Seattle Overdrive

На шезлонге в одиночестве разлеглась Мишель. Была там одна – странно. Я набрался смелости и решил подойти:

– Привет, как ты? Почему одна тут?

– Все хорошо, смотрю на звезды. Просто устала от людей. Решила побыть в тишине, – сказала Мишель, очень спокойно и размеренно. Слова текли и пелись – а не просто проговаривались.

– Тут их почти не видно, мы же в городе… Да и тучи, вон все заволокло, – говорил я словно робот-разрушитель всякой романтики и красоты. Еще и лицо нахмурил как полицейский учуявший запах канабиса в машине.

– А ты романтик, я прямо покорена, – сказала Мишель еще тише и спокойнее чем ранние.

– Извини. Покорение не моя тема, – говорил я залившись краской.

– Ничего. Я слышала, ты музыку пишешь?

– Это громко сказано – а вообще есть такое дело. На досуге. Ничего особенного…

– Сыграешь мне? Я бы хотела послушать, все же в Сиэтле отличные музыканты, но лучшие, правда, в Абердине.

– Не сегодня, я совсем не в форме. Шумно и вообще время неподходящее. В следующий раз. Слово скаута, правда я им никогда не был, – говорил я пытаясь всячески улизнуть от темы.

– Ладно, я напомню потом обязательно – не отвертишься.

– Ха, – ухмыльнулся я. – Хорошо. Ты где-то сейчас учишься? Работаешь?

– Учусь на юриста – решила самое оно будет. Не работаю пока, но ищу. А сам?

– Раньше на журналиста учился. Ушел после первого курса, – тут я почувствовал стыд и еще большую скованность. – Решил, что мне оно не нужно, у меня другая дорога, все такое и в этом духе. Учеба в принципе не мое – направление не имеет значения. И не работаю, ужас какой-то…

– Решил все поставить на эту свою дорогу – не боишься? Как без образования быть в наше время?

– Наверное, нет. Кто хочет, тот найдет, не знаю, – что лучше подходит? Или что там обычно люди говорят? Скорее мне просто не хотелось учиться. Сильно ограничивает это все, да и если бы я себя видел кем-то и ради этого учился – то понятно, а так я себя больше никем не вижу, так зачем себе задницу надрывать собственно? Хотя идеи есть – даже планы.

Я решил не стоять над душой и расположился на шезлонге рядом, закурил сигарету а Мишель продолжала:

– Круто, я бы так не решилась, да и идей у меня нет помимо учебы больше. Если выбор между образованием и ничем – то ответ очевиден. Может, как-нибудь увидимся вдвоем… А, Мар? Так ведь тебя друзья называют?

– Да, так. Конечно, давай увидимся, как время будет, – говорил я и делал вид, что мне все равно, наверняка слишком переигрывая. Только потом это понял, как обычно впрочем.

– Ага. Пойду я домой, уже поздно. Спать тут у тебя, судя по всему, негде будет. А если и будет где – то приставать будут или ограбят… Сброд у себя ты собрал отменный.

– Это да. Пока Мишель. До встречи.

– Увидимся.

Еще немного полежав, ощущая странное чувство отупения, я решил вернуться в дом и увидел, как он изменился за двадцать минут моего отсутствия: на полу валялись стекляшки, стол лежал ножками вверх, за диваном кто-то спал или уже сдох – черт его знает; люди выдавали невиданные для меня движения, – как только это у них выходит? Не люблю танцевать – чувствую себя бревном; иногда мне кажется, что я самый не пластичный человек на земле. Так вот. Было очень шумно, громко играла музыка, кто-то орал на втором этаже – не удивительно, что сосед смотрел злым взглядом из окна, как он еще не застрелил меня из своего ружья, прокравшись ко мне в комнату в одну из ночей? Творился полный погром и хаос, который неизвестно как потом ликвидировать. Ну да ладно, ночь еще не подошла к концу, не стоит расстраиваться. Когда не знаешь, что со всем этим делать – стоит выпить, – так говорил мой дед, пока пьяный не перевернулся на лодке во время рыбалки и не утонул.

Тут я увидел Линду, – заметил по ярко-рыжим волосам.

– О, Линда, дорогуша, как дела? Я тебя не видел, давно тут?

– Привет Мар, недавно. Дела хорошо – только есть охота, ужас как. У вас тут столько всего и ничего из нормальной еды – одна варварская пища. Ты умрешь от закупорки сосудов или диабета в мучениях, если продолжишь так питаться.

– Это да. Есть сосиски, – недавно с гриля; пиво, чипсы. И… мне совершенно нечего тебе предложить, – сказал я расхохотавшись.

– Никакой ответственности, но не мне тебя учить. Марлон, такой Марлон, – сказала Линда свысока.

– Я надеюсь, ты Джейка не салатами кормишь. Вдруг еще больше нервничать начнет, пришьет еще кого-нибудь. Тебя, например, – сказал я, понимая, что давно пора остановиться, но уж больно хотелось попрыскать ядом.

– Пытаюсь приучить. Ты – то, что ты ешь.

– В таком случае я корова, а ты овощ… Морковка! Теперь буду тебя так звать. Ты не против?

– Не смешно. Конечно против. Остановите поток своего искрометного юмора, пожалуйста, – сказала Морковка.

Видимо начала дуться. Вегетарианцы вообще довольно обидчивы, хотя это я должен себя так вести, съедая вместе с мясом животный страх перед смертью и его агонию. Морковка как-то внушала мне подобную проповедь. В общем, я решил прекратить этот разговор и перевести тему:

– Кстати, Джейк уснул на лестнице – сидя, бери его и идите спать на второй этаж. Думаю, он достаточно навеселился, – сообщил я.

– А ты не против? Пусть пока отдохнет, позже я его уведу наверх.

– Конечно не против. Что уж там.

– О, спасибо.

– Нет проблем, – сказал я, прихватив со стола сосиску и показательно откусив кусочек, затем пошел искать денег для Джейка. И все-таки я слишком добрый, обычно это пригождается… всем кроме меня.

Уже пять утра, все понемногу начали расходиться, часть людей оставалась спать у меня. Рич еще сидел на диване и смотрел вперед отрешенным взглядом, я решил присоединиться и потупить вместе с ним.

– Рич, – сказал я максимально задорно. – Как жизнь? Ты чего завис?

– Да неплохо старик, вот сижу, думаю, – сказал Рич, только максимально отрешенно.

– О чем?

– О том, как в карамельку, начинку наливают – прикинь? Загнался я что-то. Голова болит. Черт…

– Эмм… может, пройдемся? На воздух хочется.

– Да, давай. У тебя есть кофта? – спросил Рич, потерев ладони.

– Сейчас достану.

Мы пошли вниз по улице, – ни единой души, – фонари еще горели, хотя было уже более-менее светло. Легкая утренняя дымка. Я накинул капюшон и закурил сигарету. Мы шли и разговаривали в основном о том, что будет дальше, – в смысле какую роль играть в этой жизни, кем прикидываться. Шли и искали смыслы – это нас занимало, разговоры с очевидной бесполезностью в плане ответов. В то время мы часто разговаривали с Ричем о наших дальнейших планах. Иногда было не по себе, – от этих разговоров, – но была уверенность в том, что все сложится нормально – привычка восприятия, заложенная еще в детстве, когда думаешь космонавтом или пожарным стать? Родители думают, может тебе стать врачом? Или юристом? никто не думает, что возможно станет наркоманом или бродягой, убийцей… и откуда тогда они все возьмутся в будущем, если не из нас самих? Хотя это тоже выбор. Со временем мы будем далеко, а наши судьбы будут все разительней отличаться друг от друга. Наверняка это будет особенно очевидно через двадцать лет после окончания старшей школы, на встрече одноклассников. Эта встреча превратится в эдакий ипподром, – величайшее соревнование длиною в жизнь.

Так вот, шли мы так и шли, погруженные в свои мысли, то и дело выплескивая их наружу, пока не добрели до Пайонир – Сквер.

– Мар, слушай, может, по пиву раздавим? А то у меня уже похмелье, да и прохладно. Согреться было бы круто.

– Давай, вот только где? – сказал я без особого желания.