Ворон. Скафандр Богов

– Я и не знал, чем вы тут занимаетесь, – вполне резонно начал оправдываться Стрелец. – Могли бы и не говорить, что у вас тут заговор. Я бы преспокойненько ушел, и ваша тайна осталась бы тайной.

Но алгоритму мышления NPC была чужда логика землянина. И это, кажется, взаимно.

– Не пытайся нас одурачить. Убейте его, сестры! – нетерпеливо заверещала бабка.

Стрелец взял в руки лук. У него возникло предчувствие, что эпизод с мокрицами был вроде как вступление, парадный вход. Настоящий жесткач ждет его еще впереди.

«То-то думаю, что за дандж, ни одного босса, легкотня. А они вот где засели – в самом финале и сразу втроем! Ну, боженька, не знаю, если и делать в этой игре сохранялки, то только таким образом… гхм: Господи, Спаси и Сейвани!»

Ну, вот видишь, уже и юморить начал – услышал он в ответ.

Главную ведьму с короной тотчас окутала сиренева Сфера Неуязвимости, старуха отступила ближе к стене и подняла над головой кривой посох. Вторая баба-яга наполнила черпак варевом из котла и на манер катапульты плюхнула содержимое рядом со Стрельцом. Тотчас расплылась щелочная лужа, ступить в которую главгер, понятное дело, опасался, и, стараясь не приближаться к ней, отошел к стене, одновременно стреляя в старуху с короной. Но поразить ведьму не удалось: стрела легко отскочила от магического барьера.

«В бабл залезла, овца!» – догадался он.

Баба-яга с черпаком снова, размешав, набрала едкой жижи, и готовилась пульнуть ею в Стрельца, но меткая стрела угодила ей в руку. Варево плюхнулось обратно в котел.

«Тебе, карга, значит, можно сбивать каст. Понятно…»

Бабка с короной так и стояла с занесенным над головой посохом, прочно защищенная волшебным пузырем. По едва заметному движению губ можно было догадаться, что она бубнит заклинание. Третья – демоническая девушка с завитой в рога золотой прической – медленно кралась к Стрельцу, выпустив длиннющие когти – тоже золотые, кстати. Эта молодка, верно, еще не постигла колдовских ухищрений и могла атаковать только в ближнем бою.

Он пустил несколько стрел в крадущуюся демонессу – по скривившемуся лицу той стало понятно, что ей от этого сделалось больно. Рядом расползлась лужа щелочи – бабулька с половником очухалась и возобновила «раздачу обедов». Он отбежал в сторону и выстрелил в «повариху», упреждая новую атаку с ее стороны, и переключился на рогатую. Молодуху следовало убивать вне очереди – весьма отвлекает от спокойного обстрела.

Вдруг в стене пещеры вспучился большой каменный волдырь и лопнул, выпустив отряд из пяти ходячих скелетов. Главная баба-яга как будто подленько заухмылялась, но прекращать ритуал и не подумала – видать, заказывает у потусторонних сил новую партию костлявых воинов.

Скелеты судорожной походкой направились к Стрельцу, размахивая ржавыми мечами.

«Ну, этих мы пощелкаем!»

«Пощелкать» он успел лишь троих: отвлекшись, упустил приближения молодой ведьмы, и та кровожадно вонзила в плечо все десять острейших когтей. И еще, видимо не удовлетворившись этим, впилась в шею клыкастым ртом.

Гэгэ взвыл и отпрыгнул. Отпрыгнул неудачно, ибо стопы моментально пронзила горячая боль – он оказался посреди едкой лужи. Щелочные кляксы за то время, что он был занят рогатой и скелетами, успели кучно расселиться вокруг (благо, испарялись они довольно быстро). Пришлось скакать по безопасным островкам в свободный от луж и монстров угол.

Драка перешла в новую фазу. Стоять на месте Стрельцу не давали: бабка с посохом не прекращала вызывать скелетов, так что они копились и заполняли пещеру, плюс девица с когтями медленно и назойливо таскалась попятам. При этом надо было еще успевать сбивать каст «поварихе» и перепрыгивать лужи.

Со временем методом проб и ошибок он наработал следующую ротацию действий: пускал четыре-пять стрел в скелетов, затем бил рогатую кинжалом (пока она двигалась, урон от Рваных Ран удваивался), отпрыгивал в безопасный угол и пулял в бабку с поварешкой, а потом снова переключался на скелетов. Получалось складно: молодая ведьма его почти не била, но сама бледнела на глазах от кровотечения, баба-яга у котла не успевала плюхать щелочные мины и уже страдала от многочисленных ран. Насаждали только скелеты, но их численность теперь неуклонно снижалась. И еще оставалось придумать, как одолеть старуху в бабле.

Первой склеила ласты баба-яга с черпаком. Случилось это как-то неожиданно, после очередного Удачного попадания: стрела вонзилась ей прямёхонько в правый глаз и пробила череп навылет, но она почему-то схватилась за сердце и с немым криком на губах осела на пол пещеры. Гэгэ почувствовал несправедливость анимации: старуху как будто сгубил ежемесячный счет за квартплату, а не его мастерский выстрел.

Молодая демонесса остановилась и с недоверием и как будто с отблеском зарождающейся надежды в глазах, смотрела на погибшую. Баба-яга с короной издала пронзительный крик, затем встала на колено и страдальчески простерла руки к умерщвленному телу многовековой подруги.

Пока в пещере назревала драматическая сцена, Стрелец добил оставшихся скелетов и быстренько восполнить Здоровье и Энергию батончиком с надписью «Арахис в эндорфине».

– А-а-а-а!.. Проклятый убийца! – с очень заметной хрипотой вопила старуха. – Ты убил мою сестру, мою Изабеллу!

«Изабелла – какое красивое имя для ведьмы-пенсионерки», – заметил Гэгэ, жуя шоколадку.

– Пусть кара глубинных потоков настигнет этого мерзавца! Пусть его сожрет подземная пламень!.. У-у-у-у!..

Бабулька верещала проклятия, но молодая демонесса как будто не разделяла горя старой подельницы. Рогатая какое-то время наблюдала за трагической сценой, а потом повернулась к Стрельцу – и тут ее лицо переменилось: глаза вспыхнули ярким огнем и потухли, став почти человеческими.

– Что это у тебя? – спросила она и подалась вперед.

– Где? – он не ожидал ничего хорошего от демонессы и нацелил ей в голову Охотничью Стрелу.

– Там… у тебя… что это? – рогатая, словно не замечая оружия, медленно приближалась.

Он отступил на шаг, но стрелять не торопился. Поведение бывшего врага, который буквально несколько минут назад сек тебе когтями лицо и впивался клыками, а ты в ответ пронзал его плоть острой стрелой, смутило парня.

Девушка присматривалась к чему-то, что находится на плече главгера или за его спиной, а потом вдруг замерла, оглушенная тем, что увидела.

– Патрик!.. – прошептала она. – У тебя Патрик!

– Какой у меня патрик, ты чё, обалдела?! – по неразумности своей наш главгер спутал слова «Патрик» и «триппер», и теперь не знал, ужаснуться ли ему «диагнозу» или дать девушке леща за клевету.

– Вернее, не он сам, извини. Что-то в твоей сумке…

То обстоятельство, что «исчадие ада» извинилось, смягчило Стрельца. Он старался понять, что такого демонесса могла заметить в его сумке и догадался: Патриком, кажется, звали того ромео, который заблудился до смерти в катакомбах пока искал свою пропавшую возлюбленную. Это его дневник она заметила.

«А это не она случайно та джульетта?»

Ничто не происходит просто так.

– Дай! – потребовала демонесса.

Он решил не выкаблучиваться и подал в когтистую ладонь старый дневник. Молодая ведьма не стала его открывать, а держала перед собой и некоторое время пристально вглядывалась в обложку, зрачки ее бегали туда-сюда, будто читает она сквозь бумагу и притом видит каждую букву.

Тем временем главная баба-яга закончила скорбеть. Встав с колен, старуха вновь подняла над головой посох и зарычала совершенно звериным и демоническим голосом какое-то длинное, витиеватой, древнее и, наверно, очень мощное заклятие:

– Черный-огненный, в глубине парящий, над землей не ходящий. Сила твоя велика, беседа твоя коротка, а гнев испепеляющий…

– Так он искал меня… – произнесла молодая ведьма поменявшимся голосом. – Патрик, мой Святой Патрик! А я считала, что ты возненавидел меня, когда я отказалась следовать этой твоей Новой Вере и продолжала идти по стопам моих предков. Ты не переставал любить меня… и отправился за мной даже в эти жуткие пещеры. Ну зачем, зачем ты говорил мне все то в тот последний вечер?! Зачем я наговорила тебе столько гнусных вещей и ушла к этим… Ох!.. и теперь тебя нет.

Девушка горестно опустила голову. Гэгэ после таких откровений все-таки решил убрать нацеленную стрелу от лица печальной демонессы – кажется, так должны поступать джентльмены в подобной ситуации, – и настороженно косился в сторону колдующей бабы-яги.

– Это всё из-за вас, гнусные ведьмы! – зарычала вдруг девушка. – Теперь я понимаю, я все поняла из его дневника… Вы не собирались меня учить древней магии, вы никогда бы не назвали меня своей сестрой. Вы шпионили за мной, писали эти таинственные записки, сеяли раздор между мной и Патриком и заманили меня сюда только для одной цели… Чтобы убить его! Это он был вам нужен, а не я. И когда дело ваше подлое было исполнено, я перестала иметь для вас ценность. Вы не отправили меня следом за моим возлюбленным только потому, что кто-то должен был делать за вас грязную работу, и я делала ее, наивно полагая, что учусь таким образом магии Древних…Сто двадцать лет я была вашей служанкой, вытирала и подносила, но вы ни разу так и не отблагодарили меня. Настало время расчета. Вы заплатите мне за все: и за то, что погубили моего возлюбленного Патрика, и за то, что погубили меня!

Под землей тем временем нарастал тяжелый гул. Стены пещеры накалились и излучали жар и красноватое сияние. Старуха все неистовее и неистовее кричала заклинание, волшебный ветер трепетал ее одежды. Главгеру стало как-то не по себе: вот-вот, казалось, произойдет что-то грандиозное и страшное.

– Твоя подруга нас взорвет сейчас, – сказал он рогатой демонессе, отступая от румяных стен, которые способны уже были наносить небольшой урон Здоровью.

Девушка глянула через плечо Стрельца на бабку с посохом и ужаснулась:

– Она зовет Червя Огненной Бездны!

Судя по всему, этот Червь был уже на подходе – о чем сигнализировал крупный мандраж пещеры.

– Отвлеки его, а я постараюсь убрать Сферу Неуязвимости с этой карги Марты! Убьем ее – и Червь уползет обратно.