Веселый Роджер

Лишь бы правда до убийства не дошло. Когда она сказала Белову про нападение, ужаснулась. От шока и ярости лицо Вика побледнело, а глаза потемнели. Вера поняла сразу, что он сейчас поедет к Кустову и случится беда. Кажется, конфликта между братьями из-за нее избежать не получится. Надо убедить Вика, чтобы не совершал глупостей. Но пусть уж как-нибудь даст понять Артёму, чтобы тот больше никогда к ней не прикасался.

Наверное, будет правильным встать и уйти. Белов не заслуживает прощения, виноват во всем не меньше родственничка. Она ему верила, как никому никогда, а он наглядно показал, что ее любовь для него значит ровно ноль. Подонок.

Но ей хочется остаться и закрепить результат. У них же получится еще раз?

Вера принимает решение для начала тщательно вымыть ноги, ведь по улице ходила, а теперь в кровати валяется. И поменять постельное. И пол протереть. Мало ли какую грязь с собой принесла.

По пути в душ она прихватывает огромный флаг с жутким черепом, закутывается в него, потому что квартира превратилась в морозильную камеру. Выключает сплит совсем.

Запихивает черную ткань в стиральную машину, сыпет побольше порошка.

Моется долго, с остервенением драит себя мочалкой. Засосы, разумеется, не оттираются, теперь нескоро сойдут.

Вера упирается ладонями в кафель, давит, напрягаясь, стоит под горячим потоком воды, склонив голову.

Случившееся можно пережить. Женщины сильные, а ее ведь не изнасиловали. Всего лишь проверяли. Она стискивает зубы, прищуривает глаза. Опять тестировали. Она сыта по горло гребаными проверками обоих братьев. Сил нет уйти, страшно остаться. Страшно принять неверное решение.

Ладно, хватит отмокать, небось скоро и вовсе растает. Вера выключает воду, отодвигает створку кабины и на секунду замирает, встречаясь взглядом с Беловым, подпирающим спиной дверь.

Смотрит на него с вызовом. «Давай, спроси, не после твоих ли прикосновений чищусь. Ну, задай этот вопрос! Покажи, что безнадежен и ловить с тобой нечего, и я уйду немедленно. Потому что достало биться головой о непрошибаемый череп кричащего об опасности ”Веселого Роджера”».

Она ищет в зеленых глазах малейший повод к побегу, но не находит. Белов смотрит на нее жадно, голодно. Хочет. Вера опускает взгляд ниже и понимает: еще как хочет. Наверное, давно наблюдает. Понравилось, значит, наживую, по-настоящему? Слегка и против воли она самодовольно улыбается. Он в ответ – тоже, одними уголками губ.

Надо же, голый стоит, не прячется. Быстрым движением Вик облизывает сухие губы. Смотрит серьезно, остро, пронизывающе. Шарит взглядом по ее распаренному телу. Кажется, он просто не способен думать ни о чем другом, кроме как…

Веру бросает в жар, несмотря на то что она и без того разгорячена душем. Она ведь знает теперь, как это – когда он сверху и внутри. Как двигается – нетерпеливо, сильно и требовательно, вместе с тем осторожно, смакуя каждое ощущение. Как дышит и ускоряется, когда кончает. Она знает, какой он, когда изливается в нее. Как сдержанно стонет, теряя контроль над толчками бедер, становится резким и диким. Как дрожит после, пульсируя внутри. А потом задыхается и тихонько лижет шею, благодарит, не справляясь с охватившей гаммой эмоций. Просто не справляется, потонув в них, отключается, не заботясь даже о том, чтобы выйти из нее, перенести часть веса на кровать.

Белов хочет еще.

И кажется, Вера тоже.

Но надо что-то сказать. В этой ванной и так слишком жарко. Обмениваясь только взглядами, они достигают эффекта длительной прелюдии, готовые сорваться и накинуться друг на друга в любую секунду. Но для второго раза слишком рано. Сама его возможность пока под большим вопросом.

Вера встает на прохладный кафель, окидывает Вика внимательным взглядом, улыбается широко и по возможности ехидно:

– Не знала, что ты обрезан. – Подмигивает ему.

Он тут же расплывается в улыбке, почесывает затылок. Кажется, смущается, но выглядит поувереннее, чем обычно. По крайней мере, не порывается схватить полотенце и прикрыться.

– Иди уже сюда, – говорит ей, раскрывая объятия.

И Вера идет, обнимает его, прижимаясь своей влажной грудью к его. Ее кожа кажется белоснежной и невероятно тонкой на фоне его красноватой и будто шершавой. Но это впечатление обманчиво, поцарапаться об него невозможно. Теперь она точно знает.

– Поговорим? – спрашивает она, не удерживаясь и пробегая кончиками пальцев по его твердым плечам.

Вик некоторое время молчит, лишь поглаживает ее не спеша. Либо думает о чем-то серьезном, либо просто борется с возбуждением.

– Ладно, – его голос звучит хрипло. – Обо мне или о тебе сначала?

– С тобой это сделали из-за изнасилования, да? Тебе таким образом мстили?

Надо поставить в этом вопросе точку. Вообще, пора все точки расставить, сейчас самое время.

– Ты думаешь, я ее изнасиловал? – уточняет он безэмоционально.

Непонятно, обижает Белова вопрос или он просто интересуется.

– Думаю, он считал, что ты это сделал. Чердак, да? Кто он ей был? Любовник? Брат? Отец?

– Отец.

Вера прижимается сильнее.

– Меня пытали. Психологи потом долго работали, но, видимо, не доработали. Мне немного сложно… жить, как все. Что ни шаг, то ошибка. Иногда они чудовищны. Да ведь, Вера? – Вик нажимает голосом.

Вспоминаются его слова о том, чтобы не прощала никогда, но понимала: цену он знает.

– Уж поверь, заметила, – кивает она ему, вздыхает и утыкается в грудь.

Так и стоят, обнимаются. Наверное, зря Вера его выбрала. Ведь предупреждал, что бардак в голове. Белов кажется таким уверенным и надежным, когда нужна его помощь, но моментально пасует, если требуется сделать шаг вперед к серьезным отношениям, заявить о своих правах на любимую женщину. Все его старания, положительные качества тут же меркнут, сам себе кажется недостойным. Себе, но не ей.

И что с ним теперь делать?

Он обнимает ее, гладит нежно, осторожно. Склоняется и целует в макушку. Даже сейчас, когда его в прямом смысле трясет от жажды заняться настоящим сексом, сдерживается.

Заботливый какой, даже вещи занес к Артёму, чтобы на первое время Вере хватило. Поехал домой, закутался в свой флаг, как в панцирь. Сидел да сгорал себе тихонечко, никому не мешая. Не привлекая внимания. Думал, что никому не нужен.

– Ты сможешь с этим справиться? – спрашивает у нее Вик через некоторое время. – С тем, что совершил Кустов. Я не знаю, что мне сделать и как себя повести с тобой, чтобы было правильно. Наверное, с ходу предложить снова потрахаться – не лучшая идея. Но на ум ничего другого не приходит.

Вера смеется. Но затем отстраняется и бьет его ладонями по груди. Опять, мерзавец, пытается уйти от главной темы!

– Белов, я готова тебя тушить всю жизнь, ты понял или нет, чертов придурок?! – Она ударяет кулаком по его груди, от неожиданности Вик напрягается, но никак не реагирует. Терпит. – Но клянусь, еще одно предательство, и все закончится, – говорит Вера резко, едва не переходя на крик. – Вбей это в свою больную башку наконец! Я себя слишком уважаю для твоих игр. Если ты так и не сможешь поверить в то, что тебя можно полюбить, то я бессильна. Ты сейчас на гребаном испытательном сроке, и поверь, ты даже не представляешь, насколько он шаток, черт тебя возьми, Белов. И да, я справлюсь с тем, о чем ты спрашиваешь. И все, что ты можешь сделать сейчас, – продолжает она тем же тоном на одном дыхании, – это предложить второй раз хорошенько потрахаться. Потому что в первый раз у тебя это вышло очень неплохо, но я верю, что ты можешь лучше и дольше, и…

Наверное, Белов устал болтать, сдерживаться или еще что, но дальше они целуются. Долго, страстно, как он любит и как научил Веру. С языком, мокро, задыхаясь, впиваясь в губы. Но теперь не только его пальцы повсюду – она действует на равных. Обнимает его руками и ногами, громко, чувственно стонет, шумно дышит, зная, что от этих ее эмоций Вик дуреет. Он так много целует ее шею, грудь, живот и ниже, действует жадно, нетерпеливо, как обычно кайфуя от ее влажности для него одного. Но ко всему прочему добавляется проникновение. Быстрое, глубокое, скользкое и такое нужное. Как раз вовремя, чтобы свести с ума обоих.

Она царапает спину о гладкий кафель, скрещивая ноги на талии Вика, а потом он сзади, как и хотел. За что готов был отдать жизнь еще недавно. Привычное к его ласкам тело отвечает на любое прикосновение так, как Вера никогда не ожидала от себя. Пусть он не первый у нее, но такой ее не знал ни один мужчина.

Ей нравится кричать для Вика. Нет, не во время оргазмов, потому что во время – не до криков, а просто показывая, как хорошо сейчас с ним, какое желанное удовольствие – ощущать его внутри, поощряя к более резким и сильным движениям.

После они лежат в ванной на голом полу, но холод кафеля оказывается кстати. Откинули головы, наблюдают, как стиральная машина отжимает флаг.

Долго так лежат. Только что Вера во второй раз в жизни трогала эрекцию Белова, но, кажется, на этот раз тушить его не нужно.

– Покурить бы, да? – говорит он ей.

– Фу, как банально, – отвечает она ему вяло, поднимая руку на уровень его глаз большим пальцем вниз.

– Обычный банальный мужик, чего ты ждала, не пойму.