Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное

«Приходите в чужую смену», – параллельно звучит в голове.

Женщина ненадолго задумывается, согласно кивает, елозит на стульях и со второй попытки встаёт.

– Ну так я Вам в следующий раз про борщ и расскажу, – медленно кивает она, поворачивается и огромной субмариной движется на выход, выцепив взглядом Иру. Ущипнув её за тощее межреберье, она любвеобильно желает: – И главное, шоб вы кушали по расписанию! Хорошего человека должно быть много!

После её ухода, Ира несколько секунд потрясённо смотрит на дверь, приложив руку к рёбрам. Прыскаю в кулачок.

Согласилась женщина на стерилизацию кошки или нет – так и осталось для меня тайной за семью печатями. Возможно, пошла рассказывать про приворотное зелье и изобильные Вселенные в другие клиники.

…Дальше заходит мужчина с телефоном в руке:

– Посмотрите, может быть, по фотографии скажете, что это?

«Тык… Чо у нас там про лечение по фотографии? Ничего?» – звучит в голове, так как я продолжаю держать в руках папку с прайсом на ветеринарные услуги.

– Эм… Цены бы мне не было, – отвечаю, посмеиваясь.

Тем не менее, мужчина показывает фото на телефоне. С экрана на меня смотрит старый кот с огромным колтуном на спине.

– Скоблить надо, на демодекоз, – говорю мужчине, – и исключать иммунодефицит. И сначала состричь этот валенок.

Не, ну может быть банальное нарушение обмена веществ или гормональные проблемы, но я ж врач-пессимист, который не щадит чужую психику. Я бы даже подозревала букет из болезней.

– Кровь сдать нужно. Эндокринные исключать, – продолжаю рассуждать вслух. Потом откладываю прайс в сторону, беру с дерматологического стола своё специально затупленное лезвие для взятия соскобов, приближаюсь к мужчине и, сощурив глаза, на полном серьёзе спрашиваю: – Поскоблить Вам телефон?

Это я так пытаюсь неловко шутить. Мужчина смущается, потом до него доходит, что таки да – надо везти кота в клинику, – и он смеётся.

– Понял, – кивает головой, продолжая улыбаться.

Уходит.

…Следующий – кот, который чешет уши.

Уже где-то лечились от клеща, закладывая внутрь ушей акарицидную мазь. Лезу ватной палочкой – выделений почти нет. Наскабливаю по сусекам, иду смотреть в микроскоп. Часто бывает, что внутри чисто, а это всё равно отодектоз, потому что клещи из обработанных ядом ушей сбегают на тело. С чемоданчиками.

Каким-то неведомым чудом нахожу одного единственного худосочного клещика на самом краю соскоба. Аминь! Диагноз есть…

Объясняю, что надо лечить каплями на холку, чтобы было системное воздействие:

– Будете капать трёхкратно, с интервалом в двадцать дней.

Когда много грязи – то даже промывать приходится, но сейчас это не тот случай – уши почти чистые.

– Что, просто капли на холку и всё? – хозяин, мужчина кота сильно удивлён.

– Да. Препарат всасывается через кожу и воздействует на весь организм. Клещи сейчас бегают по всему телу, поэтому обработка только ушей не поможет. Нужно именно системное воздействие. Капли. На холку.

Пишу название капель.

– А чем чистить уши-то? – мужчина очень хочет усложнить лечение кота и жизнь себе. Понимаю. И даже практикую подобное.

– В его случае – ничем, – отвечаю я. – В ушах кожные клетки растут, как черепица. При слущивании они отторгаются так, что очищают слуховой проход наружу самостоятельно. Если травмировать или раздражать их палочкой, то выделений станет только больше. К сожалению, были случаи, когда ватка с палочки оставалась в ухе, и потом развивался гнойный отит. И ещё есть риск затолкать в глубину какую-нибудь ушную пробку, которая часто образуется как конгломерат из выделений и слущенных клеток. Уши полностью очистятся сами, когда все клещи помрут.

– Я сам чесаться начал, когда он заболел, – жалуется мужчина.

Киваю головой:

– Неспецифическая сыпь. Пройдёт сама, когда вылечите кота. Вам лечиться не надо.

Пока я вещаю, Ира принимает повторников, медленно и методично делая им капельнички.

* * *

А потом приходит кот с разрывом бедренных мышц. Инфицированным. С кровопотерей. В болевом и гиповолемическом шоке. Это задняя лапа – должно быть что-то вроде оцинкованного листа упало и разрубило мышцы, или его схватила зубами собака, а грязнее рта ничего нет. Любой стоматолог скажет, что «рот грязнее жопы», но жопы, по крайней мере, не кусаются.

Пресекаю своё больное воображение от дальнейших фантазий, возвращаясь мыслями к коту.

Слизистые оболочки белые, и я не могу понять – это от шока или от кровопотери. Может, ему срочно надо переливать кровь, а, тем более, перед наркозом?

– Его два дня не было, – рассказывает хозяйка кота.

– Да-да, – поддакивает её муж. – На пять минут вышел.

Не знаю, кого и слушать: оба вроде даже соглашаются друг с другом, переглядываются, кивают, чем приводят сбор анамнеза в адский диссонанс. Первая версия звучит правдоподобнее, судя хотя бы по засохшим кускам торчащих наружу мышц и прилипшей на них шерстью со спёкшейся кровью.

Впрочем, всё логично: вышел на пять минут, исчез на два дня. Мужик.

– Нужен донор, он потерял много крови, – говорю я. При таких повреждениях кровотечение неизбежно, так что приходится признать очевидное: у кота и шок, и кровопотеря. – И анализы – перед наркозом.

– Не надо анализов. Зашейте так, – махает рукой мужчина.

«Вот бы хирургических критических не было», – передразнивает меня голос в голове. Уж помолчал бы лучше, я и так не знаю, что делать.

– Пишите расписку, – флегматично говорит Ира, и это выводит меня из транса.

Владельцы пишут, что предупреждены, ответственность снимают и прочие, прочие формальности. Ставим коту катетер в здоровую, переднюю лапу. Бреем шерсть на задней, и за это время я пытаюсь успокоиться. Потихоньку вливаем жижку перед операцией. Вот помрёт сейчас, и что мы должны будем чувствовать? Что нам эта долбаная расписка, если он помрёт?

«Не нуди».

При кровопотерях вливать жидкости, не зная гематокрита, может быть чревато, так как маленький, циркулирующий по организму объём крови при этом разбавляется, и эритроцитам становится сложнее переносить кислород к органам. Но у нас выбора нет – в состоянии шока вводить в наркоз опасно.

Владельцы отправляются в холл для ожидания, и мужчина, выходя, сталкивается в дверях с женщиной, представляющей контингент а-ля «мне только спросить».

– Операция! – грозно гаркает он, и контингент испуганно отпрыгивает обратно в холл. Потом мужчина оборачивается к нам и спокойно произносит: – Шейте Ваську, я никого не впущу! – и демонстративно захлопывает за собой дверь.

О-о-окей, тылы прикрыты. Остаёмся с котом наедине. Шипящим шёпотом я кричу:

– И-и-ира, я не знаю, что делать! Рана инфицирована! Вдруг он наркоз не выдержит? – моя паника живёт своей жизнью. Подсохшие мышцы на живом коте выглядят кощунственно.