Seattle Overdrive

– Просто стою, курю. Сбегаю на сторону – как обычно… – сказал я, пытаясь оправдать нездоровую тягу к уединенности в неподходящее для этого время.

– Зря мы пришли без приглашения?

– Нет-нет, я не против. Просто нужна пятиминутная передышка. Улыбаться и делать веселый вид – сложная работа, знаешь ли.

– Да, знаю… Что делал, пока мы не заявились? – спросила Мишель, сказав еще тише и загадочней, приблизившись к моей спине с лева, пытаясь безуспешно заглянуть мне в глаза. Я немного напрягся – не знал, что делать. Обычно я спокоен, обычно мне до лампочки – но не с ней.

– Песню сочинял, которую обещал, прямо перед вашим приходом. Вовремя. Что тут скажешь, – ответил я, безнадежно делая вид, что ничего странного не происходит.

Я почувствовал, как щекой она облокотилась мне на плече. Меня смутила еще больше эта неожиданность. Что я за тряпка… Я крутой! Я рокер!.. Нет!

– Я тебе нравлюсь? А, Мар?

– Ну… да… думаю, – и зачем я это сказал? – это очевидно.

– Хорошо…

– Эмм… это все? Хорошо? – сказал я, нахмурив брови и усмехнувшись.

– А что я должна тебе сказать, дорогуша?

– Должна – ничего. Просто обычно, – когда спрашивают о симпатии, – предполагается взаимность, – отчеканил я, как с листа: уж больно было интересно вступить в эту игру.

– Я нет, – ответила эта змея.

– Мы оба знаем, что ты не случайно встретила Рича, Алана и прочих. Скорее всего, вы с Линдой сговорились. Такая идиотская тинейджерская игра, – начал я было напирать. Не самое умное что можно было сказать конечно.

Гав-гав…

– Опять всю романтику портишь, Мар – у тебя в этом талант.

– Ладно, извини, – промолвил я, опомнившись.

Мишель обошла меня и встала напротив. Пристально посмотрела в глаза.

– Что ты будешь делать? – спросила она, хлопая глазами невинной овечки.

– Не понял, то есть?

– Ну что?

Гав-гав…

– Ты ненормальная, мне нравится…

– Опять мимо, Мар…

Она медленно приблизилась вплотную; длинная шея прислонилась к моей, обвивая ее словно змея. Это был демон, он похищал мою душу с помощью своей изощрённой магии.

Гав-гав…

Сущая черная мамба – в хорошем смысле. Поцелуй был горячий и мокрый, ее язык начал сновать туда-сюда, как выброшенная на берег рыба. Целоваться она совсем не умела, но мне понравилось – ее поцелуй как-никак. Хоть… Хоть… Э…

Прошу прощения, отвлекусь на секунду…

– Луис! Заткни своего тупорылого пса! Или я его навсегда заткну, осел ты чертов! Три часа ночи мать твою!

– Пошел ты, чучело патлатое! Да всем насрать на тебя! Ублюдок! Я убью тебя!

Так, на чем я остановился? Надо окно закрыть.

Где мои сигареты…

…Хоть мне и казалось, что она меня сейчас съест.

– Ладно, Мар, я пошла ко всем.

– Давай…

И что все это значит? Она ненормальная, странная – мне это нравится. Весь остальной вечер мы делали вид, что ничего не произошло: сидели, пили пиво, разговаривали, строили планы. Вечер прошел отлично; после того как все ушли я лег спать, думал о Мишель и что между нами произошло. Ну как спать – скорее это было жалким подобием сна.

***

На следующий день после работы я пошел к родителям и сестре в гости. Я про нее еще не говорил: маленький бесенок шести лет, комок беспокойства, я ее очень любил, моя маленькая Инна – курносое чудо в майке с котом. Пришел я, значит, к часам семи. Мы уселись за столом – стол был что надо, много домашней еды: салаты, мясо, рыба. Большой минус жизни в одиночку – питаешься непонятно чем: на завтрак кофе с сигаретой, а на обед кофе с сигаретой, на ужин обычно кофе с сигаретой. Уже через неделю меня начала мучить изжога, почти постоянно.

Все начиналось вполне себе не плохо: Инна бегала по дому с куском мяса в руках, ей никто не мешал. Чарльз – то есть мой отец, надел лучшую рубашку в полоску, по крайней мере – он считал, что она лучшая. Джоан – или моя мать, сделала прическу в стиле ретро, мне так кажется, и вела себя в стиле ретро, думала тоже в стиле ретро. Как-то все официально, меня это насторожило и тут я вспомнил о предстоящем разговоре – про переезд в другой город и все понял. Как я вообще мог это забыть? Пока все думали, как начать этот диалог, я принялся уминать все что видел без разбору, – совсем оголодал. Через несколько минут поднял голову и оглянулся, все смотрели на меня, как будто я только что съел соседского кота; я взял салфетку, аккуратно вытер рот и руки, начал есть более прилично и сдержанно; все сделали вид, что ничего не было. Забавно, наверное, это выглядело.

– Слушай Марлон, дорогой, помнишь, мы тебе говорили о переезде? Что ты об это думаешь? С чего начнешь на новом месте? – спросила Джоан.

– Пожалуйста, можете ехать. Я лучше тут останусь, – пробурчал я с забитым ртом.

– Марлон, не дерзи, – сказал отец сжимая вилку в руке.

– Нет-нет, ты не подумай… Я не хотел грубить, я имел ввиду, что вам действительно нужно ехать – там тебе и платить больше будут. А мне нет смысла уезжать – у меня тут все, – попытался я сказать что-то умное.

– Марлон, мы должны быть вместе. Что ты тут будешь делать? Палец сосать на ужин, жить в коробке из-под холодильника? – Говорила Джоан уже слезливым голосом. Инна почуяв неладное, исчезла из поля зрения – умная козявка.

– Я снимаю квартиру, мне на себя хватает. Ужинать буду собственным запахом, ничего получше я же не смогу придумать, – сделал я блестящее саркастическое замечание. Ну да.

– А дальше что? У тебя ни образования, ни связей – мы мало чем можем помочь, к сожалению, – процедил Чарльз.

– У меня есть план…

– Какой у тебя план? Какой план?.. ты же еще ребенок, ты сейчас себе все испортишь… вот поедешь с нами, пойдешь учиться снова куда-нибудь.

– Вот так всегда: говорите, что я ребенок, а требуете взрослых поступков. Я не хочу никуда поступать – я не вижу смысла в этом. Кругом надменные люди которым ты что-то должен, старые маразматики которых нужно бояться – небожители среди людей, черт подери – а мне все равно, они для меня никто, и поэтому они мне проходу не дают. Я просто хочу чувствовать себя хорошо, не более того…

Что я вообще за ахинею нес тогда?