Тот, кого рядом нет

Глава 10. Операция Дрова

Стоял декабрь. Мириадами искорок сверкал снег, сопки лежали, укрытые голубыми покрывалами. Утрами зеленый сосновый лес был припорошен алмазной пылью…

Но историку было не до красот природы. Для него привезли и выгрузили у ворот тракторную телегу крепких, смолистых неподъемных чурок.

Поленница Ирины, с протоптанной к ней тропинкой, подпирала дальний забор ограды. У крыльца Суркова до поры до времени тоже была кучка дров, но она быстро растаяла. Свою поленницу он должен был создать сам.

Физической работы он не боялся. Но стоило ему взяться за топор, как над оградой через дорогу возникало румяное личико пенсионерки Ренаты Гордеевны. Она наблюдала, как он, окруженный облаками пара, сражается с кряжистыми чурбаками. Постепенно это его стало раздражать неимоверно. Ей что, делать нечего? И мороз ее не берет. Никто не нанимал его устраивать бесплатный спектакль. И он, чертыхнувшись, уходил в дом.

Утром его бросало в дрожь о предстоящем «выходе на сцену». Но дрожь от холода была сильнее. Тогда он решил колоть дрова в сенях, но там негде было развернуться. Тогда он, отчаявшись, заволок чурку в дом.

Стены сотрясались, но держались. Рамы, стараниями хозяина, тоже держались крепко, только стекла позванивали. Но примчалась Ирина, забарабанила в дверь. Расправу над чурбаком пришлось прекратить.

Вечером Юрич увидел порубленный, порезанный пол и пришел в ужас. Потом сел, задумался, и после минутного молчания изложил Рудольфу свой план действий. Операции было дано название «Дрова». План был прост.

Как только стемнело, а стемнело рано, заговорщики сходили к Юричу за санями и веревкой, через огород и дыру в заборе пробрались к школьной кочегарке. Там высилась заветная гора мелко колотых березовых поленьев.

Уложили, увязали, бодро двинулись до Суркова – проулком, по неосвещенной стороне улицы.… Первая вылазка прошла успешно, довольные Юрич и Сурков перенесли звенящие от мороза поленья в сени.

Когда шли на дело второй раз, встретили Игоря Леонидовича. Куда он держал путь, осталось неизвестным, о своих же планах коллегам пришлось рассказать. Разом повеселевший Игорь к ним присоединился. Но в такой большой компании все утратили бдительность. На обратном пути, едва вошли в проулок, были внезапно обстреляны шишками и комками снега.

Игорь с Юричем махнули через забор, проверить, кто осмелился на столь дерзкое нападение, Рудольф Борисович остался охранять груз. Под вопль «Гитлер капут!» в него прилетело еще две шишки, уже с другой стороны, одна больно ударила в переносицу. Пока он искал упавшие в снег очки, нападавшие скрылись…

Дома он приложил к опухшей переносице железную ложку и заявил, что за дровами больше не пойдет. Лучше замерзнет насмерть в этом мавзолее, квартире то есть.

Коллеги посовещались, и на другой день Юрич привел к историческим чуркам, то есть чуркам историка, ватагу рослых старшеклассников. И через полчаса у крыльца Рудольфа Борисовича возвышалась гора ароматных лиственничных поленьев.

После этого случая Игорь стал почаще наведываться к Суркову. И с Юричем, и без него. Сидели, вели долгие разговоры, дымили в печку и слышали, как напевает за стенкой Ирина Витальевна.

Глава 11. Новый год

Новый год отмечали коллективом в школе, в кабинете Игоря Леонидовича: там были затемняющие шторы, защита от любопытных учащихся, что могли «случайно» оказаться под окнами.

Играла музыка, Олег Степанович, второй раз в этом учебном году надевший пиджак и брюки, танцевал с Адой Андреевной. Юрьевич подключил цветомузыку, а верхний свет выключили. Разноцветные пятна прыгали по танцующим. Юрич подскочил к Ирине:

– Прошу!

Некрасивая англичанка сидела за столом, явно скучая.

Галина Григорьевна сверлила глазами Суркова, но тот не реагировал на красноречивые взоры.

Игорь вел в танце яркую Зою Тимофеевну, она сама его пригласила, а кто же откажет директору школы… Но вела она себя странно. Очи ее по-цыгански сверкали, она что-то говорила физику и так цеплялась за его плечи, что костяшки пальцев побелели. Она что-то воскликнула, лицо ее перекосилось. Ирина увидела это на доли секунды – луч светомузыки высветил лицо, как фотовспышка.

Музыка замолкла, все расселись за столы.

Старенький географ, похожий на сову, что висела в его кабинете, что-то втолковывал Клавдии Ивановне, которая пришла не в привычной для всех черной юбке и вязаной кофте, а в лиловом платье с блестками, и была в нем совсем на себя не похожа. А вот завуч Лидия Филатовна была в привычном голубом костюме, элегантна, как всегда.

Юрьевич все порывался сказать тост, но кто-то поднимался раньше, и он уже третий раз садился сконфуженный. Ему сегодня досталось работы, он все утро был Дедом Морозом в начальной школе. С ролью этой справился блестяще. И казалось, что и сейчас вместо тоста провозгласит:

– А теперь, детишки, отгадайте мои загадки!

Ели, пили, закусывали. Ирина, хотела того, или нет – исподтишка наблюдала за Игорем. Душа ее, как магнитная стрелка, поворачивалась только за ним. Он с начала вечера выпил несколько стопок водки, а потом вдруг начал пить все подряд – ликер, красное, спирт, коньяк…

Пожилые учителя засобирались по домам. Ирина с нарастающей тревогой глядела, как напивается Игорь. Страшными глазами посмотрел на нее, когда она подошла и сказала:

– Хватит, иди домой…

– Пойдем, – он сразу же поднялся, – Я т-тебя провожу.

Он запахнул куртку на меху, нахлобучил треух, Ирина торопливо застегнула пуговицы своей шубы. Он снял свой пиджак со спинки стула, так и нес его в руках. Ни Юрича, ни Суркова не было видно.

Ирина с Игорем вышли в звенящую от мороза ночь.

– З-зоя… достала…

– Держись, скоро придем.

Но было ясно, что до дома бабки Ульяны им не дойти. Игорь едва держался на ногах. Ирина беспомощно оглянулась. Может Юрич и Рудольф из-за угла вывернут? Если он приземлится у забора, ей его не поднять. Пока ищет, кого позвать на помощь, он обморозится.

Она мысленно ругала себя на чем свет стоит. Спасительница нашлась! Уснул бы в теплом классе, утром ушел бы домой…

Он, едва передвигая ноги, старался идти сам, не налегать ей на плечи…

Четырехквартирный – рукой подать. По улице визжали по снегу чьи-то шаги, но Ирина не оглядывалась – они были уже у калитки. Натоптанная дорожка, крыльцо… Ирина торопливо открывала замок:

– Сейчас, не падай… Проходи, сюда…

Он свалился на ее девичью кровать, она в изнеможении опустилась на стул и долго, молча смотрела на него. Потом пристроила на вешалке свою шубу, его пиджак. Растопила печь быстро, дрова заранее были наложены в печь – только спичкой чиркнуть. Поставила чайник с водой. Принесла из кладовки раскладушку, достала из комода верблюжье покрывало…

… Закипел чайник, белые шарики веером прыснули по плите. С шорохом и шипеньем скакали они, пока не испарились. Чайник хлопнул на плиту еще одну порцию кипятка.

Ирина вскочила, отодвинула бурлящий чайник на край плиты. Глянула на часы. Пол-пятого. Пришли в два. Быть может, пусть так и спит до утра?

– Игорь, встава-ай! Пошли!

Он что-то забормотал спросонок, но поднялся. Нетвердой, но скорой походкой ринулся на улицу. Ирина оделась, вышла следом, накинула замок.

По дороге они почти не разговаривали. Дошагали до бабки Ульяны. Низенькая калитка скрипнула, они прошли, едва удерживаясь, чтобы не ступить в снег, узкой тропкой. Игорь поднялся по ступеням, затарабанил в дверь.

В сенях вспыхнул свет, послышался старческий говорок, дверь распахнулась, и сухая цепкая рука, ухватив Игоря за грудки, быстро втащила внутрь. Игорь оглянулся было, но дверь захлопнулась. Ирина неторопливо побрела по тропинке, что слабо темнела среди сугробов.

Едва вышла за калитку, как дверь снова скрипнула. Ирина сделала шаг в сторону, укрылась за забором. Кто-то выглянул, не увидел никого, и дверь закрылась.

Глава 12. Фотоальбом

Утро встретило радужными узорами на стеклах, ярким первоянварским солнцем. Ирина потянулась к часикам, что лежали на тумбочке. Ого, уже одиннадцать! Она встала, накинула халат, бесцельно побродила по комнате.

Казалось, вчерашнее ей приснилось, никакого Игоря тут не было. Но пиджак на вешалке…