Огненный змей

– Марина, кажется, да? – Оксана Черных, которая слышала возмущения светловолосой голубоглазой старшекурсницы, коснулась плеча девушки, протянув ей книгу. – Я уже прочла. Вот. Пользуйся на здоровье.

– Как? Когда успела? Хотя вы, молодые, шустрые, чего я удивляюсь, – лицо Марины расплылось в саркастической ухмылке, в голосе послышались нотки досады, хотя чувство благодарности, казалось, перебивало их.

– Я ещё недели две назад случайно услышала беседу профессора с кем-то из преподов на кафедре. Поняла по разговору, куда именно мы в экспедицию поедем. Потом быстро взяла книгу в библиотеке. Кстати, она единственная на весь универ, представляешь? Всего каких-то тридцать три страницы, могли бы и копии сделать… Короче, ни фига не известно про это село. К бабке не ходи, я прям одним местом чую, что мы едем заниматься самой настоящей добычей ископаемых, – Оксана поправила чёлку, выбившиеся из тонкого хвостика длинные русые волосы и дружелюбно улыбнулась.

– Прыткая! Это хорошо, молодец, в жизни пригодится. А край тот всё же знаменит тем, что там святой источник. Паломники туда ездят по осени на православные праздники. Спасибо за книгу! Я её прочту как можно быстрее, но верну скорее всего уже в экспедиции. Тебе её всё равно на три месяца выдали. Кстати, возьмите в поездку шерстяные носки: вам никто не скажет, что ноги мёрзнут по ночам, спать на полу всё же холодно…

– Ну что, Маришка, готова в последний бой? – прервал Илья желание Оксаны что-то произнести в ответ. – Носки само собой, но надо брать чего-нибудь погорячее!

– Это что ты брать такое собрался погорячее? – Елена Горлач, обогнавшая остальных студентов, ещё в аудитории хотела обратиться к Илье, но никак не могла поймать его взгляд.

– Самогон, конечно, – захохотал молодой человек.

– Я никогда не пила самогон, – Оксана побледнела.

– Шутит он, девочки, не до алкоголя нам там будет, – Марина, стараясь смягчить обстановку и успокоить смутившихся первокурсниц, строго обратилась к Илье, сдвинув золотистые брови, – а ты бы, уважаемый Илья Сергеевич, тут свои желания потише озвучивал: не всем они подходят.

– Ой, ой, ой, нежные какие: белая кость, голубая кровь. Да ну вас, злые вы! – Илья засмеялся и направился к выходу. Он торопился на свидание с новой знакомой.

– Заноза! Столько сердец разбил! – посмотрела вслед Илье Марина и, покачав головой, строго взглянула на первокурсниц. – Девчонки, не связывайтесь с Ильёй! Он тот ещё, кхм, сказочник. Расскажет про вас небылиц, а потом парни со всех факультетов будут ржать над вами на весь универ. Была у нас одна такая Лиля, из татарской группы. Влюбилась в Илью, девственности с ним лишилась. Он ей наврал с три короба, что женится, а потом, когда она стала требовать обещанного, слухи про неё пустил, лишь бы избавиться. Сплетни дошли аж до отца Лили. Он у неё старых традиций, консерватор. Приехал в университет, разбирался с преподавателями, устроил драку в деканате! Только представьте! Какое безумие, позор какой… А потом Лилю отчислили за непосещаемость. Что сейчас с ней – никто не знает. Так что мотайте на ус.

– Ты всем такие страшилки рассказываешь? – Елена ехидно уставилась на Марину, которая не стала ей отвечать и в ту же минуту молча скрылась из вида.

– Зачем вредничаешь? Она ж по-доброму нас предупредить хотела. Всё-таки, дольше нас его знает, – возмущение охватило Оксану, и ей хотелось высказаться на этот счёт: Марина казалась доброй и порядочной девушкой, – нам всем жить ещё вместе.

– А кто мешает? Живите. Не пробуя ни водки, ни хорошего секса, ничего, что слаще варёной морковки. Всю свою жизнь растратьте на учебники, книжечки, методички, составление планов и расписание уроков. Можете даже на старославянском языке разговаривать. Кто вам мешает? Никто. Вот и вы не мешайте никому. Лучше б презики[1 - презервативы] с собой взяли вместо книг и шерстяных носков. Зануды. Скукотища с вами непролазная… Чао! – Елена быстрыми лёгкими шагами направилась прочь от первокурсниц, красиво раскачивая пышными формами. Аромат, шлейфом исходящий от тела и длинных рыжих волос Елены, одурманивал так, что Оксане и Алине хотелось в нём раствориться.

– Какая она всё-таки красивая, эта Ленка, – Алина задержала на второкурснице, догоняющей Илью, свой спокойный взгляд, – а вот с Мариной надо быть поосторожнее. Она не простит тебе, что ты опередила её с книгой, да ещё и так беззаботно призналась в этом. Видно же, что она – «мамка», которая всё лучше всех знает.

– М-да, весёлая поездочка нам предстоит, – глубоко задумавшись, Оксана пыталась справиться с охватившим её разочарованием, крепко сжав ладонь подруги.

Фойе университета опустело. Огромная пальма – гордость Альма-матер – и зимний сад с диковинными растениями, принадлежащими университету, склонили зелёные ветви, дожидаясь летнего вечера. Через некоторое время оранжевое зарево, словно пламя, разлилось по стеклянным перегородкам и парапетам учебного заведения. Пахло наукой, знаниями, орхидеями и чистящим средством – уборщица в последний раз взмахнула шваброй и оставила влажный след на мраморном полу.

Глава 2.

Марина выбежала из университета, стараясь не привлекать к себе внимания. Дул лёгкий летний ветерок, приветливо играя с подолом персикового платья девушки. Её смутил неприятный разговор с Еленой Горлач, с которой Марина никогда ранее не пересекалась.

– Как неловко получилось! Какой дьявол меня за язык-то дёрнул? А ведь нам бок о бок ещё тереться в этой экспедиции, целых десять дней! Теперь все будут думать, что я – сплетница. Ай! – спускаясь по лестнице вниз, Марина не рассчитала расстояние и неосторожно оступилась, сломав каблук элегантных босоножек, подобранных в цвет платья. Девушка кое-как добралась до уютного, утопающего в зелени, парка, находившегося неподалёку от университета. Она присела на лавочку, чтобы подумать над ходом своих дальнейших действий. Вытащив из внутреннего кармана своей сумки пачку сигарет, в которой также хранилась расписанная вручную подарочная зажигалка, она закурила.

***

Марина росла в интеллигентной семье: отец – инженер, мать – учитель математики в старших классах. Братьев и сестер не имела, оттого всё родительское внимание доставалось ей одной. Марину обожали все родственники, воспитатели детского сада, учителя в школе и преподаватели в университете за спокойный нрав, хорошее воспитание и примерное поведение. Будучи студенткой третьего курса педагогического университета, Марина влюбилась.

– Не пара он тебе, доченька! Прости меня Господи, прохиндей какой-то! Ведь знал, что идёт с родителями своей девушки знакомиться, мог бы и одеться поприличнее! Джинсы надел, как робу, разнорабочие так одеваются. Хоть бы коробочку конфет принёс или букет. Даже покупать-то цветы не надо: рядом с нашим домом вон какое маковое поле… Правда ж, Коль? – мать Марины, заручившись поддержкой супруга, порицала выбор дочери. – Жениться он, оболтус, собрался… Солгал зачем-то про какие-то заработки!

– На что вы жить-то будете? Ты ещё учишься! Бросишь учёбу? Три года в университете коту под хвост, да? Из-за какого-то неотёсанного мужлана, который даже колледж не закончил? – отец подливал масло в огонь.

– Пожалуйста, прекратите. Мама! Сейчас у тебя давление поднимется, не дай Бог! Выслушайте меня, поверьте! Закончит он учёбу, вот увидите! Лёшка – грамотный парень. Если не справится, то я ему помогу. Но неужели эти университеты и дипломы нужны кому-то? Никто ж не работает по специальности! Закончат по три ВУЗа, а работать негде. Работодатели стаж хотят сразу, чтоб минимум три года, вот и приходится хоть кем, хоть куда. Теперь диплом для нас – это всего лишь справка, что мы не дураки.

Мать Марины, Ольга Анатольевна, схватилась за сердце и рухнула в кресло, где она любила сидеть за рукоделием после проверки многочисленных школьных тетрадей. Супруг тут же направился в кухню за стаканом воды для неё. Пушистый кот Борис, чувствуя хозяйскую взволнованность, прыгнул к матери Марины на колени и упёрся шершавым носом ей в живот.

– Мама. Алексей серьёзно настроен, – голос Марины сделался тише, мягче, принял примирительный тон, – он и учится, и работает с утра до ночи водителем в маршрутке. Он даже по ночам рыбачит: продаёт рыбу закупщикам! При деньгах, машине, квартире – чем не жених? Мне учёбу бросать не придётся.

– Слышишь, Коль? Она с учёбой Алёше поможет! – Ольга Анатольевна взглянула на растерявшегося мужа и схватилась за сердце, а потом повернула своё покрасневшее лицо к дочери, уставившись на неё светло-голубыми, как два осколка льда, глазами. – А тебе кто будет помогать? Принесёшь в подоле нам с отцом! Кому ж ещё нужен будет твой ребёнок? Одумайся! Чует моё материнское сердце, что не пара он тебе.

Целую неделю Ольга Анатольевна проводила нравоучительные беседы с дочерью, подключая тяжёлую артиллерию в виде отца Марины, Николая Петровича, изрядно уставшего на своей работе, мудрого кота Бориса, беспрекословно служившего своей хозяйке отдушиной и грелкой, старших родственников и даже соседей. Ещё через неделю Марина убежала к возлюбленному. Спустя два месяца совместной жизни она поняла, что беременна.

– Лёш, я к гинекологу сегодня ходила, – перебирая кончики своих золотистых волос, Марина обняла мужчину, прижавшись к его щеке лбом.

– На фиг мне знать эти подробности? Это ж ваши женские дела! – отпрянув от Марины, он плеснул в свою чашку кипящую воду из чайника.

– Да я про другое! – пробормотала девушка, снова прильнув к любимому.

– Залетела что ли? – зрачки в глазах будущего отца расширились.

– Если ты это так называешь, – Марина задумчиво посмотрела в окно. Ей почему-то вспомнился кот Борис, мирно дремлющий на коленях матери, – что мне делать, Лёш?

– Дура ты! У нас ребёнок будет! Что делать? Радоваться, конечно! Свадьбу устроим, всех, кого знаем, позовём! Потом медовый месяц где-нибудь в Испании, Италии или Франции! Куда ты больше хочешь?

– Сумасшедший! Это ж безумные деньги!

– Плевать! Я для чего работаю? Чтоб мы с тобой и сыном отдыхать могли красиво!

– А вдруг дочка родится? Ещё рано про пол ребёнка говорить, Лёш!

– Я уверен, что родится сын! За вас с ним, Маринка, жизнь отдам, всё ради вас сделаю!

Через месяц Марина и Алексей скромно расписались в местном ЗАГСе, обошлись без свадьбы, гостей. Медового месяца с романтическим путешествием тоже не случилось.

– Я концы с концами еле свожу, не понимаешь что ли? Какая к чёрту Испания? Ты дура или меркантильная настолько, что не в состоянии войти в моё положение? Почему я должен обслуживать твои прихоти? Если так хочешь, можешь сама купить путёвку и валить! – отчитывал молодую жену Алексей за её вопрос об обещанном путешествии на время медового месяца.

Несмотря на разногласия, супруги быстро мирились, в основном благодаря Марине. Она терпеливо и стойко переживала безденежье, грубость и плохое настроение мужа, всё чаще вспоминая своих родителей и уют, окружающий её, пока она жила в отчем доме.

– Пока ты был в ванной, твой телефон раз пятнадцать трещал! Я не читала сообщений, но кое-что видела: эсэмэски приходят от кого-то с красивым именем «Моя малышка». Лёш! Ты охренел? – Марина уставилась на Алексея голубыми, как у её матери, полными слёз глазами.

– Не твоего ума дело, поняла? Не лезь в мой телефон! – прокричал Алексей, вырывая из рук супруги мобильник.

– Я твоя жена! Я имею право знать, что происходит!

– Ты не имеешь прав устраивать мне допросы! Кто, где, когда, зачем? Какая тебе разница!

– Ты мой муж! – прокричала изо всех сил разъярённая женщина и вдруг увидела, как домашние светлые брюки быстро пропитываются липкой кровью.

После того как Марину положили на сохранение беременности в государственную больницу, отношения молодой пары совсем пошли на спад. Алексей не спешил тратить время на супругу, чтобы навещать её в определённые часы в клинике. Идея провести время в объятиях других, здоровых женщин, ему казалась гораздо приятнее.

– Пупс, можно я к тебе с ночёвкой приеду, а? Дома мне так грустно, что кушать нечего! Блинчиков пожарила? Хозяюшка! Ну что, я еду? Сметанки купить? Буду через пятнадцать минут! – ворковал Алексей, общаясь по телефону с очередной из своих бывших и теперешних подруг, готовых приютить одинокого мужчину.

Рождение сына принесло недолгую радость в семью. Марина взяла академический отпуск, всё свободное время посвящала долгожданному ребёнку. Про супружескую близость новоиспеченная мать отказывалась и думать: прикосновения Алексея стали ей неприятны и приносили лишь боль и отвращение.