Космоолухи: до, между, после

– Блин, сволочь ты все-таки! Я при виде твоей дохлой рожи чуть не обделался, а он, видите ли, просто экономит! – Олег еще никогда не ругался с такой благодарностью судьбе. Молитва и то вышла бы менее искренней и прочувствованной. – Все, хватит валяться, вставай!

Киборг послушно поднялся – так легко и уверенно, что лейтенант ему позавидовал. Сам Олег в подобном состоянии послал бы к черту даже генерала.

– Сними комбез… Эй-эй, до пояса хватит!

Лейтенант, недовольно цокая языком, осмотрел раны от когтей. Как он и опасался, они воспалились, а самая паршивая, под лопаткой, откровенно гноилась. Олег снова ее промыл, выдал киборгу одну таблетку антибиотика, а другую запихал прямо в дырку, поближе к инфекции. Места уколов от колючек тоже припухли, но несильно, как комариные укусы, и опасений не вызвали.

– Тебе еще что-нибудь нужно?

Лейтенант имел в виду воду или дополнительную дозу лекарства, но киборг застегнул комбез и сообщил:

– Низкий уровень энергии. Необходимо как можно скорее восполнить потери, иначе часть имплантов будет отключена.

– Ты голодный? – не сразу сообразил Олег и внезапно понял, что тоже зверски хочет есть. За вчерашний день он только галету сжевал, и ту без аппетита – сначала мутило, потом не хотелось из-за усталости, а когда свалился киборг, парню вообще стало не до еды.

Но даже при самом благоприятном раскладе – сегодня-завтра найти ракетную установку, и четыре дня на обратный путь – провизии у Олега пшик, всего три банки консервов. Суточная норма. Если раскидать ее на неделю, получается по банке в день через день, чисто чтобы ноги не протянуть, а киборг перебьется. Пусть сам себе энергию добывает, на Шебе теоретически полно съедобных плодов и живности… правда, на базе их почему-то к столу не подавали, обходились привезенными с Земли пайками.

С другой стороны, тридцать семь процентов – это как-то совсем фигово. Вдруг Рыжик не сумеет достаточно быстро найти или поймать что-нибудь питательное и снова свалится? Надо подзаправить его хотя бы на первых порах.

Олег повздыхал и скрепя сердце выдал киборгу банку сгущенки. Она более калорийная, и ее не так жалко, как мясо.

– А эти – мои! – с вызовом сказал парень, указывая на тушенку. – Крутись как хочешь, но до возвращения на базу еды у меня больше не проси!

– Ладно, – на этот раз достаточно естественно подтвердил Рыжик. Да и вообще – грязный, исцарапанный, исхудавший, он гораздо больше походил на человека, чем типовой мордоворот в бронежилете. Даже у ввалившихся глаз словно какое-то выражение появилось.

Отсутствие ложки киборга не смутило – тут же откупорив банку, он выхлебал густую желтоватую жидкость прямо через край, а потом разорвал жесть, как бумагу, и тщательно вылизал изнутри.

Глядя на него, Олег не выдержал и вскрыл тушенку. Ее пришлось выколупывать пальцами, но менее вкусной она от этого не стала. Рвать банки лейтенант, к сожалению, не умел, поэтому просто плеснул внутрь воды, поболтал и выпил получившийся бульончик, а пальцы тщательно облизал.

Банка осталась только одна, и та на послезавтра, зато настроение у Олега поднялось достаточно, чтобы об этом не думать.

– Все, привал окончен, надо двигаться дальше, – с наигранной бодростью сказал он, поднимаясь и отряхивая с комбеза костяную крошку. А для особо тупых повторил: – Собирай вещи, и пошли в квадрат семнадцать – тридцать восемь!

* * *

Смешно сказать, но Олег впервые с начала рейда почувствовал себя командиром. Раньше от него зависело только с какой ноги шагать, а дорогу, скорость и места привалов выбирал Наф-Наф. Про «ферзей» и говорить нечего: даже когда они молчали, лейтенант чувствовал себя салагой, который что бы ни сделал – облажается.

Киборг же беспрекословно подчинялся лейтенанту… ну, почти беспрекословно. Опять, что ли, за мухой погнался? Нет, вроде недалеко отошел, вон рыжеется сквозь черные ветки…

– Чего ты там застрял?!

Олег завернул за куст и увидел – чего.

Киборг, задрав голову, стоял перед огромным – как ввысь, так и вширь – деревом. Темно-фиолетовый ствол походил на вазу, сплетенную из сотен побегов, многажды срастающихся и расходящихся, а местами бунтарски топорщащихся в стороны. Вместо листвы их сплошь, от подножия до макушки, усеивали крупные белые цветы с двумя глубоко рассеченными лепестками – точь-в-точь соединенные в основании ладони. Пустотелый ствол с бессчетными дуплами давал приют множеству мелкой живности, скакавшей по нему вверх и вниз или порхавшей рядом. Время от времени то одна, то другая «муха» присаживалась на язычок в центре цветка, и лепестки схлопывались. Но спустя минуту-другую снова разжимались, и ошарашенная пленница вырывалась на свободу, волоча за собой тонкие клейкие нити с темными капельками на конце. Пыльца? Споры паразита?

Дерево было красивое. Чуждое, зловещее, мрачное, но – притягивающее взгляд. Пожалуй, в другое время Олег тоже постоял бы и порассматривал его, как ребенок – пеструю многофигурную картинку в книжке.

– А тебе-то оно зачем? – с досадой окликнул лейтенант.

– Выполняется анализ объекта и сбор данных для улучшения дальнейшей работы, – механически отозвался Рыжик, продолжая пялиться на дерево.

– Да ну его на фиг, пошли!

Киборг с задержкой, как тогда на берегу, подчинился и отвернулся. Словно с сожалением, что не дали досмотреть.

– Не зря все-таки Эдик на тебя ругался, – в сердцах бросил Олег. – Держись возле меня, понял? Чтоб дальше чем на пять метров не отходил!

– Ладно.

За следующий час у Олега не нашлось повода к нему придраться, но парня снова потянуло на разговор. На гражданке он не был болтуном, да и изнуряющая жара никуда не делась, однако «ферзи» хоть изредка перебрасывались словом-другим, напоминая лейтенанту, что он тут не один.

– Рыжик, ты давно на Шебе?

Олег поймал себя на мысли, что безликое «Рыжик» незаметно стало именем собственным. Ну и ладно, Наф-Наф же предлагал придумать киборгу кличку. Так действительно удобнее.

– Девять месяцев, семнадцать дней и одиннадцать часов.

– Ого! – присвистнул лейтенант. Здесь это, считай, ветеран-долгожитель! – Тебя сюда сразу после выпуска прислали?

– Нет. Дата моего выпуска – третье января две тысячи сто восемьдесят первого года.

Три с лишним года, прикинул лейтенант.

– А где тебя раньше использовали?

– Информация отсутствует.

Олега это не удивило. При переброске с планету на планету киборгам чистили память – накопленный опыт на новом месте все равно не пригодится, скорее даже мешать будет.

– Хорошо тебе, – с неожиданной злостью сказал он. – Перезагрузился – и все забыл! Ни меня не будешь помнить, ни «Иблиса», ни этих долбаных джунглей…

Ни «крабов», ни разлетающегося на куски Угля, ни оскаленного рта Наф-Нафа, идущего в последнюю атаку…

Олег споткнулся о корень, первым делом уже рефлекторно отскочил назад (вдруг цапнет?!), затем наклонился и с шипением растер ноющую лодыжку.

Киборг сделал еще несколько шагов и встал как вкопанный.

Олег тоже замер, решив, что Рыжик что-то заметил и прислушивается.

Время шло, ничего не происходило, и лейтенант рискнул осторожно ступить вперед. Киборг немедленно тоже сделал шаг – и снова оцепенел.

– Так, не понял, это еще что за фокусы?!

– Уточните вопрос.

– Ты чего тормозишь? Кого ждешь?

– Выполняется приказ «чтоб не отходил от меня дальше чем на пять метров».