Что их свела, идут, смеясь,
Ночных сомнений разночинец,
Дневной уверенности князь.
И эта сказка повторится,
И будет радостен в ночи
Мне поезд, рвущийся к столице,
И ярких глаз его лучи.
Так надвигался враг когда-то,
И мы не спали до утра;
По нищим, попранным фасадам
Все шарили прожектора.
Свет бил, слепил, сменялся мраком;
Растерянный, метался взгляд,
Как заяц, полумертв от страха,
В насквозь простреленных полях.
Спасенья не было, казалось;
Враг жаждал крови и войны.
Но исподволь уже менялось
Значенье редкой тишины.
В ней все торжественно молилось,
Вели драконы песнь свою,
И что в миру из рук валилось,
Крушеньем ладилось в уют.
И накануне расставанья
Мы были добры и легки,
Как в первый час, когда не знали
Еще ни друга, ни тоски.
Как если б плод тот не был сорван,
И вовсе не было плода,
А то и древа; град наш стольный
Не осияла кровь-звезда.
Но возвращенье невозможно,
И жребий зла неотменим:
Огни, небес сигнал тревожный,
Лучи крестом и черный дым.
Убей судьба меня хоть завтра,
Возьми пучина, пуля срежь –
Я не предам простую правду
И не расширю смерти брешь.
Ценней подарка мне обертка;
В ней есть грошовый, грустный блеск –
Наивные мечты ребенка,
Судьбой убитого за всех.
Но отомстит жестоко поезд –
Бесчеловечный мой герой,
И как ни пыжься ты, не скроешь:
Проигран бой и рухнет строй.
Он, зло на зло, последним штурмом
Возьмет проклятый бастион.
Здесь столько лжи, что духу дурно,