Полночь: 12:09

– Пф, твой купальник такой… тонкий что я отсюда вижу, как торчат твои соски, так что не воображай. Если сюда ворвутся наемники, то твоей чести в любом случае конец!

Его слова были правдой, о которой я не хотела задумываться. Обмотав одеяло вокруг себя так, чтобы закрыть грудь я села подальше от сокамерника.

– Ты вообще то тоже в мокрых шортах! Сам-то не желаешь начать? – сострила я и он тихо рассмеялся.

– Хочешь, чтобы я снял штаны? – его брови поползли вверх. – А потом что? Будем греться?

Я покраснела и отрицательно замотала головой:

– Я не хочу раздеваться, как и ты. Вот и все!

Он замолчал и на какое-то время мы погрузились в тишину. Если наемники пришли за мной, то… То, что? Что им было нужно? Я перебирала в уме все моменты своей жизни, когда я могла кому-то насолить, но они все были ничтожны. Кроме одного…но этого просто не могло быть!

Отбросив от себя дурные мысли, я снова посмотрела на мужчину. Он сидел недалеко от лампы, сосредоточено глядя на нее. Тоже о чем-то размышлял. В столь темном помещении его глаза были совершенно черными, словно прорези в маске. Он сложил руки на колени, и я видела, как под кожей ходят вздувшиеся вены – напряжен. Раскаивается ли он в чем-то? Например, в том, что помог мне или наоборот, ему тоже есть что скрывать?

Поймав мой оценивающий взгляд, Алекс выгнул бровь и я, откашлявшись спросила первое что пришло на ум:

– Алекс, ты получал когда-нибудь угрозы?

– Какие угрозы? О чем ты?

– Ну вот, например, мне, перед отъездом пришло письмо… точнее записка о том, что я должна умереть.

Он посмотрел на меня пристальным взглядом. Новость о записке его не удивила и это было странно. Зато его видимо очень интересовали мои последующие действия.

– И что ты сделала?

– Ничего. Мне не показалось это важным. Но сейчас я так не считаю. И еще странный мейл на почте с аналогичным содержанием. Возможно, ты прав, это действительно пришли за мной. – Я все ещё не была уверена в своей гипотезе, но не сказать об этом я не могла.

– Кем ты работаешь? Журналист? Киллер? Или может президент?

– Писатель.

– Писатель? Ты написала что-то подрывающее политический режим страны? – он усмехнулся, но глаза его были серьезными. – Извини, я не хотел снова на тебя кричать, просто ситуация не из простых. Ты должна меня понять. Если твои утверждения верны, то у них есть мотив для твоего убийства, они не просто грабители. И, значит, просто так не уйдут.

Мы помолчали. Я хотела сказать, что начала писать историю о самой страшной ночи в моей жизни, но не стала ему говорить. Он наверняка перестанет говорить, нет, даже смотреть в мою сторону от отвращения или брезгливости, стоит мне рассказать, открыться. Хотя может ли кто-то ненавидеть меня больше, чем я себя сама.

Я пробовала встречаться с парнями после той страшной ночи. Стоило мне хотя бы начать разговор о моем прошлом, как они вставали и уходили, оставляя меня сидеть в одиночестве. Поэтому за последние восемь лет у меня не было ни одной встречи, которая бы переросла во второе свидание. Это было печально, но я смирилась. Так было даже проще – не было ни любви, ни тоски, ни привязанности. Только встречи на одну ночь и те, невероятно редкие.

Я могла не рассказывать о своем прошлом, могла не говорить о том, что со мной было. Однако я не могла так поступить с человеком, это было не в моих правилах. Стоило мне поцеловать мужчину, как тяжелая волна отвращения, перемешанная с грязью, похотью той ночи захлестывала меня, рвала на куски, обжигала.

Мне оставалось только одно – найти мужчину, готового смириться с моим прошлым. Но такого человека не существовало, да и я не хотела искать. С каждым годом желание встречаться с кем–то становилось все менее и менее привлекательным.

Я поняла, что Алекс все еще смотрит на меня в ожидании ответа.

– Нет. Я пишу в основном для блогов и сайтов. Ну и небольшие рассказы. Я не очень популярный писатель.

– Может просто очень скромный? – Ухмыльнулся он. И мне вдруг показалась ужасно знакомой его улыбка. Я улыбнулась в ответ.

– То ты считаешь меня мегерой, которая подсматривает за бедными обнаженными мужчинами, то скромницей. Мистер Алекс, определитесь!

Он взял подушку и сел со мной рядом. Очень близко. Я почти могла видеть крапинки в его черных глазах.

– То есть, ты все-таки видела меня раздетым. Мне казалось, ты не смотрела.

Я покраснела и отвела взгляд. Это было нечестно. Он тихо рассмеялся.

– Расслабься, ты не в моем вкусе. Давай лучше подумаем о том, как нам выбраться отсюда, иначе у тебя не будет больше шанса посмотреть на меня в бассейне.

– Оооо, если выберемся, никогда не посмотрю в сторону твоего бассейна! – Я покраснела еще больше.

– Ради этого стоит жить! – Он снова рассмеялся так, как смеется человек, который лежит на пляже в Зинау, а не сидит в мокрых шортах в сыром винном погребе в пустыне.

Когда Алекс улыбается его лицо становится мягче, в глазах пляшут искры, а у меня перехватывает дыхание. Но я не могу смотреть на него, не смею, ибо знаю, что мне нельзя ему доверять. И даже думать о его привлекательности мне непозволительно. После моего позорного отвратительного прошлого, я не знаю, как собрать себя в кучу, как вести себя рядом с ним. Не смотря на мои попытки быть остроумной, выходит только слыть дурочкой в его глазах. Тем более, что я даже не в его вкусе, как он предусмотрительно заметил.

Я посмотрела на него из-за плеча. Мужчина сидел, прислонившись к стене, смотрел на дверь, сдвинув брови, словно гадал, каким будет следующий шаг террористов.

– Во времена пиратов, из погребов был запасной выход. Возможно, наш погреб именно такой. Возможно, если пошевелить какую-то бутылку мы найдем потайной проход. – Прошептала я, стараясь не отвлекать его от раздумий.

– Мы в Эмиратах, тут нет океана и пиратов. Тут есть пустыня. – По его поднятой брови легко было понять, что он думает о моей теории.

– Но есть же оазис. И вода…

Он нахмурился. Прошло не менее десяти минут, когда я снова услышала его голос.

– Если подумать, то возможно тут есть слив в озеро или что-то наподобие этого…

Мы как по команде подскочили на ноги и начали проверять все поверхности. Алекс отодвигал ящики в надежде найти слив, я же дёргала бутылки, стараясь нащупать потайной проход. За дверью послышались удары. Мы замерли. Повисла гнетущая тишина.

– Алекс .. – но не успела я договорить, как дверь сотряс более мощный удар, потом ещё один.

Петли задрожали, посыпалась обивка. Бутылки, стоявшие рядом с дверью начали сыпаться на пол. Они разбивались, падая на гладкий пол.

– Быстрей! – прокричал Алекс.

Мы начали с удвоенным рвением осмотр погреба. Мое сердце буквально выпрыгивало из груди. Я посмотрела на Алекса. Он выглядел не лучше. Времени оставалось все меньше.

– Ничего не выходит. Нужно больше времени, нужно осмотреть все стены. – Я безнадежно взмахнула руками.

– Нет! Я чувствую, что мы близко! – прокричал Алекс.

И в эту секунду наш винный погреб пронзил крик Алекса. Я резко обернулась, ожидая увидеть, как его пронзает пуля, но нет. Он стоял в углу на ящиках и пытался выдернуть какую–то решетку.

– Нашел! Илона, быстрей.

За одним из больших желтых ящиков, ближе к потолку, был узкий проход под вентиляцию. Алекс уже отодрал решетку и сейчас пытался составить коробки так, чтобы они образовали ступеньки.

– Ты первая!