Салат из креветок с убийством. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 30

– А что, есть и такая? – с сомнением спросила Наташа.

– Будет! – воскликнул Беркович.

На следующий день старший инспектор вернулся с работы в хорошем настроении и заявил, что ужинать не будет, потому что поел в буфете управления.

– Ты же всегда уверял, что там отвратительная кухня, и ничего, кроме швармы, они готовить толком не умеют, – удивилась Наташа.

– Не умеют, – подтвердил Беркович. – Готовил лично Рон, он у них сегодня временно выполнял обязанности шеф-повара.

– А! – догадалась Наташа. – Эта твоя гастрономическая экспертиза! И что, можно есть?

– Потрясающе, – с чувством произнес Беркович. – Никогда не получал от еды такого удовольствия. Не знаю, можно ли из-за такого рецепта убить человека, но среди коллекционеров встречаются всякие…

– Ну, если так, – улыбнулась Наташа, – я тебе в выходные приготовлю эту вкуснятину. Заодно сама попробую.

– Ты хочешь сказать… А, ты успела переписать рецепт, когда мы занимались расшифровкой?

– Конечно, – пожала плечами Наташа, – покажи мне женщину, которая поступила бы иначе.

– Не могу, – сказал Беркович. – Есть женщина, поступившая иначе, но она сейчас в камере.

– За что? За то, что переписала рецепт?

– За убийство Плоткера.

– Его убила женщина? – поразилась Наташа. – Как же вы ее нашли? Ведь ты расшифровал только рецепт…

– Вот по рецепту и нашли, – сказал Беркович. – Точнее, по специализации. Видишь ли, одни коллекционеры специализируются по редким рецептам супов, другие – по фалафелю (кстати, ты знаешь, что фалафель можно приготовить чуть ли не сотней разных способов?), а Хана Левингер собирала редкие рецепты салатов. Рецепт Плоткера уж точно относился к редким…

– Ну и что? – недоумевала Наташа. – Мало ли кто собирает рецепты салатов? Это еще не основание подозревать человека в убийстве.

– Нет, конечно, – согласился Беркович. – Ты знаешь, почему мы так долго не могли выйти на убийцу? В записной книжке Плоткера триста восемьдесят пять фамилий – друзья, клиенты, коллекционеры… Мы прошлись по всем – у девяносто трех человек не оказалось алиби на вечер убийства. И пока я не знал, из-за какого именно рецепта убит Плоткер, уменьшить список было невозможно. А когда мы с тобой эту тайну разгадали, я стал искать тех, кто коллекционирует салаты.

– Разгадали? – удивилась Наташа. – Я до сих пор не понимаю, как…

– Очень просто! В рецепте креветочного салата Плоткер зашифровал страницы и строчки из справочника Чаддара. Скажем, 340 граммов креветок, порезанных на 16 кубиков – это триста сороковая страница и шестнадцатая строчка. И вот на этой-то строчке написано число, которое и нужно использовать. 600 ди-пий-ай – это, на самом деле, означает 600 грамм креветок, вот и все. И с остальными числами то же самое.

– Хитро… – протянула Наташа.

– Ну так вот, – продолжал Беркович, мы стали искать тех, кто коллекционирует рецепты салатов. Их оказалось двенадцать. Уже не так много, верно? Среди них я отобрал тех, кто предпочитает салаты с рыбным наполнением – вспомни креветки.

– Извини меня, Боря, – возмутилась Наташа, – если ты считаешь, что креветки – это рыба, то, боюсь, ты арестовал невинного человека!

– Не горячись, – поднял руки Беркович. – Конечно, креветки не рыба. Я хотел сказать – дары моря. В общем, таких оказалось пятеро. И только у Ханы Левингер среди них не было алиби.

– Она призналась?

– У нее не было выбора, – пожал плечами Беркович. – Видишь ли, она экспериментировала с салатами. Год назад Плоткер устроил вечеринку, на которой угощал знакомых коллекционеров разными редкими блюдами, в их числе был и салат, из-за которого его впоследствии убили. На вечеринке присутствовала Хана Левингер. Салат произвел на нее впечатление… ну, как на филателиста голубой Маврикий с надпечаткой. Она попросила продать рецепт. Плоткер сказал: «Никогда». Хана пыталась определить ингредиенты на вкус, начала экспериментировать – получалось похоже, но совсем не то. Женщина еще несколько раз приставала к Плоткеру с предложением продать рецепт – предлагала огромные суммы, по ее словам. Результат – нуль. Тогда она решилась на ограбление. Убивать она, по ее словам, не собиралась. Договорилась с Плоткером о встрече, он ее впустил, они поговорили, она опять сделала ему предложение и опять получила отказ, а потом он, по ее, опять же, словам начал над ней просто издеваться: показал бумагу якобы с нужным рецептом и обещал даже дать ей переписать, если она… гм…

Беркович замялся.

– Если она с ним переспит, – спокойно сказала Наташа.

– Э-э… Ну да. «Хорошо, – сказала она, – покажи рецепт, я согласна». Он показал, не давая ей в руки. Это была та самая бумага – с шифром. Естественно, Хана решила, что Плоткер – подлый обманщик, потеряла над собой контроль, схватила со стола статуэтку…

– А отпечатки пальцев? – спросила Наташа. – Она же не знала заранее…

– Заранее – нет, но когда это произошло, Хана пришла в себя и все тщательно вытерла.

– И не взяла то, ради чего убила человека?

– А зачем ей была бумага, которая к нужному рецепту не имела никакого отношения? Хана аккуратно пересмотрела все блокноты, она считала, что времени у нее достаточно, все равно до утра никто Плоткера не хватится… Рецепта не нашла, можешь представить ее разочарование…

– Могу, – кивнула Наташа. – Но как ты все-таки доказал, что убила она? Ну, нет у нее алиби. Ну, есть мотив. Этого мало, чтобы арестовать человека!

– Я же тебе сказал: она экспериментировала. В ее кухне мы нашли десятки записей все того же салата с разными наборами ингредиентов и разными пропорциями. Она просто помешалась на этом салате! Когда мы показали ей записи, Хана сломалась сразу. Все подписала, а в конце допроса сказала: «Какие там, черт возьми, на самом деле пропорции? Скажите, я умру, если не узнаю!»

– Сказал?

– Обещал сказать после суда. Пусть готовит салат «Плоткер» в тюремной столовой.

– Жестокий ты человек, Борис, – вздохнула Наташа. – Мог бы и пожалеть женщину.

ПАКЕТ СО СЛИВАМИ

– У Мири опять собрались родственники, – сказала Наташа, когда из квартиры, расположенной этажом выше, послышались громкие звуки восточной музыки.

– Только родственники? – равнодушно спросил Беркович, переворачивая страницу газеты. – Может, там и друзья собрались?

– Проверяешь мои дедуктивные способности? – улыбнулась Наташа. – Отвечаю: сегодня четверг, а в этот день дважды в месяц к ним приезжают два сына, их жены и два внука. Для друзей в квартире не остается места.

– Отлично, Ватсон, – пробормотал Беркович, читавший в это время статью о том, как некий подрядчик пытался дать взятку правительственному чиновнику.

– Кстати, – продолжала Наташа, – ты не считаешь, Боря, что нам с тобой тоже нужно выбраться на люди? Или в гости пойти, или к себе кого-нибудь позвать.

– Да, – кивнул Беркович, не прерывая чтения. – Как насчет того, чтобы съездить к Лотманам?

– Неплохая идея, – согласилась Наташа, но не успела сказать больше ни слова: откуда-то сверху донесся такой пронзительный женский визг, что у нее заложило в ушах, а Беркович вскочил на ноги, уронив газету.

– Что… Кто? – пролепетала Наташа и бросилась к распахнутому окну. Беркович встал рядом с женой и прислушался. Сверху, из квартиры супругов Нахмани, кроме музыки, доносился теперь еще и странный шум: кто-то кричал, кто-то, похоже, передвигал мебель, а потом музыка смолкла, и остались слышны только чьи-то сдавленные рыдания.

– Там что-то случилось, Боря, – сказала Наташа, крепко вцепившись в локоть мужа.

– Похоже на то, – согласился старший инспектор. – Я, пожалуй, поднимусь, посмотрю, не нужна ли помощь.

– Я с тобой, – сказала Наташа.

В квартире, расположенной этажом выше, на звонок дверь открыли почти сразу, на пороге стоял старший из сыновей Мири – Яаков. Он был бледен, как смерть, и увидев Берковича, без слов впустил его с Наташей в квартиру.