Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало

Военные игры получили широкое распространение среди офицеров Генерального штаба только за 10 лет до войны

. Однако старшие начальники к ним привлекались редко – они не любили эти занятия, подозревая в них своего рода экзамен. «Если время от времени и организовывались военные игры для более крупных начальников, то все же они ограничивались пределами одного какого-либо округа, – вспоминал Ю. Н. Данилов. – Значение же военной игры, организованной в Киеве в 1914 году, именно и заключалось в том, что для участия в ней были собраны почти все лица, долженствовавшие с мобилизацией занять высокие и ответственные посты в действующей армии. Кроме того, в основу этой игры были положены имевшиеся сведения о силах и намерениях наших предполагавшихся противников – Германии и Австро-Венгрии, вероятная политическая обстановка и наши действительные предположения на случай войны с центральными державами Европы»

.

Противники России по игре делились на наиболее вероятных (Германия и Австро-Венгрия) и возможных (Румыния, Швеция, Турция), среди наиболее вероятных союзников были названы балканские государства. По основному варианту, предлагаемому для игры, немцы сначала наносили удар по Франции, оставив в Восточной Пруссии незначительные силы. Не исключалась и возможность германского наступления против России. И в том, и в другом случае русская армия должна была нанести удар по Австро-Венгрии и отвлечь на себя как можно больше сил Германии. При этом предполагалось, что Германия сможет перейти в наступление на 13-й день после начала мобилизации, Австро-Венгрия – на 16-й день, Румыния – на 15-й день утром в случае развертывания армии в средней Румынии или на 18-й день утром в случае развертывания в северной Румынии. В то же время готовность русской армии на 16-й день мобилизации равнялась только 50 %, ее полный сбор ожидался на 26-й день, и только лишь на 26-41-й день на линию Смоленск – Брянск – Никитовка должны были прибыть азиатские корпуса, и оттуда их можно было отправить на любое направление. Таким образом, значительное превосходство России в силах – 1566 батальонов, 1063 эскадрона и сотни, 5708 орудий – компенсировалось для ее противников отставанием во времени их сосредоточения

.

Задачи игры были сформулированы следующим образом: Россия и Франция вступают в войну с Германией, Австро-Венгрией, Италией, а Румыния приступила к мобилизации, но заняла выжидательную позицию. Австрийская армия в Галиции – 40 пехотных и 10 кавалерийских дивизий – силами семи корпусов наступает в район Седлице – Брест – Кобрин (то есть в основание системы снабжения русской Польши), прикрывшись остальными силами от возможного удара со стороны Киевского военного округа. Германская армия основной удар наносит по Франции, оставив в Восточной Пруссии 10 полевых и 11 активных дивизий. С их стороны ожидался удар в направлении среднего Немана, на участок Гродно – Олита

. Таким образом, предполагалось, что австрийцы будут пытаться разбить русскую армию в ходе ее мобилизации и сосредоточения, а немцы постараются помочь им организовать в Царстве Польском гигантские Канны. Эти предположения были недалеки от истины. По плану игры создавались два фронта:

1. Северо-Западный (главнокомандующий – генерал Я. Г Жилинский, командующий войсками Варшавского военного округа; начальник штаба фронта – генерал-лейтенант В. А. Орановский, начальник штаба Варшавского округа) в составе 1-й армии (командующий – генерал-адъютант П. К. Ренненкампф, командующий войсками Виленского военного округа; начальник штаба армии – генерал-лейтенант Г. Г Милеант, начальник штаба Виленского округа) и 2-й армии (командующий – генерал от кавалерии барон Е. А. Рауш фон Траубенберг, помощник командующего войсками Варшавского военного округа; начальник штаба армии – генерал-майор В. Г. Леонтьев, генерал-квартирмейстер Варшавского округа);

2. Юго-Западный (главнокомандующий – генерал-адъютант Н. И. Иванов, командующий войсками Киевского военного округа; начальник штаба – генерал-лейтенант М. В. Алексеев, командир 13-го армейского корпуса) в составе четырех армий: 4-я (командующий – генерал барон А. Е. фон Зальца, командующий войсками Казанского военного округа; начальник штаба – генерал-майор А. Е. Гутор, начальник штаба Казанского округа), 5-я (командующий – генерал П. А. Плеве, командующий войсками Московского военного округа; начальник штаба – генерал-майор Е.-Л. К. Миллер, начальник штаба Московского округа), 3-я (командующий – генерал А. Е. Чурин, командир 21-го армейского корпуса; начальник штаба – генерал-лейтенант В. М. Драгомиров, начальник штаба Киевского округа), 8-я (командующий – генерал Н. В. Рузский, помощник командующего войсками Киевского военного округа; начальник штаба – генерал-майор П. Н. Ломновский, генерал-квартирмейстер Киевского округа)

. 6-я армия оставалась для защиты Петербурга, 7-я – разворачивалась против Румынии.

Обращает на себя внимание то, что «ударные» армии на двух направлениях – 2-я (Северо-Западный фронт) и 8-я (Юго-Западный фронт) получили в командующие помощников командующих войсками Варшавского и Киевского округов и окружных генерал-квартирмейстеров, а важнейший пост начальника штаба Юго-Западного фронта, при значительной к этому времени антипатии В. А. Сухомлинова к М. В. Алексееву, был поручен именно ему, а не его преемнику генералу В. М. Драгомирову. С другой стороны, в этой игре не принимал участие генерал А. В. Самсонов, возглавивший через три с небольшим месяца погибшую в Восточной Пруссии 2-ю армию.

В ходе игры, несмотря на поставленные в ее начале задачи, в полной силе проявилось увлечение Я. Г Жилинского и Ю. Н. Данилова восточнопрусским направлением и полное игнорирование проблем, связанных с организацией работы тыла. Уже тогда, в Киеве, П. К. Ренненкампф обратил внимание на тот факт, что решение о переходе в наступление его армии, не закончившей еще сосредоточения, вряд ли может считаться правильным

. Если присутствие В. А. Сухомлинова в ходе игры еще действовало на Я. Г Жилинского и Ю. Н. Данилова сдерживающим образом, то при Верховном главнокомандующем великом князе Николае Николаевиче (младшем) они получали возможность реализовать свои замыслы на практике. Я. Г Жилинский по результатам игры требовал придать каждой армии полевую 100-верстную железную дорогу для осады Кёнигсберга и крепостей на Висле, а в начале войны ставил задачу подготовки осады этих крепостей даже после гибели самсоновской армии. Несмотря на то что игра показала опасность слишком большого удаления 1-й и 2-й армий друг от друга, в ходе мобилизации 2-я армия была развернута еще западнее, для ускорения в обход линии Мазурских озер. Н. И. Иванов, М. В. Алексеев и В. М. Драгомиров подали по окончании штабной игры доклады: они предлагали не торопиться с наступлением (по условиям игры оно должно было начаться до завершения мобилизации и сосредоточения основной массы войск – не позже чем на девятый день) и до 21-го дня мобилизации ограничиться обороной

.

В основе игры лежал план военного министра генерала В. А. Сухомлинова, который достался через несколько месяцев другому исполнителю – Николаю Николаевичу (младшему) вместе со штабами, в которых отсутствовало даже подобие на единство доктрины. Последнее понималось, как отмечал современник, «лишь в смысле запрещения инако мыслить»

. Командование разделяло основной стратегический принцип – добиться на первом этапе войны успеха и в Галиции, и в Восточной Пруссии. Но единства в понимании тактического и оперативного принципов не было. Иначе говоря, Ставка твердо знала, чего она хотела добиться в результате первых крупных операций, но не была уверена, как лучше достичь поставленных целей. Этим, как мне представляется, и объясняются те импровизации, которые были предприняты в первые недели войны Верховным главнокомандованием. Трудно не признать, что в словах М. Д. Бонч-Бруевича было немало правды: «…«план войны» не был разработан, даже сосредоточение сил к границам государства на случай войны висело чуть не до самой мобилизации; «высший командный состав» (выделено автором. – А. О.) действующей армии не был подготовлен для связных действий в войне»

.

Военная игра выявила множество недостатков в организации похода в Восточную Пруссию, но война началась раньше, чем в Петербурге успели сделать выводы из штабных учений

. Мобилизация 1914 г. была начата по плану «А», но удержаться в рамках этого плана русскому командованию так и не удалось. Перед ним стояла такая же проблема, как и перед его австровенгерским и германским противниками, а именно – выбор направления главного удара

. Из великих держав в начале войны только Франция и Англия лишены были необходимости сделать такой выбор. Ни русские, ни австрийские военные так и не смогли принять решение, которое обеспечило бы решительное сосредоточение главных сил в одном направлении. Однако и германское решение – знаменитый «план Шлиффена» также не привел к положительному результату.

Маневренный период войны – операции на германо-австрийском фронте: Галицийская битва и Восточно-Прусская операция

Перед первым походом в Восточную Пруссию великий князь Николай Николаевич заявлял о готовности начать движение на Берлин четырьмя армиями: первые две должны были атаковать немцев на север от Вислы, третья – на юг от этой реки и четвертая – на Позен и Бреслау

. Одним из первых распоряжений великого князя по армии был приказ Гвардейскому корпусу отправляться на Северо-Западный фронт, в распоряжение генерала П. К. Ренненкампфа

. Однако уже 25 июля (7 августа) гвардии, а также 1-му армейскому корпусу было предписано покинуть 1-ю армию и отправиться под Варшаву. Извещая главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерал Я. Г Жилинского о решении Николая Николаевича (младшего), генерал Н. Н. Янушкевич четко отмечал: «Части войск, собираемые против Германии на левом берегу Вислы, как образующие авангард новой армии, полевые управления коей будут сформированы распоряжением Верховного главнокомандующего, включаются в состав войск Северо-Западного фронта, но должны оставаться под общим начальством старшего, в Вашем непосредственном ведении, вне зависимости от командующего 2-й армией. Необходимо теперь же приступить к подготовке тыла и снабжения войск, подлежащих переброске на левый берег Вислы»

.

В ходе мобилизации не только Гвардейский и 1-й армейский корпуса были изъяты из 1-й армии и направлены под этот город, из 6-й армии, прикрывавшей Петербург, в 1-ю армию передавался 20-й, а под Варшаву перебрасывался 18-й армейский корпус

. В результате этих изменений на и без того перегруженную единственную железнодорожную линию Ковно – Вержболово, которой могла пользоваться 1-я армия, легла серьезная дополнительная нагрузка

. Позже гвардия и 1-й армейский корпус были временно подчинены командующему 2-й армией, при условии, что он не имел права выдвигать Гвардейский корпус далее линии Цеханова, а 1-й армейский – далее Сольдау. Впрочем, уже 6 (19) августа гвардию вновь вывели из подчинения 2-й армии

.

Объяснение таких колебаний было простым: 1) Варшава к этому времени оставалась абсолютно беззащитна, и прикрыть ее, кроме прибывающих частей гвардии, было некому

; 2) Гвардейский, 1-й и 18-й армейские корпуса должны были составить основу 9-й и 10-й армий, которые запланировал к созданию Верховный главнокомандующий

. Великий князь собирал силы для массированного наступления в направлении на Берлин, обеспечить безопасность которого с флангов должны были Северо-Западный и ЮгоЗападный фронты. Его первые решение производили впечатление лихорадочного исправления первоначального варианта плана военных действий

.

«Наша операция в глубь Германии всегда рисовалась Ставке, – вспоминал ее генерал-квартирмейстер, – в виде широкого наступления массы войск между Вислой, ниже Варшавы, и Судетским хребтом, через провинции Познань и Силезию. Операционное направление это кратчайшим направлением вело к самому сердцу Германии. На его пути лежали принадлежавшие в то время Германии польские провинции, где мы рассчитывали поднять волну освободительного движения. Захватывался попутно богатый промышленный район Верхней Силезии, существенно важный для Германии, с точки зрения изготовления военных материалов. Правда, при наступлении главной массы войск по левому берегу Вислы наши армии встречали на своем пути две германские крепости – Познань и Бреславль и оставляли у себя на фланге австрийскую крепость Краков. Но чем шире и энергичнее было бы наше вторжение в Германию, тем легче было бы овладение этими крепостями»

. Именно этими расчетами и объяснялось желание собрать под Варшавой дополнительные силы. Большое значение имело и положение на Западном фронте, которое с каждым днем казалось все более и более опасным.

Уже 1 августа немцы заняли Люксембург, а 4 августа после объявления войны Франции и под предлогом защиты от нее вторглись в Бельгию. Одной из главных слагаемых успеха было взятие крепости Льеж, которая закрывала четыре железнодорожных пути, жизненно важных для снабжения армии вторжения. На решение этой задачи предполагалось затратить 48 часов

. Специально для этого на небольшом по протяженности участке германо-бельгийской границы в районе Аахена в мирное время в состоянии полной боевой готовности постоянно находилось шесть германских бригад с артиллерией

. В 1913 г. в Бельгии был принят план об увеличении ее армии к 1918 г. до 350 тыс. человек, но выполнить его к началу войны не успели

. В 1914 г. вся армия королевства состояла из шести пехотных и одной кавалерийской дивизий: 117 тыс. человек, из них 93 тыс. штыков и 6 тыс. сабель при 324 орудиях и 102 пулеметах

. Она и боролась с обрушившимся на страну бронированным кулаком мобилизованного рейхсвера. Против Бельгии и Люксембурга было брошено пять армий: 26 пехотных корпусов и пять кавалерийских дивизий

. Германская армия мирного времени достигала 800 тыс. человек, военного – 2400 тыс.! Лучшие немецкие части – 34 дивизии, свыше 1 млн человек – были брошены через Брюссель на Париж. С первых дней своего вторжения немцы начали практиковать расстрелы заложников, сожжение деревень и другие меры устрашения мирного населения

.

Генерал Ж. Леман, комендант Льежа, гарнизон которого состоял из 40 тыс. человек, выполнял приказ короля Альберта – «держаться до конца». Положение было чрезвычайно сложным. Гарнизон в основном состоял из призванных из резерва солдат, крепость не успели привести в надлежащее для обороны состояние. Лишь 31 июля генерал получил возможность издать приказ о начале оборонительных работ между фортами (установлении проволочных заграждений, уничтожении деревьев и домов в секторах обстрела и т. п.). Несмотря на то что работы велись интенсивно, закончить их к началу вторжения не удалось. 3 августа Ж. Леман отдал приказ об уничтожении тоннелей, мостов и железнодорожных путей перед Льежем, а на следующий день к крепости уже подошли шесть бригад противника. 5 августа ее комендант отверг предложение о капитуляции, начались бои. 7 августа германская бригада под командованием генерал-майора Э. Людендорфа сумела просочиться в незащищенный промежуток между фортами и овладеть цитаделью города, но кольцо укреплений вокруг него продолжало сопротивление вплоть до 15 августа, пока под огнем подвезенных немцами австрийских и крупповских 480-мм и 305-мм гаубиц не пал последний форт

.

Льеж задержал немецкое движение, но не остановил его. С началом войны Ж. Жоффр начал наступление в Эльзас и Лотарингию с целью выйти на Рейн. В апреле 1913 г., после 21 месяца подготовительных работ, им была завершена разработка «плана XVII». По предвоенным оценкам, французская армия мирного времени, насчитывавшая 710 тыс. человек, должна была противостоять германскому противнику, численность которого до мобилизации равнялась 880 тыс. На северо-востоке Франции планировалось собрать максимальное количество лучших соединений – 46 дивизий, а 25 резервных оставить для обороны. Наступление французов в Эльзас-Лотарингии, по мысли Ж. Жоффра, перехватывало инициативу у немцев

. Расчет был очевиден: кроме возвращения утерянных в 1871 г. провинций, что было понятно каждому французу, необходимо было защитить основной металлургический центр страны – Брие, находившийся в опасной близости от границы, и создать угрозу германскому Руру. Нельзя забывать и о том, что на рудники, находившиеся на территории германской Лотарингии, приходилось 75 % всей железной руды, добываемой в Германии. Даже временный выход из строя этого источника оказался бы чрезвычайно тяжелым ударом по экономике Второго рейха

. Немцы не могли позволить себе такие потери. По французским расчетам, они обязаны были бы стянуть силы к защите этого района, что давало значительные преимущества в действиях русской армии на востоке.

На франко-германской границе находилось восемь германских корпусов и две кавалерийские дивизии. Против них французы развернули четыре армии в первом эшелоне и одну во втором: 22 пехотных корпуса, пять резервных и 10 кавалерийских дивизий

. В эти дни французский союзник торопил русскую Ставку с наступлением и против Германии, и против Австро-Венгрии. В начале августа, еще до объявления войны, в Париже опасались появления австро-венгерских частей в составе германской армии вторжения. «Если Россия, как мы продолжаем думать, – отмечал 11 августа 1914 г. Р. Пуанкаре, – быстрее провела свою мобилизацию в направлении Галиции, чем в направлении Германии, она должна быть уже теперь в состоянии начать наступление против Австрии, даже не дожидаясь дня, указанного великим князем Николаем Николаевичем. Хотя мы советовали быстрое выступление в том и в другом смысле, я прошу Думерга запросить в Санкт-Петербурге, не возможно ли было бы для России по крайней мере немедленное выступление против Австро-Венгрии»

.