…Он был рожден в отбросов куче,
Но с главной мыслью в голове,
Что человек – на свете лучший,
Хоть ног имеет только две.
И вот, едва окреп немного,
Отправился в щенячий путь
И тыкался прохожим в ноги,
Пытаясь ласково лизнуть.
В ответ – пинки. Быть может, случай?
Но нет. Пинки. Пинки опять.
И мысль, что «человек – он лучший»,
Стал постепенно забывать.
И стал пес недоверчив, собран:
Вокруг ведь зло наверняка…
И лишь во сне на его ребра
Ложилась ласково рука.
И в эту ночь. Опять приснилась.
И провела по голове.
Он сжался, принимая милость.
Еще погладь! О, человек!
Подставил спину он с опаской
И замер, млея, чуть дыша.
И дрогнула от этой ласки
Собачья битая душа.
И произнес вот этот, в белом:
«Отсюда взять тебя могу» —.
«С тобой? Пойду!»… Лишь только тело
Лежать осталось на снегу…
…Мир от людей, как прежде, тесен.
Но мимо все спешат опять.
Живой им был неинтересен.
А мертвый? Вовсе наплевать.
И он ушел, назад не глядя,
Ушел в мир лучший, неземной,
Где, наконец, его погладят
Впервые в жизни… Пусть в иной…
Мой мозг – как старая сума…
Меняю платье и дома,
Друзей, врагов и в жизни роли.
Мой мозг – как старая сума,
Лежащая на антресоли.
Хранишь такой баул порой,
Что клал в него, не помнишь точно:
Всё, что мешалось под рукой,
И всё, в чем не нуждался срочно.
Однажды, встав на табурет,
Достанешь сумку и откроешь.
Ища какой-нибудь предмет,
До дна ее ты перероешь.
И вот внизу, под барахлом,