Вслед за тенью. Книга вторая

«Браво, девочки! В своем разговоре вы использовали логику!»

«Правда? Значит логика – легко», – с облегчением выдыхаю я. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Потому что тогда она называет меня глупой. А я умная. Так дедушка говорит, а я ему верю.

«Не всегда легко, поэтому мы ещё будем над этим работать», – слышу строгий голос.

«Как работать?» – допытываюсь я у той, с кем говорю.

Всматриваюсь в нее. Туман вдруг начинает рассеиваться и проявляется фигура учительницы. Высокая, стройная, с большими выразительными зеленоватыми глазами, она стоит прямо напротив меня, за спиной той, кто недавно хихикал. За спиной той, чье лицо я все ещё никак не могу разглядеть. Я вижу лишь ее кудряшки, крупными пружинками падающие на лоб, полностью закрывающие уши и шею. А лицо моей пересмешницы – все ещё, как в тумане. А вот ту, кто стоит за «кудряшкой», я вижу все четче и четче. Будто облако ненадолго отступило, и яркие лучи солнца хлынули сверху, рассеяв туман и осветив ее лицо. И я наконец узнаю эти глаза и эти волосы. Я узнаю это лицо! Улыбаюсь довольная и счастливая, но вздрагиваю от громкого: «Что?» – возмущенного и удивленного одновременно. Это «что» махом выдергивает меня из воспоминания. Выдергивает как репку из грядки.

– Что? – переспрашиваю я и жмурюсь, прогоняя зыбкий флер своего очередного видения.

– Ты сказала «работать», – громко сообщила мне Марья. Она теперь стояла рядом и смотрела на меня, как на пирамиду Хеопса, внезапно материализовавшуюся в нашей с ней комнате. Смотрела озадаченно и очень обеспокоенно. – Так над чем ты собралась работать на ночь глядя?

– Я вспомнила! – воскликнула я.

– Что вспомнила? – как по команде спросили они обе.

– «Бывает, человек не может в логику», – сказала она. А я спросила: «Почему!» А она ответила: «Не дано».

– Кого ты спросила? Кто ответил, Кать? – сочувственно уточнила Марья. И приложила ладошку к моему лбу.

– Она. Женщина. Которая раньше гладила меня по голове. Прикладывала ладонь к моему лбу, как ты сейчас. И заплетала косу. Не важно! Важно, что я ее вспомнила!

– Прости, но ты несешь какую-то дребедень! – Марья склонилась надо мной и задумчиво проговорила: – Температуры вроде нет…

– А еще она сказала о железной логике, и что мы будем над ней работать!

– Кто эта «она», Кать? И кто эти «мы»?

– Не знаю, Маш… А мы – это я и… не помню…

– Ну, не пугай ты меня, Катюш! Ну, что с тобой? Вот к чему ты это сейчас, а? Я же не просила тебя вспоминать!

– Не просила… Но Вика сказала «железная логика» и…

– Ну и что что сказала, Катюш… – принялась успокаивать меня Маша. Успокаивала, гладя по голове. Как ребенка. – Ты меня озадачиваешь… Очень, – говорила она, прикладывая теперь ладошки попеременно то к моему лбу, то к щекам.

– Подожди! – остановила я Машины манипуляции и попыталась поймать ускользающее воспоминание за хвост. И мне удалось! Перед глазами снова предстал размытый образ маминой близкой подруги. Они всегда были – не разлей вода.

– Вика, – осторожно начала я, – ты дочь Аллы Михайловны, да? – спросила и замерла в ожидании ответа.

– Я – дочь Леи, – стало мне ответом. И этот ответ махом сбил меня с толку.

– Леи? – растерянно прошептала я, чуть ли не физически ощущая боль от того, как разрывается логическая цепочка схваченного за хвост воспоминания.

– Да, – твердо ответила гостья. И добавила, пристально глядя на меня: – Так ее называли.

– Называли?.. Значит, больше не называют?

– Нет.

– Почему?

– Нет необходимости.

– Почему?

– Потому что – потому, что кончается на «у», Кать! – вклинилась Маша, – Что ты к человеку-то пристала! Зачем тебе эта инфа? Не хочет говорить – пусть не говорит!

– Не дави на нее, – негромко прервала наша гостья Марьину тираду, зачем-то вступившись за меня. И добавила не менее странное: – Она не может иначе.

– Что значит не может иначе, Вик? Почему? – нагрянула Машкина очередь удивиться.

– Ее ведет кровь…

– Чегооо?! Приплыли! Какая ещё кровь?! – возмутилась Марья.

– Кровь – не вода, – медленно моргнув, монотонно ответила Виктория.

– Маразм какой-то… Ну, к чему ты это, Вик? – спросила Маша со смесью удивления и опаски. – Что вообще тут происходит?!

В комнате снова повисла гнетущая тишина.

– Таак! Всё! Закрыли тему! – нервно воскликнула Маша, потерев виски, и глотнула остывшего чая из своей чашки.

Я впервые увидела подругу такой… дезориентированный, что ли. Она перевела растерянный взгляд с меня на Вику и залипла, глядя на нее, видимо, тоже заметив расширившиеся зрачки нашей гостьи. Впрочем, эта аномалия проявлялась совсем недолго – не дольше нескольких мгновений. А после – зрачки гостьи вернулись к норме, а сама она тоже отпила чаю из своей чашки и спросила:

– Вернёмся к теме моего визита. Как вы планируете добраться на вечеринку?

– Вечеринку… – поморщилась я. С некоторых пор я терпеть не могла это слово. «Кадры» воспоминания прошлого лета начали всплывать перед глазами: мы с Алисой, весело щебеча и предвкушая веселье, идем по улице к дому Эрика – нашего одноклассника. «Логово», как он любил его называть, уже показалось вдали. Уже отчетливо слышна музыка – значит, вечеринка уже стартанула, как Лиска и предполагала. Мы опаздываем, и я вижу недовольство на ее лице. В нашем опоздании на тусу виновата я. Всё дело в дяде Коле – нашем сбшнике: усыпить его бдительность оказалось очень непросто…

– Катя! Очнись уже! Да, что с тобой сегодня?!

– Ничего… всё в порядке. Я просто боюсь…

– Боишься? – воскликнула Маша, – Чего?

– Идти в этот клуб… Ну… то есть не то, чтобы боюсь, но…

– Всё ж продумано, – перебила меня подруга, – Главное – чётко следовать плану!

– Как-то я тоже так думала… – прошептала я, поймав на себе ещё один зоркий взгляд Виктории.

– Что ты там бубнишь? – проворчала Марья.

– Спрашиваю, как ты продумала нашу доставку в клуб, о мой генерал? – обреченно вздохнув, повторила я вопрос Виктории.

– Да все проще простого! Доберёмся до «Терры» на арендованной машине. Договор аренды уже заключен. На Лавра. Он любезно предоставил свои корочки. Машину он подгонит завтра к семи, чтобы не «светиться» раньше времени. Подгонит к соседнему корпусу.