Истории-семена

Суд

– То есть всех? Вы хотите сжечь их всех?! – возмущённо вскрикнул Да?рен. – Да по какому праву?!

– Спокойно, советник. Впредь настоятельно вам рекомендую следить за словами и не повышать тон на блюстителя закона, – ледяным голоском предупредил его судья Гэ?йлон и добавил с надменным апломбом. – Не ровен час, вы сами окажетесь по ту сторону.

– Ну это мы ещё посмотрим, – злобно процедил сквозь зубы советник.

Уэ?сли – уютный городок на окраине Фритских угодий, охватывавших Староземье с запада жирным околышем – спустя четыре столетия вновь охватила давнишняя лихорадка охоты. По указу судьи Гэйлона и военного префекта О?тиса, после скорой облавы и ареста, в дом судейства были доставлены четыре девицы. Одна из них, Салли, рыжеволосая, с веснушками, приходилась родственницей советнику Дарену, из-за чего, собственно, и начался весь сыр-бор.

– А доказательства? У вас есть хоть одно веское доказательство их вины? – не унимался советник, грозно сверкая очами в сторону судьи.

– Не забывайтесь, советник, – с тихим шипением предостерёг его Гэйлон, сухостойный, седовласый, с костлявыми и крючковатыми пальцами. – Я склонен списать ваш пыл на молодость, но всё моё уважение к вашему достопочтенному семейству…

– Довольно пустых слов, господин судья, – грубо прервал его Дарен. – На дворе нынче не тёмные времена инквизиции, а третье тысячелетие с момента Великого Схождения. Это просто нелепица, каламбур какой-то. Судить женщин за колдовство! Мы живём в просвещённый век. Нынче быть ведьмой или колдуном престижно и не зазорно. Даже у дьявола есть своя партия, членам которой разрешено по пятницам творить чёрные мессы в стенах приходской церкви. А вы до ведьм докопались.

– Да как вы смеете!

– А Салли? – не обращая на багровые пятна судейского лица, невозмутимо продолжил советник. – Салли-то вам чем не угодила?

– Она – ведьма! Злостная нарушительница городского покоя! – Шипящий голосок Гэйлона всё-таки сорвался в фальцет. – Никому, слышите, никому не позволено колдовать, ворожить, ведьмачить, чародействовать и так далее. В святой-то четверг!

– И всего-то? – фыркнул Дарен.

– И всего-то?! – вскипел судья. – Префект Отис, будьте добры, подтвердите правоту семнадцатого пункта городского устава Уэсли. Ну же.

Отис, коротконогий и круглый как яблоко, с пыхтением поднялся со своего места и, крякнув несколько раз, ответил:

– Ну что ж, господа присяжные, и, господин судья, в том же числе, добросовестно подтверждаю, что в оговоренном пункте под номером семнадцать категорически воспрещается в святейшие четверги творить всевозможные действа, противные природным наклонностям человека. Под оными действами подразумевается колдовство во всех его проявлениях.

Сказал и, облегчённо крякнув, плюхнулся на место.

Дарен оглянулся на скамью, где в смиренном молчании сидело четверо дев: все как на подбор статные, миловидные. Но ярче всех Салли. На судейство взирала она кроткими и выразительными, как у лани, печальными глазами. Даже веснушки, золотившие её милое личико, казались невинными отметинами солнца.

– Да что с вами? В каком веке был прописан этот смехотворный, абсурдный указ? – не сдавался советник. – Да Салли и мухи не обидит. К тому же, господин Ллью, помнится, вы соседствуете с обвиняемой?

– Да, это так, – подтвердил присяжный.

– Так вот, не благодаря ли заговорам упомянутой обвиняемой, на вашей земле уже пятый год отличный урожай томата и картофеля? А виноград? Кажется, он слывёт лучшим в Уэсли.

– Всё так, господин советник, – робко кивнул присяжный и с опаской покосился на каменное лицо судьи.

– Неужели, вы, господин Ллью, считаете, что Салли достойна огня? – с напором прибавил Дарен. – Эта славная, милая девушка.

– Я… э… не… могу утверждать… но факты…, – порядком растерялся присяжный и сосед Салли.

– А, может, мы позовём сюда прокурора? – оборвал присяжного советник. – Кстати, а почему важнейшего члена суда не пригласили на столь важное разбирательство? Не есть ли это прямое и крайнее нарушение, господин судья, раз вы тут тычете в пункты городского указа?

– Да как ты смеешь, мальчишка! – взорвался терпевший до сих пор Гэйлон. – Не тебе указывать мне на нарушения.

– А я так не считаю, Гэйлон, – оспорил шипящий фальцет судьи ледяной голос из другого конца зала.

В зал суда с поистине королевским достоинством прошествовал пожилой мужчина в элегантном костюме из синего бархата. Просим любить и жаловать – Ке?йдн, прокурор Уэсли, собственной персоной.

– Так, так, – быстро окинув всю честную компанию, заключил Кейдн, – значит, за святой четверг, вы, господин судья, готовы сжечь этих милых барышень, а за умышленное умолчание в мой адрес, – дабы весь этот фарс прошёл без моего присутствия, – вы надеетесь выйти сухим из воды. Так?

– Да как вы могли такое умыслить обо мне, господин прокурор? – взвизгнул от волнения и подступившего страха Гэйлон. – Наверное, мальчишка-посыльный, этот бездельник не потрудился дойти до вашего превосходительства. А ведь я его посылал к вам.

– Да что вы говорите, господин судья? Ай-ай, – с иронией процедил прокурор. – Какого же тунеядца вы понапрасну держите, раз он до моего дома, который отстоит от судейского дома прямо через улицу, не мог аж три дня дойти! Ай-ай. Хорошо, что у меня есть заботливый сын, которому было дело до того, чтобы судейство прошло по всем положенным правилам. Не так ли, Дарен?

Советник благодарно кивнул прокурору.

– А теперь по существу, – голос Кейдна вновь стал жёстким. – Властью, данной мне Фритским советом, я, прокурор Уэсли и иных земель, входящих в западные угодья Староземья, объявляю сегодняшнее заседание суда – полным бредом и шарлатанством. И требую немедленного освобождения всех арестованных девиц, извинения пред оными и расхождения по домам всем доброхотам, решившим участвовать в этом фарсе.

– Послушайте, прокурор, вы забываетесь! – Лицо судьи покраснело ещё сильнее. – Я уже сказал вашему сыну, что при всём моём уважении к вашему семейству, не потерплю вашего ханжества и самоуправства. Всё-таки, я высшая буква закона в Уэсли и окончательная инстанция правосудия!

– Да хоть последняя буква алфавита, – цинично парировал прокурор. – Я дал вам шанс, Гэйлон, выйти из этой истории тихо-мирно, не запятнав репутации. Но раз вы не сдаётесь, пеняйте на себя.

Выдержав зловещую паузу, отец Дарена возвестил сухим и торжественным голосом:

– Да будет всем известно, гражданин Уэсли, известный всем под именем господин Гэйлон, будучи облачённым в полномочия городского судьи, имел определённые намерения касаемо всех арестованных девиц, ныне восседающих на лавке позора и обвиняемых в колдовстве. Одним словом, Гейлон домогался их.

– Вздор! Клевета! – возопил судья, однако бледнея столь очевидно и скоро.

– Так вот, – продолжал обвинительную речь прокурор, – не добившись желанного результата, господин Гэйлон решил использовать своё служебное положение и сквитаться с девицами, столь дерзко отринувшими его настойчивые требования. А по сему, я, Кейдн, на правах верховного прокурора, во всеуслышание обвиняю господина судью в злоупотреблении полномочиями и требую его немедленного ареста и сопровождения в камеру временного содержания, где он будет дожидаться завтрашнего заседания суда в этом зале.

– И кто же меня осмелится судить? – с желчью выпалил Гэйлон, не веря, что ситуация столь резко поменялась в иную сторону.

– А из Фритса назавтра прибудет судья Э?тан, я послал за ним три дня назад. Он-то вас, голубчика, и будет судить по всей строгости местных законов. Кстати, Этан и станет вашим приемником.

– Бред! Этого не может быть! Это заговор вашей семейки! Вы давно искали повод меня сместить, я знаю! Но у вас это так просто не пройдёт. Так и знайте!

Вопящего судью выволокли из зала, а девиц освободили от наручников под полнейшее молчание обескураженных присяжных и приглашённых зрителей.

Когда громадная дверь судейского дома была позади Дарен, наконец-то, смог взять за руку Салли, молчаливо шествовавшую подле него. Девушка откликнулась и приникла к нему.

– Теперь тебя некому тронуть, Салли, – нежно прошептал он поверх солнечной макушки. – Этот осёл Гэйлон так и не понял. Теперь он сгниёт где-то на севере Староземья. Туда ему и дорога. Не следовало ему связываться с тобой.

Салли подняла лицо и посмотрела на Дарена. Её глаза более не светились кротостью и печалью невинности. Теперь они обрели свой истинный ярчайший блеск лисьей хитрости. Улыбка и та, ни дать, ни взять – хищная ухмылка.

– И с тобой, – промурлыкала она, привставая на цыпочки, – любимый.

Янтарный свет её кошачьих глаз отразился в коричных очах Дарена. Тёмные веснушки на его лице посветлели под румянцем удовольствия. Он склонился и поцеловал её в тёмно-рубиновые губы.

Каким же болваном нужно быть, чтобы покуситься на невесту колдуна?

В последнюю ночь

Третью, полную луны ночь ожидал сэр Рэйнер ту, что заполнила думами его сердце подобно тому, как наливается до краёв благословенным светом тело царицы звёзд. На камнях, у быстрокрылой реки Саял в смятении и надеждах дожидался он Леолу, прекрасную царицу мятежного белого града.