Киевская Русь. Волк

– Отвернись, я оденусь.

Сотник лишь рассмеялся громко на просьбу нелепую.

– Я ж тебя всю растирал от воды студеной. Чай, насмотрелся вдоволь!

– Все равно отвернись! – огрызнулась она. Мысль, что он всю ее руками своими познал, хоть и ради ее же спасения, была девице неприятна.

Новгородец сделал гримасу пренебрежительную, но отвернулся. Чего с баб глупых взять?

Надела на себя сорочку Святослава и подсела к огню. Так и сидели вдвоем да жевали мясо зверя убитого.

– За то, что спас меня, спасибо, – сказала девица, когда вдоволь насытилась.

– Спасибо маловато будет, – ответил витязь.

Купеческая дочь удивленно на него посмотрела, не поняв, что конкретно сотник имеет в виду. Но Ярослав отвернулся, не давая пояснений.

– Нас будут искать? – решила она поинтересоваться.

– Вряд ли. Коней мертвых, скорее всего, уже нашли на берегу. Вот и решат, что утопли мы с тобой. Я бы так решил. После такого падения с обрыва никто не выживает. На моей памяти и памяти моих предков того не было.

– Но мы же не утопли!

– А о том никто не ведает! Говорю тебе, не будут нас искать. Мы еще и в лес далеко ушли. А сегодня снегопад пошел, следы все замел.

– А хозяин этой хижины ведь вернется? – с надеждой спросила девица.

– Вернется… По весне.

Святослава обомлела, глаза от страха расширив.

– Так что нам делать? Мы тут совсем одни!

– Да не бойся так. За мной не пропадешь. Я охотиться буду, прокормимся. А как снегопад на убыль пойдет, так и возвернемся в Киев.

– Это когда же возвернемся?

– Ну, по моим подсчетам, денька через три.

Святослава осела от такой новости. Как Ярослав мог быть таким спокойным? Они одни среди дикого леса, чай, волки рыщут голодные повсюду, еще и снега вокруг наметет немерено. А ему хоть бы хны.

Будто прочитав ее мысли, новгородец улыбнулся и промолвил твердо:

– Сказал же, что за мной не пропадешь, значит, так и будет! У меня лук и кинжал с собой. А более того мне и не надобно, чтобы и еду добыть, и от хищника отбиться.

Но у Святославы беспокойно стало на душе еще от одной мысли. Она три дня вся была во власти сотника…

***

Так и стали жить деньки эти. Ярослав днем охотиться уходил. Святослава сидела в хижине, нос на воздух холодный не показывая, боялась. Снегопад же, как назло, не проходил. Все мело и мело, будто зимушка решила слово свое последнее сказать перед уходом.

А ближе к ночи волки завывать стали.

– Ишь как мясо жареное почуяли, – рассмеялся Ярослав.

Святослава же от ужаса в стенку сжалась, затряслась вся.

– Да не бойся ты, не тронут здесь. Хижину я всю осмотрел с внешней стороны, не пробраться. А дверь я на засов запер. Да и родственники они мои, своего не тронут! – сотник пытался развеселить девицу напуганную.

Но Святославе от того не легче было. Так и стоял в ушах вой волчий. Ярослав уже засыпать стал, а она все дергалась от каждого шороха.

– Нет, так не пойдет! А ну иди ко мне! – приказал ей новгородец, разбуженный постоянным шуршанием юбок девичьих да звуком зубов, от страха стучащих.

– Зачем? – отстранилась купеческая дочь, о лихом думая.

– Да иди быстрее! Ни мне, ни себе спать не даешь. Да не бойся, я такой уставший, что не до тебя сейчас.

Святослава послушалась и легла подле него, одной ей совсем страшно было спать. Ярослав же обнял ее своею рукою горячей да чуть-чуть навалился, как бы защищая девицу со всех сторон.

Сначала купеческая дочь напряженно лежала подле молодца, но от тепла его тела согрелась да разомлела. Страх ушел сам собой, будто Ярослав обладал какой-то силой таинственной. Чувствовала, что с ним ей нечего бояться, что сможет защитить её от всех напастей. Вот и заснула сладко в его объятиях горячих.

Да только Ярослав заснуть не мог. Пожалел уже, что привлек к себе девку с благими намерениями. Ощущал всем естеством своим ее тело нежное да хрупкое, ее бедра точеные да манящие. А рука нечаянно на грудь девицы скользнула. Замер новгородец от прикосновения того сладкого, почувствовал под ладонью холмы спелые. Да и не удержался, стал ладонью ее приласкивать. Тут и вспомнил сотник, как два годка назад целовал дочь купеческую на Вересень, как зажигалась пламенем диким от его ласк девица, как горели очи ее изумрудные от страсти к молодцу, как податлива она была тогда и желанна. Все вспомнил Ярослав. И кровь в нем быстро-быстро забегала, своего требуя. Но отдернул дружинник руку свою, сжав кулаки больно, аж до крови. И отстранился от спящей девицы, тяжело дыша. А за хижиной все волки выли, призывая молодца девкой под их боевой клич овладеть. Так и пролежал до зорьки, глаз не смыкая. А как солнышко глянуло в окошко, собрал он свой лук и стрелы да кинжал воткнул в сапог. И уже на выходе окинул спящую Святославу на прощанье зорким взором, будто в последний раз смотрит, а затем в лес ушел.

***

Когда Святослава проснулась, подле нее никого не было. Поднялась она с тюфяка да хижину осмотрела. И тут никого. Лука и одежды Ярослава тоже не приметила.

«В лес пошел снова охотиться», – решила девица и стала умываться. Воды в доме много было, чай, снега рядом лежало вдоволь, чтобы воду топить. Умылась, поела, что Ярослав еще вчера на огне приготовил, да стала в доме прибираться. Она еще в первый день всю пыль из хижины вымела, теперь осталось горшки помыть да по местам расставить. Уже начало смеркаться, когда девица все прибрала. Хижина теперь по-другому выглядела. Какой-то уют появился. Жаль, что только тюфяк прохудившийся нельзя ничем заменить.

Подошла к оконцу Святослава да стала на лес смотреть. Все вокруг мрачно и пугающе. Черные деревья сквозь снег белый глядели на нее как-то враждебно. Тут она вспомнила, что Ярослав обычно в это время уже возвращается. А его все не было. Присела подле огня девица и стала ждать своего спасителя. Хоть он и пугал ее немного своей силой да дикостью, сейчас она была рада его вновь увидеть. Слишком уж страшно одной здесь сидеть.

За окном совсем потемнело, но сотник все не шел. Святослава стала нервничать, подле огня поерзывая. В душу страх когтями цепкими забирался. А может, его дикий зверь какой задрал? А может, он бросил ее здесь, в лесу? Так и просидела подле огня до ночки глубокой. От каждого шороха дергалась. Хотелось плакать, но не могла, ужас такой сердце охватил, что и вздохнуть лишний раз боялась. Может, огонь погасить, чтобы хищного зверя не привлекать? Но тогда она быстрее замерзнет, чем зверь ее съест. Да и пусть ест, уже мертвую! Если с Ярославом какая беда случилась или бросил он ее тут одну, все равно не выживет. И тут Святослава услышала шаги, что по снегу скрипучему явно к хижине направлялись.

«Ярослав!» – обрадовалась было, но тут же себя осадила. А вдруг не Ярослав, а какой-то разбойник идет сюда на огонек? Вскочила девица, подбежала к котелкам тяжелым да схватила тот, что покрепче показался. А потом отбежала к двери и там замерла с котелком поднятым.

Дверь отворилась. На порог кто-то зашел грузно в шапке из серого меха. Святослава уже хотела было удар нанести, да вовремя заметила из-под шапки кудри белокурые.

– Ярослав! – крикнула ему, да и подбежала, крепко обняв руками своими.

Тот только подивился такому приему теплому да котелку, что в руке был.

– Я уже думала, что тебя зверь дикий задрал!

– Я и сам зверь, если не помнишь, меня свои задрать не могут, – рассмеялся Ярослав. – Да дай мне, девица, дверь прикрыть, а то холод внутрь пускаем.

Святослава его отпустила да посмотрела нежно-нежно. Так рада была, что он возвратился. Не бросил ее тут одну, хотя мог.

Сотник тем временем засов тяжелый поднял, да и опустил на крюки. Только сейчас девица заметила подле его ног шкуры серые, один в один как шапка его была.