Тайны лабиринтов времени

Возомнившая себя спасительницей семей, подпрыгнула, завыла и коснулась метелкой Свирепого, преданного друга Топи. Могучий Топь сразу понял, что его ждет. Сначала непокрытая самка плешивой собаки занюхает до смерти всех его друзей, потом объявит его главным колдуном.

Смерть пособника колдуна сопровождалась танцем у священного костра. Приговоренный должен очистить себе дорогу к Кто-Все-Видит-Сверху.

– О, горе! – воскликнул Топь.

Понимание невозможности отвратить неизбежную смерть приводило в бешенство. Воины семей, которых Топь водил в разведку, рискуя своей жизнью, не придут ему на помощь. И кто знает, может, и мудрый Енох пойдет у нее на поводу. Теперь поздно что-либо предпринимать, сам виноват: поставивши жабу над семьями, нечего пенять на то, как она прыгает.

Радостный крик толпы огласил окрестности – и люди, стоявшие рядом со Свирепым, отпрянули от него. Четверо воинов с дубинками, утолщенными на концах, которые использовались для казней, схватили обнаруженного колдуна, обезоружили и подвели к Еноху.

– Почему ты навлек заразу на нашу жизнь?

– О, Енох! Если я и сделал это, то по неведению, волею злых сил!

– Змею боятся даже тогда, когда у нее нет дурных намерений. Признаешь ли ты, что в твоей душе затаилась смерть?

– Если так свидетельствуют добрые духи устами Страни, смею ли я утверждать обратное?!

Топь заскрежетал зубами от досады и бессилия: конечно, Свирепый, глупый буйволенок, не может отрицать или даже сомневаться в своей виновности, коль его обвиняют предки. Раз ворожея объявила, что он колдун, значит, так оно и есть. И не важно, сознательно он творил зло или против своей воли.

– Пусть свершится праведный суд! – возвысил голос Енох. – Те-Кто-Пришел-В-Этот-Мир-И-Ушел-В-Другой-Раньше-Нас указали на тебя, Свирепый, как на зло несущего. Заслуживаешь ли ты смерти?

– Да, о вождь!

– Что скажете, люди?

– Погибель колдуну! – взревела толпа.

– Пусть губы, которые шептали заклинания, больше их не шепчут. Пусть язык, который толкал воздух, извергая злобу, ненависть и зло, больше его не толкает. Пусть уши, которые наслаждались предсмертным мычанием наших коров, больше не слышат. Пусть глаза, которые видели оскудение семей, больше не видят. Воины! Возьмите его, – подал Енох ритуальный сигнал начала казни. – Танец у очистительного костра дал тебе право услышать последнее мычание дарующих жизнь нашим семьям, если коровы тебя не сбросят, то ты умрешь быстро.

Палачи схватили осужденного, подняли на руки и понесли к загону для скота. Перед Свирепым выстроили коров в один ряд. Сейчас от его ловкости зависела смерть, как бы это глупо не прозвучало, но в конце испытания – неизбежная смерть. Свирепый разбежался и, оттолкнувшись от земли, подлетел над первой стоящей коровой, слегка коснулся правой ногой ее спины и, словно ветер, пролетел над спинами десятка коров, а приземлившись, встал в боевую стойку.

Коровы даже не заметили, что по их спинам пробежал взрослый мужчина. Коровы дружно замычали. Палачи вновь подошли к Свирепому и подвели его к загону для скота. Перед забором из тяжелых крепких столбов торчали вбитые в землю тонкие колья с заостренными концами. Раздвинув жертве ноги, исполнители приговора с силой насадили, не сопротивляющегося Свирепого, на один из них. Ту же участь разделили остальные сподвижники Топи. Никто из них не отбивался. Их родители, жены, дети, близкие, друзья не проронили ни слезинки и, даже, не пытались протестовать при виде распятых, похожих на чучела, фигур своих любимых, нелепо торчащих на жердях. А чего им, собственно, протестовать и плакать? Колдунов уничтожили для всеобщего блага. Скот не будет больше дохнуть, а колдун, очищенный пыточными муками, придет в потусторонний мир как обычный мертвец, и никто из предков не станет пенять ему на грехи. Жаловаться на несправедливость ему нечего, смерть на тонком колу – самая легкая, какая только может быть уготована несущему зло. Час мучений – детская игра по сравнению с истязаниями, которым подвергают себя юноши при обряде инициации, так что терпеть боль воины умеют. Всего-то надо стиснуть зубы на часок-другой – и благопристойно затихнуть. Тогда трупы, колья и землю у их основания, куда стекала нечистая кровь, сожгут, а пепел бросят в море, чтобы ничто не осталось во владениях семей. И когда пройдет положенный срок траура, можно будет даже пожалеть о том, какими примерными членами клана были Топь, Свирепый и прочие, пока не сделались колдунами.

Дом одной семьи, в которую обычно входили глава рода, его жена, а также сыновья и дочери со своими собственными семьями, разрастались в большие деревни. Мужи снабжали каждую, родную для них, семью, отдельным жильем, несколькими дойными коровами и землей для обработки. Земля должна быть очищена, если она у леса, от деревьев и травы; если у моря, то от песка, рядом с домом должен был вырыт колодец с пресной водой.

В то время, как мужчины наслаждались относительным покоем, женщины подметали и убирали жилище, мыли глиняную и деревянную посуду, собирали хворост, носили воду, готовили еду. Большую часть времени они, однако, проводили на полях, особенно весной и летом, когда нужно было очищать от сорняков землю. Занятия в семье строго распределялись: женщины отвечали за дом и поля, мужчины выращивали скот, воевали, охотились, ремесленничали. Девочки помогали матерям. Мальчики пасли бычков и телок, доили коров и отпугивали птиц от созревающих растений. Работали в одиночку редко, так как семьи предпочитали объединяться группами. Родственники и друзья с раннего утра и до наступления жары вместе мотыжили, сеяли, пололи, жали и при этом пели, шутили. Обедали всегда тоже вместе. Трудовая неделя длилась три дня. Четвертый посвящали общению с предками и божествами.

Самым почетным – мужским делом считались: охота, рыбалка, собирательство и скотоводство, но самым уважаемым почитали владельца большого стада.

Мужчины уходили в лес и в море круглый год. Мясо животных, рыба и дары леса служили основой жизни семей. Коровы же снабжали семьи свежим и кислым молоком. Шкуры животных покрывали щиты воинов, становились канатами, матрасами, мешками, барабанами и одеждой, включая плетеную юбку, смазанную жиром, которую носили только замужние женщины. Рога превращались в различные емкости и музыкальные инструменты. Навоз, смешанный с глиной, использовался для полов в жилищах, им также обмазывали стены, делали из него пробки и закрывали отверстия в зерновых ямах на скотных дворах. Скот был и незаменимой частью жизни семей. Выкуп за невесту, данный скотом, считался самым уважаемым, никто, даже не подумает отказать такому жениху.

Выкуп являлся обычной сделкой или материальным возмещением родителям, которые отдавали дочь-работницу в другую семью. Этот обычай позволял соединить пару легально, без выкупа брак не представлялся возможным. Мужчина мог требовать возврата выкупа, если жена изменила ему или ушла, ничего не объясняя и без важной причины. И наоборот, если муж плохо обращался с супругой, и она из-за этого убегала, он не имел права получить свой выкуп назад.

Во всех семьях богатство и престиж человека измерялись числом коров и охотничьих трофеев (именно в такой последовательности). Поэтому скот на мясо забивали редко – разве что истощенное или больное животное. В основном, быков и коров убивали в ритуальных целях – и тем самым добывали благородное мясо.

Ход судьбы, по верованиям семей, определялся небесным существом, Владыкой пяти сфер, и Духами предков. В их честь творились благодарственные молитвы, совершались ритуальные заклания животных, им делали приношения и с именем Вседержителя уничтожались колдуны.

Самая главная религиозная церемония проходила в месяц, когда созревал урожай. После этого праздника глаза людей все чаще устремлялись к небесам: скоро ли полнолуние? И вот, наконец, чрево луны округлилось до предела. Пришел праздник первых плодов. Три дня и три ночи во всех семьях танцевали, пели гимны, восхваляли духов предков и молили Величайшего Владыку защитить поля от дождя, засухи, насекомых и болезней. Дабы были удачными охоты в будущем году, приносили в жертву телку или телка. Для ритуального заклания тельца во имя счастья всех семей, оба воина, совершающих убийство животного, раздевались догола. Животное выбирали очень тщательно: от его совершенства зависели духовная безопасность рода, вождя и действенность обряда.Жертвоприношения в кругу одной семьи совершает лишь старший в семье. Много значит возраст, еще больше – его статус. Мудрость и высшее положение в народе создают вождя, после ворожеи он считается наиболее близким к духам. К тому же он ведет свое происхождение от духов предков. Раз вождь стоит ближе других к потустороннему миру, раз – в силу происхождения он связан с божественными обитателями небес, значит, он посредник между людьми, природой и сверхъестественными силами. Такое посредничество означает, что каждое движение вождя рода или отдельной семьи, его жест и поступок, слово и мысль имеют непредсказуемый отзвук и в мире божеств, и среди людей. Семьи, веря в могущество вождя, поручали ему нанести смертельный удар зубру во время ритуальной охоты.

Во время войны вождь может одним непродуманным движением обречь семьи на поражение или уничтожить будущий урожай во время сева. Его нездоровье способно отозваться вспышкой эпидемии. Столь непредсказуемы последствия его могущества, что подданные должны создавать ритуальные способы защиты от случайных последствий его неосторожности или от колдовских действий, направленных против него. Одним из них является приношение жертвы.

Лужа крови растеклась по земле, в воздух поднялась пыль, взбитая копытами агонизирующего телка, засверкали ножи в руках воинов – и участникам церемонии торжественно поднесли бычий желудок. Енох и Страни с ног до головы обмазались теплой пищевой кашицей: эта зеленоватая густая смесь, содержимое желудка телка в конце пищеварительного процесса, почиталась семьями, как дарительница жизни, очиститься ею означало приобщиться к бессмертию. Еноху, как вождю всех семей, надо было избавиться от грехов. Тут требовалось еще более могущественное волшебное средство – желчный пузырь жертвенного животного. В маленьком мешочке размером с детский кулачок, прикрепленном к печени, содержалась драгоценная жидкость, символизирующая саму жизнь, горькая и кислая, как вкус смерти. Сосуд, где она хранилась, имел форму женской матки, первого жилища, откуда вышел весь род людской. Напоминал желчный пузырь и пчелиное жилище, где обитали души в свой недолгий земной век человека; и могилу, где обретали люди последнее пристанище. Словом, все бытие человека, от зародыша до трупа, скрывалось внутри маленького отростка плоти.

Желчь выдавили на Еноха, и он освятился магической слизью, размазав ее по телу. Пузырь отдали Страни: ведунья высушит его, надует и будет носить на поясе или привяжет к спутанным волосам.

Быть изгнанным из рода для воина – хуже смерти. Колдуны уничтожались, а опозорившие себя трусостью во время охоты, предательством семьи после брака и воровством – изгонялись на время или навсегда. Человек в одиночестве – что катышек птичьего помета перед бескрайней природой и безграничными, всемогущими духами. Его растопчет даже стадо слабых антилоп, спящему перегрызет горло шакал или собака. Что уж говорить о владыках леса, степи и воды: саблезубом, льве, носороге или мамонте, буйволе, кабане или змеи! Кто спасет его от злых духов, неприкаянно бродящих ночью за пределами селений? Как сможет изгой жить без общения с людьми, без повседневного мудрого руководства со стороны предков, без указаний вождя, без защиты семей и ворожеи?

Человек на родине – все равно, что птица в небе, человек на чужбине подобен земле без семени. Даже лиса не забывает своей норы. А самое главное, куда он денет себя после смерти?

В честь наступившего времени для проведения ритуала была устроена охота, в которой воины убили мамонта и сумели сбросить в пропасть стадо оленей, омыв оружие в крови животных и призывая небо избавить семьи от злых духов, семьи провели ритуал поклонения солнцу и луне.

Страни и ее помощницы готовили волшебное снадобье. Старшая ворожея вышла на скотный двор и зажгла костер, огонь которого означал начало новой эры в жизни семей. Потом ведуньи и колдуны сделали магическое травяное кольцо, символ единства и силы семей: на толстую травяную веревку – кольцо диаметром полтора локтя – навешали множество талисманов: телесную грязь вождя и его ближайших родственников; кусочки, отрезанные от дверного порога; камышинки из его хижины; образцы земли или вообще всех поверхностей, на которые ступал, до которых дотрагивался, и особенно те, на которые испражнялся Енох. Кольцо это Страни внесла в пещеру, где находились божественные обитатели небес и жил вождь.

– Живите долго, я не таю на вас черного зла, о, милые люди семей, – сказал он.

Защищая вождя, Страни защищала и землю, на которой жили семьи; и море, которое их кормило; и лес, который защищал и спасал от смерти; и степь, которая воспитывала характер и очищала душу. Родные места – не просто какая-то территория, а мать, младшая по сравнению со всей землей, но которая имеет свою телесную прелесть. Каждая гора, река, селение, поле – определенные части тела матери-родины, назначения и названия которых известны лишь вождям, ворожеям и учителям. Тайну бережно хранят от врагов и вообще посторонних. С родной землей неразрывно связан и культ предков, и священные ритуалы поклонения луны, солнцу, звездам, а они пронизывали быт, мораль и нравственность.

Страни защищала семьи от злых духов; объявляла праздник – Новый год; лечила и предсказывала будущее. Сегодня старуха Страни обучала девушек заговорам и одновременно шитью платья; потом станет учить приготовлению еды и ухаживанию за маленькими детьми, чистке шкур от крови и грязи и их выделке. Обрабатывали шкуры женщины, и самой умелой и опытной в этом была старуха Страни. Она научила растирать шкуры мехом книзу, осторожно очищая нижний слой небольшими камнями от остатков жира и мяса. Работа эта требовала много терпения и сноровки, не говоря уже о силе. Шкуры, после очистки, растягивали – это уже дело мужчин, а женщины шили одежду костяными иглами и нитками из сухожилий зверей.

Все были при деле, и Енох собрался в путь. Он одел собачью шкуру, взял копье с каменным наконечником, мешок и, сойдя со скалы, сразу же повернул в сторону моря. Енох шел не один, с ним собрались в дорогу двое молодых охотников. Юноши переглянулись – цель похода ясна: Енох ведет их на поиски камня, а заодно разведать путь к лесу, идущий через огромные каменные глыбы, разбросанные отступившим ледником от побережья и через степь. Охотники говорили, что за этими глыбами лес подходит прямо к морю.

Причудливые очертания некоторых глыб напоминали Славу фигуры животных. Вот эта похожа на голову медведя, а здесь лежит собака, а может, кошка – Славу еще не решил, на кого эта глыба похожа больше и остановился. Ему привиделось, что животное сейчас наклонит голову и напьется морской воды. Славу так и хотелось сказать, что вода эта противная, соленая – и ты не сможешь напиться. Суровый окрик Еноха заставил юношу прервать свои мысли и продолжить путь, но все же Славу оглянулся, чтобы еще раз полюбоваться загадкой природы. В нем жил интерес ко всему необычному, и любовь фантазировать стоила юноше недружелюбного и почти враждебного отношения к нему охотников. Вот и вождь кричит на него из-за остановки и несобранности, а ведь Енох любит Славу и учит его рисовать, но нужно смотреть по сторонам – опасность везде. Его друг и Енох уже далеко ушли, нужно догонять.

Они шли и шли: по песку, по камням, по илу – оглянувшись, уже все равно не увидишь скалы, у которой живут семьи, а леса еще не видать. Славу, во время одной из остановок, попытался на камне изобразить нечто красивое – ни то рыбу с крыльями, ни то моллюска с плавниками.

Солнце поднялось высоко, и в шкурах собак стало жарко, сняв одежду, мальчики окунулись в море. Енох взобрался на глыбу и смотрел в сторону пещеры. Мальчишки подставили животы и лица под теплые лучи солнца.

В шкуры собак одевались не все, но почему Енох одел эту шкуру – непонятно. Охотники предпочитали одевать шкуры животных, которых сами же и убили, а вождь был превосходным охотником и мог сбе позволить одеть шкуру любого животного. Пестрое зрелище представляли мужчины в шкурах медведей, оленей, лис, кабанов… Шкура саблезубого принадлежала всем семьям, и она будет покрывать каменный пол пещеры, где находятся дети, пока их мамы заняты. Старуха Страни за ними следит, и женщины могут целый день собирать яйца или обрабатывать шкуры и готовить еду.

Славу и Аван не убили еще ни одного зверя, и охотники дали им шкуры собак; у мальчиков, как у многих, не было родителей, они погибли, спасая детей от холода черного льда. Много месяцев к пещере приходили люди, и Енох с братом помогали всем, чем могли. Мужчины ходили, собирали полуживые тела и приносили их в пещеру, а Страни лечила их тела и души, так и попали мальчишки к Еноху. Их память о собственной жизни началась здесь, у моря, в пещере. Другой жизни они не знали и никого о ней не спрашивали, все равно никто ничего не знает.

Острый взгляд Еноха рыскал по сторонам в поисках нужного камня, а Славу кремневым ножом чертил на камне путь, который они прошли. Мальчишка увлекся и рисовал: извилистую линию берега; глыбы, похожие на животных; расположение солнца по ходу их движения. Славу нарисовал волны моря, так – от любви и восхищения перед этим, еще не познанным, миром, они такие разные и крутят причудливые белые барашки. Такие рисунки очень нужны – и Славу много рисовал, в том числе и путь через степь от скалы до леса с обозначением ловушек, волчьих ям и кольев.

Рисунок Славу не понравилась Еноху, и пришлось перерисовывать, добавляя в него дорогу, межевые камни с обозначениями – получилась карта расселения семей. Женщины и подростки острыми камнями вырезали траву вдоль межевых камней – и через густую и высокую траву по степи пролегла четко очерченная дорога к лесу. Рисунок на камне вождь одобрил и спрятал у себя в мешке.

Славу и Аван несли с собой еще одну шкуру собаки – для переноски камней в пещеру, если, конечно, их найдет Енох.

– Камень, Енох нашел камень! – воскликнул Аван.

Енох склонился над крупным кремневым осколком величиной с человеческую голову. Подняв другой камень, поменьше, он стукнул по найденному кремню и отколол от него тонкую пластину. Енох долго водил по поверхности камня своей ладонью, изучая и радуясь находке. Наконец, он улыбнулся и, что-то пробухтев, стал разглядывать камни вокруг себя, останавливая взгляд на приметных.

– Зарисуй это место – и как можно подробней, чтоб охотники по твоей картинке смогли это место отыскать, а я сделаю надписи.

Славу завидовал Еноху, тот чертил на камнях знаки, которые можно прочесть самому, если умеешь читать. На межевых камнях Енох чертил такие знаки и говорил, что знающий буквы сможет всегда узнать, где может получить помощь. Славу тоже научится, он любил слушать и чертить кремневым стержнем.

Енох нагрузил полную собачью шкуру камней, и ребята потащили эти камни в пещеру. Аван вскрикнул и остановился, потирая лодыжку. Он случайно наступил на змею, и она укусила его.

– Если змея выползла и грелась на солнышке, значит, будет тепло, – объяснил мальчишкам Енох, а змея эта неядовитая, и ее можно съесть.