Тайны лабиринтов времени

На коне мчась,

Гони его, чтоб мчался,

Цокая копытами, в бой, как лев!»

Когда рассматриваешь эти камни с рисунками героев и воинами, с картинами, изображающими повседневную жизнь, все они очень похожи на надгробные памятники; тем более что многие были найдены рядом с урнами, где хранился пепел.

Археологи считают, что многие рисунки и надписи символизируют последние путешествия на тот свет. Лингвисты и историки согласны, но добавляют, что надписи – это ни что иное, как навсегда потерянный героический эпос. На надгробных камнях эпос высекался на память о своих героях и одновременно как заклинание духов. Они, злые и жестокие, поджидают переходящих в загробный мир. В древнеславянском эпосе существовали надписи-палиндромы, то есть стихи, которые можно было читать справа налево или наоборот, а смысл они приобретали в зависимости от рисунка: двоякий, шутливый или прямолинейный.

Археологи находили межевые камни, определяющие границы чего бы то ни было, на них надписи, вот одна из них: «Кто выроет это и передвинет, пусть носит в своем сне этот камень до могилы». «Нельзя присваивать чужую землю!» – об этом гласит данное заклинание. Еще одно заклинание: «Там, где ты вырыл этот межевой камень, останься!», другими словами, «Умри. Останься здесь навсегда, если ты украл».

Путнику, который пробирался на современную венецианскую или русскую равнину, в каменном веке помогали указательные камни, которые предупреждали, куда ехать, где поворачивать, а также – с пожеланиями счастливого пути или в виде уведомлений, где расположена корчма, как проехать к постойне, где можно и самому переночевать, и коней поменять. Куда необходимо свернуть, чтобы получить посильную помощь. Такие камни находят повсюду: на перекрестках дорог, в конце древнеславянских дорог. Слово «здесь» было известно в каменном веке и обозначало оно конец пути.

На древних камнях вырезали пожелания родственникам, например: «Во имя сородичей уезжай отсюда», в пожеланиях часто встречаются такие слова как «сородичи», «свекровь», «во имя бога», «тесть» и «теща». В русском и в древнеславянском языках слово «уезжай» означает не одно и то же. В древнем мире славян это означало «убраться вон», «покинуть», «исчезнуть», особенно в отношении кровных родственников. В нашем, современном, языке это слово может означать «отправиться по делам», «отправиться в путешествие» (или на автобусе в магазин). Однако форма выражения не изменилась с тех самых пор.

Были найдены камни с надписями: «И, хотя был воевода могучим, напьется – грубиян», «И был воеводой или презренным рабом, отправиться чтобы в рай». Исходя из таблиц святилища города Эсте, эти два изречения пишутся одинаково, толкуются по-разному. Можно представить себе учеников, которые, вытаращив глаза, глядят на учителя, а он объясняет им оба значения одной и той же надписи. Мало этого, учитель предлагает найти скрытый смысл, объединяющий оба толкования. Древние славяне охотно применяли изречения, прятавшие двойной смысл. Такие изречения придавали магическую силу, наводили оттенок таинственности. Существует много оснований считать, что надписи, не имеющие магическую двусмысленность, вообще не высекались древними славянами на камнях.

Камень с надписью: «Божий дух истины пусть звучит» – говорил о совершении суда. Обряд суда был выверен до мельчайших подробностей. В наскальных рисунках находим сцены казни после оглашения приговора.

Все эти памятники – подтверждение высокой образованности славян, организации общества, его культурного развития и подчинения одному закону всех граждан древнеславянского мира, в котором имели место юмор, работа, торговля, путешествия, единый язык и не только…

В городе Лаголя ди Калалцо, у реки Пьяве в Северной Италии, где и сейчас находится источник лечебной воды, у древних славян был свой курорт, куда славяне приезжали и приходили лечить свой ревматизм, костную болезнь. На посуде найдена более 30 раз встречающаяся надпись с именем бога Треглава, а это – древнеславянское божество.

Граница между Азией и древнеславянским миром была разделена межевыми камнями, и на Апеннинском полуострове произошло слияние двух культур. Хеттский и древнеславянский языки слились в этом регионе обитания.Ученые обратили внимание, что на погребальных камнях нет имен. Матей Бор нашел ответ на этот вопрос, дело в том, что имена отвлекают от заговора или заклинания (как правило, силой такого заклинания владели знахари и колдуны)

.Горбатая Страни, которая из-за своего безобразия осталась нетронутой мужчиной и потому сделалась более желанной для духов, была самой могучей ворожеей среди уцелевших людей?

Разве не ее скрюченные руки, смахивающие на птичьи лапки, поддерживали в семьях равновесие между добром и злом, жизнью и смертью? И разве не духи поведали ей, что колдуны пытаются разрушить обычаи семей и погубить их, очаровывая и заколдовывая охотников, женщин и детей, а после используя их силу против их же семей. Ведь нельзя безнаказанно осквернять лес, дарующий тень и жизнь людям, и разве не должен разоблаченный подземный дух в охотнике или в другом человеке с радостью отдаться в руки палачей, чтобы устранить зло, которое он хочет причинить своему роду?!

Количество людей в семьях начало редеть от неведомой силы после того, как ледяная женщина испарилась под лучами солнца. Все больше появлялось погребальных камней вокруг священной скалы.

Страни потеряла сон. Словно корешки перед изготовлением священного снадобья, она перебирала и взвешивала каждый прожитый миг, отыскивая в накопленных знаниях ответ: кто приносит смерть людям? Мог такое делать только колдун – это ясно, но где он? Старуха приглядывалась ко всем, даже к детям. Если ты презираешь маленьких, наступи на скорпиона – и сразу поймешь свою ошибку.

Вечерней порою спала жара, и семьи занялись привычными домашними делами. Старуха Страни – знахарка и колдунья, (баба Яга) – решила сотворить обычный обход по окрестным кустам, посмотреть, как наслаждается молодежь «прелестями дороги». Сегодня, смертельно разочарованная равнодушием, которое оказывают ей охотники, ревнующая ко всем особям женского пола, Страни возненавидела страсть, притягивающую парней и девушек друг к другу. Хоть старость и притупила остроту чувств, но сейчас она относилась к этому особенно мстительно.

Законы племени запрещают рожать детей вне брака, но пока молодой охотник пройдёт инициацию – обряд посвящения в воины, пролетит немало лет. Если не допускать похотливых бычков к телкам, и те, и другие взбесятся.

Прелести дороги приходят на выручку: и обычай соблюсти позволяют, и напряжение в паху снять. Каждый юнец, не добившийся еще права жениться, может по согласию выбрать себе подружку, удалиться с ней на всю ночь в кусты и заниматься чем угодно, только при соблюдении одного условия: чтобы девушка не затяжелела. Иначе смерть нарушителю закона! В таких ночных встречах и складывались будущие супружеские пары; но присмотреть за горячими юнцами и девицами не мешает. А ну как не сдержат себя – тогда семьи лишатся хорошего воина! С плохим-то, кого не жалко, ни одна красотка не пойдет в кусты! И потом, не зря в семьях говорят: когда два слона занимаются любовью, они вытаптывают всю траву. Ни один отец не допустит, чтобы сын сам выбрал себе невесту – и Страни тут как тут, предложит свои услуги главе семьи и получит за них множество даров, которые обменяет со временем в соседних племенах. Поэтому старая Страни, вроде как по просьбе вождя и старейшин, проверяла, как ведут себя любовники – не слишком ли резво сходятся. Быстро полюбить женщину – значит, быстро разлюбить ее.

К ворожее привыкли и ее не стеснялись. В тот вечер пар оказалось мало. В деревне знахарка заметила десятка два одиноких девушек. Толстенькие – аж глазу приятно, ведь дородность – первый признак красоты. Чистые, искупанные в море и умащенные животным жиром, а волосы украшены сияющими коронами из жучков-светлячков; широкие бедра завернуты в мягкие шкуры излюбленных зверей. Но почему на всех такие странные бусы?

Нет ни белых стекляшек, означающих любовь, ни зеленых, символизирующих возбуждение, ни желтых, приносящих удачу, а только розовые – бедность, черные – тоска, красные – печаль, полосатые – сомнение, бурые – разочарование? Влюбленные обмениваются ожерельями, в которых сочетания цветов переводятся на язык сердец. Каждое украшение девушки таит в себе пословицу, пророчество или намек. Что же они хотят сказать своими бусами? Почему у некоторых заплаканные глаза? Заклинательницу охватил гнев. Колдун виноват не только в появлении людоедов, которое он устроил, но и в смятении девичьих душ. На колдунов законы жизни не распространяются, они делаются рабами довлеющих над ними чар. Они хотят погубить будущее семей, заворожив будущих невест от радости сегодняшнего дня. Конечно, заманивая девушек, колдуну не надо часами ублажать их слух, чтобы завоевать благосклонность. Они их околдовывают, а девушки этого не замечают и сами приближаются к своей гибели. Поистине, заяц становится мудрым только в котелке.

Следующим утром, после того, как Небесный Рыбак вытащил Солнце из-за горизонта невидимой удой, на площадке перед домом вождя забили барабаны, играя сигнал сбора. Друзья Еноха мгновенно примчались к его жилищу.

Воины встали отдельно от стариков, женщин, детей, юношей и женатых мужчин, которые по возрасту или по здоровью не состояли в войске. Все были в боевом облачении. Бедра каждого облегал передник из высушенной кожи. К широкому, в ладонь, поясу из шкуры волка или медведя, а как в случае с Енохом, так из шкуры саблезубого, прикреплялась юбочка, доходившая почти до коленей. На шее висели шарфы из хвостов лисиц или белок, на запястьях – браслеты из янтарного камня, на ногах – сандалии, в левой руке – большой щит, в правой – три метательных дротика. Даже среди этого гурта отборных воинов Топь резко выделялся размерами. Он и его дружки имели иное вооружение: щиты настолько громадные, что за ними можно спрятаться целиком. Вместо дротиков – одно большое, в три локтя длиной, толстое копье с крупным листовидным наконечником. Плетенок на ногах они не носили.

– В нашем здоровом мясе завелась гниль, – коротко и мрачно объявил Енох. – Ее надо вырезать и выбросить! Найти ее помогут Те-Кто-Все-Видит.

На середину площадки проковыляла Страни. Соплеменники испуганно ахнули, ворожея оделась для вынюхивания колдунов. Старуха натерлась смесью прогорклых животных жиров, бычьей крови и спермы; выкрасила лицо и руки белой глиной; засыпала волосы красным порошком. На шее подпрыгивало и стучало при каждом шаге ожерелье из костей, на поясе висели желчные и мочевые пузыри животных, надутые воздухом, какие-то кожаные мешочки

Бусы, которыми украшали себя женщины в те далекие времена.

. Тело она обернула черным свалявшимся мехом. В руке горбунья держала магическое оружие – метелку из хвостов водяных козлов, внутри которой запрятан змеиный скелет. Страшнее его нет в этой жизни ничего, против него бессилен даже самый искусный чародей.

– Я принесу вам слово из мира теней о семьях! – завыла заклинательница. – Много ночей зрачки мои не закрывались веками, пока я просила предков указать мне нечисть, которая портит наши стада. И Те-Кто-Ушел-От-Нас откликнулись на мои мольбы.

Ворожея затанцевала, подпрыгивая и кружась. Люди начали подпевать ей, задавая ритм, чтобы защитницу семей скорее услышали духи предков и передали через нее своим потомкам накопленную мудрость народа, всем хотелось, чтобы поскорее разверзлись ее уста и из них полились указания Тех-Кто-Живет-На-Небе-И-Кого-Надлежит-Слушаться-Беспрекословно.

Танцуя, Страни достала из кисета, висевшего на поясе, порошок, поднесла егок лицу и, сильно втянув носом, зачихала, содрогаясь всем телом, да так, что казалось сейчас ее горб отвалится и упадет.

В семьях приветствовали ее кашель ликующими возгласами: духи мертвых обитают не только в потустороннем мире, но также в телах живых, громкое чихание освобождает и усиливает мощь предков. Порошок помог быстро, и горбунья истерически захихикала, забилась, потом медленно опустилась на траву. Полежав и обретя чувства, она присела на корточки, сняла шкуру с плеч и положила перед собой. Открыв кожаный мешочек, Страни выдохнула в него наркотический, дурманящий запах трав, которые, не переставая, жевала с полуночи и вытащила оттуда священные амулеты.

– Баба Яга, баба Яга, – зашептали люди.

Посредством этих амулетов духи должны подтвердить свои указания. В таком деле, как поиски колдуна, ошибаться нельзя, не лишне удостовериться, правильно ли поняты знахаркой Те-Кто-Все-Видит-Сверху. Каждому амулету заклинательница воздала хвалу:

«О, лапа свирепого пещерного Льва,

Погубителя тварей земных…

А вот в руке моей коготь

Орла, покорителя неба…

Кора дуба. Необъятного Древа,

Коего не сломят ни ветер, ни время…

Зуб змеи, Зеленой Ползучей Смерти.

От укуса ее никто не спасется…

Покажись, кусочек Бивня мамонта,

Принадлежал ты сильнейшему в мире…»

Резким движением кисти Страни бросила священные предметы на покрывало. Зрители затаили дыхание: расположение реликвий должно окончательно подтвердить, что заклинательница, верно поняла духов. Горбунья долго смотрела на амулеты.

Да, без сомнения, знак талисман – Толстошкурый-С-Длинными-Клыками лег, ну как-то по-особенному. Колебания оставили ее – и она, поднявшись с земли, повернулась к Еноху:

– Предки уплывают в воду, уходят в море и в степь, уносятся в синие небеса, прячутся за камни, в горы, на холмах, в деревьях, в животных. Но они помнят о нас, смотрят на нас, думают о нас и помогают нам. О, предводитель! О, совет семей! Духи назвали мне главного колдуна, но у него оказались сообщники. Я должна их вынюхать первыми, чтобы они не вступились за своего главаря.

– Нюхай скорее, о Мать-Со-Всевидящими-Глазами-Всеслышащими-Ушами-Всечувствующим-Носом! – закричали люди.

Страни побрела по рядам, принюхиваясь и присматриваясь к каждому, испытывая злобную радость и несказанную гордость от того, что при ее приближении потели лбы и подмышки, подкашивались ноги, дрожали руки, даже непроизвольно опорожнялись мочевые пузыри. Такие мгновения полнейшей, ничем не ограниченной власти стоили всех благ и наслаждений, которыми обделила ее природа: «прелестей дороги» – свободной любви, радости сжимать в объятиях законного мужа и зачать от него, счастья кормить младенца собственной грудью. Все это ничто – по сравнению с властью над жизнью человека.

Вынюхивание колдуньи сопровождалось тихим низким стоном всех присутствующих. Когда искательница зла приближалась к человеку, который, по мнению большинства, был опасен для семей, стон усиливался до рева. Это был сигнал заклинательнице: смерть стоящего перед тобой встретит всеобщее одобрение. С помощью таких вот нехитрых психологических приемов семьи очищали себя от скверны. Грязная, запятнанная противоестественным грехом старческой девственности Страни, страшила.