Последнее зелье

– Нье двигайтесь. – тихо сказал колдун.

У Вацлава помутнело в глазах. Колдун сложил вместе указательный и безымянный пальцы левой руки и начал водить напротив солнечного сплетения старика, рисуя какой-то знак. Глаза колдуна засветились зелёным светом так ярко, что блики осветили его лицо и пиджак Вацлава. Знахарь едва слышно шептал заклинания на языке, известном только ему подобным.

Сначала Антон опешил. Возмущение вспыхнуло в его голове. Он дёрнулся в сторону колдуна, но тут же замер. Электрический свет начал скачкообразно мигать, лампы издали скрипящий звук. Тут одна из ламп лопнула. Ханна взвизгнула. Колдун закрыл глаза и встал.

– Я думайю, Вам лучше прильечь, Вацлав. – сказал Герман, потирая глаза – Мы с вашьим сыном решим вьсе вопросы.

– Да… Антон… Такой смышлёный мальчик… – проговорил старик, как пьяный, прикрывая глаза.

– Пойдём, отец. – Антон, посмотрев на Германа с яростью и изумлением, помог отцу подняться, и они ушли в комнату. Старик шёл медленно, еле перебирая ногами. Герман посмотрел им в след, и потом заметил, что девушка всё это время стояла рядом. Но видела ли она свечение его глаз?…

– Как ты узнал, что у отца больное сердце? – проговорила она.

– Тепьерь всьё будет в порьядке. – уверенно ответил колдун.

Ханна залилась румянцем, как на морозе зимой.

«Она не видела. Заметила что-то, но испугаться не успела.»

– Пошла отсюда! – гавкнул Антон, вернувшийся в комнату. Сестра, как напуганная пташка, убежала из комнаты. Антон быстрыми шагами подошёл к Герману.

– Значит так, педик, – начал он без церемоний – забирай свои манатки и проваливай!

Герман наклонил голову и сложил руки на груди. Этот деревенский парень явно не понимал, с кем разговаривает.

– Ничего нам от тебя не надо, ни твоих денег, ни твоих любезностей! Лучше бы я тебя оставил подыхать в реке, чёрт…

– Я не нуждалсья в помощи. – сказал колдун изменившимся тоном.

– Вот и проваливай! – снова рявкнул Антон. – И если увижу тебя ещё раз рядом с моим отцом или сестрой – башку тебе сверну, ясно?!

Герман выдержал паузу. Выходить из себя было ниже его достоинства.

– Как скажьешь, волк. – проговорил он.

– Что.. ? – у Антона закипела кровь, он едва удержался, чтобы не налететь на колдуна с кулаками, но его взгляд случайно упал на портрет покойной матери, что висел не стене. Устраивать драку в доме – этого она бы не потерпела. Антон широкими шагами отправился к двери чтобы, распахнув её, вышвырнуть этого проходимца.

Герман спокойно ждал. В тот миг, когда Антон подошёл к тяжёлой дубовой двери, чтобы со злостью рвануть её на себя, колдун, пристально посмотрев на неё, приподнял руку и лёгким движением развернул к себе ладонь. Тяжёлая входная дверь резко открылась, словно что-то толкнуло её, и с силой ударила Антону по лицу. Послышался хруст. Антон взялся на нос обеими руками, забыв о колдуне и одурев от боли. На его крик прибежала сестра.

– Что случилось?!

– Мы уже договорьились. Всьего хорошего Ханна. – ответил Герман и указал на осколки лампочки, валяющиеся на полу. – Прошу прощения за бьеспорьядок.

Антон выкрикивал ругательства. Густые капли крови падали на пол.

Герман взял с вешалки своё пальто, поднял сумку с пола, и вышел вон.

2.2. ВОЛК

Когда Вацлав засыпал, сердце его ещё немного ныло. Ему снился шёпот. Шёпот протяжный, перерастающий в песню, в мелодию, затем в шум, затем в шорох, и исчезающий как дым на ветру.

Старый пан проснулся поздно. Он заворочался в постели и, открыв глаза, подумал, что всё ещё спит. Солнце было высоко. Уже очень давно он не спал так крепко.

С удивлением Вацлав заметил, что чувствует себя хорошо. Сердце его билось ровно и спокойно. Впервые за долгое время, он не чувствовал ни боли, ни тяжести в груди. Старик поднялся. Настроение сделалось прекрасным, как в молодости, когда будущее полно надежд.

Он ощутил прилив сил. Не зная, что делать с этой энергией, он, немного подумав и почесав в затылке, достал из-под кровати пыльные гантели, и начал делать упражнения.

– Раз – два! Ррраз – два!..

Ханна заглянула в комнату отца и нашла его за приседаниями, да ещё и с гантелями на плечах.

– Папа? – изумилась она, – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно! Сегодня просто чудесно! Раз-два!.. – старик чуть не смеялся, так ему было хорошо.

– Антон договорился с тем иностранцем, и теперь можно не продавать корову! Сарай починим. Рааз – два! Собирайся, поедем на базар!

– Пап, Антон, ну, вобщем… – Ханна посмотрела в пол.

– Что такое? Собирайся, говорю. Раааз – два!

– Антон его выгнал.

Старик остановился. Улыбка исчезла с его лица.

– Да ты что? Что ты говоришь-то такое?

– Спроси у него сам. – с досадой ответила Ханна.

Старик разозлился, но даже сейчас заметил, что его сердце не доставляло никакого беспокойства.

– Антон! – завопил он.

– Папа, папочка, не волнуйся, пожалуйста!

– Антон! Сукин сын! – он выбежал из комнаты.

Антон колол дрова во дворе. Он замахивался топором на вытянутых руках и, что было сил, опускал его точно на середину полена. Одет он был в сапоги, спортивные штаны и старую куртку. Коротко стриженые волосы, казались одного цвета с кожей. По лбу капельками стекал пот. Под обоими глазами парня красовались фиолетовые синяки. Нос был заклеен компрессом.

– Антон! Где тебя черти носят?!

Отец выбежал на крыльцо. Парень обернулся с топором в руке. Вид у него был тот ещё.

– Ты что наделал, а?!

– Папа? Ты чего? – не понял сын.

– Деньгами кидаться вздумал?! – отец подумал, что, наверное, сын с кем-то подрался, как бывало частенько. Он со злостью кинул в него солдатским ремнём. Не попал, конечно.