Орден Прометея

'Ну и ребята!' – подивился на них Лазарь. – 'У них настроение меняется как водные блики на обшивке лодки. Интересно, они головой-то хоть думают? Худо, если все же да…'

Из тьмы выкатилась еще одна фигура в мантии с изображением вопящего скелета и бросилась под ноги троим лидерам:

– Братья, горожане сошли с ума! У них там, похоже, переворот!.. Пророчество!..

– Что такое?.. – отреагировал более хладнокровный крайний справа. – Объясни толком, брат!

– Горожане бродят по улицам толпами, вопят, пьянствуют, жгут факелы, танцуют. Сейчас они собираются у Ратуши, похоже, собираются подпалить дом губернатора!!

– Пророчество!.. – с болью в голосе простонал средний, повалившись на колени.

– Пророчество! – хором отозвались собравшиеся и рухнули на колени.

Лазарь чуточку растерялся, но не зевавший 'зверь' потянул его вслед за всеми преклонить колена перед таинственным Пророчеством.

А распаленный крайний слева уже вскочил на ноги и призвал к действию:

– Братья! Мы должны увидеть собственными глазами час нашей славы! Час славы нашей веры! Час славы Разрушителя Устоев!!!

– Грунтзатцершторер!!! – прогремела толпа и без команды, своевольно вывалилась с кладбища в переулок между больницей и Закутками.

Там отряд затормозил, двинулся в рассыпную, выслеживая обезумевших горожан. И впрямь, на улицах было светло как днем от огней, зажженных ротебуржцами. Сами жители Города шатались от дома к дому пьяные и веселые, будто наступил праздник весеннего солнца или урожая, или ночь откровений. Мало того, завидев кого-нибудь из некромантов, они нисколько не пугались, приветствовали, высказывали благие пожелания, причем, вроде, даже искренно. Некроманты осмелели и, не таясь, вышли около здания цеха стеклодувов на улицу Клозобер.

И здесь народ гулял. Стояли две внушительные бочки вина, каждый желающий подходил со своей посудой и пил, сколько влезет. Разумеется, не задарма – торговцы тоже пробудились и зорко следили за пополнением своих кошелей. Тут и стража, прислонив алебарды к стене портняжной мастерской, сидела на тюках с тканями и играла в 'кувшин желаний'. Со стороны посмотреть – экие цервезские султаны! На мед стянулись глотатели огня, фокусники. Бродяги устроили шутейское ристалище, оседлав набитые сеном мешки и вооружившись пиками из длинных булок, которыми ради случая снабдил их пекарь из дома напротив.

На Базарной площади и того чище – там разыгрывали спектакль 'Козлиная правда'. Народ улюлюкал, смеялся и хлопал в ладоши. По сдвинутым в кучу прилавкам ('сцена') разгуливали вычурно одетые актеры в масках и без зазрения совести поносили королей, изображая миниатюры из истории государства. И так у них здорово получалось! Некроманты, что недавно были приняты в круг почитателей Грунтзацершторера, увлеченно вклинились в толпу, слились с ней и наравне с горожанами принялись исправно надрывать животики над трюками актеров. Некоторые из исполнителей даже подбросили в толпу пищу для пересудов: в них узнавали видных горожан, и отказывались верить своим же догадкам…

Лазарь и его молчащий напарник в окружении кучки не растерявших самообладания некромантов стояли поодаль и проникались духом упадка нравов и хаоса последнего дня живущих. Ведь в Пророчестве говорилось о наступлении Эпохи Царства Мертвых… Смерть уходит прочь из мира и непременно одарит слуг тлена и праха своей благодатью… И далее все в том же напыщенно-мрачном духе, сколь можно было понять из бормотанья братьев, шепчущих воззвания Грунтзацерштореру.

Возникла небольшая неразбериха – двое более рассудительных предводителей пытались удержать третьего, порывавшегося залезть на 'сцену' и толкнуть речь о наступлении новой Эры и т.п. В конце концов, пришлось его связать и, едва не придушив, заставить отречься от замыслов. Самое странное, что горожане никак не отреагировали на всю эту картину, хотя ближайшие прекрасно видели, что происходит. Может, приняли за ряженых, высмеивающих события недели?..

Палач Анри Клоден разглядывал столпотворение с другой точки местности, а именно с крыльца своего дома, что рядом с лавкой зеленщика. Думал, что предпринять. То ли к губернатору бежать – вот только, кажется, мужчина вооон там, у самой 'сцены', и есть губернатор. Или к Максимилиану Харту? Но, вот беда – он, в драбадан пьяный, валяется на рулонах ткани около стражи, оставшейся в одних подштанниках, кроме одного счастливца, обыгравшего их в кости. Запереться в доме и прикинуться, что мир не сошел с ума? Нет. Клоден довольно крякнул и скрылся за дверями. Быстро покидал вещи в заплечный мешок, тихонько выбрался черным ходом и направился в деревню на четверть пути до Кергамола. Славные места! Тишь, ширь… ну, грязь… ну, скука… Зато если потом хватятся – куда смотрел Клоден, когда в Городе творилось черте что, он смело ответит: в окно. И ничего запрещенного или странного не замечал.

– Надо уходить! Над Городом висит проклятье! – авторитетно заявил один из лидеров некромантов. – Вы понесете еще не воскреснувшего брата, – повелел он нашим авантюристам. – Все вон из Города!

Того, что рвался выступать перед народом, тоже пришлось нести. Нет, сначала он шел сам, но почему-то в другую сторону. Пришлось связать основательнее – еще и по ногам – и нести.

Лазарь следовал из Города в составе колонны некромантов, не устававших монотонно распевать свои бредовые гимны Грунзацерштореру. Луна светло смотрела на процессию с потолка небес. Ей было наплевать на людишек, но чем ей еще занять себя, как ни пялиться на их затеи?..

Сначала они пылили на восток, потом свернули в холмы на юг, где дорога отходит к Зоссеру около хлипкого домишки старика-процентщика, живущего на отшибе. Лазарь слышал, что в дремучие времена в тамошних холмах дикари оставляли своих покойников в нишах, вырубленных глубоко под землей, в скальном основании, являющимся продолжением массива гор, что начинались громадами Локен-Фре и уходили за границу Кумарны плоскими, поросшими лесом вершинами Зана-фра.

Некроманты со товарищи взошли на каменную площадку размером в два куатрема, оставив позади еле различимую тропу, поросшую колючими тсугами мортенса, хрустящими под подошвами сандалий, впивающимися в кожу сапог. Здесь был странный климат: над холмами Фогштиль (так называли жители Эрбенгота эту местность) столбом стояла морозная соль – едкая светящаяся субстанция, облачками вьющаяся в воздухе и с каждым вдохом проникающая в легкие. Лазарь последний раз мельком оглянулся на мир, оставляемый позади, и начал спуск вглубь.

Алтарь Святилища стоял в недрах пещеры, освещенной факелами и толстыми свечами, больше похожими на шляпки конических грибов. Некроманты остались в отдалении от алтаря, накрытого куском тонкой кожи с набивным рисунком, изображающим человека в маске зверя с высунутым языком, с черепом в левой руке и изогнутым мечом – в правой. Края кожи обработаны дорогой синей тканью с костяными бляшками. Лазарь покрепче ухватился за рукоять револьвера, представив, как его раскладывают на этом жертвеннике. Благо инструменты, поблескивая, лежали рядом.

– fubcnj-'ktyyt-vfhb'-eukeu-ybfyj-[byt-'-nt! – воскликнула троица ведущих.

Лазарь ушам не поверил, что можно произнести такую околесицу. Лишь бы они не потребовали воссоздать что-нибудь этакое. Меж тем из отходящего вправо тоннеля, занавешенного подобием грязной рваной простыни, вышел высокий в бардовом, опираясь на посох. 'Главарь', – решил Лазарь, не спуская с него глаз. Высокий в бардовом сыпнул из сумки на боку волшебной пудры в оловянную курильницу, отчего в ней вспыхнул синевато-зелено-оранжевый огонь. Некроманты, как по команде, замолчали.

– Итак, Братья, что есть сказать у вас об Исполнении Пророчества?

'Что за дурацкая манера так нелепо выражаться?' – синхронно подумал Посланник. – 'Иноземец?'

– Узревший! – низко поклонились трое руководителей 'отряда'. – Пророчество собирает на Жатву! Семена взошли!

'Еще того хуже! Ну и ну! Сельскохозяйственная терминология у некромантов в ходу! наверное, потому что все с землей да в земле…' – продолжал ехидно думать Лазарь, уже нервно поглядывая на соучастника: пора бы и знак какой подать для нападения. Не за ученьем высокомудрым лжеправедным пришли они сюда, но искоренить эту пакость во славу Церкви! 'Зверь' апатично, даже излишне расслабленно стоял в углу пещеры, покачиваясь в такт словам.

– Вы потрудились, Братья, славно! – прогремело в ответ. От обладателя бардового балахона такого голосищи даже и не ждешь. – Я знаю, мы на пороге сейчас Возвращения. Это последняя ступень. Но – ритуал я последний один проведу. Когда вернетесь сюда вы, меня уже не найдете в моем облике привычном. Я знаю, среди вас есть воскрешенные силой и властью Грунтзацершторера! Приблизьтесь! Уйдите остальные прочь! Немедля!

'Наличие строгой дисциплины у некромантов отрицать невозможно', – про себя отметил Посланник, шагнув вперед, когда все присутствующие дружно развернулись и потопали к выходу из Святилища. – 'Время настало! Застрелю главного, найду документы, расквитаюсь с вампиром и – дело сделано!'

Тут в ход событий вмешалось два неучтенных фактора: при попытке выхватить оружие сотоварищ скрутил руку Лазаря с такой силой, что тот чуть не заорал нехорошо; высокий в бардовом приблизился и, приподнимая ткань, скрывающую лицо, быстро сказал:

– Я вас ждал. Мое имя Синоуэй. Вы, конечно же, слышали обо мне.

Засвидетельствовав наличие лысой головы, обтянутой желтоватой кожей, зеленовато-коричневых выцветших глаз и отсутствие пары зубов в верхнем ряду слева, Посланник только и смог, что выдохнуть:

– Зинавей! Я так рад!

– Ну, хватит таращиться! – Зинавей поморщился нетерпеливо. – У нас не так богато со временем, чтобы …твой спутник? Кто он?

Лазарь не успел ответить – 'зверь' отскочил, выхватывая меч и глухо рыча. Алой каплей блеснул перстень.

– Довольно! – властно окликнул Зинавей. – Я вижу, кто.

Напарник спрятал клинок.

– Бумаги у меня, – Зинавей указал на кончик листа за пазухой. – Я вас выведу запасным ходом. Поспешим! И – тихо, ради всего святого!

Перед тем, как окончательно уйти, Зинавей подбросил на алтарь Грунтзацершторера еще какого-то порошка, бухнул его же в жертвенный огонь – и мгновенно занялось сильнейшее пламя, повалил дым. Зинавей подхватил полы мантии, содрал ее с себя и кинул в костер, пляшущий на алтаре. Под некромантской хламидой у него оказалась еще одна, темно-зеленая. В вороте виднелась серебристая чешуя кольчуги и кожаная ладанка. 'Бежим!' – скомандовал Зинавей, и дуэт соглядатаев, побросав в огонь свои некромантские тряпки, последовал за шефом разведки Инквизиции.

В овальном проеме, неожиданно возникшем за очередным поворотом, показалось звездное небо. 'Фух!' – выдохнул Зинавей, осеняя себя священными знаками, – 'Мы у цели. Придется попотеть ради общего дела, зато скоро мы будем в безопасности. Сейчас предстоит нелегкий спуск почти по отвесной скале. Считайте про себя до ста восьмидесяти. Потому что некромантов ждет отличный фейерверк как раз на счет сто восемьдесят. Может, тряхнёт. Держитесь крепко. Когда я вам скажу – прыгайте. Но делайте это в точности так, как я. Там есть карнизик и еще ниже – пещерка. В пещерке немного переждем, передохнём – староват я уже для цирковых трюков. А оттуда уже легко'.

Чудн?, но до пещерки, а попросту – одной из тех ниш, что выдалбливали древние люди для своих мертвецов, наши трое пройдох добрались сравнительно беспроблемно. Места там было на четверых, и четвертый не возражал новоиспеченным соседям – в пустых глазницах запеленутой в ковер мумии набился песок, принесенный вечно веющими здесь ветрами. Ни тебе золота, ни тебе россыпей драгоценных камней – пара битых черепков в углу и древесная труха – то ли лук, то ли копье.

– Ох, старость… – пожаловался Зинавей, хватаясь за поясницу и больную ногу. – То ли дело лет так пятнадцать назад! нет, вот закончу с делами в Рюгемене – и на покой!.. дряхлый ты старец, Зинавей, развалина!..

'Дряхлый старец Зинавей' неожиданно распрямился стальной пружиной и прижал спутника Лазаря к стене, почти воткнув в него два отличных кинжала – 'осу' и 'зуб', славной северной работы.

– А теперь поведай нам всю правду о себе, безъязыкий. Некроманты нас не услышат. Можешь даже кричать свою биографию. Только учти: старого пса Господня не обманешь. Потому – только правду.

Лазарь, сидевший около мумии, стал на нее сильно похож распахнутым до отказа ртом.

– Я – Иоаким, странник. Нанялся выполнить частное поручение графа Юлиуса Ротмунда.

– Цель?

– Защищать вот его, – Иоаким кивнул на Лазаря.