Математическое моделирование исторической динамики

Из (11) следует, что и или . Разрешив это неравенство, мы получаем необходимое и достаточное условие локальной стабильности вокруг состояния равновесия в точке:

[492 - Точные значения: 3-2 = 0.171573, 3+2=5.828427]      (18).

Неравенство иллюстрируют рис. 8 и 9, на которых отображены действия соперников с параметрами, удовлетворяющими неравенству.

.

Рис. 8. Гибель второго соперника

Рис. 8 иллюстрирует, как вследствие неудачных начальных условий один из соперников оказался побеждён своим противником. Таким образом, наблюдается полное разрушение системы, которая вышла из состояния равновесия, и перестала существовать вследствие того, что даже при соблюдении необходимых условий устойчивости система пошла вразнос и остался единственный претендент на ресурс.

Рис.9 иллюстрирует ситуацию, когда соперничество продолжается, но достичь равновесия не может. Она возникла вследствие того, что оба соперника в начале процесса оказались в невыгодных условиях. В результате начался процесс, который вынудил обоих соперников бегать по кругу, не попадая в область локального равновесия. Выйдя на предельный цикл, они оказались заложниками своих первоначальных ошибок.

Квазициклическая траектория при локальном равновесии

x(2)

Рис. 9. Периодический цикл при локальном равновесии

Анализ траекторий на рис. 8 и 9 показывает, что регулирование будет эффективным только тогда, когда равновесие устойчиво и в некоторой окрестности вокруг него. Во всех остальных случаях оно является многовариантным даже при наличии двух соперников, параметры которых отвечают необходимым условиям стабильности равновесия. Одним из способов для безоговорочной победы для каждого соперников является изменение функции выгоды, т.е. сознательное разрушение системы, а другим – изменение параметров ? и g так, чтобы уничтожить соперника. Такое превосходство одного из соперников, т.е. случай, когда неравенство (17) не выполняется, также приводит к разрушению системы и установлению монополии, т.е. единоличной власти.

Для более общего случая, в котором на ресурс S претендует n соперников, состояние равновесия означает, что . Из (14) имеем два состояния равновесия. Поскольку , тривиальное состояние равновесия неустойчиво. Следовательно, единственной приемлемой стратегией для субъекта i является стратегия. Анализируя условия устойчивости для n соперников, получаем, что размер области локальной стабильности вокруг состояния равновесия рынка в точке обратно пропорционален квадрату числа претендентов на ресурс.

Изменение количества соперников[493 - Выбывание вследствие неудачной стратегии, слияние или появление нового претендента] и их параметров[494 - Изменние доходности или эффективности] приводит к появлению нового нетривиальное состояние равновесия . Переход системы из в аналогичен итерационной процедуре (13) с новыми значениями параметров и числа соперников. Можно показать, что при изменении числа соперников менее чем вдвое, будет располагаться вблизи от. В этом случае соперничество продолжится. Оно будет состоять в исключении субъектов, чьи характеристики не будут отвечать необходимому и достаточному условию локальной стабильности вокруг нового состояния равновесия .

В случае появления нового соперника или выбытия одновременно большого числа соперников m характеристики системы могут сильно измениться. При этом должно выполняться неравенство

m?n, m,n (19)

Таким образом, может оказаться так, что асимптотическая устойчивость части субъектов окажется недостижимой роскошью, ибо они окажуться вдали от нового значения . Они будут неуклонно вытесняться из борьбы за ресурс, пока их не останется только двое или трое. Разрешив неравенство (19), получаем только два значения m, при которых новое состояние равновесия будет неустойчивым: . При m=n-1 остаётся только один соперник, и система переходит в новое качество. В случае m=n-2 система превращается в диархию, где выполняются ограничения (17) и (18), определяющие её дальнейшую судьбу. Любопытно, что неустойчивость возникает даже в случае, когда n=3. Таким образом, состояние равновесия по мере выбытия соперников будет «дрейфовать» к значению вплоть до момента до тех пор, пока не остануться только три соперника. Вытеснение одного из членов образовавшегося триумвирата приведёт к новому витку соперничества[495 - Например, гражданской войне]. В случае, если субъекты отвечают требованиям ограничения (17), возникает паритетный раздел ресурса. Это явление известно в истории в форме института соправительства – диархии[496 - Дошумерский Урук, Спарта, Рим при республике (консулат) и империи(доминат), тюркские каганаты, два рода соправителей у киданей и тангутов].

Свяжем суммарные стратегии в точке равновесия с – внешним воздействием на соперника в геополитической модели Коллинза, рассмотренной в §23. Для случая имеем, что

, где (20).

Из (6) следует, что в условиях равновесия при равномерно распределённом ресурсе неравенство: всегда справедливо при

Сопоставив данный результат с условиями (17) и (18), можно заключить, что интенсивность распределения ресурса в пространстве (например, растянутость коммуникаций) определяет устойчивость стратегий соперников. При небольших отличиях между ними он может оказаться существенным фактором в геополитическом соперничестве. По мере увеличения плотности распределения ресурса географический фактор приобретает всё большее значение, поскольку с его расширением системы ресурсы возрастают медленнее, чем сокращаются в случае её сужения. Это связано с тем, что освоение ресурсов захваченной территории требует сил, ресурсов и времени на захват территории, в то время как её утеря отражается на падении доходности почти мгновенно. Данный вывод подтверждает I принцип Коллинза и является полезным результатом при оценке безопасности системы.

§26. ГЕНЕЗИС ВЛАСТИ

„…Из полустёртых черт сквозит надменный пламень,Желанье заставлять весь мир себе служить…”(Шелли, Озимандия)

Политическая надстройка является видимой частью подсистемы управления этносом. Её блоки, обеспечивающие оперативную деятельность системы «здесь и сейчас», осуществляют самоорганизацию общества и в большинстве случаев даже не являются частью государственного аппарата. В частности, Блок I обеспечивает функционирование системы, т.е. производство общественного продукта, и представлен многочисленными и разнообразными иерархиями труда. Блок II отвечающий за информационный обмен и представляет собой обмен и накопление информации и знаний. Собственно оперативное руководство (блок III) является формой осуществления обратной связи и определяет тип экономической интеграции социума. Она имеет два уровня. На первом из них находятся элементы управления, которые распределяют ресурсы и определяют правила, права и обязанности подсистем I и II. Их степень вовлечённости в государственный механизм определяется господствующим видом экономической интеграции.

Элементы второго уровня оперативного руководства коммуницируют с блоками IV и V. Первый из них генерирует ответ на воздействия внешней среды, а второй. определяет её реакцию на воздействие внешней среды. Эти блоки представляют собой собственно власть, главной задачей которой является обеспечение жизнеспособности, а сопряжёнными целями – рост численности коллектива и формирование запасов. Последовательное решение этих задач представляет собой процесс управления в конкретном этносе, а эти параметры являются основными качественными характеристиками. Итак, особенности видов деятельности в иерархии труда характеризуют необходимый уровень удовлетворения социальных потребностей и устанавливают нижний предел удовлетворения потребностей для каждого из уровней иерархии труда.

Принципиальным вопросом для определения способа управления социумом является принцип распределения ресурсов между производителями и продуктов среди потребителей. Именно по этой причине при преобладании реципрокации господствует «первобытный коммунизм», где все члены сообщества равноправны, поскольку одинаково ценны для него. Это свойство является характерной чертой горизонтальных структур, состоящих из множества равноправных субъектов. Вместе с тем, в отдельных случаях престиж[497 - Слава, знание, умение, богатство] одних индивидов может влиять на мнение коллектива. Из этого, казалось, незначительного факта, вырастает право немногих распоряжаться прибавочным продуктом от имени всего общества. Его носители составляют отдельные сообщества, именуемые элитами.

В конце IV и начале III третьего тысячелетия имущественное расслоение внутри сообществ Передней Азии зашло достаточно далеко. Расщепление общества выразилось в противопоставлении жилым кварталам храмов и дворцов. Если в поселениях раннего периода стены защищали их жителей от набегов извне, то теперь они разделяют врагов внутри одной общины. Их строительство[498 - Например, Эриду, Киш, позже – Урук, Лагаш] является признанием того, что „это общество запуталось в неразрешимом противоречии самим с собой”[499 - Энгельс Ф. происхождение семьи, частной собственности и государства. К.Маркс и Ф. Энгельс. Собр.соч. XXI т.]. На особеность социально-экономической структуры первых государств указывают остатки величественных храмов, являвшихся их центрами. Они разновременно появились на всех материках, континентах и субконтинентах[500 - Передняя Азия, Египет, долина Инда, Месоамерика, Юго-Восточная Азия] за исключением Австралии[501 - В Океании существовало, как минимум, четыре центра – на островах Понапе и Пасхи, в архипелагах Тонга и Маркизских].

Причиной возникновения первых теократий явились экологические катаклизмы, в основном, естественного[502 - Экологические катастрофы После «Великого потопа» – экологической катастрофы XXIX до Р.Х., происшедшей в Месопотамии, местное жречество, резко усилило своё влияние и, опираясь на этнию шумеров, добилось господства.] происхождения. Их регулярное повторение позволило жреческой верхушке, игравшей на верованиях своих соплеменников, постепенно узурпировать власть. Причиной этому являлись два вида конфликтов, назревавших внутри иерархий труда. Их причиной является социальная леность. В первом случае, успешное решение вопросов удовлетворения низших потребностей в питании и безопасности вызывало снижение производительности работников[503 - отлынивание от общественных работ, уклонение от взносов в формирование запасов] при освоении ресурсов и/или сокращения труда при расширении[504 - Мелиоративные работы, строительство дорог, плотин, мостов, укреплений] производственной базы. Второй вариант конфликта внутри иерархии труда заключался в переизбытке изначально накопленных запасов, что вызвало сомнения в целесообразности новых трудозатрат. Вариантов конфликтных ситуаций могло быть достаточно много, но все они упираются в проблему публичного обоснования продолжения (нужного или ненужного) труда и объема накопленных общих запасов. Решение этой задачи сфокусировалось на усилении идеологического давления на нижние уровни иерархии труда через культивацию вынужденной беспощности и установление освящённых божественной властью норм правил или законов.

Археологические находки предметов искусства и сохранившиеся мифы позволяют идентифицировать правовые нормы, регулировавшие отношения в первых древнейших государствах. Будучи первосвященниками культа, цари-жрецы[505 - По-видимому, шумерский титул „эн” стал исторически первым названием главы государства. Например, Эн-Меннуна – фактический основатель I династии Киша, Эн-Меркар – строитель Урука] с каждым новым поколением возвышаются над обществом, которое его персонифицировала как защитника от всех бед и источник плодородия. Благодаря новой организации общества, теократии постепенно расширяли влияние на окружающие области[506 - Шумеры распространили своё влияние на всю Переднюю Азию и Египет], распространяя на них свою версию «цивилизации». Их историческая роль объясняется не биологическими особенностями или пассионарностью той или иной этнии[507 - шумеры, арии, хань, ольмеки и др.], а результатом более высокого уровня их развития в области технологии и культуры.

В момент своего зарождения иерархия труда обеспечивала совместный и не конфликтный труд людей в наиболее благоприятном ареале ойкумены. Представления о необходимости власти и государстве, как таковом, появилось значительно позже в связи с сосуществованием иерархий труда и конфликтами между ними – взаимной агрессией. Развитая иерархия труда уже содержит в себе зародыш триады власти[508 - Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft], которая заключается в использовании:

– материальных стимулов (управление и/или контроль производством, обмен и распределение ресурсов, материальных благ и услуг),

– использование моральных норм и символов (идеология и солидарность),

– использование властных структур (взаимность, принуждение, отбор)[509 - Часть социологов (Mann 1986; Turner 1995) отдельно выделяют принуждение, как принцип силового управление, и взаимность, как административно-правовое регулирование].

Организация производства является первичной и историческим источником для остальных элементов триады. Второй столп власти представляет собой объединение интересов индивидов на основе концентрированных знаний специалистов, поддержание внутреннего мира за счёт компромисса и/или насилия. Его можно рассматривать трояко: как признание знаний, интеллекта и опыта, реципрокативность совместной деятельности и специфическую сакральную функцию, что в совокупности означало единство и/или солидарность.

Установление верховной власти и её легитимация[510 - M. Weber] обусловлены тем, что развитая иерархия труда для сохранения своей жизнеспособности стремится предотвратить соперничество за ресурс, изначально присущее своим элементам. Именно он[511 - M. Weber] „определяет отношения по ее поводу с внешними сообществами как государственные”. Для этой цели подсистема управления иерархии труда интегрирует в систему ресурс как целостность, инициируя сотрудничество и дальнейший рост разделения труда. Появление же единственного лидера представляет собой результат конкуренции, описываемый моделью §22 и результатами её анализа.

Перманентное функционирование иерархии труда вызывает мотивационные изменения, как у руководителей, так и их подданных. Необходимость удовлетворения базовых потребностей инициирует генерацию технических и организационных решений в целях повышения функциональности иерархии труда и сбор информации для этого процесса. Многократно повторяемый цикл управления приводит к тому, что  в иерархии постепенно выделяется уровень управления, которое становится отдельной профессией, фиксируя очередное общественное разделение труда.  Её представители находятся в более выгодном положении по сравнению со своими соплеменниками, поскольку его потребность в самореализации обеспечивается на более высоком уровне.  Через определённое время у него возникает установка, а затем появляются потребности творчества на достижение или преодоление. Они развиваются и превращаются в метопотребность обладания властью. Её достижение происходит в форме стремления сохранить достигнутый уровень уважения и желании закрепить характер своей управленческой деятельности как основной, порождая социальную потребность в легитимации.

Память о том, что правитель был таким же как все и отражено во множестве ритуалов и традиций, сохранившихся в исторических документах или отражённых в обыденности. Например, праздник «первой борозды», когда глава сообщества

проводил первую борозду и бросает первое семя в нее, отражён в современных обычаях закладки первого камня фундамента нового предприятия, завершения строительства жилого дома, разбивки парка, спуска корабля. Служитель православной церкви, окропляющий свою паству святой водой, повторяет ритуалы стародавних жрецов.

Мотивация основной части населения также изменяется. У большей части её представителей формируется установка на подчинение, которое изначально носило добровольный характер. В своей крайней форме оно означает постепенную утрату навыков принимать собственные  решения, как индивидуальные, так и коллективные. В резудьтате постоянной практики исполнения распоряжений главы общины при малом количестве самостоятельных решений у членов сообщества появляется синдром вынужденной беспомощности.

Эпидемиологическая концепция контактного распределения является хорошей иллюстрацией причин распространения теократического правления. Её принцип состоит в том, что вероятность заражения одного индивида другим находится в зависимости от разделяющего их расстояния. Контактное распределение, как интенсивность социального взаимодействия между двумя людьми, находящимися в различных точках социального пространства, имеет аналог в контексте религиозного обращения. Если его понимать, как вероятность распространения символа веры от одного индивида к другому. Такая формулировка позволяет моделировать ряд сложных эффектов, включая разнородное пространство (например, горы и другие преграды) и анизотропию (широкое контактное распределение, характерное для высокопоставленных персон). Известное приложение этой модели в социальных науках – исследование расселения неолитических земледельцев в Европе[512 - Ammerman and Cavalli-Sforza 1973].

Внешняя экспансия и внутренние противоречия, неразвитость коммуникаций ограничивали возможности реального управления царей-жрецов, вынужденных полагаться не столько на свой духовный авторитет первосвященника, сколько на силу. Важным инструментом в их руках оказались воинские союзы, со временем трансформировавшиеся в «дружину храма». Руководство ею становилось важным рычагом власти, вследствие чего титул военного предводителя стал не менее важным, чем первосвященника. Другим элементом власти стало распределение ресурсов. Нуждаясь в средствах учёта и контроля, он инициировал появление первой письменности, которая, в свою очередь, стала причиной формирования примитивной бюрократии. По мере концентрации ресурсов её фактический руководитель обретал не меньшее влияние, чем царь-жрец или глава войска[513 - Известны дрейф титулов у шумеров: эн-лугаль-энси, у ахейцев – (в)анакт-лавагет-басилей, в Японии – микадо-канцлер-сёгун(-сиккэн)].

Типичным историческим примером является эволюция должности верховного правителя в королевстве Тонга. Около 950 года на этом полинезийском архипелаге возникла теократия, возглавлявшаяся царём-жрецом, носившим титул туи-тонга. В XII веке он подчинил своей власти окрестные архипелаги, создав морскую империю. В 1470 году 24-й туи-тонга был вынужден уступить власть своему брату, который получил титул туи-хаа[514 - Светский правитель. В Японии – аналог канцлера или сёгуна при микадо, в Хазарии – царь-бек], но сохранил за собой титул. В середине XVII века при шестом туи-хаа была введена должность туи-канокуполу[515 - Губернатор внешних территорий. В Японии – аналог сиккэна при сёгуне], который два века спустя объявил себя королём Георгом Тупоу, ликвидировав при помощи протестантских миссионеров теократию и вместе с ней „конкурирующие” должности. Как подтверждают источники, возникновение каждого из постов было обусловлено кризисом власти[516 - В первом случае – гражданская война, во втором – появление европейских мореплавателей], вследствие чего принималось компромиссное решение с делегацией властных прав и полномочий носителю новой должности.

Причиной сохранения института первосвященника является принципиальная необходимость в поддержании сакральной традиции, обосновывавшей необходимость власти. Она прослеживается на протяжении многих тысячелетий и существует до сих пор в некоторых странах[517 - Япония, католицизм, англиканская церковь, исмаилизм] и даже субцивилизациях[518 - исмаилиты]. Его гибель в ряде случаев приводит к ликвидации определённых социальных структур и сообществ, а также вызывает кризис в определённой части общества. В условиях современного информационного общества аналог сакральной функции принимает форму „культа личности”.

Альтернативный механизм возникновения государственности, именуемый „теорией принуждения”, изложен в концепции Р.Л. Карнейро[519 - Carneiro, R L Ethnographic archao! Forschungen 1960 Men and Cultures In Wallace]. Она подвергает заслуженной критике концепцию „Общественного договора”[520 - Jean-Jaques Russo, ‘Du contrat social; ou Principes du droit politique’] и другие «волюнтаристские» теории и абсолютизирует роль насилия в формировании системы власти. В условиях средовой ограниченности и земледельческой специфики общества данное явление безусловно имеет место, однако не является абсолютом. При определённых условиях[521 - Ограниченность ресурсов, агрессивная внешняя среда, этнокультурная однородность] протогосударство может возникнуть и существовать на протяжении веков без аппарата насилия, как это произошло, например, в Исландии в Х веке, некоторых античных полисах и других компактных в математическом понимании общностях[522 - Т.е. технологически полных и территориально ограниченных], обладающих достаточными ресурсами для саморазвития. Выше было показано, что подобные системы вследствие нарастания внутренней энтропии быстро распадаются или поддаются насильственной синхронизации. „Неочевидный социологический результат”[523 - Collins, 1992] заключается в том, что, если бы люди действовали исключительно на рациональной основе, они никогда бы не смогли сформировать функциональное общество.

Не отрицая роль насилия в образовании государств следует отметить, что оно, в значительной мере, связано с экспансией, т.е. овладением ресурсом или продуктом, имеющимся у соперника[524 - наиболее успешными правителями древности становились военные вожди в стиле Александра Македонского и Юлия Цезаря, а не реформаторы типа Ликурга и Солона]. В случаях невозможности поглощения всего ресурса в силу различных причин его способ потребления трансформируется в экзополитическую экономику, известным как полюдье[525 - См. Кобищанов Ю.М. Полюдье: явление отечественной и всемирной истории. – М.,1995.]. Данное социально-политическое явление представляет симбиоз волюнтаристской и силовой моделей управления. Оно представляют собой наиболее раннюю подсистему управления, в которой сильнейший из соперников устанавливает внешнюю синхронизацию над своим окружением. В настоящее время аналогом этого явления являются военно-политические союзы, в то время как взаимную синхронизацию можно наблюдать в экономических союзах. Их взаимодействие наиболее ярко проявляется в феномене национализма, который, несмотря на свои иррациональные корни, играет важную роль в консолидации отдельных элементов с целью обретения определённой выгоды[526 - Основная опасность данного явления состоит в замыкании социальной системы с целью достижения монополии на власть. Нарастающая энтропия всегда приводит к гибели наций в случае нежелания (или невозможности) изменить эту парадигму].

§27. ЛЕГИТИМАЦИЯ

“Власть легче взять, чем удержать” (Н. Маккиавелли)

В процессе своего развития каждая этносоциальная система постоянно делает выбор, предпринимая различные политические, экономические, культурные действия. При этом абсолютное большинство его членов не являются специалистами в вопросах, подлежащих решению. Только немногие из них являются специалистами, которые могут разумно оценить необходимость, пользу и опасность определённых шагов. Такая информационная ограниченность таит в себе угрозу как для индивида, так и сообщества, общества, цивилизации. На протяжении столетий они учатся принимать решения и оценивать мнения, вырабатывая различные критерии доверия. Они формируются из уровня признания (уважения) обществом конкретного индивида и оценки его творчества. Она представляет собой результат принятия решений в новых непознанных и/или неоцененных ситуациях и их последствий. От того, как “уважается” тот или иной лидер и/или специалист часто зависит судьба многих, а иногда всех. Этот “опыт” в условиях перманентных войн и стремлении установить монополию на власть весьма многообразен и чаще всего трагичен.

Централизация полномочий верховной власти всегда приводила и приводит к постепенному урезанию прав отдельных индивидов и их постепенной унификации. В тот момент, когда член сообщества поступает на службу к государю, тот как бы пересаживает его в искусственную почву, где всякая самостоятельность теряется. Даже если власть не контролирует и не управляет производством, но самостоятельно определяет размеры ресурса, изымаемого для общественных нужд, а затем по собственному усмотрению распределяет его, она представляет собой иерархию труда. Это связано с тем, что сам акт изъятия, определение его норм и распределение продукта не находится под общественным контролем, вследствие чего этносоциальная система находится под контролем своей подсистемой управления, принимающей форму государства. Её стремление, так или иначе, обосновать свою легитимность – прочное, продолжительное узаконенное право на верховную власть – стало важным условием для всякой власти, начиная династий древности[527 - В основных городах-государствах Шумера (Киш, Урук, Ур, Лагаш в раннединастический период сменилось по три-пять династий, в Египте их насчитывается 31, в Эламе – 8, в Вавилоне от Аккада до персидского завоевания – 11] и заканчивая выборными институтами современности.

Универсальной готовности к подчинению внутри сложной, а значит многоступенчатой, иерархии труда недостаточно для установления власти. Вследствие этого её внутреннее напряжение, связанное с ростом применения насилия (§12), нарастает. В целях его снижения возникает иной порядок подчинения, выразившийся в формуле „вассал моего вассала – не мой вассал”. Для исключения ситуаций неопределенности в большой структуре и даже вне ее, где знакомство в лицо уже невозможно, руководитель вводит выразительные средства или знаки, позволяющие членам сообщества и даже вне иерархии маркировать статус высших иерархов. В рамках такой системы власть и статус выходят за рамки своих функций в иерархии труда и порождают свои привилегии как добровольное подчинение независимых индивидов и представителей некоторых других социальных структур для последующего извлечения выгод от такого сотрудничества, что нередко является и коррупцией. Все вместе факторы власть, статус и привилегии, отраженные в иррациональном отношении части общества вне иерархий труда вперемешку с завистью к их носителю, формируют престиж[528 - Treiman D.J. Occupational prestige in comparative perspective, New York, Academic press, 1977.].

Необходимость этического восприятия верховного носителя власти главы (персонифицированного или мнимого) членами общества проистекает из углубления конфликта внутри иерархии труда и/или опасности извне. „Процесс признания социальными субъектами значимости общественно-политической реальности, как в целом, так и в её отдельных проявлениях и составляющих” определяется, как легитимация или признание обществом институтов власти, которые получают право принимать решения от его имени и устанавливать правовые нормы. Реальное действие права соответствует формуле: „закон плох, но это закон”. С установлением законности власть действует именно от его имени, а не от имени общества.