Антракт

По соседству с нашим находился офис израильтянина по имени Рубин. Он занимался продажей мебели. Был он человек образованный: говорил по-английски и немного по-русски. К тому же, вдовец и большой любитель путешествий. Как правило, на своей яхте и в окружении прекрасных дам. После знакомства и задушевной беседы он сказал, что эта работа и окружение не для меня. Как будто я сама не знала! Иностранцы никак не могут уяснить себе, почему квалифицированные специалисты вынуждены заниматься черте чем на чужбине, чтобы заработать лишнюю сотню долларов.

Мы часто болтали на разные темы. Как-то он попросил у меня домашний телефон, якобы чтобы подыскать и предложить мне работу.

Гуляя в последний предотъездный вечер по набережной Тель-Авива, я увидела Рубина, увлеченно играющего со своим ангелочком-внуком. Но не окликнула его: я была не одна, и он был в окружении семьи сына.

Когда я вернулась домой, сестра сказала, что мне несколько раз звонил израильтянин. Это был Рубин. Конечно, не работу он мне предлагал, а встречу с ним. Я не согласилась. Сестра мне категорично сказала: «Дура, тебе не работу надо искать, а мужа. Вот и кандидат» Наверно, она была права. Через день я уехала.

Потом мне долго снился сон: я еду на велосипеде по берегу моря навстречу кому-то едва различимому вдали. А в жизни я так не научилась ездить на велосипеде… Вот и две потерянные возможности.

Судный день

Наши коммерческие дела стремительно ухудшались, потому что волна негатива обманутых клиентов увеличивалась и стремительно накатывала на нас. То есть, судный день приближался. Оставаться на старом месте было просто опасно: Миша в офисе не появлялся, ночью вывез из него весь скарб и посоветовал мне тоже на время, до открытия нового офиса, отдохнуть. Отдыхать мне было некогда: у меня заканчивалась виза, да и его авантюрные наклонности не оставляли надежды на возможность нормальной работы. После рассказов о приключениях дня, когда сюжеты были особенно триллерные, сестра с опаской говорила: «Оля, не пора ли тебе вспомнить себя? Я за тебя волнуюсь». Поводов для волнения было достаточно. Я все чаще задавала себе вопрос: «Я ли это?». Особенно засомневалась я в своей подлинности, когда Миша пригласил меня и свою жену в каньон (большой супермаркет), чтобы сделать нам подарки. «Выбирай что хочешь – я плачу» – щедро сказал он мне. К тому времени зарплату он мне не платил несколько дней, и я с чистой совестью выбрала несколько стильных штучек. Они с женой набрали кучу всякой ерунды для себя и ребенка. А когда стали расплачиваться чеком, он оказался не подтвержден счетом в банке. Короче, липовым. Причем, Миша об этом прекрасно знал. Надеялся, что пронесет. Тем более, что таким образом он уже приобрел автомобиль и бытовую технику.

Все-таки удивительная страна Израиль! И удивительны законы этой удивительной страны: за бытовое нарушение обувают в кандалы, а за финансовые махинации просто извиняющее улыбаются: мол, sorry, денежек у вас пока нету…

Странно, что меня эта ситуация не испугала, а только появился азарт: а где пронесет? Мы все-таки пообедали в кафе, спустившись на первый этаж в том же каньоне, и поужинали большой толпой в загородном ресторане на липовые чеки. После ресторана мы набились в машину вшестером и истерически хохотали всю дорогу до дома, восхищаясь своей удалью дурить публику. Встретив осуждающий взгляд сестры, я поняла, что пора возвращаться из зазеркалья в суровую действительность.

И примчал меня ночью самолет родной авиакомпании в мрачный город, где ждал меня мой родной дом, друзья и подруги и гордиев узел проблем, рубить который было не под силу, а развязать – невозможно.

Послесловие. Два визита на Святую землю

Мои поездки в Израиль сплошь состояли из чудесных событий. К ним, наверно, относится и то, что буквально за несколько дней до отъезда я закончила читать Библию, не зная, что меня ожидает дорога в землю обетованную. Читала я ее как историческое повествование.

Визит №1 Фужеры в стиле nostalgia

Впервые в Иерусалим (правильно надо говорить Ерушалайм) я попала в сопровождении двух мусульман. Эта экскурсия была организована специально для меня – заезжей гостьи из головного офиса. Так как представительство нашей компании гости посещали часто, у работников выработался до автоматизма ритуал проведения экскурсий. Причем, четко отслеживался баланс между статусом гостя и услугами, представляемыми во время экскурсии. Мой статус был не совсем понятен местным кадрам, но на всякий случай они решили обслужить меня по VIP разряду: лучше перебдить, чем недобдить.

К особам верующим я себя не относила и не отношу, но глядя на безмолвную пустыню, простирающуюся вокруг, у меня даже не возникало сомнений, что Иисус Христос – фигура историческая и именно здесь он готовился к выполнению своей миссии.

Мы зашли в историческую часть города через мусорные(!!!) ворота и сразу попали к стене Плача. Конечно, у меня было припасено с десяток записок моих подружек и сослуживцев, которые непременно надо было положить к стене. Как всегда, я забыла про себя. Но, с другой стороны: очно обо всем попрошу, ведь это более эффективно, наивно думала я. Ничуть не бывало! Во-первых, не так просто было найти свободное место у стены: так много страждущих паломниц в отрешенном состоянии прильнули к каждому доступному ее кусочку. И каждая щербинка стены была утыкана записками.

Когда я прикоснулась к стене, мне показалось, что я попала в другое измерение: исчезли все мои проблемы, улетучились просьбы и желания. Осталась только прохлада стены, проникающая сквозь ладони во все мое существо. Прохлада обволакивала и успокаивала. Я поняла: вот она, моя защита! И ничего больше мне не нужно! И ничего, кроме слез благодарности, не исходило от меня. А, собственно говоря, это была и не я…Остановилось время и исчезло пространство…

Выйдя за заградительный барьер и сняв с головы платок, я вернулась в мир, где ждал меня улыбающийся Марат. Наверно, многие экскурсантки возвращались в этот мир с похожим выражением лица. Хорошо, что первым на этом пути был все понимающий Марат.

Потом мы вошли в мечеть, построенную на камне, хранящем след стопы Магомеда, и потеряли там нашего спутника, правоверного мусульманина. Оказалось, что он в подвальном помещении решил совершить намаз. А Марат показал мне на одной из колонн мечети изображение забавного чертика, образованное рисунком камня. Вот уж улыбка природы!

Путь к Храму Гроба Господня пролегает через сплошное пестрое и шумное торжище. Запах восточных пряностей до сих пор памятен мне. С тех пор я во все возможные блюда добавляю кари: эта пряность напоминает мне аромат Иерусалима.

Сам храм не воспринимается как цельное архитектурное сооружение. Он похож на разные главы Библии. Очень забавным мне показалось, как поделено по конфессиям пространство храма. Самое почетное место у фасада кувуклии (часовни, построенной над пещерой, из которой Христос вознесся) занимают христьяне-копты. По какому принципу делились места – непонятно. И не удивительно, что в храме идет перманентный ремонт: хозяев-то много! А порядка нет…Так это напомнило мне нашу действительность, что вроде бы сразу многое стало ясно. И грустно…

Запомнились мне на одной из икон глаза Божьей матери, выполненные из драгоценного камня. В них как будто сконцентрирована вся скорбь мира. И смотрят они прямо в душу.

Моему полнейшему растворению в Иерусалиме мешал Марат. То есть, он отвлекал внимание симпатией, которая между нами возникла. И которую он постоянно выражал. И все мои впечатления разбавлялись присутствием и вниманием неравнодушного мужчины. Мне хотелось долго-долго бродить по улочкам старого города, делая вид, что мне очень интересна древняя история этих мест. Ну, а когда на обратном пути я без какого-либо умысла показала на понравившиеся мне ностальгические фужеры, и они мне в то же мгновение были подарены, фигура Христа несколько померкла. Прости меня, Господи!

Фужеры по-прежнему вызывают восхищение моих гостей и будят во мне волну тихой и светлой грусти. Интересно, вспоминает ли эту поездку Марат?

Визит №2 Костер из записочек

Второй раз мы поехали на экскурсию в Иерусалим с моей кузиной Галей. Экскурсия была классическая и добротная. Рассказывать о предмете посещения – местах жизненного пути Христа начали сразу после посадки в автобус. Тут меня прихватила другая пагуба: безудержные слезы восторга, скорби и умиления от предчувствия грядущих впечатлений.

Не знаю, какая нервная система может переварить в один день и прикосновение к Вифлеемской звезде, и Голгофу, и Гефсиманский сад, и камень, на который положили Христа после снятия с креста. Хотя, наивно и глупо мерить всех по себе. Стояли мы в очереди, которая вела в кувуклию. Мы с сестрой – в предчувствии судьбоносного события в жизни, а рядом деловито отвечали на телефонные звонки и обыденно говорили: «Я сейчас в Храме Гроба Господня. Выйду – перезвоню».

Есть довольно распространенное понятие: намоленное место. Раньше мне казалось, что это некий снобистский штамп. Посещение часовни заставило меня поверить в это явление. Если я скажу, что слезы непрерывным потоком лились из моих глаз, то уже, наверно, станет смешно: эта барышня плачет и по поводу, и без него… Но то, что маленькое помещение наполнено молитвами всех паломников, побывавших здесь до меня, ощущалось на уровне вязкости воздуха. Это не было эффектом тесного закрытого пространства. Это было что-то необъяснимое. Я невольно опустилась на пол на колени. То же самое делали окружающие. Забытью не дали длиться долго: очередь страждущих приобщиться и освобождение помещения приобщившимися регулировал дежурный строгий священник.

Еще одна вещь меня поразила: неопалимый огонь действительно не обжигает. Конечно, каждый приобрел связку свечей, зажженных от источника неопалимого огня. Моя добрая мама раздала по свечке всем своим подружкам. Последнюю свечку я зажгла на могиле хорошего человека, Сережки Кулика. На мамину могилу свечек не осталось.

Уже темнело, когда мы добрались до стены Плача. На женской половине ее было пустынно. Но, наверно, слишком переполнены мы были впечатлениями дня, поэтому ничего, кроме яркой луны и четких очертаний стены на фоне темного южного неба я не помню. Запомнился пренебрежительная фраза на русском языке: «Только русские поворачиваются к стене Плача спиной». И почему русские так не любят своих соплеменников, особенно встречая их за границей? Но это уже другая история…

А уборщики уже приступили к своему привычному делу – выметали мусор вместе с записочками, не удержавшимися на стене.

Вспомнился язвительный Гарик Губерман, сделавшийся в Израиле примерным иудеем и непревзойденным экскурсоводом по иерусалимским святыням: «Вновь закат разметался пожаром – это ангел на Божьем дворе жжет охапку дневных наших жалоб. А ночные он жжет на заре».

Памятуя эффектное фото стареющего мачо Аксенова на фоне стены Плача, мне тоже захотелось запечатлеться. Дважды мои попытки не удавались: кадры были просто пустые. Случайность ли это?

Мужчины моей жизни

Посреди зимы я наконец-то понял, что

во мне живет непобедимое лето.

Альбер Камю

В молодости, после очередного рассказа о своих встречах и расставаниях с молодыми людьми, моя замужняя подруга говорила: «Тебе пора писать роман». Вряд ли по свежим следам и ранам можно было его написать: слишком много эмоций, не всегда положительных, сопровождало все эти события. И много обиды – плохого советчика объективного повествования. Скорее, это был бы рабочий материал для популярного психотерапевтического пособия типа «Как не надо устраивать личную жизнь».

До сих пор не могу объяснить себе, почему все мои взрослые ухажеры были женатыми. Даже моя самая трагическая и длительная любовь, вспыхнувшая в двенадцать лет, пережившая долгие годы встреч и расставаний, материализовалась после то, как любимый мужчина прожил десяток лет в браке, произвел на свет двоих детей, и только после этого стал моим мужем, единственным на сегодняшний момент.

Сергей №1

Впервые я пошла на свидание в возрасте десяти лет с соседом с нашего двора. Это был очень красивый мальчик, похожий на маленького Сергея Есенина. Разочарование в ухажере меня постигло уже по дороге в кино: из протянутых мной монеток для оплаты проезда в трамвае в размере шести копеек он выбрал две монетки по копейке, опустил их в кассу и оторвал два билета. При этом он хитро посмотрел на меня в ожидании получить восторженный взгляд за находчивость. Но получил в ответ недоуменный и презрительный взгляд. У меня хватило женского терпения не повернуться и в тот же момент гордо удалиться: в кино мы все же сходили. Но, кажется, мы оба остались недовольны друг другом. По крайней мере, это было наше последнее свидание.

Сергей №2

Я ехала в трамвае устраиваться после института на первую в своей жизни работу. Людей в трамвае было немного: территория его просматривалась полностью. Передо мной возникла фигура. Фигура была внушительная, имела пышную шевелюру пшеничного цвета и осознанный заинтересованный взгляд. Я, конечно же, была сама невозмутимость и независимость, но выходить из трамвая мне не хотелось. Вышли мы на одной остановке и зашли в одно здание. Через некоторое время мы оказались коллегами. Был длительный процесс присматривания, сначала заинтересованных, а потом – влюбленных взглядов. То, что влюблена, я поняла очень скоро.

Кажется, объяснений не было, но как-то сразу нам обоим стало все понятно. Наши романтические чувства крепли. Не было дня без встречи. Если мы были на разных территориях, то обязательно говорили друг с другом по телефону. Сергей был большим франтом, и, зная мою любовь к нарядам, непременно интересовался, какое платье на мне надето. Я ловила каждое его слово и взгляд. От его внимания я просто летала на крыльях! Мои желания материализовались, не успев сформулироваться. Я ему в шутку говорила: «Сережа, ты – не Сережа, а подарок к 8 Марта». Мы не скрывали своих чувств, и наш дружный коллектив с пониманием относился к ним. По крайней мере, на всех мероприятиях место около меня не занималось: оно – для Сережи.

Долгое время о нашем романе мне напоминали бабочки, которых мы вместе с ним рисовали в моей ванной комнате. Причем, обмолвилась я о своем желании вскользь, а вскоре им были принесены трафареты, краски и придумана технология, как этот «шедевр» увековечить.

Пришел момент, когда чувства переполнили нас. После первого бурного объяснения он сказал: «Идем к твоей маме, все ей расскажем. Я хочу быть с тобой всегда». Мне стало страшно и за себя, и за его жену и сына. И за него. Гипертрофированное чувство ответственности сыграло со мной злую шутку: а вдруг я не смогу его сделать счастливым… Мой страх был так велик, что он запнулся на полуслове и никогда больше к этому разговору не возвращался. Тогда, вероятно, и был сделан его выбор. Мы еще некоторое время работали вместе, затем почти одновременно ушли. Изредка мы встречались, но, наверно, с целью отвыкания друг от друга.

Спустя много лет, с разрывом в несколько лет, мы дважды встретились с ним в метро, но в один календарный день: 8 марта. В первый раз мы узнали друг друга, но, поздоровавшись, разошлись. Вторая встреча произошла недавно, поздним вечером, на станции метро Площадь Ильича. Я отметила, что одиноко стоит утомленный сгорбившийся человек. На франта он совсем не похож: одежда ему просто служит защитой от ненастий. Наверно, и я не выделялась из толпы, потому что даже мимолетного взгляда не было брошено в мою сторону. Ох уж, наши комплексы! И почему бы ни подойти к нему и ни сказать: «Здравствуй, Сережа! Вот мы и встретились. И прошло-то всего тридцати лет…»

Сергей №3

Первый человек, которого я встретила в свой первый рабочий день на новом месте, был Сергей. Мы столкнулись с ним на тесной лестнице. На его вопрос, по какому вопросу я сюда забралась, я ответила, что теперь буду здесь работать. «Даааа?» – удивленно протянул он. «Ну, а я – зам. начальника центра». На управленца он совсем не был похож: задорный взгляд, загорелая физиономия, высоко закатанные рукава рубашки, обнажающие крепкие загорелые руки. И ладони работяги. И жар от него шел как от печки. Причем, от печки, в которой пекутся вкусные пирожки. Был он для всех своим парнем, первым балагуром и заводилой на вечеринках.

Долгое время мы просто приятельствовали. Говорили, что он очень заботливый муж и отец. Да он и не скрывал этого! Женился он на самой красивой девушке – практикантке, пришедшей к нам на работу. Был он в меру карьерист, в меру циник, ездил на старой Победе, в которую всегда набивалась куча желающих попутчиков.