Тайны лабиринтов времени

По ночам, оставив Верного и Сома на безопасном расстоянии, он возвращался и часами бродил вокруг стоянки людоедов. Он мало спал в эти дни, но и короткого сна было достаточно для подкрепления его сил. Стремясь сбить преследователей со следа, охотники незаметно для них значительно уклонились к востоку – и на восьмой день очутились у берегов Большой реки, на вершине высокого холма. Ветры, дожди и наводнения обнажили его склоны; лед, уходя, прорвал в граните ущелье, оторвал от него огромные глыбы скал и разбросал их; но небольшой холм еще стоял на месте, несмотря на непрерывную атаку стихий. Мелик знал, что теперь-то они далеко от стойбища семей.

Полноводная река омывала подножие холма. Этот мощный поток воды растворил в себе множество ключей, родников, ручейков и речек, текущих среди камней, травы и деревьев. Его питали и ледники, образующиеся в неприступных горных ущельях, и подземные воды, пробивающие себе путь в граните, песчанике и известняке, и водопады, низвергающиеся со скал, и темные тучи, проливающиеся над ним дождем. Поток воды ручейка был стремительный, пенистый и задорный, когда его стесняли каменные берега; яростный и страшный – над порогами; ленивый и спокойный – на равнинах. Он питал влагой топи болот, разливался широкими озерами и омывал со всех сторон бесчисленные островки. Полная жизни река сама рождала неиссякаемую жизнь на всем протяжении ее течения, от холодных горных областей до жарких равнин; на жирной наносной земле и на бедных каменистых почвах вдоль берегов ее тянулись нескончаемые леса: сосновые, дубовые рощи чередовались со смоковницами, платанами, каштанами, кленами, орешниками, березами, ясенями, белые и серебристые тополя сменялись осинами, ольхой, белыми ивами, пурпурными ивами, плакучими ивами. Жизнь кипела ключом и в воде, и на дне реки. Там, в подвесных известковых убежищах, копошились целые армии моллюсков; важно ползали по дну, переставляя одетые в панцирь суставы, бесчисленные раки; проносились стаи быстрых, как птицы, рыбок, неторопливо плыли среди тины большие рыбины и скользили среди водорослей гады. Река эта впадала в море.

"Увидим ли мы еще семьи, услышим ли плеск морских волн, смогу ли обнять брата и Росу?" – думал Мелик, глядя на воду.

Над рекой реяли птицы. Сменяясь по временам года, тут пролетали, построившись треугольником, журавли; плескались в воде утки, гоготали гуси, стаями вились ласточки, проносились неуклюжие цапли, чирки, зуйки, величественно и неторопливо плыли лебеди, метались во все стороны неутомимые воробьи, стремительно падали в воду нырцы и задумчиво подолгу стояли на одном месте аисты. Коршуны, ястребы и вороны высматривали себе добычу, орлы взлетали выше туч, соколы купались в прозрачном воздухе, филины и совы рассекали крыльями ночную темь. По лесистому берегу бесшумно скользили куницы, шмыгали водяные крысы, на водопой прибегали пугливые лани, сохатые, лоси, козы, кабаны и лошади. Временами с обрыва грузно плюхался в воду носорог. Важно, никого не боясь, проходили стада мамонтов, зубров, бизонов. Носорог высовывал из воды свою непроницаемую броню; пещерный медведь, мирный и огромный, неуклюже переваливаясь, спускался с крутого берега; рысь, пантера, леопард, серый медведь, саблезубый, пещерный лев подстерегали здесь добычу и, ворча, пожирали еще теплое мясо. Острые запахи лисы, шакала и гиены распугивали мелких зверьков. Стаи волков и диких собак упорно выслеживали здесь слабых, раненых или усталых зверей. Заросли кишели мелкими зверьками: зайцами, кроликами, белками, сусликами; в траве ползали ужи, ящерицы, прыгали лягушки, кузнечики, бегали муравьи, носились в воздухе стрекозы, жужелицы, шмели, осы, пчелы, шершни, мухи, бабочки, сверчки, светляки, жуки. По течению реки плыли: стволы деревьев, трупы животных, опавшие листья, сломанные ветви, корни растений.

Мелик любил реку. Он подолгу мог любоваться нескончаемым бегом вод. Вода с неутихающей яростью ревела на порогах, с грохотом низвергалась со скал, кипела и пенилась в стремительных водоворотах или величественно и неторопливо катилась по спокойному руслу. Вода казалась охотнику живым существом. Она то хирела и уменьшалась, то росла и крепла, возникая неизвестно откуда. Она пробегала огромные пространства, падала с неба и ключами била из-под земли, утоляла жажду или безжалостно убивала людей и животных. Неутомимая и упорная, она точила скалы и влекла с собой песок, глину и камни. Она проникала туда, куда не было доступа мельчайшему из насекомых, забиралась даже под землю. Вода спит в болоте; отдыхает в озере, быстро движется в реке, стремительно несется в потоке и прыгает, как саблезубый, в водопадах, она, словно мамонт, заполняет собой все пространство. Так думал Мелик, глядя на реку.

Охотникам нужно было найти пристанище на ночь. Верный предложил забраться на один из островков посреди течения, но островки представляли собой надежное убежище от зверей, но не от людей. На острове охотники очутились бы в западне, где людоедам легко было бы расправиться с ними. Кроме того – это отдалило бы их от огня, поэтому Мелик предпочел искать место для ночлега на берегу. После недолгих поисков он нашел скалу с почти отвесными склонами и площадкой, на вершине которой могли разместиться десять человек.

Приготовления к ночлегу закончились до наступления сумерек. Охотников отделяло от людоедов такое расстояние, что они спокойно могли отдыхать часть ночи, не боясь внезапного нападения. Было прохладно, и редкие облака плыли по небу в багровом свете заката. Поужинав сырым мясом, грибами и орехами, воины осмотрели окрестность. Сумеречный свет позволял разглядеть ближайшие острова, но противоположный берег реки уже тонул во мгле. К водопою прошло стадо бизонов. К реке подошел табун лошадей, это были невысокие и коренастые животные с белой головой, с коричневой шеей, туловищем и ногами. Что-то вспугнуло их, и, не успев утолить жажду, они убежали. Ночь быстро спускалась на землю, и только на западе горела алая полоса. Где-то невдалеке послышалось грозное рычание.

– Лев! – прошептал Сом.

– Берега реки кишат дичью, – ответил Мелик. – Лев осторожен, он охотней нападет на антилопу или оленя, чем на людей.

Рычание замерло в отдалении. Теперь слышался только лай шакалов, рыскавших по берегам. По очереди, сменяясь на страже, охотники отдыхали до зари. Затем они снова пустились в путь вниз по течению реки – и вскоре набрели на мамонтов. Это было большое стадо, целиком заполнившее поляну длиной в тысячу и шириной в три тысячи локтей. Мамонты паслись здесь, поедая молодые побеги растений. Трое охотников позавидовали их спокойному, уверенному и счастливому существованию. От избытка сил некоторые животные беззлобно боролись, нанося друг другу удары мягкими хоботами.

По сравнению с этими великанами пещерный лев казался жалким котенком. Мамонт мог с корнями вырвать дуб своими могучими клыками или повалить его на землю одним ударом гранитного лба. Мелик восторженно воскликнул:

– Мамонт властвует над всем, что живет на земле!

Он не боялся мамонтов, зная, что они никогда не причинят вреда животным, которые не задевают их.

– Рат, сын Ворона, был в дружбе с мамонтами, – добавил он после недолгого молчания.

– Почему бы нам не подружиться с ними, как Рату? – спросил Сом.

– Рат понимал язык мамонтов, – возразил Мелик, – а мы не понимаем его.

Однако эта мысль понравилась Мелику. Глядя на мамонтов, он упорно думал об этом. После некоторого молчанья Мелик снова заговорил:

– Мамонты не говорят, как люди, но все-таки понимают друг друга. Они узнают крик своего вожака. Старый Ворон говорил, что они умеют строиться в ряды по команде и совещаться перед новым походом. Если бы мы могли понять их язык, мы заключили бы с ними союз.

Один из мамонтов, пасшийся поодаль от других, поднял голову и посмотрел на охотников. Мелик никогда еще не встречал такого огромного животного. Густая, как у льва, грива росла у него на шее. Его хобот толщиной напоминал ствол дерева, а гибкостью – змею.

Люди, видимо, заинтересовали мамонта, так как он не спускал с них глаз.

Мелик приблизился к нему и крикнул:

– Мамонт могуч! Он может ногой, как червяков, раздавить саблезубого или льва. Одним толчком своей широкой груди он может опрокинуть десять зубров. Мелик, Верный и Сом – друзья большого мамонта!

Мамонт насторожил уши, прислушиваясь к голосу охотника.

– Мамонт слушает Мелика! – радостно воскликнул воин, – охотники признают могущество мамонтов и хотят жить с ними в дружбе!

Произнося эти слова, Мелик случайно кинул взгляд на болото и увидел большие цветы кувшинки. Он знал, что это любимая пища мамонтов, и сделал знак своим спутникам. Все трое принялись рвать длинные влажные стебли. Нарвав большую охапку кувшинок, они тщательно вымыли их в реке и понесли мамонту. Остановившись в пятидесяти локтях от огромного зверя, Мелик снова заговорил:

– Мы сорвали эти цветы для тебя, чтобы ты знал, что охотники – друзья мамонтов!

Сложив охапку на землю, он отступил. Мамонт с любопытством приблизился к кувшинкам, он хорошо знал это растение и любил его как лакомство. Неторопливо пережевывая вкусные стебли, мамонт наблюдал за тремя охотниками. Временами он задирал хобот кверху и принюхивался к запаху людей. Тогда Мелик медленно-медленно стал подходить к мамонту, пока не очутился прямо под его гигантским хоботом, между двумя бивнями, длинными, как туловище бизона.

Рядом с этим великаном высокий охотник казался крошкой. Одним движением мамонт мог превратить его в кровавую лепешку, но Мелик был уверен, что мамонт не причинит ему вреда. Гибкий хобот коснулся его тела и обнюхал, а Мелик, в свою очередь, тронул хобот рукой. Затем нагнулся, сорвал несколько пучков травы и предложил их мамонту в знак дружбы и союза.

Верный и Сом со страхом следили за Меликом в то время, когда он разговаривал с мамонтом. Охотники воочию видели, как ничтожен человек, когда огромный хобот опустился на плечо Мелика. Сом прошептал:

– Мамонт раздавит вождя, как букашку. Кто защитит тогда Верного и Сома от людоедов и хищников?

Но, когда они увидели, что Мелик гладит рукой хобот великана, сердца их затрепетали от гордости и счастья.

– Вождь заключил союз с мамонтом! – воскликнул Сом. – Мелик – сильнейший из людей!

В это время издали донесся голос Мелика:

– Пусть Верный и Сом, в свою очередь, подойдут к мамонту так же осторожно, как подошел я. Они должны нарвать по охапке зеленой травы и поднести мамонту.

Молодые охотники, полные веры в своего вождя, послушно зашагали по направлению к мамонту, часто останавливаясь по пути, чтобы вырвать из земли молодой куст или пучок травы. Подойдя вплотную к животному, они протянули ему свое дары. Малик также поднес мамонту сорванную траву, и тот спокойно принял лакомство из рук людей. Так охотники подружились с мамонтом.

Молодой месяц с каждой ночью все больше округлялся. Еще через день-другой он должен был превратиться в круглый, как солнце, диск. В этот вечер между стоянками людоедов и охотников лежало расстояние в двадцать тысяч локтей. Преследуемые и преследователи по-прежнему держались берегов реки. Людоеды остановились на ночлег в нескольких шагах от обрывистого берега и жарили на огромном костре сочные куски мяса – местность изобиловала дичью, и дневная охота была удачной.

Охотники же, дрожа от холода, молча ели сырое мясо дикого голубя и корни растений.

В роще, где-то в десяти тысячах локтей от реки, спокойно спали мамонты. Днем они мирились с вторжением людей в их стадо, но с наступлением ночи люди начинали их волновать. Они не опасались внезапного нападения, а просто не любили, чтобы чуждые животные нарушали их покой. Поэтому в сумерках охотники удалились на такое расстояние, чтобы их запах не раздражал мамонтов.

После ужина Мелик спросил своих спутников:

– Достаточно ли отдохнули Верный и Сом? Чувствуют ли они себя в силах совершить большой переход?

– Верный не устал за день. Он готов к борьбе.

Сом, в свою очередь, сказал:

– Я смогу, не останавливаясь, пробежать все расстояние до становища этих извергов.

– Хорошо, – ответил Мелик. – Молодые воины последуют за мной. Этой ночью мы будем бороться за огонь.

Верный и Сом вскочили на ноги и последовали за вождем. Полная луна уже взошла над деревьями по ту сторону Большой реки. Она величественно совершала свой путь по своду неба, серебря воду.

Вначале охотники быстро бежали вдоль берега, но по мере приближения к стану людоедов они замедлили свой бег, а через некоторое время шли медленно и тихо, не рядом, а на расстоянии друг от друга в несколько сот локтей. При таком строе они не боялись, что притаившийся враг внезапно окружит их. Вскоре охотники увидели отблеск огня – это была стоянка врагов. Людоеды спали. Трое стражей охраняли их сон и поддерживали огонь в костре. Охотники, притаившись в густом кустарнике, с завистью смотрели на костер. О, если бы им удалось завладеть хотя бы одной искрой! Они заготовили для огня обильную пищу: сухую траву и листья, тонко расщепленные сухие веточки, и огонь не умер бы у них теперь. Они спрятали бы его в плетенку из прутьев, обложенную внутри плоскими камнями, чтобы закрыть от ветра, но как приблизиться к костру? Как обмануть бдительность людоедов, ставших осторожными с тех пор, как Мелик ночью ворвался к ним на стоянку? Вождь сказал:

– Слушайте. Я спрячусь на берегу реки, а вы, тем временем, будете бродить вдоль их стоянки, то прячась, то вновь показываясь. Когда людоеды заметят вас, они бросятся бежать, но не с такой скоростью, которая даст им возможность догнать Верного и Сома, а со скоростью, на какую они способны! Пусть людоеды не теряют надежды догнать вас и долго преследуют, ведь Верный и Сом – храбрые воины, и они не станут бежать слишком быстро! Они должны увлечь врагов к самой Черной скале. Если меня там не будет, вы проскользнете между пастбищем мамонтов и берегом Большой реки, а я уж сумею найти ваш след, но прежде вы отвлечете их внимание и, я надеюсь, удерете от них раньше, чем они доберутся до вас.

Молодые охотники вздрогнули. Их страшила мысль очутиться лицом к лицу с грозными людоедами. Тем не менее, они послушно побежали к стоянке, в то время как вождь пополз к берегу. Прошло несколько минут прежде чем сторожевые людоеды заметили Верного, стоявшего на бугре, и Сома, высунувшегося из-за дерева. Они подняли тревогу, и воины с ревом вскочили на ноги, столпившись вокруг вождя, который был невысокого роста, коренастый и волосатый, как медведь. Он взмахнул палицей и что-то прокричал. Воины разбились на шесть групп и рассыпались полукругом. Мелик с замирающим сердцем следил за ними. Людоеды ринулись вслед за молодыми охотниками – и скоро скрылись в отдалении. Тогда Мелик перестал думать о них и сосредоточил все свое внимание на костре.

Четыре самых сильных воина-людоеда остались охранять его. Один из них казался особенно страшным. Он так же густо оброс волосами, как и вождь людоедов, но был выше ростом. Стоило взглянуть на огромную палицу, на которую он опирался, чтобы получить представление о его чудовищной силе. Пламя костра освещало воина и Мелик ясно различал его огромные челюсти, маленькие глаза, прикрытые косматыми бровями, короткие и толстые, как ствол дерева, ноги. Трое других были ниже его, но также казались сильными и мускулистыми воинами.

Мелик выбрал удачное место для засады: легкий, но постоянный ветер дул в его сторону, относя к противоположному берегу реки его запах. Он захватил с собой шкуру убитого его спутниками шакала, и острый запах ее заглушил слабые испарения человеческого тела. Благодаря этому Мелик смог незаметно подползти к костру на шестьдесят локтей. Здесь он долго выжидал благоприятного момента, сохраняя полную неподвижность. Луна поднялась уже над верхушками тополей, когда Мелик внезапно вскочил на ноги и испустил свой боевой клич. Пораженные его неожиданным появлением, воины-людоеды сперва только растерянно смотрели на него, но замешательство их было недолгим. Пронзительно зарычав, воины схватили свое оружие: кто каменный топор, кто палицу, кто копье.