Один билет до Савангули

Как хочется, чтобы не было повода для таких рассказов

…Вернувшись, Никифор Андреевич обнаружил, что в соседнем купе прибыло. Он выходил, чтобы пройтись по поезду, оглядеться, ну и размять ноги.

– Добрый вечер! У Вас гости!?

– Да, зашли повидаться. Мы на вашем месте? – вопросительно смотрели карие глаза. Каштановые короткие волосы, несколько кавказские черты, как будто.

– Нет-нет! Не беспокойтесь! Тут достаточно места. Моё место совсем не здесь.

– Познакомьтесь, это моя троюродная сестра Инна, дочка тёти Клавы, двоюродной сестры моего папы. Она со своим мужем из Питера домой к себе в Солт-Лейк-Сити едут, – пояснил Илья Ильич. – Зашли проведать. Её муж прилёг на верхнюю полку отдохнуть.

– А что ж днём-то? Меня Никифором зовут.

– Инна, очень приятно! – подала она руку.

«Да, не из России», – подумал Никифор Андреевич, пожимая руку.

– Ой, не спрашивайте! – продолжала она. – Мы с приключениями едем, устали. В Питере на свой паром опоздали. Долго рассказывать. Устали ужасно. Там почему-то в порту пассажирском какие-то военные учения были, и корабль стоял не там, где он был, когда мы прибыли из Эстонии, а у другого причала. А мы не знали! Ужас какой-то! Пока добрались до другого причала, корабль ушёл. Вернее, не успел уйти, но сходни уже убирали. Мы как ни умоляли, нас ни пустили. Пришлось заплатить штраф, что без визы. Или за то, что опоздали на свой безвизовый корабль? Я не знаю! Да за проживание содрали, как за пятизвёздочный отель. Андреас сказал, что он в Россию первый и последний раз. Вот так Эрмитаж посмотрели. А поселили в комнату без вентиляции. Жарища ужасная! А у Андреаса астма. Мне пришлось умолять и требовать – он же задыхается! – дали потом получше комнату.

Никифор Андреевич нахмурил лоб и покачал головой. Что тут скажешь? «Союза уже давно нет, а всё по-прежнему – не государство для людей, а люди для государства… впрочем, деньги за проживание с них и не государство содрало, а жульё какое-то, которое государством прикрывается… как грустно слушать подобные рассказы… как хочется, чтобы не было повода для таких рассказов… и ведь надо же! они ещё и из Америки! там их и так грузят о плохой России!.. раз в жизни… американец… решил приехать, и на тебе!» У Никифора Андреевича даже голова разболелась. Сел на своё место и включил телевизор…

Не все дочитают до конца

– …Как Вам такое начало?

– По-моему, неплохо. Конечно, не все дочитают до конца, но Вы ведь к этому и не стремились? Не правда ли?..

Камни сыплются со всех сторон

– …Вы знаете, мне хотелось рассказать людям о вещах, которые не лежат на поверхности и недоступны взгляду непосвящённого, о трудных вещах, не подходящих для светских бесед и развлечений, о закрытых. В Финляндии есть несколько таких закрытых тем. По крайней мере тех, которые мне открылись. О них не принято говорить.

– Табу?

– Да, шведский язык, например, вернее, его статус, или автономия Аландских островов, или гражданская война, или отношение к России и ко всему русскому. На Аландских островах ведь не обязательно даже знать финский язык. Там свои марки почтовые, номера на машинах, вроде как, и в армии финской им не надо служить – практически своё государство. В этой связи приходит на ум наш Крым. Ведь какую невиданную гибкость проявили к жителям Аландских островов уже 100 лет назад! Они сами-то там хотели, разумеется, присоединиться к Швеции, когда Финляндия получила независимость, но был достигнут, не без влияния извне, конечно, такой гуманный компромисс. Прям, нужно приложить усилия, чтобы не умилиться – до каких же высот совершенства наша наипрогрессивнейшая часть человечества может дойти в некоторых, выгодных для себя, случаях. Вы знаете, представляется тьма, в которой блуждают заблудшие овечки и вдруг засиявший вдали светоч разума, прогресса, знаний и, и… так и хочется выдавить из себя слезу! Извините!.. А Крым, или Донбасс, или другие подобные образования вокруг России!? Ведь никаких попыток понимания со стороны мною упомянутых светочей… Я опять отвлёкся… Мне кажется о проблемах нужно говорить даже если мы и не готовы прийти к какому-то компромиссу сейчас: мы готовим почву для решений таким образом. Если мы не говорим, то проблема превращается в хроническую болезнь. В России, например, со скрипом и небольшим желанием, как мне кажется, поднимают определённые темы – например, репрессии советских времён. Ведь вырастают дети, которые обо всём этом просто ничего не будут знать. В Финляндии, мне кажется, даже гораздо старательнее серьёзные проблемы убирают под скатерть. Там вся государственность основана на неприятии России, на отторжении русскости в любых проявлениях. Об этом тоже не говорят.

– Даже так! Объясните, пожалуйста, поподробнее.

– Ну это ведь длилось почти тысячу лет – это противостояние запада и востока. Я говорю сейчас о границе между Россией или Новгородской республикой и Швецией. Новгородская республика собирала налоги практически по всей нынешней Финляндии. Это в берестяных грамотах даже находит подтверждение. Шведы постоянно сдвигали границу всё дальше на восток, русские соответственно пытались как-то огрызаться, то есть происходили постоянные военные какие-то действия, но почему-то, по мнению финнов, всё время виноваты только русские. Понятно, что это были такие времена: кто сильнее, те и правили той или иной территорией, но для финнов нет никаких вариантов – русские виноваты всегда. А почему? Если шведы сдвигали границу всё выше и выше, то почему тогда русские во всём виноваты. Я, конечно, логику понимаю: с их точки зрения нам нужно всем совершить, вернее, мы просто обязаны добровольно совершить коллективное самоубийство, чтобы они могли продолжать умиляться своими гуманными пасторалями.

– А может это связано с Советско-финской войной?

– Вы не совсем правы. Конечно, эта война ещё свежа в памяти, но это не причина. Выборг, например, был основан в результате третьего крестового похода шведов на земли, которые контролировал Новгород. Первый финский президент сказал, что Россия была и остаётся главным врагом Финляндии. Он сказал это до того, как Финляндия стала независимой. Или был такой Адольф Арвидссон. Он сказал в девятнадцатом веке, то есть тогда, когда Финляндия была ещё в составе Российской империи, что «шведами мы больше быть не можем, русскими мы быть не хотим, так будем же финнами». Это знаменитые и всем в Финляндии известные слова. Заметьте, что это сказал финский швед, сказал с горечью, что не может быть шведом и жить в составе Швеции – если мы не можем быть в составе Швеции, то лучше построить новое государство, чем быть в составе России! Этот лозунг – это основа финской государственности! Понимаете, основа Финляндии – это отторжение России и русскости! Без этого Финляндия в её нынешнем виде просто не может существовать, вернее, без этого не было бы никакой независимой Финляндии. Если хотите, это пропаганда того времени, и надо сказать, очень эффективная. Это проект шведов, проживавших на территории нынешней Финляндии, и они добились того, чего хотели. Всё это важнейшие вехи финской государственности, и это важнейшие вехи не потому, что кто-то что-то сказал новое, а потому что сказал вслух и превратил мысли немногих в лозунг для большинства. В Финляндии вообще не принято говорить вслух и прямо. Но в последние годы как будто тормоза отпустили: просто поток грязи – Россия и русские плохие, потому что они плохие и хорошими они быть не могут. Редко дают слово экспертам, которые могут что-то объективное сказать.

– То есть можно и объективное услышать? А как же Вы только что сказали об абсолютном неприятии… может быть, Вы даже имели в виду ненависть финнов по отношению к России?

– Нет я не сказал об абсолютной ненависти всех жителей Финляндии. Я сказал об основе государственности. Я об этом уже, по-моему, говорил. Всё несколько сложнее. Дело в том, что финнов постоянно учили ненавидеть Россию при помощи, например, лозунгов, о которых я говорил выше. В том то и дело, что это был, если хотите, проект шведов по воспитанию нужного, правильного, лояльного шведской короне человека на территории нынешней Финляндии. Ведь изначально людям, у которых нет своей государственности, извините, хрен редьки не слаще: что шведы, что новгородцы. Можно, конечно, спорить, какая власть была бы лучше, но в этом нет смысла. Понимаете, даже сейчас существует некоторое разделение Финляндии по границе Ореховского договора[26 - Ореховский мир (12.09.1323) – первый договор об установлении границ между Новгородской республикой и Шведским королевством.] тысяча трёхсот какого-то там года, то есть граница проходит где-то посередине нынешней Финляндии. Граница на каком-то духовном уровне проходит посередине Финляндии! Историческое влияние Новгорода и России прослеживается до середины Финляндии до сих пор! Ещё раз повторю, что речь идёт не о каких-то памятниках исторических. С новгородского периода, наверное, мало что и осталось, если осталось вообще. Но проблема-то как раз в том, что это даже и не пытаются изучать! То не была история Финляндии, то была история России! Это никому там не интересно! Когда я пытался спросить, а что же было на территории нынешней Финляндии до того, как шведы сдвинули границу примерно на то место, где она проходит сейчас, мне не смогли ничего ответить! Понимаете! Дело не в том, что не захотели – просто не знали! Да, знали, что территория Новгорода! И всё! Вот такая преподаётся история! Но и в Финляндии есть люди, головы которых повёрнуты в сторону России. Собственно говоря, это и есть нормальность, которой должно бы быть намного больше! Мы ведь соседи и влияние в обе стороны постоянное, а там постоянно находится желание это отрицать. В Финляндии Россию выставляют и выставляли всегда какими-то варварами, а Швецию – носителем цивилизации. Собственно, то, что мы имеем сейчас, это результат удачной пропаганды, длившейся почти тысячу лет. Кстати, посмотрите на герб Финляндии, там всё, что я Вам рассказываю очень наглядно представлено: шведский лев топчет лапами турецкий ятаган, который, по их представлениям, как ни странно, почему-то и представляет Россию.

– Ну хорошо, а как Вам кажется, человек, который вырос в двух культурах, в двух странах, получает от этого больше пользы или всё-таки больше минусов?

– Как всегда, смотря с какой стороны смотреть, всегда есть две стороны медали, всегда есть плюсы и минусы. Всегда были люди, которые хотели двигаться в новые места, искать что-то новое: молодые, мобильные, конечно. Мой переезд в Финляндию, наверное, в большой степени был таким. А если посмотреть на миллионы русских граждан СССР, оставшихся против своей воли за пределами России. Их ведь никто не спрашивал и это совершенно другое дело.

– Вернёмся всё-таки к плюсам и минусам.

– Ну плюс, например, в том, что, когда люди больше двигаются, чего не было между СССР и Финляндией в послевоенный период. До войны люди могли всё-таки двигаться. Граница тогда была достаточно прозрачной. Плюс в том, что, чем больше люди двигаются, тем больше это становится обычным и тем спокойней люди к этому относятся. Сейчас есть возможность двигаться. Возможно, таким образом мы становимся каким-то единым целым по всей планете. Сейчас много говорят о глобализации. Наверное, это одна из положительных сторон глобализации. Есть, конечно, и минусы. Переезжая в другой место, ты встречаешь сопротивление. Одно дело, когда ты переезжаешь куда-то, и тебе там ужасно всё нравится, и ты там всем ужасно нравишься, и поэтому ты там остаёшься, и никогда не жалеешь. Правда, первое впечатление может быть обманчиво, и лет через двадцать начинаешь понимать, что тебе не так уж и рады. Другое дело, когда едешь, где тебя совсем не ждут. Сопротивление может быть также и внутренним. Ведь то место, где мы родились и где мы жили, оно ведь всегда оставляет в нас какой-то неизгладимый след и, переехав в другое место, даже если оно тебе и нравится, ты начинаешь чувствовать ностальгию по дыму отечества.

– Да, да.

– К сожалению, в моём случае этого места нет. Не в том смысле, что его физически нет. Оно вроде бы и есть, но всё изменилось там так, во всех смыслах, что, приезжая туда, я уже не чувствую, что я дома – нет даже дыма того отечества. Да, конечно, там могилы предков и поэтому туда всё-таки иногда тянет, но нет такого, знаете, чувства – вот моя деревня, вот мой дом родной. Этого нет, к сожалению.

– Но ведь это естественный процесс. В одну воду дважды не войдёшь.

– Согласен. Но естественным это было бы, если бы всё происходило постепенно и… ну именно естественно. Если бы мои родители, родственники продолжали там жить, если бы я мог приехать туда, как в родной дом. Этого ничего нет. К сожалению, это чувство к месту моего рождения и жизни в течение двадцати шести лет у меня отняли. В этом постарались как советская власть, так и эстонская нынешняя. При советской – много делали из благих побуждений, изначально благих, но грубыми инструментами. Явно работал не нейрохирург, так скажем, да и вообще не хирург. А Эстония. Ну Эстония… Эстония – это, знаете, маленький, ничего ещё не понимающий ребёнок, который надул губки и обиделся, или, может быть, уже подросток. Подростки бывают жестокими.

– Но всё же, в вашем случае, если говорить о Вашем происхождении и жизни в Финляндии. Как вы думаете, больше плюсов от такого смешения или минусов?

– Вы знаете, я себя ощущаю каким-то промежуточным звеном. Я всё вижу как-бы сверху, я понимаю обе стороны, и это доставляет боль – я понимаю всех, но меня не понимает никто. Вот и получается, что для меня это больше минус. Конечно, было бы проще стоять на одной из двух сторон и не задумываться ни о чём, ни о каких разногласиях. Но это, наверное, в моём случае вообще невозможно. Во-первых, нам в Финляндии не так уж и рады, и поэтому мы не можем просто встать на их сторонку и постараться забыть своё прошлое, хотя некоторые и пытаются. Ну и мысли, знаете ли, покоя не дают. Хочется верить, что от таких как я, в конце концов, есть и польза в этом бесконечном процессе притирки народов друг к другу. По-моему, Вы должны меня понимать.

– Да-да. Понимаю. Камни сыплются со всех сторон…

То ли он писатель, то ли он русский

– …Что смотрите?

– «Поздно вечером». Слышали про такую передачу?

– Слышать-то, слышал, но почти никогда не видел. Слишком поздно идёт.

– Взаимно… Ну эта передача для тех, кто не работает… в смысле, не работает руками… Или для таких, как мы: кому в дороге делать нечего. Знаете, раньше – а может быть и сейчас, не знаю – по радио была передача такая музыкальная «Для тех, кто в пути». Собственно, тут смотреть тоже особенно нечего: в рулетке сидят двое, и один другому вопросы задаёт.

– Кого сегодня пытают?

– Писатель какой-то… Или полу-писатель… То ли финн, то ли русский. Руссо-финн, короче… Или полу-финн… или полу-русс… Короче, никак ему не определиться: то ли он писатель, то ли он русский…

У нас в Эстонии ничего не осталось

– …Приехал с сумкой.

– И ничего у Вас в Эстонии не осталось?

– Ну у меня мало что и было: жил с родителями. Да и финские власти заставляли выписываться из Эстонии. Я уж не помню точно, как это всё было. Наверное, чтобы получить ПМЖ в Финляндии, нужно было выписаться и привезти справку от эстонских властей – ну, дескать, если вы оттуда бежите и помощи просите, значит, у вас там ничего и не должно быть! Это правило, мне кажется, было не всё время. Бюрократы везде одинаковые. Как чуть власть почуют, так и начинают требовать! Чётких законов или правил насчёт нас ведь не было. Койвисто сказал: «Добро пожаловать!» – финны ингерманландские и поехали. Широкий жест, конечно, спасибо! но что дальше-то? Видимо бюрократам приходилось на коленке всё сначала рисовать, поэтому правила и были в разные времена разные. Так что, у нас в Эстонии ничего не осталось. Квартиру родители продали за копейки – никому же там ничего не нужно было – все стремились уехать. Ни тогда не нужно было, ни сейчас. Смотрел по «Гуглу» посёлок, где моя мама после войны жила в Эстонии – одни развалины от тех зданий. Я вот мечтал тут с Вами о том, каким государство Российское должно быть. Бюрократы и начальники везде одинаковые – как только власть почуял, так сразу для него люди мусором становятся. Конечно, в Финляндии это не так в глаза бросается, да и контроля за ними, видимо, больше, злоупотреблений меньше. Там проще контролировать: во всей стране всего-то населения – меньше, чем в Питере. Помню, в полиции над нами одна девчонка за стеклом издевалась. Мы же туда как возвращенцы ехали, или есть ещё слово «репатрианты». Ну, то есть финны или их потомки, которые уехали когда-то из Финляндии и теперь возвращаются. Ну как староверы теперь в Россию из Южной Америки едут. Ну так вот, мы с товарищем по-фински еле-еле, а она требует, чтобы мы вот именно это слово «возвращенец» в каком-то бланке написали по-фински. А какое слово она от нас хочет, не говорит, дескать, если мы возвращенцы, то должны это понимать, ценить, ну и в ножки им кланяться! Такая, знаете, мелкая пакость: ей приятно, а мы потеем. Дело в том, что никакими возвращенцами обычные финны нас не считали, да и сейчас не считают! Мне тут одна хорошая знакомая с еврейскими корнями, русскоязычная, конечно, рассказывала, что в Израиле такая же история: евреи из России у них там тоже не совсем полноценные евреи. Кстати, пришло на ум, что было бы неплохо на наших олимпийцев, которые ездили в этот, в Южно-Корейский, как его? ну, короче, прицепить на их серые робы что-то вроде жёлтой Звезды Давида. Было был очень органично. Не находите?.. Извините, очень чёрный юмор… Видимо, я достиг какой-то точки кипения… Да. Так вот. Наверное, к репатриантам из Швеции или там из Америки в Финляндии гораздо более уважительное отношение: во-первых, их, по сравнению с нами, не так много, а во-вторых, английский там очень даже любят. А шведский? Шведский даже как-то трудно охарактеризовать. Вроде он и разделяет финское общество, но… к нему отношение, как к священной корове: и убить нельзя, и толку никакого. Сложно, в общем. А чем они нас лучше?

– Но Вы ведь и сами себя не считаете полноценным финном.

– Да, верно, не считаю. Я больше русский. И вовсе не собираюсь с пеной у рта доказывать обратное. Я совесть имею. А моя мама? Она ведь действительно чистокровная финнка. Она до восьми лет пока в школу русскую во время войны в Ярославской области не пошла, не умела по-русски вообще говорить. Моя бабушка по-фински стихи писала! И чем они хуже американских финнов?! Только тем, что американский акцент больше теперь ценится! Пусть покажут, где, в какой конституции это написано! И почему к русским такое отношение сейчас в мире? Или в Финляндии? А чем финны нас лучше? В их концлагерях отношение к русским было лучше, чем в немецких? Ну, спасибо!

– Ну, это Вы уж чересчур!

– Да ничего не чересчур. Они ничем не лучше других. В определённых условиях все люди становятся зверьми или в них проявляется это наше глубинное зверьё. Что немцы, что русские, что финны, что эстонцы. И финны пошли в наступление, когда появилась возможность, и концлагеря понастроили в той части Карелии, которая никогда не была финской. Да если бы чувствовали себя поувереннее, так, может… и отношение было бы… как у их главного союзника.