Сумерки Богов

– Ты думаешь, что этот дикарь поддается дрессировке? – император недоверчиво хмыкнул – Ну, хорошо. Бери его. После Игр приведи ко мне. Послушаю, что он расскажет.

Антал больше не обращал внимания на происходящее вокруг. Он подбежал к Лугу. Тот был жив и только слабо постанывал.

Северянин склонился над меоссцем и услышал позади скрип песка. Он выпрямился и, обернувшись, увидел перед собой Молоха с группой драгонариев.

– Проводи его в Школу Меча, Салег – отдал начальник гвардейцев приказ воину с открытым, мужественным лицом – и скажи всем, чтобы не трогали новичка, если не хотят меня разозлить.

Салег кивнул и предложил юноше пройти.

– Мой друг тоже заслужил свободу – отозвался Антал и помог Лугу подняться. Меоссец поморщился от боли и схватился за ребра.

– Хорошо. О нем позаботятся лекари – сказал Молох и добавил – А с тобой, юноша, мы поговорим после Игр.

Антал ничего не ответил и, поддерживая астролога, в сопровождении драгонариев покинул Арену Смерти.

Молох смотрел ему вслед и задавался одним вопросом – Что его так смущало и тревожило в золотоволосом варваре? Едва взглянув на человека, который пытался убить его, Страж испытал несвойственную ему робость. Он не захотел подвергать юношу пыткам и просто отправил его умирать на Арену. Был так даже добр, что приказал переодеть наемного убийцу в нормальную одежду. Он посчитал, что парень заслуживает достойной смерти. Но варвар оказался превосходным воином. Удивительно, что он не убил его пьяного вдрызг тогда, в «Золотом чертоге»

Молох принял неожиданное даже для себя решение сделать варвара гвардейцем императора и сейчас думал – а не погорячился – ли он со столь поспешным шагом?

Погруженный в тяжелые раздумья, Молох покинул Арену, с которой служки убирали трупы, засыпали толченым мрамором лужи крови. Вскоре Арена Смерти вновь призывно засияла, с нетерпением ожидая новых жертв.

Глава 17

– Я тебя правильно понял?! Ты, старик, все точно перевел?! – в погруженном в полумрак Зале Приемов, грозовым раскатом прокатился гневный голос Повелителя Верхних земель.

Рогон, точно стервятник, нацелившийся на добычу, поддался вперед, рассматривая стоявших перед ним послов сакров. Оплывшее лицо императора было озарено зловещим отблеском кровавого рубина, пульсирующего над изголовьем трона.

Молодой сакр что– то сказал толмачу. Чудаковатый старик, не сводя взгляда с рубина, перевел:

– Тимор огорчен и озадачен. Он не понимает, чем расстроил императора. У него и в мыслях не было обижать Повелителя.

Рогон взвился на троне.

– Обидеть?! – взвизгнул император и повернулся к Молоху, стоявшему позади трона – Ты слышал, что говорит этот варвар?!

Страж окинул ледяным взглядом массивные фигуры пятерых сакров. Нахмурился и положил руку на рукоять меча, столкнувшись с насмешливым взглядом посла. Он словно заглянул в глаза волку, готовому вцепиться в глотку. Молох бросил взгляд на тайную комнату. Хорошо, что он подстраховался.

Рогон тем временем взял себя в руки. Он с презрением взглянул на сакров.

– Значит, вы предлагаете мне свою дружбу? О, как я польщен! – ядовитый сарказм прямо сочился с губ императора – Отлично! Вы не хотите моего покровительства и даже отказываетесь от помощи в борьбе с другими племенами. Вы хотите уважительного отношения к себе – император усмехнулся и откинулся на спинку трона – У нас есть одна притча. Однажды сорока увидела, как орел унес в небо овцу. Подумала глупая птица, что может такое и сама проделать. Подлетела к отаре и схватила барана. Это видел пастух. Он подбежал вместе со своим детьми к барану и увидел сороку, запутавшуюся в его шерсти. Когда дети спросили пастуха, что это за птица такая, он со – смехом сказал – По виду это обычная сорока. А вот она думает, что орел.

Дождавшись, когда толмач переведет его слова, он нетерпеливо спросил:

– Ты все перевел? Варвар понял мою мысль?

Толмач остро взглянул из–под седых, кустистых бровей. Посол что – то ему неторопливо говорил.

– Он сказал – твой намек ему ясен – стал переводить старик – Но пусть не думает Повелитель, что сакры похожи на глупых птиц. Сам бог войны Таран считает их своим детьми. Он радуется, когда сакры обнажают мечи. Но наш вождь не желает с вами войны. Он готов предложить свою дружбу и просит разрешения поселиться небольшой части нашего народа в любом уголке вашей империи. У нас оскудела земля. Впереди сакров ждет голод и смерть. Поэтому мы будем признательны тебе, если ты разрешишь переселение.

– Другими словами вы хотите осесть на плодородных землях и все это за спасибо? – лицо императора было мрачнее тучи – Тебе не кажется сакр, что вы испытываете мое терпение?

– Мы можем заплатить шкурами и золотом – был ответ Тимора.

– Передай своему вождю мои слова. Мне не нужны ваши блохастые шкуры. Не нужны ваши жалкие подачки. Что мне нужно, то я сам отбираю. По праву сильнейшего. И я решаю, кому быть моим другом или вассалом – император перевел дух и недобро улыбнулся – Скажу больше. Если твой коннуг не приползет ко мне на коленях и не признает своим повелителем, то все ваше варварское племя испытает мой гнев. Я доступно изложил?

В Зале Приемов наступила гнетущая тишина. Было слышно, как капает вода в водяных часах. Толмач не переводил слова императора. Лицо посла помрачнело и без его пояснений. Янтарные глаза Тимора полыхнули огнем. Неожиданно он заговорил на превосходном Едином языке:

– Как на небе светит одно солнце, так и у нас может быть один повелитель – наш коннуг. Никогда не властвовать чужаку над сакрами. И не боимся мы твоего могущества. Это у тебя император есть один выбор – или принять нашу дружбу или стать нам врагом. Ты сделал выбор! Это говорю я – Акрон! Сын коннуга Вормуга!

Рогон, выпучив глаза, застыл на месте. Наконец он обрел дар речи.

– Прикончить! – взревел Рогон.

На его крик из тайной комнаты выбежали пятеро драгонариев. На ходу они вытаскивали мечи из ножен.

Сакры образовали круг.

Драгонарии были готовы изрубить безоружных сакров на куски. Они с воплем торжества кинулись на безоружных северян. Варвары неожиданно выхватили кинжалы, которые прятали в длинных рыжих косах. Четыре стальных лезвия, брошенные с близкого расстояния не оставили шансов телохранителям императора. Гвардейцы повалились мертвыми на пол, пораженные в грудь.

Акрон прыгнул вперед и нанес оставшемуся в живых воину разящий удар кинжалом в горло. Воин захрипел и повалился к ногам сакра, забрызгав кровью его сапоги.

Сын Вормуга посмотрел на императора, вжавшегося в трон. Юное лицо Акрона исказилось в хищной улыбке.

– Получай, ряженый павлин! – лжепосол метнул кинжал в императора.

Молох едва успел закрыть императора своим телом. Кинжал, летевший в сердце императора, натолкнулся на кирасу из крепчайшей стали, которую Страж носил под плащом. С хрустом, кинжал отлетел в сторону, слегка оцарапав плечо Молоха.

Акрон злобно выругался. Он поднял меч убитого им телохранителя и шагнул на ступеньку, ведущую к трону. Его сакры тоже завладели мечами драгонариев и двинулись следом за своим предводителем.

– Стража! – закричал император.

Молох заслонил его и ждал нападение сакров с железным самообладанием.

– Не забудь про камень! – закричал Акрону толмач – он – же сакрский жрец Хэт.

Акрон кивнул и двинулся к Стражу. Но не успел он скрестить с ним мечи, как в Залу влетел большой отряд воинов. Они с криками бросились на сакров. Акрон развернулся.

– В круг! – зарычал он.

Сакры моментально образовали круг, в центре которого виднелась тщедушная фигура жреца.

Драгоны набросилась на жалкую горстку варваров. Зазвенела сталь. Мечи выбили искры. Послышались стоны раненных и гневные выкрики. За несколько минут бойни, уже трое драгонов и один сакр свалились мертвыми на пол. Акрон бросился на подмогу своим людям.

Сын вождя влетел в тесный ряд воинов императора, прорубив себе дорогу к сакрам. После его смертоносных ударов, на мраморные плиты Залы упали двое корчившихся в агонии воинов. Увидев рядом предводителя, сакры ободрились и даже потеснили врагов, которых было вчетверо больше.

– Чему я вас учил?! – закричал Молох, видя, что стражники потеряли пятерых – Не позорьте драгонов!

Страж прорвался сквозь кольцо своих воинов и отбил выпад в его сторону одного из сакров. Последовал удар по короткой дуге и лезвие его меча глубоко вонзилось в бок варвара. Сакр пошатнулся и упал в растекавшуюся по плитам большую лужу крови.