удобнее. Гор усадил Алису на свою лежанку, пододвинул стол и выложил на него свои сокровища. Алиса печально посмотрела на слипшиеся сливы, помятые пирожные и репу. Но Гор был так горд, что она изобразила удовольствие, и торопливо отпила вина, в самом деле вкусного. Спросила, задумчиво глядя на него:

– Как же вы здесь живёте?

– В смысле? – Удивился Гор. Огляделся. Красиво ведь, нет, правда?.. – А что не так?

– Эти страшные картины на стенах… – Алиса пугливо глянула на ближайший барельеф, на котором вервольф с мужским телом и волчьей головой насиловал женщину и одновременно терзал её клыками, – эти постели… Они же такие… – Она сморщила носик. – У меня была маленькая комнатка, чистенькая и светлая, и такая уютная и мягкая постелька! Всё было светлое, милое… А здесь всё так… – Она покраснела, виновато посмотрела на него. – Вы, наверное, просто привыкли?.. Но разве так можно жить, Гор? Не видя солнышка, зависимыми… Бояться даже посмотреть на кого-то, кто тебе нравится… Я, наверное, сейчас очень глупой вам кажусь, да? – Совсем тихо спросила, заметив, каким страшным стало его лицо. – Вы так смотрите… Словно вам очень-очень больно? – Её испуганные глаза увлажнились, но она выдержала его взгляд, хоть и затрепетала вся, как листок на сильном ветру. Гор сам отвёл взгляд. Аппетит пропал, он отложил недоеденный пирог, встал, вытирая рот.

– Пей вино. – Сказал хмуро. – Я приберусь.

Алиса не посмела возразить.

Он принялся за уборку, растягивая и делая все тщательнее, чем обычно: близился момент, когда нужно будет объяснять Алисе про Домашний Приют и про её роль здесь, и Гор боялся этого момента ужасно, придумывая себе всё новые и новые дела. Он даже грешным делом начал тяготиться её присутствием. Но вернулся к столу, налил себе вина, взглянул на неё – и опять смутился и почувствовал волнение. Когда она, покоряясь его настойчивому предложению, пригубила вино, он застыл, глядя на её губки, сомкнувшиеся на краю бокала, а потом – на то, как она промокнула их друг о друга. Несмотря на собственное прискорбное невежество, Гор всем сердцем угадывал и чувствовал её утончённость, какой не видел никогда и ни в ком.

– Вы опять на меня смотрите. – Прошептала Алиса.

– Я не смотрю. – Возразил Гор, глаза его глядели так, что казалось – из них струится мягкий свет. – Я любуюсь.

Она чуть улыбнулась, потупилась. Вино помогло: стало как-то легче на душе, появилось какое-то беспечное чувство: ну, и что, что всё вот так, сейчас-то всё хорошо… Ну, почти всё. Гор думал о чём-то своём, и Алиса со скуки принялась за сливы, кислые, но вкусные.

– А вы живёте здесь один? – Рискнула она нарушить раздумья Гора, когда пирожных и слив не осталось. Он вздрогнул, и пару секунд смотрел на неё так, словно не понимал, откуда она здесь. Потом понял её вопрос, и лицо его омрачилось, стало каменным.

– Нет. – Ответил он сухо. – Нас здесь шестеро.

– Но… – Растерялась Алиса. – А как же… как же я? Я буду здесь при них… Почти голая… И… и они… может, они будут против, что я тут, с вами…

– Не будут. – Гор порывисто поднялся, прошёлся по каменному полу. Он должен был объяснить Алисе, что происходит и что её ждёт, но он так и не нашёл достаточно деликатных слов, и у него не поворачивался язык. Она смотрела на него выжидающе и чуть встревоженно, и он не то, чтобы решился – у него просто не было выбора. Стоя к ней спиной, он спросил:

– Ты хоть понимаешь, что это за место?

– Нет. – Искренне ответила она. – Оно странное и страшное, и я вообще ничего не понимаю. Но я жила так странно, и уединённо, и у меня часто мелькала мысль, что я совершенно не знаю жизни за пределами моего дома. Но я не ожидала, что она будет вот такая. В книгах всё описывалось немного… Не так.

– Я тоже не знаю, как там, снаружи, живут, но уверен, что совсем не так. Это место, оно для развлечения всяких… уродов. Они приезжают сюда, чтобы бить нас, жечь железом, убивать, насиловать. Ты – девушка, а значит, вообще никто. Чуха. Мы, в общем-то, тоже никто, но нам кое-что позволено, а вот тебе – нет. – Он говорил медленно, тщательно подбирая слова, и не посмотрел бы при этом на Алису ни за что на свете. – Вообще-то, если бы ты попала в Девичник, тебя отдавали бы гостям, стражникам и всем нам. Гости Чух так иной раз уделывают, что те, если и выживают, неделями валяются полудохлые. А здесь, в Приюте, Чу… девушка только для шестерых.

– Но меня же… – Робко произнесла Алиса, но договорить не смогла, губы её запрыгали. – Нет, я не верю! Вы не можете!!!

– Поверь, это лучшее, что я мог для тебя сделать здесь. И потом, это намного лучше, чем в Девичнике! Здесь здоровые, чистые парни, а там… Сволота всякая, дайкины старые, вонючие, с отвалившимися носами…

– Нет! – Всхлипнула, дрожа, Алиса. – Я не могу!!! Не надо, пожалуйста… Как вы можете?! Зачем вы меня сюда забрали?! Это же я! Это же я!!! – Слёзы хлынули ручьём на бледные щёки. – Как же… вы… и я… Как?!

– Не знаю я!!! – Взорвался Гор, метнулся по сторонам. – Думаешь, мне легко?! Думаешь, я этого хочу?!! Я голову себе сломал, чтобы понять, как тебя избавить от всего этого, как тебя уберечь… Нет выбора, Алиса, нет!!! Или я сам тебя убью, и себя потом, или терпеть…

– И вы сможете меня убить? – С ужасом спросила Алиса. – Вы…

– Алиса, ты мне душу рвёшь так, – признался Гор, рискнув взглянуть на неё, – что я и сказать не могу. Сам не понимаю, как терплю всё это! Да от одной мысли, что тебя кто-то коснётся, меня всего корёжит, и… – Он не нашёл слов, стиснул зубы, оскалившись, ударил кулаком по стене:

– Чёрт, чёрт, чёрт!!!

– Я не дамся! – Простонала Алиса. – Я сопротивляться буду… Я не могу, поймите, не могу! Я…