Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник

– Хочешь, не хочешь, а придется, – отрезал Вилен Егорович, – если не будет другого способа оставить о себе вечную память в нашем городе!

И он потянулся за следующей бутылкой.

Глава 33. Неожиданное известие

(пятница, 12:00, одни сутки до Дня вакцинации)

За коньяком время летело незаметно, три полковника болтали обо всяких незначительных вещах и, по настоянию Беккера, до получения результатов исследования пока не касались темы поиска убийцы. Не прошло и часа, как Бритвину позвонили. Он внимательно выслушал собеседника, отбился и, странно поглядывая на прокурора, сказал:

– Прижизненные отпечатки Бабушкина, обнаруженные у него в рабочем кабинете, не совпадают с отпечатками пальцев, найденными в его квартире, и снятыми у покойника. А сравнив записи Бабушкина с посланием Главе, эксперт дал вероятный вывод – они сделаны рукой одного человека.

– Сан Саныч, – подал голос недоумевающий Котов, – может Вы нам наконец объясните, что происходит?

– Сейчас объясню, – сказал прокурор, и начал свой рассказ.

Беккеру сразу показалось странным – почему в квартире Андрея Николаевича не обнаружено ничьих отпечатков пальцев, кроме самого хозяина? Неужели к нему совсем никто не заходил в гости, его не навещали друзья и знакомые? Но допустим, так все и было. Бабушкин жил один, друзей не имел, гостей не звал, а любовница ему не нужна, по причине преклонного возраста. Однако это был первый факт, настороживший опытного прокурора.

Вторым фактом, озадачившим Беккера, стала подозрительная чистота в квартире Андрея Николаевича. Сан Саныч очень сомневался в том, что старый холостяк постоянно с тряпкой в зубах вылизывал свое жилище, не забывая даже залазить за шкафы во время мытья полов. А ведь в совокупности первый и второй факт позволяли сделать очевидный вывод – в квартире Бабушкина недавно проведена генеральная уборка. Но зачем?

Третьим фактом, удивившим прокурора, стало утверждение соседа, что сам Андрей Николаевич попросил его отнести в администрацию пресловутое письмо. А что, если задержанный алкаш не врал, а говорил правду? Так значит Бабушкин сам и написал грозное послание Главе, как бы нелепо это не звучало!

И последним аргументом для Беккера стали рассказы Олега Кузнецова своему куратору и несчастного Штыка полковнику Бритвину о проведенной операции устрашения. Ведь оба агента независимо друг от друга полностью подтвердили, что визит антиваксеров к редактору прошел в соответствии с первоначальным планом Бритвина. В ходе операции устрашения Бабушкина никто не убивал, он после щелчка пистолета сам притворился мертвым, как и было обговорено заранее. Не имелось никакой причины убивать Андрея Николаевича и у агента ФСБ, когда он вернулся распутать веревки. Значит преступление совершено либо кем-то третьим, либо инсценировано самой жертвой.

– Прежде чем проводить дальнейшее расследование, необходимо было проверить версию инсценировки убийства. А для этого, друзья мои, оставалось лишь сверить отпечатки пальцев трупа с отпечатками, заведомо принадлежавшими Бабушкину, и сравнить его настоящий почерк с тем, которым написано послание. – сказал Беккер в конце своей речи, – А факты нам теперь говорят о том, что Андрей Николаевич нашел похожего на него человека, сделал в квартире генеральную уборку, стерев все имеющиеся отпечатки, заблаговременно поселил двойника у себя, чтобы тот успел оставить везде свои пальчики, а потом, после визита парочки антиваксеров, убил несчастного выстрелом в лицо, затруднив опознание трупа.

Котов и Бритвин ошарашенно молчали, еще раз подивившись остроте ума и сообразительности прокурора.

– Я затупил конечно, – скромно сказал Сан Саныч, – мне бы обо всем догадаться, как-только я услышал про соседа с письмом. Но у меня даже и мысли не было, что Бабушкин способен на такой трюк, да еще и с убийством человека. Ну а после рассказов Олега и Штыка картинка наконец сложилась.

– А где тогда жил сам Андрей Николаевич, пока у него в квартире находился двойник? – спросил Котов.

– Наверное где-то рядом, чтобы иметь возможность контролировать свою жертву, – ответил прокурор, – Я думаю, надо будет обследовать пустующие квартиры в доме Бабушкина. Скорее всего, в какой-то из них мы его и найдем.

– А где же он прятал двойника во время визита антиваксеров? У него ведь всего одна комната, – спросил Бритвин.

– Может быть на кухне закрыл, туда же Олег со Штыком наверняка не заходили, – предположил Сан Саныч, – но скорее всего спрятал пока у себя на конспиративной квартире.

– Хорошо, – сказал полицейский, – допустим главный редактор инсценировал свое убийство, а сейчас он жив и где-то прячется. Но я не совершенно не пойму – зачем ему понадобилось заваривать всю эту кашу?

Бритвин закивал, соглашаясь с коллегой.

– Помните, в среду на совещании у Соловьева, – задумчиво сказал прокурор, – я спросил Ракитина, чем Андрей Николаевич занимается в редакции? И выяснилось, что ничем. Всю работу за него делают другие люди, а он лишь подписывает Зарю в печать. Мне тогда еще показалось странным такое положение дел, но я особо не придал значения этому факту. А сейчас я просто позвоню Главе, и спрошу его, в чем заключалась причина безделья Бабушкина.

И Беккер вышел из комнатки.

– Карьерист несчастный, – тут же сказал Бритвин, – медальку он захотел.

– Сам то лучше? – усмехнулся Котов, – тоже мне, придумал блестящий план с кучей трупов.

– И Главе, и нам с прокурором врал бесстыжими глазами, не сказал ничего про своего агента Кузнецова, – укорил коллегу Бритвин.

– Зато мой агент жив, в отличие от твоего, – парировал Котов.

Полковники злобно посмотрели друг на друга, но их дружеский диалог прервал очень быстро вернувшийся прокурор.

– Ну вот господа, и ответ на вопрос, зачем Бабушкину понадобилась инсценировка убийства, – весело сказал он, – оказывается Соловьев уже четыре месяца как отстранил главного редактора от руководства Зарей. У них произошла серьезная размолвка – Андрей Николаевич хотел сам стать героем Дня вакцинации, а Глава решил назначить на эту должность футболиста Васильева.

– Тренера Васильева, – машинально поправил Беккера Котов.

– Да какая на хрен разница, – махнул рукой Сан Саныч, совершенно не разбиравшийся в премудростях футбола, – пусть тренера Васильева.

– Значит Бабушкин захотел славы, – мгновенно сообразил Бритвин, – и решил инсценировать свою смерть, чтобы всколыхнуть горожан и посмертно оказаться героем Дня вакцинации? Не мытьем, так катаньем! И использовал для этого мой же план?

– Похоже на то, – согласился прокурор.

– Ну и хитрая же сволочь! – возмутился Бритвин.

– А кому тогда принадлежит труп убитого? – спросил Котов.

– Это еще придется выяснить, – сказал Беккер, – но я думаю, установление личности трупа пока подождет. Скорее всего Андрей Николаевич нашел какого-нибудь похожего на себя маргинала. Вряд ли у него есть запасной брат близнец.

– Тогда и с письмом все ясно, – сказал Бритвин, – Бабушкин решил прославиться, и инсценировал свою смерть. Но мы его невольно перехитрили и скрыли факт убийства. Бабушкин в шоке, ведь его план оказался на грани срыва, и он от отчаянья написал Соловьеву послание, с угрозами убить всех нас. Однако его задумка с соседом курьером была очень изящной, молодец редактор, хоть и редкостная сволочь.

– Похоже своим письмом Андрей Николаевич хотел сорвать День вакцинации, понимая, что мы догадаемся из текста послания о предстоящем теракте, – подхватил прокурор, – раз уж он сам не сумел стать героем этого Дня. Ведь не упрись сегодня Глава рогом, то завтрашний праздник бы не состоялся. А может Бабушкин хотел нас спровоцировать, чтобы мы обнародовали его смерть, сообщили о ней людям и реализовали его первоначальный план.

– А кто такой ЛАР? – спросил Котов.

– Наверное еще одна хитрая задумка редактора, которую мы пока не разгадали, – ответил Беккер, – выясним это, когда поймаем Бабушкина.

– Но кто тогда убил Штыка? – спросил Бритвин, которому эта мысль так и не давала покоя.

– У меня есть две версии, – сказал начальник полиции, – его убили либо антиваксеры, вычислившие каким-то образом в нем агента ФСБ, либо случайные бандиты с целью ограбления, когда он шел ночью почесать руки об Олега.

– А может Штык увидел лишнего, когда вернулся распутать веревки? – предположил прокурор, – например случайно заметил двойника редактора? А Бабушкин его потом убил, как опасного свидетеля? Хотя Штык наверняка бы рассказал про двойника в своем докладе.

– Есть и четвертый вариант, – сказал Бритвин, – возможно Штык выманил Кузнецова на улицу, чтобы вывести из игры, а тот раскусил напарника, улучил момент и сам его вырубил, но не рассчитал силу.

– Слабо в такое верится, – с сомнением сказал Котов, – судя по характеристике этого Олега.

– Ну почему-же, – возразил Бритвин, – ведь в момент смерти Штык был абсолютно спокоен, значит он не ожидал нападения. А это говорит о том, что покойный знал убийцу. Допустим, он позвонил Олегу и позвал того снова сходить к Бабушкину, например, чтобы замести там следы. Ему же надо было как-то выманить напарника из дома. А Кузнецов решил, что Штык хочет его убить по команде Ивана Ивановича, как ненужного свидетеля! Да, собственно ведь, старший лейтенант и в самом деле пришел к напарнику с недобрыми намерениями, может быть он в разговоре чем-то выдал себя. Олег сказал по телефону Штыку, что сейчас оденется и выйдет, а сам прихватил с собой первое попавшееся оружие – обычный молоток. Он же много лет работал сварщиком, и наверняка молоток в руке держать умеет. Напарники направились в сторону Бабушкина, а Штык пошел впереди Кузнецова, чтобы тот ничего пока не заподозрил. Наверное, хотел отвести его в глухое место, и там уже вырубить. Но Олег решил не упускать удобный случай, и сам тюкнул товарища по затылку молотком, когда тот совершенно не был готов к нападению. Может он и не хотел убивать, но перестарался с перепугу.

Беккер задумчиво кивал головой во время рассказа. Действительно, версия Бритвина была вполне логичной и многое объясняла.

– Подведем итоги, – сказал Сан Саныч, – мы выяснили, что смерть Бабушкина является инсценировкой, с помощью которой он решил добиться известности. Соответственно никакого мифического террориста, убившего главного редактора и планирующего новый теракт, в природе не существует. А если какую-то пакость задумают Иван Иванович с Олегом, то, будучи у нас под колпаком, никаких непредвиденных действий они совершить не смогут. Гипотетической третьей силы, способной устроить завтра в Шахтинске теракт, похоже в природе не существует, если только сам Андрей Николаевич что-нибудь не сотворит от отчаянья.

Котов и Бритвин внимательно слушали, а Беккер продолжал свой монолог.

– В итоге от нас требуется сделать лишь три вещи. Первое – сегодня вечером или ночью тщательно проверить площадь торжеств и памятник Первым вакцинаторам на предмет наличия взрывчатки. Ведь кто знает, вдруг Кузнецов, пока срезал скобы, по команде своего секретаря нашпиговал монумент тонной динамита, а завтра устроит нам эффектный салют. Второе – сразу же после проверки выставить оцепление вокруг площади, ограничив вход на нее одним проходом с рамкой-металлодетектором. И третье – сегодня же раздать всем полицейским патрулям и оцеплению на площади фотографии Бабушкина, с приказом немедленно задерживать любых похожих на него лиц. А то мало ли, какая еще идея может прийти в голову безумному редактору, когда он поймет, что праздник отменять никто не собирается.