Лик короля. Перемены

Меня очень увлекало прошлое и устои нашего королевства, пусть небольшого, но с очень интересной историей. Ведь тут, в самом центре материка, сошлись два народа: севера и юга. Поэтому и обычаи у нас такие смешанные, а не как у всех – характеризуют сразу две противоположные культуры.

– Вырасту, – обратилась к отцу, – стану как ты и тозе буду королевских детей учить!

Я рассмеялась, сейчас уже учителем быть не хочу, но в детстве, как уже говорила, мечтала делать все то же, что и папа. Отец тоже рассмеялся, по-доброму, и ласково погладил по голове.

А потом вихрь, все меняется. Я вижу, как сижу, развалившись в кресле, смеюсь, смотрю на Анну, которая с пунцовым уже лицом пытается вышить на полотне какой-то новый заграничный узор. Все нити у нее перепутались, и она то и дело их дергает, чтобы выпутать.

Анна пыхтит и злится. Я уже подошла к роялю и помогаю Марте разобрать новую сонату. Точнее, для Марты она новая.

– О, Всевышний! Роза, мне лучше помоги! – нервно тянет Анна нитки.

– Пожалуй, нет, дорогая сестрица, – хохочу. Анна в прямом смысле уже язык вытаскивает; еще и Мурка – кошка прыгнула ей на руки, и там все развалилось: пяльцы разошлись, иглы попадали… – Не понимаю, Анна, зачем ты сказала Саманте, что уже давно обучена новой вышивке, и выполняешь ее практически с закрытыми глазами?

– Все ты понимаешь! – обиженно фыркнула сестра. – Видела бы ты ее воротник! Такая красота, и так хвасталась!

– Ну и что? – пожала я плечами.

Марта уткнулась в ноты, и казалось бы, совсем нас не слышала, но вдруг она протяжно вставила:

– Видела бы ты, как у Анны вытянулось лицо, когда она увидела на Саманте тот воротник, – я захихикала. Анна же сдула прядь волос со лба.

– Может, ты и права, – устало дернула плечом старшая сестра, и тут же бросила нити, – ладно.

Тут резко открылась дверь и вошла мама.

– Девочки, – подняла она радостно руку с конвертом. Вслед за ней вошел, не спеша, отец. Оба родителя пребывали в волнении, но отец был более спокоен, его настроение скорее было игривым.

– Не может быть! – тут же подскочила Анна. Я узнала в руке мамы королевский конверт. – Мама, наконец-то! Открывайте же.

Матушка торжественно раскрыла конверт, я же улыбнулась мягко – Анна так давно хотела на этот отбор, так готовилась. Поэтому я была рада, что сестра дождалась письма из королевского дворца. Марта с приходом родителей тоже встала и озадаченно смотрела на письмо.

– Могла бы ты подсказать, от кого ожидалось письмо? – шепнула она мне на ухо. Я улыбнулась младшей сестре, поправила ее прическу.

– Приглашение на отбор, – пояснила.

– Так… так, – читает глазами поспешно мама. – Вот: «Приглашаем леди Розалиу Иливинскую на первый этап отбора…»

Тишина. Мама тоже остановилась, поняв, что прозвучало имя дочери не старшей. Улыбка с лица меня той прежней слетает, я бледнею. Анна в шоке смотрит на родителей, перехватывает письмо. Отец хмурится, но после как-то, наоборот, словно расслабляется и внимательно смотрит на вторую дочь. И только Марта радостно спешит меня поздравить. Она, конечно, знает, что Анна готовилась к отбору, но в ее глазах ничего страшного не произошло.

На моем же лице, той меня, которая смотрит на эту картину со стороны, появляется грустная усмешка.

– Не понимаю! – злится Анна, и уже с отчаяньем: – Отец!

– Тише, Анна, – берет он письмо. – Не удивительно. Они составляют список особым методом, поэтому в письме могла оказаться даже Марта.

– Но, папа, – выдыхаю, – мне едва исполнилось восемнадцать.

– И что? – удивился он. Из всех нас отец был самым спокойным. – Ты уже совершеннолетняя, и не менее подходишь для отбора в королевы, чем Анна, а возможно, и более, раз королевский двор приглашает именно тебя.

– Но, папа! – возражает вновь Анна.

– Дорогая, – успокаивает ее мама, – возможно, они отбирают леди до двадцати лет.

– Постараюсь разузнать, – кивает отец, все еще глядя на письмо. – Дочка, не расстраивайся, ты в любом случае можешь поехать на смотрины… но я бы не рекомендовал этого делать, —отец нежно касается плеч старшей сестры, но та лишь нервно скидывает его руку и спешит удалиться.

Не люблю этот день, тогда наши отношения с Анной охладели.

Воспоминание вновь расплылось, и вот уже иная картина – я пришла к отцу в кабинет. Это было незадолго до его отъезда.

– Отец, прошу, не заставляйте меня, – обращаюсь с мольбой, – я хочу выучиться, и…

– Роза, – понимающе смотрит мне в глаза, – не могу точно сказать, почему выбрали тебя. Но знаешь, в моих глазах тебе больше подошло бы быть королевой…

Я нервно смеюсь.

– Папа. Это… абсурдно. И я до конца настоятельно буду вас с матушкой просить не отправлять меня на смотрины. Ведь это против воли моего сердца.

– Так! – уже строго говорит родитель, встает и подходит ко мне ближе. – Роза, ты ставишь меня в крайне неловкое положение. Меня хорошо знают во дворце. Что будет, когда они поймут, что моя дочь даже не соизволила приехать?! Дорогая, давай договоримся, ты поедешь на первый этап, и я не заставляю тебя участвовать в полном отборе. Прекрасно знаю, что ты хочешь учиться. Поэтому после смотрин, если тебе не понравится, сможешь вернуться домой, и в следующем же году будешь поступать в университет.

Я выдохнула…

– Хорошо, – киваю грустно, опустив голову, – прости…

– Посмотри на меня, – просит отец, и я, нехотя, смотрю в его темные глаза. – Разве я когда-нибудь не учитывал твои желания и мечты?

– Нет, – тихо отвечаю.

– Я действительно озадачился тем, что пригласили тебя. И в тоже время обрадовался. Ты прекрасный пример юной образцовой леди в сочетании со строптивостью и ясным умом. Я был бы горд, зная, что ты, Роза, стала королевой. Но я никогда не заставлю выйти тебя замуж не по любви.

В моих глазах тогда вспыхивает огонь, я тут же целую отца в щеку, а он крепко меня обнимает.

А после… его исчезновение. И вот я собираюсь ехать на эти проклятые смотрины. Не потому что хочу… пообещала, договорились. А нарушить слово, данное отцу, было невозможным, сродни предательству. Пусть письмо и пришло почти год назад, отбор только начинается.

– Куда ты собралась?! – со слезами кричит на меня Анна. – Отец пропал, а ты решила отправиться на отбор?!

– Я пообещала, – шепчу в ответ, сдерживая слезы.

– Роза, сейчас не до этого, – плачет Анна. – Он бы понял. Тебе лучше остаться, поддержать маму.

– Наверное, – пожимаю плечами.

– Не наверное! – резко отвечает она. – А точно! Мы все останемся дома и будем прикладывать все силы, чтобы найти отца!

– Хорошо, – киваю, бледная, осунувшаяся – пропажа отца очень глубоко ранила меня, потрясение было слишком сильным. Поэтому я послушала Анну. Ее рассуждения показались мне правильными. А потом, спустя чуть менее полугода, пришел свататься граф Милонский. Если бы я только знала… лучше бы на отбор поехала.

Но этого я уже не вижу. Не понимаю, почему вообще увидела все эти сцены. Лишь эхом услышала шепот: «Приглашенная, упустили»… – так и не поняла, откуда донесся этот голос.

Грохот. И я буквально подпрыгиваю от сильной тряски. Еще один, только более сильный. И я еле удерживаюсь на ногах, ухватившись за серую статую. Тут же мое тело словно молнией пронзает, и я отскакиваю!