неОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ

Знаешь, даже сказать тебе нечего.

Не целую. Плохой тебе ночи.

    Р. Брэдбери

… А потом Саддам просто пропал. Он никак не обнаруживал себя ни на следующий день, ни днём спустя, а я всё не могла заставить себя перестать его ждать. Неля до сих пор вспоминает свои ощущения от той нашей поездки, в которой ей довелось увидеть в моих глазах такую глубину человеческого отчаяния, что она всерьёз задумывалась о том, не совершила бы я с собой чего непоправимого. Я же терзалась другими мыслями, выливавшимися в один лишь вопрос «Почему?», кстати говоря, ответ на который был очевидным для моих попутчиц. «Ты сама во всём виновата! – приговаривала Неля, утирая мне слёзы, – мужик не станет играть в догонялки вечно; игры ему эти ни к чему. Он лучше догонит ту, которая бегает плохо или прикидывается, что плохо. Умной должна быть баба, а ты – дура». Но у меня было своё мнение на этот счёт, и потому я снова и снова набирала абоненту, находящемуся уже четвёртый день подряд «вне зоны действия сети».

Мама всегда говорила, что я очёнь упрямый человек и порой мне казалось, что это качество во мне её раздражало. Бабушка называла эту мою черту характера несколько иначе: «Сухоломная ты, не слушаешь никого!» – говорила она. Сейчас, спустя практически два года, я уверена, что не прояви я упорства тогда, всё могло быть иначе, но на «иначе» я не была согласна ни тогда, ни теперь.

«Ну, наконец-то, мы встретились, дорогая!» – повизгивающий истеричный альт, который всегда был неотъемлемой частью моей близкой подруги, этим вечером особенно напрягал. Нужно сказать о том, что с Динарой я в большинстве случаев встречалась неохотно, вроде бы как из чувства долга или жалости; в этот раз было не без того. Дина была в Шарме на тот момент без малого три месяца, и я чувствовала, что период её адаптации ещё не истёк. Безусловно, мне хотелось поддержать её морально. Сегодня именно по этому поводу я соизволила выбраться на променад Меркато, большие ворота которого в вечерних сумерках горели кроваво-красным.

Эль Меркато – необычная улица, предлагающая много новых интересных знакомств и полезных покупок, и что самое главное, неожиданных встреч.

«Оля, я расстроен, но это не вини себя. Ты остаёшься с мужем и это твой выбор. Всего хорошего» – я пыталась поверить тому, что открыл сообщением мой гаджет. Резко затормозив, я начала судорожно хватать ртом воздух огромными глотками, а в глазах замельтешила разноцветная мошка.

«Дорогая, что с тобой? – Дина взволнованно трясла меня за плечо, – случилось что-то страшное? Что там за сообщение?»

«Нет, ничего страшного, прости, просто неожиданный ответ».

«От кого?» – продолжала навязчиво любопытничать подруга.

«Нууу, я говорила тебе мельком, о человеке, который внезапно пропал из моей жизни… и теперь вот, тени из прошлого дали о себе знать».

«Ааа, вон оно что – захохотала она, как мне показалось опять не к месту, – что, решил извиниться?»

«Типо того», – я отвернулась в сторону и сделала вид, что с интересом рассматриваю огни фонтана.

Пожалуй, Дина была на этот момент последним человеком, с которым мне хотелось бы обсуждать свою личную жизнь. Почувствовав, видимо, что пора менять тему, Динара, проблистав улыбкой, сказала: «Слушай, тут недалеко есть комната для принцесс, составишь мне компанию?»

«Почему нет, знать о таких местах никогда не лишнее» – откликнулась я на предложение.

Дальше разговор перетёк в русло общих тем из серии «о погоде, моде и природе», а также об особенностях поведения на местности. Уже на подступах к хамаму Дина добавила: «И в общем, один мой хороший приятель сказал, что самое главное слово, которое следует заучить, живя здесь, это слово «Ля» – означает в переводе «нет» – знаешь?». Саддам так и сказал, что важно запомнить именно это».

Духота огромной тепловой волной накрыла меня с ног до головы. На мгновение мне показалось, что от внезапного приступа головокружения я оглохла. «Пожалуйста, повтори, что ты сказала…». «Я сказала, что нужно уметь отказывать арабам иначе, пиши – пропало». «Я не об этом. Имя твоего приятеля… ты назвала его Саддамом?». «Да, но не беспокойся, он не Хоссейн» – Динара снова засмеялась. «Так, говоришь, вы близкие приятели?» – мой собственный голос звучал откуда-то со стороны, я чувствовала, что ещё чуть-чуть и моё сознание выключится. «Нууууу, не то, чтобы очень близкие, мы друзья, а почему ты спрашиваешь?» – сквозь громкие удары собственного сердца я с трудом слышала ответы подруги. «Кажется, это именно тот, человек, которого я ищу… но этого просто не может быть, такое совпадение невозможно» – я уже почти не слышала звук собственного голоса. «Дин, давай, пожалуйста, сверим его номер телефона». «Хорошо, если тебе так нужно…»

Раскрыв наши телефонные журналы, мы успели дойти лишь до четвёртой цифры номера, как вдруг он позвонил… Саддам звонил… но звонил он ни мне,… ей. Это последнее, что я запомнила, а после мир вокруг меня погас, и я, с бешеной скоростью, начала проваливаться в огромную чёрную дыру.

«Оля, Оля, может нужно позвать врача, что с тобой?» – крик Динары становился всё громче, а я, нащупав под собой холодный кафель пола, понемногу начала возвращаться в реальность, вспоминая обрывки выключившего меня разговора.

«Откуда ты знаешь его?»

«Какая разница? Познакомились где-то в море, наверное… не припомню. Он – дайвер, я – дайвер и в нашем знакомстве нет ничего необычного. Так значит, это он пропал так внезапно?» – Дина продолжала разглагольствовать – «если хочешь, я позвоню ему сейчас и назначу встречу. Хочешь? Вот, смотри!» – и она решительно ткнула мне в лицо свой гаджет.

… Хотела ли я?… Я в общем отказывалась верить в происходящее и чувствовала себя отчего-то какой-то слишком преданой.

«Звони!» – выкрикнула я, решив будь, что будет.

Подруга набрала номер телефона и заворковала в трубку в такой слащавой тональности, что меня снова замутило.

«Нуууууу, вот» – наконец сказа она, свернув окно вызова, – будет через пятнадцать минут».

Казалось, прошла вечность, прежде чем я решилась выйти из-за витрины магазина навстречу человеку, спешащему на свидание с женщиной, которая всегда претендовала на статус «верной и любящей подруги». Я смотрела на двух близких мне ещё вчера людей, словно сквозь растрескавшееся стекло и не понимала, что в общем происходит в моей жизни. Ошарашенная диким стечением обстоятельств я отказывалась верить в простое совпадение, в случайность их знакомства.

«Привет Саддам»

«Здравствуй Ольга» – по ответу было заметно, что он удивлён не меньше моего происходящим.

«Ого! Вы знакомы?!» – наиграно взвизгнула Динара.

«Да, немного… пару раз встречались на Эль Фанар»

После этих слов Саддама небо рухнуло мне на голову и разлетелось на миллиард каких-то ржавых железных кусков.

«Пару раз…» – запульсировали слова в висках… «значит всё, что между нами было заключено в «пару раз»?! Я развернулась и, еле сдерживая рыдания, бросилась бежать в сторону таксопарка.

То, что было потом даже сейчас вспоминается с трудом. Кажется был порывистый ветер и я, стоящая на скале у обрыва в море, и шторм… молчание Саддама, тщетные попытки Дины поговорить и в конце-концов моё возвращение в Россию. Двумя неделями позже я узнаю, что моя полётная программа в Мармарис аннулирована, а спустя ещё пару недель я вновь вернусь в Шарм. Но это уже будет тема следующей главы. Пока же всё, что оставалось мне – это безнадёжно растрескавшиеся розовые очки и место 17А в салоне боинга.

Глава 6. Все дороги ведут в Шарм

Так что я там говорила про Мармарис? Ах, да! Мармарис не состоялся. Нужно ли сказать за это «спасибо» туроператору «Интурист» или же гори он синим пламенем?

В любом случае, на тот момент оператор моей жизни «Мактуб-тур» запустил свою полётную программу, в которой мне была отведена главная роль.

Май далёкого уже теперь 2015 вслед за апрелем не менее бесцеремонно вторгся в мою замороченную сопливыми мелодраматичными сюжетами карму и сделал меня счастливой наконец-то и вопреки… моим принципам, совести и облику морали. В мои внезапно изменившиеся планы не входило сообщать Саддаму о прилёте и уж тем более давать шанс на покаянную встречу. Но, выскажусь затёртым афоризмом «плоть слаба», а в моём случае слабым за компанию оказался и здравый смысл и, спустя часа три после вечернего прилёта, я уже докладывалась о самочувствии.

«Как ты дорогая? Надеюсь, усталость от перелёта не помешает нашей сегодняшней прогулке. Я хочу тебя. Видеть. Очень». «Давай часа через два у шлагбаума» – мои руки, державшие телефон, стали предательски влажными. Я нервничала.

Время перевалило далеко за ужин, я была сыта и потому видимо, усевшись на поребрик газона, мне было хорошо и спокойно. Да ещё ярко-розовые цветы фуксии над моей головой были изумительны. Знаете, давно замечено мной – насколько прекрасен и обворожителен Шарм ночью, настолько безоружной остаюсь я перед его очарованием. Город, как истинный восточный мужчина, пускает в ход всё своё красноречие, заключённое в безмолвном мягком жёлтом свете сотен уличных фонариков, в пёстрых красках национальных одежд, запахе мускуса и мелодичных восточных мотивах. Очарованию этому нет сил сопротивляться никаких, а противостоять волшебству в этой стране не возможно. Но этим майским вечером я всё ещё сопротивлялась надвигающемуся на меня счастью. Наивно. К тому же я на редкость была благосклонна к Саддаму «после всего того, что между нами не было» и позволила нашей с ним встрече быть, предупредив, однако, о том, что мы снова встаём по отношению друг к другу в удобную для меня позицию «strangers». Да-да, так радостно и заявила: «Прикинь! Не хочу тебя больше ни под каким соусом!». Саддам был согласен на мои условия поскольку обвинялся во всех смертных грехах, сотворимых им в предшествующей встрече и предпочитал не обострять. Казалось, Кэп настолько боялся испортить наш «худой мир», что отказался даже от попытки взять меня за руку. Тем вечером многое было сказано в оправданье и это многое определило события дальнейших семи дней. Если бы мы могли быть уверенными в правильности своих поступков и знать наверняка о последствиях спонтанных решений, всё сложилось бы совсем иначе. Но это была бы уже история не про нас. Тем вечером, гуляя по закоулкам Хадабы, заглядывая периодически в глаза друг друга, мы продолжали действовать согласно правилам игры, которая была придумана не нами, игры старой как мир, где по правилам мужчина и женщина были в равных стартовых условиях. Но у меня месяцем раньше случился фальстарт и потому уже сегодня было ясно то, что я проигрываю.

«Иля леккаа (до встречи – араб.)! Но ведь мы увидимся завтра, Оля?» – Саддам очень внимательно и сосредоточенно ждал моего ответа.

«Мэши, бокра (хорошо, завтра – араб.)» – я поспешила уйти, не оглядываясь.

Глава 7. Игра в декаданс

Во мне заговорила Совесть
И говорит, и говорит…
Как жаль, что я
Не понимаю иврит.

Входи в меня, а я буду сходить с ума

    Vk//Вульгарные

Полдень был как никогда жарким; я чувствовала, как моя кровь закипала, подогреваемая обжигающим ветром, дующим как из турбин с бесконечных просторов Сахары. Таксист встретил меня широкой улыбкой и, приоткрыв дверь, ни на секунду не переставая улыбаться, проявил незатейливую, однако, непривычную для местных любезность, заботливо подложил на раскалённое пассажирское сиденье махровое полотенце.

Меня подташнивало… хотя, это было моим обычным состоянием, если я выходила в полдень на улицу, напоминающую больше раскалённую заасфальтированную сковородку. До центра Хадабы мы добрались быстро и, благодаря, добродушной болтовне таксиста и скорости «далеко за 100 км/ч» я с трудом успевала сосредотачиваться на своих тревожных мыслях… впрочем, на пейзаже за окном я успевала сосредотачиваться ещё меньше.

Как только я вышла из машины тошнота снова комом подкатила к горлу и мысленно я попросила Саддама поскорее спасти меня в прохладе арендуемых им комнат. Удивительно… в полуобморочное состояние я в равной степени впадала и от полуденной жары Востока, и от взгляда Кэпа. Услышав шаги у себя за спиной, я обернулась прежде, чем по привычке Саддам успел радостно прокричать приветствие мне в ухо. Думаю, что скоро я научусь так же громко выражаться, как это делают по обычности своей египтяне. Я посмотрела пристально в глаза своего спутника и не сдержала нервной ухмылки. «Что опять не так?» – услышала я в ответ и глаза Саддама вопросительно уставились на меня – «Всё хорошо?». Он редко говорил со мной по-русски, лишь тогда, когда хотел показать своё расположение и готовность к диалогу. Безусловно, я ценила это желание в нём, но именно сейчас, не смотря на приятный моему уху звук родной речи, в его тоне чувствовалось ответное моему напряжение. Мы оба словно… были на грани, на грани рывка, а вот совершим ли мы его навстречу собственным желаниям или бросимся бежать в обратном направлении, нам предстояло решить в эту самую секунду и зависело решение от того насколько мы ещё были готовы терпеть друг друга.