В действующей армии

Соображения эти касаются театра войны, в самом центре которого я нахожусь и о котором в центральной России вообще и в Петербурге в частности имеют весьма смутное представление.

Сужу я об этом по своему недавнему сравнительно пребыванию на берегах Невы и тому впечатлению, которое производили на меня, старого газетного работника, известия, получавшиеся с Дальнего Востока.

Понятная неполнота телеграфных известий, зачастую тенденциозная их окраска иностранными агентствами делают то, что разобраться в них более чем затруднительно и вопрос, где правда в них, где ложь – остаётся открытым.

Если это так для журналиста, то какое представление о текущих военных событиях должна иметь публика? Сдержанные, всегда корректные русские известия официального характера тонут в море самохвальства известий из японского источника, услужливо передаваемых иностранными газетами и агентствами и действуют угнетающим образом на русского читателя.

Потеря орудий представляется ему поражением и торжеством врага, диверсия в форме отступления опять же боевой для нас неудачей и т. д.

Официальные известия дают лишь тактические и стратегические абрисы, не разъясняя для непосвящённых суть часто загадочных фраз, – да этого разъяснения и теперь нельзя требовать, – а между тем японская и часть заграничной прессы трубят о мнимых победах японцев.

Для недоумевающих русских людей я и пишу эти строки, по мере сил желая разъяснить положение театра войны, опираясь в данном случае на такие военные авторитеты, как офицеры генерального штаба с командующим армией А. Н. Куропаткиным во главе.

Последний на днях по поводу помещённого в иностранных газетах известия, что японцы, желая прекратить войну, ходатайствуют уже, будто бы, о вмешательстве европейских держав для заключения мира, улыбаясь заметил:

– Странно! По моему мнению, война ещё не начиналась.

Словом, все наши почтенные собеседники находят, что положение наше блестяще, и фазис в который в настоящее время вступили военные действия, окончится полным поражением японцев и быстрым окончанием войны.

– Я могу держать пари, что день моих именин, 10 сентября, я буду праздновать в Петербурге и поеду туда не раненым, или больным, а потому лишь, что здесь нечего будет делать… Всё будет кончено! – сказал нам один из них.

Быть может, это несколько преувеличено, но едва ли срок, назначенный им для окончания войны, чересчур сокращён.

В общем, по единодушному отзыву всех военных деятелей, положение японцев должно с каждым днём становиться всё более и более критическим.

Их мнимые победы, зависящие от неравенства сил, условий местности и других причин, объяснять которые будет делом истории, покупаются ими слишком дорогою ценою.

Потери в людях у них всегда огромны, снаряды они тратят в огромном количестве и сравнительно безрезультатно.

Даже на разъезды в несколько человек они выпускают сотни пуль и десятки шрапнелей и гранат.

Как бы ни было много у них людей и как бы неисчислимы ни были их запасы снарядов, и те и другие при такой чисто лихорадочной расточительности должны идти быстро на убыль.

Наши силы между тем с каждым днём увеличиваются свежими бодрыми войсками.

Любо-дорого глядеть на наших солдатиков, уроженцев южных губерний, оглашающих своими песнями долины Дашичао и Хайчена.

Песни эти подхватывает эхо гор и, думается нам, долети их отзвуки до японцев, они устрашились бы их более, чем трескотни батарей и свиста пуль.

То поёт Русь могучая, непобедимая.

В них слышна та сила русской земли, из которой черпал свою непреодолимую мощь легендарный русский богатырь.

Эти мысли пришли мне в голову, когда вчера в Хайчене я в обществе офицеров на перроне станции беседовал за чаем, под звуки лихих солдатских песен.

Да простит мне дорогой читатель это маленькое отступление, вырвавшееся прямо из сердца.

Продолжаю далее передавать соображения знатоков военного дела о близком будущем, ожидающем японцев.

Потери их на море и успешные действия наших, порт-артурской и, в особенности, владивостокской эскадр, лишат их в конце концов возможности получить подкрепления и продовольствие и тогда положение их станет положительно безвыходным.

Один из офицеров генерального штаба сделал в разговоре со мной несколько смелое, но не лишённое некоторых оснований сравнение настоящей войны с войною англо-бурской, конечно, не по мотивам её возникновения и не по образу наших действий, а лишь по её начальным перипетиям и несомненному исходу.

– Тем более, – заметил я, – что для японцев эта война борьба за существование. Им ведь тесно жить.

Но тут вмешался в разговор человек, уже десять лет изучающий положение на Дальнем Востоке, отношения России к Китаю и Японию, а также политические взгляды других правительств на этот «новый восточный вопрос».

– Вы высказываете мнение, – сказал он, мне, – очень распространённое, принимаемое всеми на веру, но увы, совершенно неверное.

– Как так?

– Да очень просто. У японцев очень много совершенно незаселённых и малозаселённых островов, годных для земледельческой культуры. Статистику этих пустопорожних земель по поручению японского правительства составил несколько лет тому назад профессор земледельческого института в Токио – Сако. Он был в Маньчжурии, и я лично беседовал об этом с ним.

– Какой же импульс толкнул японцев на эту войну?

– Воинственность и жадность – качества, лежащие в характера этого народа. Вся его история – это история непрерывной войны. Сначала они дрались между собою – вели страшные междоусобные войны, партия микадо боролась с партией «сёгуна», военного диктатора и, наконец, последний был побеждён в конце первой половины прошлого столетия. Тогда Япония стала снова тратить все свои средства на вооружение, на приготовление к войне с Китаем; готовилась она долго, почти сорок лет и наконец объявила ему войну в 1894 году. Цель войны была завладеть Кореей и Ляодунским полуостровом, и причина совсем не отсутствие земли, а желание сделать из апатичных и покорных корейцев рабов. Европа, как известно, не допустила этого. Русские заняли Ляодунский полуостров и временно Маньчжурию. Японцы снова начали готовиться к войне уже с Россией, напрягая все свои силы в ущерб экономическому состоянию страны и наконец в конце января нынешнего года бросились в эту опасную авантюру. Если хотите, то эта война действительно является для японцев борьбой за существование, но в другом смысле.

– В каком же?

– Япония уже теперь находится в экономическом рабстве у Англии и Америки: займы, сделанные ею у этих государств, обеспечиваются железными дорогами и таможенными доходами, у Японии осталась только территория. Побеждённая Россией, – а что она будет побеждена, в этом едва ли есть у кого сомнение, – попадёт под протекторат Англии и будет низведена до положения третьестепенного государства; японцы будут служить для Англии наёмными войсками, как служили когда-то Европе швейцарцы.

Такова роковая судьба Японии по мнению этого политического деятеля, всесторонне изучившего Дальний Восток.

XVI. Положение воюющих сторон

В Ляояне говорят об отступлении японцев со всех перевалов.

Все их наступательные движения были лишь демонстрациями для прикрытия этого отступления.

Такой же демонстрацией является и их движение в настоящее время на Ляоян, где мы поэтому сидим совершенно спокойно, но нельзя сказать чтобы удобно.

Пять дней сплошных ливней сделали то, что Ляоян «всплыл как Тритон»[4 - А. С. Пушкин «Медный всадник».], но всплыл в жидкой грязи.

Ходить даже в больших сапогах немыслимо, надо ездить верхом, но так как и для лошадей подобное передвижение страшно мучительно, то жалея животное, приходится не жалеть человека и ездить на рикшах.

Вообразите себе такую картину.

Два полуголых китайца, буквально по колено в грязи, везут седока в колясочке на больших и тонких колёсах, которые как-то ухитряются катиться, несмотря на то что гряз достигает до оси.

Рикши обливаются потом, издающим специфический отвратительный запах смеси бобового масла и черемши.

Я писал уже о первом моем впечатлении езды на людях.

Это впечатление мною формулировалось словом: жалость.

Теперь это чувство прошло, и я спокойно сижу в колясочке, тем более, что такая прогулка, по невозможности ходить пешком и из нежелания в конец заморить дорого стоящую лошадь, обходится далеко недёшево.

У китайцев с водворением русских развились колоссальные аппетиты и за конец проезда на рикше надо платить рубль, да ещё с перспективой услышать: