Пристрелите загнанную лошадь

Я, конечно, взяла. И с мужем рассталась в общем-то приятельски. Без упреков, с взаимным облегчением. Но спроси сейчас любого из моих знакомых, ответит каждый: единственный человек, испытывающий острую неприязнь к Софье Ивановой, это ее бывшая свекровь Анна Леопольдовна Островская. Эта неприязнь не была остро видимой, но была ощутимой и плотной как болотный туман. Она оседала каплями на коже и разъедала до костей. В любом другом случае, при любой другой, не смертельной опасности, я бы ни за что не переступила порога склепа с мертвыми цветами. Но в тот день я так устала, что, услышь за спиной щелчок взводимого затвора, не нашла бы даже капли сил, чтобы упасть и спрятаться. Осталась бы стоять как вкопанная, и лишь подумала: «Господи… Неужели все закончиться так просто и быстро?!

Шофер Туполева довез меня до центра города, высадил на остановке трамвая и тут же уехал. Я дождалась, пока машина на полной скорости скроется за поворотом, перешла на противоположную сторону улицы и поймала такси. Я ехала к бывшей свекрови и была абсолютно уверена – в приюте мне не откажут. Не потому, чтобы затем позлобствовать: «Ну, Виталий, я тебе говорила, что твоя жена темная лошадка?» – а потому, что у моей свекрови была одна хорошая привычка. Несмотря на природную любовь к стерильному порядку, Анна Леопольдовна вечно подбирала на улицах брошенных щенков и котят. Не всех, конечно, а по мере возможностей. В ее доме вечно жил и лечился какой-нибудь шелудивый кот или пес «Кабысдох».

– Интеллигентный человек не имеет права тратить сумасшедшие деньги на коллекцию рафинированных собачек или кошечек, когда вокруг столько несчастных, голодных животных.

Так говорила моя бывшая свекровь, когда подбирала какого-то бедолагу, отмывала его, лечила и чаще всего отдавала в «хорошие руки» многочисленных учеников Великого Хирурга. Если бы в свое время я не ляпнула о кладбище и мертвых цветах, то, вероятнее всего, обрела б в лице свекрови нежную и заботливую подругу.

В половине первого ночи огромный сталинский дом моей свекрови почти весь спал. Выйдя из такси, я оглядела темные окна, нашла окошко спальни Анны Леопольдовны и слабо улыбнулась: моя свекровь по-прежнему мучается бессонницей. До двух часов ночи читает в постели, потом спит часов пять и снова на ногах.

Я намеренно не стала предупреждать ее звонком, умышленно валилась снегом на голову, так как, несмотря на всех подобранных собачек и котят, не была так уж уверена в гостеприимстве по телефону. Из двери она меня не выпихнет это точно, но по телефону может и отфутболить вежливо: простите, Софья, у меня не постоялый двор. И плюс мигрень с поносом.

Я легко вспомнила код подъезда, открыла массивную дверь и вошла в подъезд. Мне показалось, что уже на третьей ступени лестницы начинало пахнуть домом Анны Леопольдовны – древними букетами, старыми книгами и шкурой бурого медведя в кабинете.

Когда я поднялась на второй этаж к двери Островских, в кармане запиликал сотовый телефон. На определители стоял номер родной коммуналки.

– Да, слушаю, – тихонько, боясь гулкого подъезда, спросила я.

– Софья, это Таня Сухомятко, – прозвучал приглушенный и испуганный голос. – Тут тебе одна телеграмма пришла…

– Я знаю, Таня, – перебила я. – Это о бабушке?

– Да.

– Спасибо, у меня мобильник был разряжен, но мама уже дозвонилась. Я подъезжаю к областной больнице, бабушку сюда перевозят.

– Ты там держись…

– Держусь, спасибо. Спокойной ночи.

Завтра утром вся коммуналка будет знать куда и зачем уехала Софья. Не забыть бы еще Душману позвонить и поменяться сменами с Земфирой.

… Все удивление Анны Леопольдовны выразилось в секундном изгибе выщипанных в ниточку бровей. Словно и не забытая невестка постучалась ночью в ее дверь.

– Проходи, Софья, – после приветствий пригласила меня Анна Леопольдовна. – Плохо выглядишь.

– Спасибо, я знаю, – усмехнулась я и скинула бобра, который уже, казалось, сросся с моей кожей. – Простите, что без звонка. Так обстоятельства сложились.

– Ты от кого-то прячешься? – уже спиной, проводя меня на кухню, равнодушным голосом полюбопытствовала бывшая свекровь.

– Можно сказать и так, – вздохнув, сказала я и разыскала тапочки (все те же!) на привычном месте. Прошла по длинному коридору в кухню, огляделась. – А у вас тут все по-прежнему. – И, зябко потирая руки, прислонилась копчиком к кухонной тумбе.

Анна Леопольдовна налила воды в чайник, я включила газ и в ответ на приглашение сесть помотала головой.

– У тебя что-то случилось?

– Да. – Я обняла себя за плечи и пристально посмотрела на свекровь. – Можно я у вас переночую?

– Ночуй. – Леопольдовна вяло повела плечом и замолчала. Она как будто и не ждала объяснений столь позднему визиту.

– Видите ли, в чем дело, Анна Леопольдовна, – все же начала я и сконфузилась, – я случайно оказалась свидетелем преступления и…

– Какого преступления? – Левая бровь свекрови слегка дернулась.

– Не упадете в обморок? – кривовато усмехнулась я.

– Постараюсь, – кивнула она. – Кого-то убили?

– Да. Кирилла Туполева.

– Громкая фамилия, – пробормотала хозяйка дома и в обморок не хлопнулась. – А ты к нему каким боком?

Все-таки ледяная баба Анна Леопольдовна Островская. Хорошо, что я именно к ней поехала, никаких истерик и выпученных глаз не будет.

– Он мой друг. Был. – Твердо и уверенно объяснила я, так как за последние несколько суток успела привыкнуть к мысли, что Кирилл Туполев был самым настоящим моим другом. В крайнем случае можно сказать так: я стала его последним настоящим другом, раз уж собралась разыскать и наказать его убийцу. В этом я не лукавила.

– Только другом? – не удержалась от укола снежная баба. – Насколько мне известно, он женат.

– Только другом, Анна Леопольдовна, можете мне поверить.

– Ну-ну, – буркнула свекровь. – И как же его убили?

– Это сейчас не столь важно. Важно то, что я могу понять, кто это сделал. И мне нужна ваша помощь. – Тонкие брови уползли под седую челку. – Не беспокойтесь, ничего особенного…

– А я и не беспокоюсь, – пропела свекровь.

– Видите ли, в чем дело… Я помню, у вас есть подруга нотариус, и я хотела бы через нее узнать кое-что о моих нынешних соседях…

– У нотариуса? – переспросила свекровь.

– Да. Практически все сделки с недвижимостью регистрируются нотариально, и мне нужны прежние адресные данные кое-кого из моих недавно объявившихся соседей. Только адреса.

– А как-нибудь иначе это сделать нельзя? – буркнула свекровь.

– К сожалению, нельзя, – хмуро сказала я. – Если я обращусь за информацией к Назару Туполеву, ничем хорошим это не закончиться.

– К Назару? Туполеву?!

Это имя оказалось способно пробить ледяной панцирь моей бывшей родственницы до самой сердцевины. Я даже как-то растерялась, никогда прежде мне не доводилось видеть у своей свекрови столь искренне обескураженного лица.

– Назара? – повторила она. – Ты и с ним знакома?!

– Ну да, – кивнула я, – знакома. К несчастью.

Чайник засвистел паром, но Анна Леопольдовна будто приросла к стулу.

За последние несколько часов я привыкла видеть реакцию жителей города на фамилию Туполев. Поэтому отлепила копчик от тумбы, подошла к плите и выключила газ. Чаю мне пока не предлагали, я подумала, не стоит ли налить его самостоятельно, но решила не форсировать события. Просто села на диванчик и взгрустнула о пачке сигарет, оставленных в кармане шубы.

– Как же тебя угораздило-то, девочка?! – полувсхлипнула, полувздохнула подтаявшая снежная баба.