Щясте. Роман-лего

Серёга положил нарочно лишних монеток, чтобы посмотреть, сойдётся ли у его врагини сумма. У неё всё сошлось! Несколько часов продолжалось это действо, о котором после ходили байки. В заключение, когда акт передачи был подписан, дама спохватилась:

– А как же я всё это понесу? Пусть отдаст вместе с сумкой!

Тут уж и приставы возмутились: с какой стати? В постановлении суда была указана сумма, но без подробностей – какими именно деньгами надлежало выплатить долг. И уж совсем ничего не говорилось о том, как она будет забирать свои деньги. Мадам позеленела и стала звонить Михе, чтобы он привёз ей сумки, на его вопросы зло шипела, что всё расскажет потом. Серёга в это время распрощался с приставами, которые украдкой выказывали ему своё одобрение – кивком, большим пальцем, подмигиванием. У бывшего должника не было желания сталкиваться в дверях с бывшим дружком. За которого мама ходила выколачивать неправедные долги.

Личная жизнь

В скором времени Серёга устроился работать в автомагазин, по льготному кредиту приобрёл себе «тачку», а потом и женился.

Правда, прожили они недолго и разбежались с жутким скандалом. Серёге надоели вечные придирки и стенания о том, как мало он приносит денег. И разборки жены с его матерью. Его благоверная сидела дома, в окружении бессчётного количества баночек, тюбиков, шкатулочек с косметикой. Батарея бытовой химии конкурировала с небольшим хозяйственным магазином.

Обеих с Татьянкой приходилось одевать не однажды за сезон, и в самое лучшее. При этом его встречали с работы с недовольной миной: суп ещё не доварился, Татьянка вымотала все нервы, требуя прогулки, а хлеб, молоко и майонез закончились, как и памперсы. Лёгкий на подъём Серёга летел в магазин и аптеку (а позвонить нельзя было, чтобы забежал с работы?), потом одевал ребёнка и с бурчащим животом катал по району в коляске или на санках. О подходящей подстилке и штанах на вате родители не побеспокоились, и ребёнок простудил почки. Гулять пешком считалось слишком зазорным: упадёт, схватит грязь, убежит…

Деньги на обед и сигареты Серёге выдавались. Всё свободное время он таксовал на недавно купленной в кредит машинке. Однажды в нервном из-за очередного скандала состоянии ему пришлось сесть за руль. Хотел отдохнуть, но ненаглядной шлея под хвост попала. Плюнул да поехал. На светофоре чуть замедлился и в зад получил от горячего джигита. Подлянка была ещё и в том, что жена выгребла все мани, а страховка на днях буквально закончилась. Собственно, из-за этого он и поехал подзаработать… Ремонт с просроченной страховкой влетел в копеечку и тянулся бесконечно.

Последней каплей стало празднование в кафе дня рождения чьего-то малознакомого родственника. Отвыкшая от тусовок мадам отрывалась вовсю. Выпив со всеми, добавляла себе потом сама, беззастенчиво клеилась к дядькам, смачно целуя распухшими фиолетовыми губами, тащила танцевать, бесстыдно сверкая декольтированной блузкой. На Серёгины сердитые реплики – а он тоже изрядно выпил – отмахивалась и пьяно гримасничала. С большим трудом удалось усадить её в такси.

Дорогой они продолжали ругаться и вернулись домой заклятыми врагами. Серёга закатил ей сцену ревности, оскорбления сыпались бессчётно с обеих сторон. Когда была в нелестном контексте задета его мать, Светлана, Серёга рассвирепел. Татьянка рыдала на руках у бабушки в другой комнате, соседи стучали в стены, Серёга кидал зарвавшейся дряни её шмотки.

Примерно через час приехало такси и увезло Татьянку и её мать к дедушке. Бабушка и дедушка давно жили врозь. Спихнув взрослую дочь её отцу, Татьянкина бабушка кинулась менять мужиков. Похоже, яблочко недалеко укатилось.

Вместе Серёга с женой больше не жил, вскоре они развелись…

Глава 13. Кэтрин. ПМЖ – Германия

Немецкий и английский Пашка знал довольно сносно. У Кэтрин было гражданство, поэтому каких-то особых трудностей у них с адаптацией не возникло. Ему пришлась по вкусу традиционная немецкая еда – охотничьи колбаски, кислая капуста, эль… Заоконный пейзаж тоже был приятен, особенно, когда зацвели весной посаженные Кэтрин клумбы.

На своём небольшом участке при доме Кэтрин разводила цветы. Здесь не принято было делать грядки с картошкой-морковкой-капустой. Да она бы и не смогла этим заниматься: огородница была никакая. А вот цветы высаживала охотно. И гармоничная душа просыпалась, когда по утрам Кэтрин выходила из дома и видела свои цветущие клумбы и осознавала, что она своими руками произвела такую красоту. Это было не столько садоводство, сколько творчество. Пришедший наконец в себя Павлик отдавал должное причудливым клумбам. Они оба не любили букеты дома. Цветы должны расти. Сорванные цветы – это как произведение искусства, выкинутое на помойку. Краткое цветение, удушливый запах… Лучше было любоваться в окно или выйдя на крылечко. На простор, на воздух. Вот тогда красота эта была органичной и грела душу.

Всё у них складывалось в общем-то неплохо. Конечно, если не считать того, что поблизости не было никого из хорошо знакомых. Но их и в России уже осталось не так много.

Через интернет не прекращали переписываться с Ольгой, Лёней, иногда что-то писал Сергей. Бывало, что разговаривали с Серёгой или Танюшкой по скайпу.

На соседей Павел особого внимания не обращал, это не в многоквартирном доме, «guten Tag» при встрече – и довольно с них.

Окончил компьютерные курсы, которые были больше для проформы, для бумажки, потому что всё, чему учили, он и так давно уже знал и умел почти в совершенстве. Работать устроился в фирму, которая занималась сервисным обслуживанием компьютерной техники, установкой ПО. Мотался по разным адресам, как самый молодой, заодно и город узнал, ремонтировал чужие компьютеры, ставил антивирусы, восстанавливал повреждённые данные, устанавливал новые программы. Кэтрин… чем занималась Кэтрин, он как-то не особо интересовался, – чем-то музыкальным, вроде бы, преподавала и выступала. Куда-то уходила, потом приходила, рассказывала обо всём неохотно. Чаще они молчали. Кто приходил первым, тот готовил еду. По выходным иногда ездили по магазинам или в кино, Кэтрин приобретала также билеты на концерты классической музыки.

Посмотрев на ассортимент магазинов одежды и то, как одеваются здесь люди, Кэтрин покопалась в интернете и села за швейную машинку. Не хватало ещё переплачивать за посредственные вещи!

Она предпочитала сдержанный, не лишённый шарма стиль без излишеств. Впрочем, в чопорности и отсутствии вкуса её едва ли кто мог заподозрить. Точёная фигура позволяла выглядеть презентабельно в одежде любого фасона.

Для брата шились брюки, толстовки, куртки, а также стильные рубашки и жилетки «на выход». Павел не капризничал, вполне полагаясь на мастерство сестры. Для него было главное – чтобы удобно и не стрёмно. Хотя и магазинный ассортимент ему казался не таким уж убогим.

Кэтрин вела историю музыки в консерватории и параллельно обучала детей в музыкальной школе. Изредка участвовала в сборных концертах и каких-то конкурсах «местного значения», если приглашали. Сама не особо к этому стремилась. Так внезапно погибший Юрий, неистребимая игромания Генки, кривой зигзаг Серёги, продажа ателье и разорение музыкалки, наконец, страшная и нелепая смерть от цунами родителей, а сразу следом ушёл Олег – всё это било по ней изуверски точно. Не подавая виду, Кэтрин страдала молча, внутри, им с Павлом надо было просто выжить среди каверз холодного мира.

В родном Магдебурге это оказалось проще. Волнующий душу запах Эльбы! Кажется, он доносился отовсюду. Все мосты, все берега исхожены, летом там было такое раздольное купание! И замирание от трепета перед величественным зрелищем – водопадом… Но теперь вода вызывала всегда безотчётную дрожь.

Маленький костёл «Собор наших милых женщин», построенный в незапамятные времена каким-то неведомым рыцарем, – там проходили разные выставки, Кэтрин с мамой часто их посещали. Незабываемые походы в оранжерею среди маминых учеников, а весь путь повторяли на русском названия предметов и растений, явлений природы, и рассказ на экскурсии, и взгляды вскользь на встреченных детей из семей советских военных, робкие знакомства и совместные игры. Книжный магазинчик на углу, с его неповторимой атмосферой, пожилой герр Шульц всякий раз с таинственным видом подводил девочку к одной из дальних полок с занятными новинками.

А любимый Норд-парк, где каждую весну распускалось несметное количество синих-синих цветов! А ещё собор, куда её водила строгая бабушка, принакрыв волосы чёрной ажурной шалью. Чистые ровные тротуары и дороги, приветливость продавцов Кэтрин смогла оценить только в сравнении с российскими…

Конечно, всё здесь было связано с Магдой (интересно, её назвали намеренно в честь родного города?). Но эти детские воспоминания, как и горечь от разлуки, уже притупились. Кэтрин бережно хранила фотографии мамы, видела в зеркале много общего с ними. Но видимо, всё сложилось так естественно, что боль утраты была прожита тогда безвозвратно. Кэтрин сама увидела, во сне: мама превратилась в белую птицу. И приняла это с печалью неизбежности, в ребячьей наивности думалось даже: птица – это хорошо. Новая семья уже баюкала её своими заботами, отношениями, правилами. Казалось, она всё детство ждала этого человека, которого сможет назвать отцом и который показался ей гораздо лучше всех мужчин, с кем ей за 11-летнюю жизнь пришлось сталкиваться. На военных в своём городе она всегда смотрела с опаской (сохранённой в генах?) и была рада, что её Vatti – не один из них.

Неожиданный трагический уход из жизни отца и его жены (какой же близкой и по-настоящему родной стала за эти годы Лиля!) подкосил незыблемое, на раз сделав её старшей в семье. Лёня ушёл в науку и обосновался в Петербурге, он «крепкий орешек» и себе на уме, привык быть самостоятельным. Павлик нуждался в незаметной опеке. Возиться с компами ему нравится, и что за печаль – не получил высшее образование? Захочет – наверстает, сейчас встать на ноги и найти себя в этом мире – главное. С каким простым и естественным выражением он кладёт в шкатулку денежку «на хозяйство», Павел непременно гордился бы своим сыном.

Глава 14. Марина в Кении

От Маришки долго не было никаких вестей.

Раздосадованная отношением родных к её браку с Ортего, девушка (новоиспечённая госпожа Оконджу!) вскоре вернулась с ним в Москву. Последний год доучивалась нервно, торопясь, уже предвидя, что работать по специальности ей вряд ли доведётся. Хотя продолжала изредка подрабатывать, брала интервью у интересных людей, составляла какие-то обзоры. Однако новая идея владела всеми мыслями. Ортего обещал увезти её в свою жаркую страну, где никто не помешает им строить собственную семейную жизнь. Маришка лишь изредка переписывалась через интернет с Ольгой и Кэтрин, но и им о важном событии сообщила уже в последний момент. Диплом был получен, оформлены визы, собраны чемоданы.

«Марина, ты всё продумала? Ведь много случаев, когда…»

Дальше она и читать не стала. Сколько же у людей предрассудков! Мы не в каменном веке, сейчас везде есть связь, если ей не понравится, в любой момент можно возвратиться! Эта привычная жизнь никуда от неё не денется. Ортего такой милый, такой страстный, так её любит, как они могут этого не понимать. Всё остальное уже стало пресным и надоевшим, размаха не хватает и адреналина, хочется вырваться на свободу и насладиться шокирующей природой Африки. Джунгли, крокодилы, жара и «туземные племена», где все чернее сажи. Она непременно выучится готовить их национальные блюда и научит готовить свои, они примут её в свою семью, Ортего говорил, как высоко у них ценятся белые девушки.

В общем, родители обо всём узнали постфактум, когда их любимая дочка уже перешагнула порог чёрной Африки. Ольге она из аэропорта написала, что прилетели, передала всем приветы… И это была последняя весточка.

Ортего Оконджу получил в Москве диплом врача-терапевта и теперь рассчитывал обосноваться в Найроби, столице своей родины Кении. Чем будет заниматься Марина, они пока не говорили. Рослый и губастый, с фиолетовым отливом негр из племени луо в мечтах видел свою русскую жену домохозяйкой и матерью его многочисленных наследников. Мулаты красивы, а значит, и двери им повсюду открыты.

Незнакомая столица поразила Маришку. Это был современный город с огромными домами, оживлённым движением, пальмами на улицах. Впрочем, не меньше, чем непривычной архитектурой, была удивлена она обилием чёрных людей. Хотя ведь это Африка, чему удивляться?! Но смущение не проходило, девушка чувствовала себя здесь буквально белой вороной, на которую таращились и цокали языком. Марина старалась прятаться за широкой спиной мужа. Во сне увидела потом много этих чёрных лиц с белыми зубами и глазами навыкате. Впрочем, они вели себя вполне дружелюбно. «Вот уж не думала, что люди станут для меня главным потрясением!»

В их отеле был ресторан на крыше, откуда супруги Оконджу (Маришке нравилось мысленно объединять так себя с мужем) могли любоваться вечерним городом. Он был прекрасен. А вот бродить по улицам не особо хотелось: даже в столице то и дело попадались кучи мусора, муж объяснил ей, что принято выкидывать его прямо на дорогу. Ужин был вкусный, а порции большие, так что они провели прекрасный вечер. Вай-фай в отеле тоже первое время радовал. И горячая вода! Маришка после дороги с удовольствием приняла ванну. Персонал оказался вышколенным, так что обслуживали их прекрасно. Если учесть, что гостиница принадлежала к дешёвому сегменту, то лучшего трудно было и желать. Правда, оживлённое движение за окном не прекращалось и ночью, но после перелёта спалось отлично.

Что Марину ошеломило в Кении больше всего – другие запахи. Воздух казался каким-то густым, насыщенным чужими оттенками. И ещё непривычной была вода, которую приходилось покупать разлитой в бутылки – другая для питья, приготовления пищи и даже для мытья посуды не годилась.

Они сходили на искусственное озеро, что расположено в парке, обсаженное неведомыми деревьями. Едва узрев на озере катамараны, Маришка тут же вспомнила детство, дом отдыха, куда они ездили с мамой, Лилей и братишками. Немножко взгрустнулось – где они теперь! Там катамараны выдавались в прокат, и они дважды с восторгом опробовали это плавсредство. Вот почему и сейчас Маришка загорелась и с удовольствием сделала пару кругов по озеру.

Посмотрели на карусели, батуты, надувные горки, где резвились детишки. Большое впечатление произвели лежащие в тени деревьев, на траве газона, разные люди. Было их не так много, и казалось, что это привычное их времяпрепровождение. Местные бомжи? Ортего отрицал.

Башни финансового центра виднелись издали. Заглянули на спортивную площадку, где молодёжь гоняла на скейтах и великах. Совсем как дома в парке!

Маришка потащила мужа и на смотровую площадку: ей непременно надо было видеть парламент и часовую башню!

Яркие шустрые маршрутки привлекали внимание. Удивляло, что и здесь бывают пробки. А ведь жителей гораздо меньше, чем в среднем российском городе.

Река называлась так же, как и столица. Конечно, мимо пройти было невозможно! И какое же постигло разочарование, когда, приблизившись, рассмотрела горы мусора на берегах и в самой протоке.

Ортего из окна номера показал ей на трущобы: в тот район ни в коем случае нельзя, даже днём там подстерегают серьёзные опасности. Конечно, ещё в Москве они сделали все прививки, но Марина чувствовала себя не очень уверенно, узнав о частоте случаев холеры, не говоря уж о СПИДе.

В отеле они поселились временно. Ортего рассчитывал быстро начать работу и получить жильё при больнице. Однако его попытки устроиться в частную клинику не имели успеха. Недостатка в персонале столичные больницы не знали. Во всяком случае, так ему сказали. Но в одном из учреждений намекнули: он без опыта работы, рисковать репутацией престижные заведения вряд ли будут. Оставалось идти в государственную лечебницу. И в первой же Ортего был обласкан и немедленно зачислен в штат. Радости это вызвало немного: устаревшее оборудование, обшарпанное здание, толпы больных и ничтожная зарплата. Утешали мысли – это всего лишь на первое время.

Заскучавшая в номере Маришка пожаловалась на медленный интернет и отсутствие кондиционера. Ортего криво усмехнулся и велел собирать вещи.

Маленькая и грязная комнатка при больнице повергла в шок. Но неунывающая Маришка побросала сумки и пакеты, засучила рукава и тут же принялась за уборку, драила и намывала все поверхности, пока вода в ведре не стала бурой. Велела Ортего раздобыть хотя бы лампочку, если уж не плафон. Повесила на окно занавески, брезгливо скрутила в рулон тощий тюфяк с кровати. Ортего раздобыл где-то и люстру, и новый матрац. Маришка застелила постель и занялась столом. Набросила скатёрку, расставила посуду – накануне они прошлись по магазинам и приобрели самое необходимое для быта. Тут же на плитке был приготовлен нехитрый обед.

– Ты знаешь, нам придётся пока пожить скромно. Иначе все деньги быстро улетят. Я завтра начинаю работать.

Дерзкие планы