Небо и грозы Электрет

Которой в своё время эшемины поделились и с людьми.

Толстые, откормленные сайки с гладкой толстой шкурой неприхотливо питались объедками с человеческого стола, быстро росли, бурно размножались и стали идеальными поставщиками мяса. Теперь тысячи саек паслись за заборами около Животноводческой Сферы.

Люди даже вывели разные породы этих животных – чем эшемины никогда не занимались, считая бесполезной тратой времени. У живущих около Города саек были разноцветные шкуры, мясо различалось по текстуре и вкусу, а с недавно родивших цедили молоко – были и молочные породы, один раз родив, они оставались в загонах отдельно от остальных, и дважды в день давали до трёх литров беловатой жидкости. Люди считали ее очень полезной.

Тереган как-то попробовал. Долго плевался.

Фелисия обошла по периметру очередную лесную плешь. Задумчиво хрустя сорванным по дороге заботливым эшемином розово-фиолетовым плодом – по вкусу он напоминал яблоко и клубнику одновременно – поковыряла носком сапога землю. Почва точно так же безжизненно и сухо пересыпалась на первый взгляд, но что-то отличало ее от предыдущих мест.

Девушка приложила миниатюрный электрометр на запястье к середине воронки. Нахмурилась, потрясла прибор, снова приложила.

– Здесь нет электричества. – ее голос звучал грустно и жалобно, будто она сама была в чем-то виновата. – На предыдущих мертвых местах был хоть какой-то остаточный заряд, безопасный для человека, минимально низкий, но был. Стрелка хоть как-то шевелилась. Здесь пусто. Вообще. Ноль. И воронка меньше остальных. Могу сказать уже сейчас, без спектрометра – они прогрессируют. И их цель – минимальный взрыв при максимальной площади поражения. Они хотят уничтожить электричество в атмосфере. И у них получается.

Пятно света висело беспощадным прожектором прямо над головой, будто его тоже вырезали циркулем, и на толстый срез облака отбрасывало кровавый блик заходящее солнце.

До самой темной поры – сумерек, временем между заходом солнца и восходом лун – оставалось не больше пары часов. Надо было спешить. Фелисия хотела еще раз проверить жутковатую догадку.

Четвёртое пятно нашлось еще дальшет по воображаемой линии, доморощенные следователи почти доехали до гор. Высокий, покрытый вечной мерзлотой хребет виднелся на горизонте даже сквозь густой частокол зеленеющих исполинов. Тереган никогда не выезжал так далеко от посёлка. Разведчики иногда бывали здесь, проверяя исполнение людьми договора об ограничении охоты и вырубки, но явно недостаточно часто. Эшемин кипел от ярости, хоть и старался не подавать виду, чтобы не травмировать и без того расстроенного человека. Удвоить патрули. Расширить патрулируемую территорию. Мысленные зарубки не успокаивали, а только подливали масло в огонь бешенства.

Уже почти стемнело, когда Сниир вынес его к очередной мертвой поляне. Привыкший за день к нехорошим ощущениям змей даже безропотно подобрался к самой границе чёрной земли.

Все устали, проголодались. Бутерброды с копчёным мясом и зеленью, завёрнутые в промасленную бумагу заботливой Уной, исследователи даже не заметили, как употребили. Змей пару раз ловил что-то в кустах, пока ждал седока и гостью, разбирающихся с замерами. Возвращался довольный, с окровавленной мордой, и чем-то увлечённо похрустывал. Фелисию каждый раз передергивало. Здоровенное пресмыкающееся давило на почти все имеющиеся у неё фобии одновременно. Длинный, чешуйчатый, с огромной пастью, гигантскими, наверняка ядовитыми клыками – девушка их заметила, когда змей зевал – Сниир совершенно не подходил под определение домашнего животного. Ну или ездового. Общаться с существом, способным перекусить тебя пополам и не заметить – увольте.

Лучше отбить попу совсем.

В вездеходе несколько километров назад пришлось заменить бак с топливом. Теперь газа осталось в обрез – вернуться в деревню, и при изрядной удаче еще дотянуть до усадьбы.

Змей свернулся кольцами на самой линии, отделяющей жизнь от смерти. Тереган не стал даже спускаться на землю с его спины – просто сидел, ждал и наблюдал за Фелисией.

Она, казалось, проводила ритуал. Древние шаманы эшеминов в былые времена так молили о прекращении дождей – шепча что-то земле, склоняясь к ней, пересыпая комочки пальцами. Девушка совершенно не боялась запачкаться. Он уже видел ее, измазанную в масле и кто знает в чем, позавчера, но не задумывался, насколько это не соответствует привычкам человеческой аристократии. С простыми людьми Тереган иногда пересекался на дежурствах – забредшие чуть дальше обычного дровосеки, дежурные охранники периметров, стража во дворце. Фелисия по привычкам и неприхотливости оказалась куда ближе к ним и эшеминам, чем к лощеным, чистеньким до стерильности аристократам, приближенным короля.

Девушка копалась миниатюрным совочком в земле, собирая образцы. Тереган молча кипел, костеря про себя неизвестных злоумышленников, да и собственных подчиненных заодно – так опозорить его перед человеком! Какой-то рыжий инженер лучше него понимает, что творится в диком лесу!

Он не Ниол, конечно, с его предубеждением и комплексами, но эшемины всегда гордились тем, что понимают лес и разбираются во всем, что касается дикой природы, куда лучше людей. Обнаружить, что это не так, и ждать диагноза от человеческой женщины было ново и неприятно.

Отдалении раздался хруст и гулкий топот. Шаги были странные, сбивающиеся с ритма, будто кто-то прихрамывал, причём на четыре ноги одновременно.

Эшемин насторожился, слез со Сниира и пошёл к Фелисии, которая явно вообще ничего не слышала. Слух людей не отличался особой остротой.

На мертвую поляну, ломая ветви и круша кусты, вывалился подранок горного хесуна. Мирное травоядное животное в обычной жизни, сейчас, с подгорелой, зияющей ранами шкурой, он был смертельно опасен. Изо рта с кривыми бивнями капала бешеная слюна, единственный уцелевший глаз налился кровью.

Зверь замер на мгновение на границе мертвой поляны. Решив, видимо, что это те самые, что так жестоко обошлись с ним, он пошёл в атаку.

Перед Фелисией мелькнули зеленовато-серебристые кольца. Собирая энергию для атаки, змей чуть светился, потеряв темно-синий тон и радикально посветлев. Сниир свернулся кольцами, как его более мелкие пресмыкающиеся собратья, поджидая, что противник приблизится на расстояние броска. Молниеносный выпад – и блестящее длинное тело обвивается вокруг раненого животного, рассчитывая повалить и обездвижить.

Все произошло так быстро, что девушка даже не успела понять, когда именно ее заслонила широкая спина Терегана.

Туша хесуна снесла змея, практически не заметив, и хорошенько потоптавшись по чешуйчатой шкуре. Сниир, слегка ошалев, протащился по земле несколько метров, выворачивая комья грязи, и, тряся головой в явном изумлении, свернулся обратно в кольца, готовясь к новому нападению.

Хесун рыл копытом землю, разъяряя себя перед броском. Молча и неожиданно он сделал выпад, и змей внезапно оказался пропорот длинными бивнями вдоль левого бока. Сниир попытался вцепиться клыками в толстую шкуру, но едва куснув, отпрянул и стал буквально плеваться. Фелисия никогда не видела на его морде такого выражения. Омерзение пополам с шоком читалось четко и ясно.

В бок хесуна врезался небольшой разряд. Тереган пытался отвлечь его, чтобы дать другу прийти в себя. Еще одна крохотная шаровая молния вырвалась из ладони эшемина и безвредно впиталась в толстую темно-коричневую шкуру. Подранок даже не заметил атаки, продолжая терзать беднягу Сниира.

Фелисия отметила про себя неожиданные способности Терегана. Интересно, он один такой или все эшемины кидаются молниями? В сплетнях Элис про то не было ни слова, удивленно прикусила губу девушка. Она потихоньку начала отступать к вездеходу. Там, в специальной, тщательно изолированной ячейке у штурвала, скрывалось дедово изобретение. Она им пользовалась крайне редко, последний раз еще с отцом – он учил единственную наследницу с ним обращаться.

Эшемин стоял неподвижно, вновь собирая энергию для атаки. Воздух вокруг него чуть слышно потрескивал.

Из его рук вырвалась небольшая шаровая молния, и все увеличиваясь, понеслась в хесуна.

Ударилась в него искрящимся солнцем и будто растворилась.

Зверь издал обезумевший вой – кто бы подумал, что травоядные способны на такие звуки – оторвался от попыток распотрошить Сниира, и повернулся к новому противнику.

– Что за… на него разряды не действуют! Он иммунен! Такого просто не может быть. – Тереган ошалело потряс головой, уподобляясь питомцу.

В этот момент стало очевидно, насколько они похожи. Хладнокровные, гибкие, расчетливые. Но и их возможно сбить с толку.

Хесун нёсся, не разбирая дороги. Эшемин попытался свернуть зверя с траектории, повалить, выпуская один разряд за другим. Все тщетно – уколы энергии только распаляли раненое животное.

В последний момент Тереган успел отпрыгнуть в сторону, и хесун по инерции пролетел мимо, угодив прямо в воронку.

К сожалению, падение его тоже не успокоило. Упорно, преодолевая сыпящиеся из-под ног ошмётки земли, зверь пытался выбраться. И ему это почти удалось.

Тереган ждал его с содроганием, как и подползший из последних сил Сниир. Отпускать обезумевшего зверя было нельзя – и деревня, и человеческие поселения неподалёку. Но как остановить его, если их единственное оружие – молнии – на хесуна не действуют, а кусаться змей не может. Как он мысленно передал Терегану, на шкуре слой какого-то невкусного материала. Эшемин даже подумал, что там может быть яд – недаром змей такой вялый и с трудом обороняется.

Грохот пистоля сотряс не слыхавший такого отродясь лес. Хесун постоял какое-то время, неуверенно озираясь, потом с тяжелым вздохом завалился на бок.

Фелисия, чуть рисуясь, сдула дым, сочащийся из ствола. Так положено, она в старых книжках читала. Эшемин и змей уставились на нее одинаково вытаращенными глазами.

Они, наверное, тех книжек не читали.

– Против пули нет приема! – подмигнула она Терегану. От нервов получилось больше похоже на нервный тик. Несмотря на браваду, девушку трясло от пережитого ужаса.

Она подошла поближе к мертвому хесуну, осмотрела жуткие ожоги. По сравнению с ними ранение от пули смотрелось крохотным и незначительным, тем не менее именно оно было смертельным.

Ее снова передернуло.

Фелисия впервые собственноручно лишила жизни живое существо. И пусть вины ее в этом не было – она спасала жизнь друзьям, да и скорее всего избавила несчастного хесуна от мучительной агонии существования – но ощущения были не из приятных.

Дальше решили не ехать. Путешествовать ночью по границе с человеческой территорией опасно. Люди опасались диких ночных хищников, и стреляли на дежурстве во все, что двигалось. На звук.

Да и змея жаль. Сниира знатно потрепало во время боя. Бивни хесуна пропахали глубокие борозды в его гладкой шкуре, которые теперь кровоточили. Кроме того, он порядком истощился во время сражения, как и эшемин. Фелисии даже пришлось отбуксировать вездеходом гигантское пресмыкающееся до края мертвого места, сам он доползти не смог. Только на траве начал потихоньку приходить в себя.

Тереган заверил Фелисию, что Сниир быстро восстанавливается, и такие раны для него ерунда, но перегружать змея не стал. Все-таки ситуация новая, и как отреагирует обесточенный организм, неясно. Эшемин и сам с трудом выносил пребывание на выжженной земле.

Такое чувство, что из него выжимали энергию. Вместе с жизнью.

Сниир сам решил нагрузиться, когда понял, что хозяин на нем не поедет – подцепил пастью мертвую тушу и быстро закинул себе на спину, так что передние ноги свешивались с одной стороны, а задние и хвост с пушистой кисточкой – с другой. Инженер одобрила запасливость Сниира – потом можно будет проанализировать ожоги на шкуре, чтобы понять, что было в составе взрывчатки.