(Апокалипсис всегда)

Им поперёк прошла подозрительная девушка (в широкополой шляпе с розовым бантиком) – с газетой под мышкой, нагло дымя мундштуком. Будимир проводил её взглядом, пытаясь припомнить где её видел, – и надбавил шагу. Варя едва поспевала рядом, как будто ещё чуть-чуть – и улетит.

– «Петербургская косметика», – Варвара прочитала. – Интересна-а-а!

Будимир глянул лениво: это была самая неинтересная вывеска на свете.

Варя тут же прибавила:

– Я тут недавно камень нашла. Капец, красивый!

Крюков канал – (если что) – продолжался. Шагов через восемь, Варя ткнула пальцем:

– Смотри какие красавчики!

Дорогу перекрыли бессчётные голуби (скорее сизые менты): от первого же шага – они вспорхнули веником. Варя чуть не завизжала от восторга – Будимир повёл вопросительной бровью.

Брусчатка сделалась плиткой, стеклянный мост навис над головами на ниточках – он соединял новую Мариинку и старую – позеленевшую от досады.

– Уже театры?.. Ахринеть! – Варя подхихикнула: – Не понимаю я нелепости больших городов, не понима-аю!.. – Будимир покосился недоумённо. – Это Аврора так говорит. – Она уставилась под ноги и покивала. – Так что как-то вот так…

У театра курили солидные гардеробщики с метрдотельскими эполетами, а сверху кто-то разодрал облака и солнцем залупил – по окнам, по во?лнам, по глазам! Варя с Будимиром перебежали жуткую дорогу – и уставились на виолончелиста с футляром, который переходил её медленно: со вкусом: безмятежно

– «Оптика», – прочитала Варя ещё. – Набережная Крюкова канала три…

Тут вырос новодельный серый дом с понтами: Варя засмотрелась на него (и волосы – дым, и ямочки – дым, и слова её – дым):

– Так удивительно всё, так интересно!..

– Ты можешь, пожалуйста, помолчать?? – Будимир судорогой остановился, и только потом понял, как громко сказал.

Варя смолкла. Слышно было корабельную экскурсию:

– А справа от нас – великолепный представитель…

– Извини, – потупилась Варя (и обиделась – со знанием дела).

Будимир – не глядя – зашагал.

Уголком по мостам. Справа – (панорамою) – Исакий врезан над ползущими домами.

В молчаливом созерцании – встали на мостик. Облокотились.

– Ты знаешь, к чему арбузы снятся? – Варвара повернула лицо (такая бессмысленно полная жизнью).

Будимир задержал дыхание и отсчитал пять секунд.

– Ну? – сказал он.

– Если просто арбузы – приятствие, если ешь – печальное приключение.

– Какая хуйня!! – не выдержал Будимир. – В жизни арбузы не снились!

– А мне часто… Будешь банан?

– Нет, спасибо.

Сама Варя банан есть не стала, а достала резинку и ухватила чёлку в хвост-ананас.

Будимир молча кивнул и пошёл.

– Ты где эту дрянь вообще вычитала? – спросил он строго

– В гадальной книге. – Варя поравнялась. – Старая-престарая – тыща восемьсот что-то там. Ты в антикварке спёр и мне подарил.

– Да я, блин, джентльмен…

Справа потянулось поджарое здание в кирпичном мундире, а за каналом – матёрые корпуса, бумажные гирлянды, деловитые утки и ветки – мочат ножки в водице. Как-то сразу – всё задышало еле теплящейся осенью.

– Нагулялалася?!.. Ну всё – на работу пора. – Варя встала возле моста с мелкой решёткой и дверкой для сотрудников.

– А. Ладно… – Удивлённо, Будимир остановился тоже (как-то привык, что рядом Варя болтается). – А ты разве… не на дому?

– Не-а. У нас на Новой Голландии студия.

– Ну тогда покедова.

– До встречи!

Будимир косо обнял Варвару и расслышал сладкий запах её роскошных волос: он похлопал её по спине (по-братански) и как-то случайно, сам не заметя, – подставил в её протянутую ладошку свой локоть.

Он резко отдёрнулся и пошёл – не оборачиваясь, заплетаясь от злости.

ЧШШШ

Как ты можешь смотреть на Неву,

Как ты смеешь всходить на мосты?

А.А. Ахматова

(– Эй! Ну чего ты злишься?)

– Думаешь, я не заметил, как ты ей мой локоть подсунул??

(– Мне нужен был конфликт.)

– А Аврора тоже конфликт?

(– Понимаешь – без этого напряжения просто нечего было бы рассказывать. И тебя, кстати, тоже не было бы.)