Некро

Внезапно маски остановились и просто опустились на песок. Думаю, магия ослабла, раз ни энергии, ни ауры, ни магии не чувствовалось. Только вот что-то хотела сделать, а чего не помню… И вообще, где это я? Разве, совсем недавно, не была ли в комнате нашего отделения СИРИУСа? Чего это за маски чудные такие? Ох, током ударило. Надо выбраться из окружения масок. Почему надо? А разве, не надо? Нет же, нужно спасти Сантери и найти Люцифера. А что с Сантери? Он же в соседней комнате… Балда! Джуна умер. Не говори чушь! Джуна жив! Ах, голова! Что с ней?

Виски так заболели, будто кто-то пытается мозги вытянуть из головы, вместе с воспоминаниями. Стоп. Что с памятью происходило только что?

Маски резко замерцали и вновь поднялись в воздух, начав быстро вращаться вокруг меня. Похоже, магия, которой питаются тела – это память или что-то в этом роде.

Достав катану, резко направила лезвие на Кицунэ. Только вот промахнулась! Странно, маска всего в двадцати сантиметрах от меня…

– Хи-хи-хи, – послышался смех от маски лисицы. Нарисованные глаза засияли красным светом, поменяв нейтральное выражение лица на издевательское и хитрое. После чего свет проник в мои глаза, заставив окунуться в прошлое. То прошлое, которое я еще не видела. Однако, не до рассказов сейчас про реинкарнацию душ. Скажу одно: разговор Эрнесты и Арна были чистой правдой. Сердце мгновенно стало замедляться, перекрывая жизненные каналы. Сколько раз монстры пытались вывести меня из строя, давя на воспоминания! Как же однообразно! Создав воздушную сферу, резко пульнула шар в Кицунэ. Естественно, маска уклонилась и засмеялась. Однако, за сферой пряталась я, слившись с ветром воедино (воздушный вихрь стирал черты тела, делая размывчатыми), и нанесла катаной урон по глиняному лицу. На лице лисицы появилась большая трещина. Но, несмотря на это, маска уцелела, поменяв веселое выражение лица на недовольное и гневное. Кицунэ завизжала, потом обволоклась оранжевой дымкой, которая стала извиваться, как языки пламени.

– Позвольте, принцесса, – вырвавшись из груди, сказал горделиво ягуар, вовремя набросившись на белую девятихвостую лисицу, вырвавшуюся из маски Кицунэ. Животные схлестнулись в схватке, обжигая друг друга пламенем. Ягуар, обхватив тело лисицы по спирали, словно пружина, начал душить животное своим длинным хвостом.

– Стой! – увидев слезу в молящих глазах лисы, крикнула я и отозвала ягуара обратно в тело. Слуга нехотя отпустил Кицунэ, которая откашлялась кровью, нервно глотая воздух, и вернулся в мое тело. Думаю, что лиса доброе создание… Кицунэ даже поклонилась. А теперь начала трясти пушистыми девятью хвостами, как животное, готовящееся к… нападению. Издав вой, лисица высоко подпрыгнула и исчезла из поля зрения. Подняв голову к небу, не смогла найти животное.

– Гха! – вырвалось из горла вместе с кровью. Кто-то обвил шею острым кнутом и потянул к себе на огромной скорости с большой силой. Направив острый конец меча на владельца оружия, пыталась зацепить противника или разорвать кнут. Но на руки наступили с огромной силой, причем лапой, как у ворона. Расцарапав кожу, обидчик вырвал вены из рук, подкинув и заглотив, словно червей. Эта боль… Не передашь, насколько это больно…

– Это Цутигумо и Тэнгу! Великие воины-демоны! Госпожа, позвольте помочь! – завывал внутри верный ягуар, пытаясь вырваться наружу.

– Сама справлюсь, – томно и монотонно ответила я, расслабив тело и позволив ворону раскромсать руки до конца. Паук Цутигумо на немного ослабил хватку, почувствовав, что тело перестало сопротивляться.

На несколько секунд перед глазами появился свет, из которого протягивали руку. Такую нежную и чистую, что казалось, что совсем не являюсь некромантом или с проклятой душой человеком. Хотелось поскорее ощутить тепло от белоснежных рук. Положить ладонь на сердце, чтобы согрелось. А то, в последнее время, стало ледяным каким-то. Даже на дне Аида не так холодно, как в моем сердце. В моей душе… Раньше протянула бы руку без раздумий, но Люцифер прав, слишком сырой тряпкой стала я, что не могу добраться до злодея, развесив сопли по обе стороны. Поэтому хочу жить до тех пор, пока не спасу души людей, дорогих мне.

– Простите, но не сейчас, – так же монотонно прошептала я, открыв глаза и резко вспорхнув с места. Темная дымка охватила изуродованные руки, восстановив плоть, которыми вцепилась в горло Тэнгу, нажав на сонную артерию и выпустив кровь прямо себе в лицо. Ворон пытался отбиться ногами. Но вакидзаси, выскочивший из-за спины отрезал ноги, заставив монстра корчиться от боли.

– Вы – не легендарные демоны-божества Японии. Только жалкая пародия! – грубо отрезала я, пробив локтем в голове Лжетэнгу дыру, размером с бейсбольный мяч, и оторвав клюв. Демон превратился в маску, которая треснула по швам и обернулась в белый порошок.

Паук гневно зашипел, оплевав меня ядовитыми слюнями. С недовольным выражением лица, я вытерла яд и идеально выпрямленными руками хлопнула в ладоши. Ну, представьте, как изображают пасть крокодила. После чего Цутигумо непонимающе стал жевать. А после второго хлопка паук разлетелся на кусочки. Создав воздушную горячую сферу внутри, стала поднимать давление и увеличивать силу гравитации, из-за чего и лопнул. За счет повышения температуры и повышения уровня кислорода увеличивается артериальное давление, за счет чего сердце начинает очень много работать. Происходит спазм сосудов. Чем больше давление и температура, тем больше дополнительная нагрузка.

Бакэнэко, отсиживающаяся в углу, спокойно хлопнула глазами и замурлыкала. Черная кошка с трехметровым хвостом впилась взглядом в меня, тщательно изучая. Поняв, что противник ищет слабые места, достала катану и рванула вперед, едва касаясь ступнями песка. Создала воздушные потоки под ногами. Бакэнэко не двинулась с места, только ударила хвостом по земле. Две огненные сферы, откуда ни возьмись, вылетели из песка и справа, и слева одновременно. Замечательно, либо с одной стороны меня убьют, либо с другой. Нужно ускориться, однако сферы яро как-то реагируют на воздух. Ладно, сделаем так. Кинув катану под ноги, лезвием в песок, я прыгнула на рукоятку, оттолкнулась и сделала сумасшедшее сальто, после которого чуть не вырвало. Было похоже на то, как прыгают пловцы с трамплина для прыжков в воду, несколько раз перевернувшись. Я сделала пловцов точно! Можно записать количество вращений, сделанных в воздухе, в книгу «рекордов Гиннеса». Наконец, повернувшись лицом к земле, обнаружила наглую кису и кометой понеслась на врага, обнажив вакидзаси. Злобно ухмыльнувшись, стукнула одной ногой о другую, создав дополнительное ускорение за счет потоков воздуха.

– Хи–и–и–и! – издала мною забытая Кицунэ, промчавшаяся мимо. Правое ребро хрустнуло, собственно, как и вакидзаси. Полностью разорванная правая часть тела застонала и задымила от огня. Эта тварь прожгла огненными когтями огромную дыру во мне, проломив ребра. Потеряв концентрацию над равновесием и магией, закрыла глаза и затаила дыхание.

– Без проблем! – раздался воинственный голос ягуара, после которого я воспарила в воздухе с помощью крыльев из черной дымки, держа непонятно где разбухшую катану (скорее, напоминало по длине нодачи). Рукоятка была украшена черепами, идентичными рукоятке трости Сантери. Дымка заползла в рот и расползлась по всему телу, одурманив мыслью о том, что надо вынести противника. На лице появилась садистская довольная улыбка. Все, ребята! Попались!

Позволив дымке до конца овладеть телом, я застыла в воздухе и отдала приказ тени. Струйки черного пламени понеслись в сторону Бакэнэко, нервно зашевелившей хвостом. Словно терновник, дымка разрасталась. Лисица, бегающая в воздухе, пыталась наброситься на меня. Однако, дымка создала магнитное поле вместе с черным пламенем, а потом резко притянула девятихвостое существо к полю и сожгла. Даже в магических существах есть металл, который отлично притягивается к магниту. На шее Кицуне блестел металлический ошейник, что и погубило лживого монстра. Терновник, что настиг кошку, которая отбивалась изо всех сил с помощью огненных шаров, обвил ее хвост. Резким движением, выдернув хвост, черная дымка заползла в уши Бакэнэко. Долгое время существо когтями пыталось вырвать магическую вуаль из головы и тела, встревоженно крича и раздирая плоть до крови. На мгновение кошка застыла, расширив зрачки, которые стали белеть, после чего медленно превратилась в белый песок, как и все остальные четыре маски.

– Демон воплоти! – послышался в темноте тропиков искорёженный женский голос.

Осталась одна маска, точно. Это самый сильный должен быть демон изо всех остальных. Направив дымку на поиски источника голоса, дабы упростить задачу и не играть в прятки с Ханьей, стала прислушиваться к шелесту деревьев. Однако, словно дразня, демон шуршал в разных точках тропиков, мгновенно телепортируясь и сбивая с толку.

Дымка, поняв, что не может сконцентрироваться, просто обволокла весь остров, заставляя растения и деревья вянуть. Даже камни разрушались и крошились, как и песок, становясь все меньше и меньше. Ханья засмеялась, как злобная старуха, направив потоки своей магии в ответ на дымку, которая изо всех сил сопротивлялась могущественному потоку красного света, расстилавшемуся узорами на темной вуали некромагии. Как змея, ползущаяся в грязи и оставляя едва заметный след за собой, красный свет достиг меня, поломав крылья и скинув на землю ударом, похожим на огромный кулак.

– О, твое сердце насквозь пропитано любовью к юноше… – сказала радостно Ханья.

Сердце резко стало холодеть. Наступило ощущение, будто кто-то ледяными пальцами касается оболочки и вкачивает ненависть вовнутрь.

– Юноша, которого ты желала, предал и вернулся к прошлой женщине. Бедное молодое девичье сердечко, – мурлыкала маска, внезапно нажавшая, будто когтем, на клапан сердца. – Давай, уничтожь подлого предателя, у которого нет никаких чувств. Пусть любовь умрет и останется осадок прекрасной и уничтожающей страсти. Желай всех. Желай каждого.

Красное кружево доползло до коры головного мозга, заставив атрофироваться извилины. Память стала резко стираться, а сердце наполняться необъяснимой ненавистью. Хотелось так завизжать от боли, насколько возможно. А потом проткнуть душу кинжалом и умереть, дабы не чувствовать дыру в душе. Однако, как и в ящике Пандоры, на дне осталось самое прекрасное чувство – надежда. Плевать, насколько больно думать о предательстве. Подумаешь, человек послушался того, кто владеет его душой. Но что насчет сердца? Да, сердце Сантери тоже запечатано. Запечатано, но не вырезано.

Прикоснувшись к груди, я почувствовала сильное сердцебиение и приятное тепло, которое разливалось внутри, грея душу, тело и кончики пальцев.

– Пламя любви намного сильнее, чем пламя пустоты и разрушения, – освободившись от немощи и прикоснувшись ладонью маски женщины, сказала я. Затем пальцы запульсировали, загоревшись черным пламенем, и маска расплавилась. Небо потрескалось, как и весь окружающий пейзаж.

– Наконец! Мива! – сбрасывая осколки лжекартины, обеспокоенно крикнул Ивер, протянув руку и помогая выйти из куба. Оказывается, Ханья и подручные маски запечатали меня в ином измерении, когда летали по кругу и вытягивали память, создав точную копию окружающей среды.

– Это было опасно, – тихо зашуршал знакомый спокойный голос рядом. Перепрыгнув через разбитый порог куба и выйдя наружу, увидела парня с фиолетовыми волосами и серыми глазами, одетого, как ниндзя.

– Деон?! – выпучив глаза, выпалила я.

Грей поклонился. Поняв смятение, которое явно выражало мое лицо, Ивер постарался объяснить:

– Как я говорил, в этом мире только два существа умеют телепортироваться, используя «зеркальный мост». Это демон Ханья и Деон Грей, который увидел данного демона однажды. Она приходит тогда, когда чувствует огромное скопление ярости и прочих негативных чувств, чтобы совратить душу. Мать, точнее хозяйка, Грея была жрицей в храме, которая славилась своей чистой душой и даром исцеления.

Деон показал рукой Райлю, что продолжит сам.

– Сора-сан была не просто жрицей, а жрецом. Жрецы являются посредниками между богами и людьми, а жрицы еще должны охранять культ и передавать знания, обучать искусству целительства. Госпожа приютила меня в храме, который подчинялся богу ветра Фуджину, когда мне было всего шесть лет. Родители отказались и продали меня в рабство. Госпожа Сора, которая покупала на рынке овощи, увидела, как избивают голодранца. Забрав к себе, Сора-сан долго не могла управиться со взрывным характером маленького и неотесанного мальчика, который не знал, что такое этикет, культура, манеры и речь. Но сердце хранительницы храма было таким чистым, что даже грязный и злой разбойник смог поверить в существовании добра и справедливости. Обучив письму, речи, боевому искусству «кобудо» и этикету, Сора-сама однажды сказала, что готова представить меня богам и даровать чудесную технику. Незадолго до этого, в храм Фуджин ходил красивый и богатый юноша, похожий на Аматэрасу, будь она в мужском обличии. Госпожа сразу привлекла Хироки-сана своею красотой, манерами, умом и чистотой. Однако, не только Хироки-кун желал Сору-сан, но и все мужчины городка, которые готовы были предать своих жен в любой момент ради сладкого вкуса губ жрицы. Но Сора-сама любила только одного мужчину в той жизни – Ками-саму. То есть Бога. Именно ему госпожа отдала все годы прекрасной и цветущей юности, излучая свет снаружи и изнутри. Кто бы мог подумать, что ёкай, помогавший Хироки-сану и изменивший его облик и ауру, приближенную к Богу, заставит девушку заблудиться и принять столь сомнительный факт. Однажды, госпожа Сора сказала, чтобы я отправлялся на гору Макото и готовился к обряду, начав размещать ритуальные предметы по порядку. Для этого нужно было еще посидеть под прохладной водой и освободить ум. Переночевать в поле, слушая лишь ветер. Сжечь на бумаге страхи и горести, застрявшие в голове. Все это указывало на то, что будущее должно быть позади, заставляя людей наслаждаться картинами настоящего. И сердце подсказывало, что нужно, как телохранителю и верному пажу, быть с миледи и защищать, во что бы то ни стало. Даже, если дело касается знаний. Сора-сан настояла, отправив меня на важное задание. Однако, зря. К тому же не только у госпожи была тайна. В ту ночь, когда я постигал холод и прохладу водопада, очищая мысли, из воды вышла обнаженная дева, которая плескалась в воде при лунном свете. Это была Ханья, которая приняла женское обличие. Приблизившись ко мне, Ханья начала шептать страстные слова в ухо, заставляя желать любви и похоти. Но душа и мысли сопротивлялись, ибо Сора-сама предупреждала, что если открою глаза, то боги отвернуться и никогда не примут слабого духом человека. Разозлившись, Ханья развернулась и пошла в сторону леса, язвительно воскликнув, что чистая душа жрицы храма Фуджин стала самой грязной. Прогремел гром и полил дождь. Холодная вода становилась горячей. Голос в голове крикнул, что нужно бежать к Соре-сан и спасти ее. Резко рванув с места, на всех порах я помчался к храму, не жалея босых ног и стирая пятки в кровь. Подбежав к длинной лестнице, ведущей в храм, увидел огромное количество народа, который стоял с факелами и ножами. Спросив, что происходит у мужчины, понял, что госпожа в опасности. Сора-сан отдала свою чистоту Хироки-сану, восприняв его за Ками-саму, который пожелал ребенка от жрицы. Ёкай, помогавший Хироки совратить госпожу, убил мужчину, перерезав горло и поглотил душу Соры… Но самое страшное зрелище я увидел собственными глазами, когда ворвался в опочивальню Соры: в тело госпожи вселился демон, разрушавший ее плоть. Тело Соры не было крепким, поэтому сила ёкая убивала ее, заставляя воспламеняться. Ёкаем оказалась Ханья, которая стала довольно и мерзко смеяться, раздиравшая когтями нежную кожу хозяйки. Тогда и пробудилась сила некромага и тайная сила потомков храма Фуджин. «Зеркальный мост» могут создавать лишь те, кто пережил самую страшную боль в своей жизни, и кто может заставить душу подчиниться разуму, а силу – душе. К тому же, боги, правда, темные, приняли меня и помогли прочитать манускрипты на свитке, который спрятала в подвале сгоревшего храма Сора на тот случай, если пойдет что-то не так.

Закончив историю, Деон закрыл рот шелковой фиолетовой повязкой, которую обычно носил и поклонился. Ивер, внимательно слушавший историю, о которой давно знал, отвернулся и начал чистить револьвер. Достав сигариллу, парень начал медленно втягивать дым.

– Получается, Ханья все еще жива? – осторожно и нерешительно спросила я, медленно отходя от оцепенения.

Грей помотал головой и спокойно произнес:

– Нет. Я убил Ханью.

Слеза, что медленно сползала по щеке и падала на песок, будто хрустальный шар, разбилась. Закрыв ладонью рот, я побежала в сторону небольшой скалы. Так больно стало от мысли о том, что человек такой кошмар пережил, при этом оставаясь спокойным снаружи, когда рассказывал. Он не показывает вида, как рана щиплет душу, заставляя молить о пощаде или о смерти. Сколько лет нужно, чтобы забыть урон, нанесенный сердцу? Сколько?!

Достав катану и разрубая все на своем пути, стала разбегаться быстрее и быстрее, пока не стукнулась лбом о камень. Точнее, о скалу, к которой бежала. Ну, и ладно! Вовсе не больно! Встав на ноги и пнув скалу, получила дополнительно еще один синяк. Несправедливость в этом мире никогда не перестанет выводить меня из себя! Бесит! Кому-то достается все, а кому-то – ничего.

Потерев ступню, я посмотрела на дымящиеся деревья и лианы, которые пострадали от меча и злости. Кстати, на острове ночь опять наступила… Даже волки завыли… Волки?! Ох, еще тут волков не хватало. А вой становится все ближе и ближе… Мерцание ненасытных глаз тоже ярче делалось. Надеюсь, что хоть волки-то не волшебные?

– Кто посмел вступить на земли духов? – плавно и мелодично раздался мужской голос на верхушке скалы. Вынырнув из-под пещерки и посмотрев в сторону источника звука, увидела мерцающий белый силуэт, размером в шесть метров. Несколько сотен едва различимых, мелких жемчужин суетились возле силуэта. Некоторые аккуратно приближались ко мне, заинтересованно подлетая к глазам.

– Простите, что потревожила…, – неуверенно начала я, медленно поклонившись. – Дело, которое не требует отлагательств, привело меня сюда. Много человеческих судеб зависит от того, что должна я найти на острове. Темная и злая сила пытается помешать процветанию и продолжению жизни…

Послышался вновь вой.

– В твоей душе много негатива. Убирайся с острова, а не то сгинешь, – резко произнес силуэт, направив жемчужины на меня.

Перламутровые сферы сплелись в единую нить, словно бусины, обхватили тело целиком (кроме лица и шеи), сделав кокон, и аккуратно потянули в сторону берега. Силуэт развернулся и стал растворяться.

– Но я не могу! Ради Джуны! – пытаясь вырваться из жемчужного плена, крикнула я, разозлившись окончательно.

Силуэт встревоженно остановился, а затем превратился в огромного снежного волка, покрытого кристальной пыльцой. Темно-красные глаза забегали, изучая меня уже вблизи.

– Повтори имя, человеческое дитя. – навострив острые и большие уши, сказал тихо волк. Жемчужины спали с тела.

– Джуна Сантери, – осторожно произнесла я, поняв, что волк странно как-то начал вести себя, когда услышал имя Джуны.