33 – несчастье? Карибский кризис

– А я что, ключ на семнадцать зажал и масло подлил, до обеда хватит, – сказал парень уже не так громко

– Ну, ты мозг, Антоха, – сказал мужичок, прежде чем скрыться за поворотом.

Те, кто замечал меня, сразу менялись в лице, как при виде занозы в пальце. Другие же продолжали болтать, смеяться и подшучивать друг над другом. Ненадолго я стал частью их жизни, как герой фильма «Терминал» с Томом Хенксом. Там пассажир из Крокозии застрял в аэропорту, потому что в его стране случился переворот, и паспорт аннулировали. Ему было запрещено покидать здание, так как не было паспорта и визы в Америку. Главный герой прожил почти год в терминале, зарабатывая сбором тележек в холле аэропорта и помогая местным рабочим.

– Эй, парень, ты что, новенький? – меня окликнул один из охранников.

– Нет, я багаж жду, переоформить, – сказал я.

– Так ты жди, а не расхаживай взад-вперёд, – сказал охранник, видимо, нервничая, не проверка ли это.

В общем, когда все уладилось, все выдохнули с облегчением. Я – что, наконец, прошёл досмотр, охранники – что я испарился.

Яхта «Леди Ариша» миновала Панамский канал раньше срока и теперь стоит со всем экипажем в яхт-клубе. Опоздание в Панаму могло привести к тому, что яхта уйдет в Карибское море без меня. И я окажусь посреди незнакомого города один. Но я все же надеялся, что все пройдет без эксцессов, и я попаду на яхту вовремя.

Наконец, сдав багаж и пройдя на свое место в самолете, я успокоился.

– Дамы и господа, – послышался голос в колонках. – Наш самолет совершит перелет по маршруту Москва – Париж. Время в пути составит пять часов. Командир корабля и экипаж желают вам приятного полета.

– А как же показ стюардессами пантомимы про надевание ремня безопасности? – удивился я.

Как вдруг на экране впередистоящего сиденья загорелся экран, и четыре симпатичных стюардессы под музыкальное сопровождение показали все экстремальные ситуации на борту. Из реквизита только четыре окошка и четыре стула. Но смотреть на них было очень интересно. Они то доставали кислородные маски и примеряли друг на друга. То пытались запихать огромный чемодан под стул и надували щеки, пыжась изо всех сил. А то просто танцевали, бегая по всему импровизированному салону самолёта.

– Вот это креативно подошли! – воскликнул я.

Но на мое замечание никто даже не обернулся. Мы летели ночью, поэтому многие сразу легли спать, накинув пледы и надев маски на глаза.

Я последовал общему примеру и даже, кажется, не заметил, как самолет, набрав скорость, взмыл в небо. Тяжесть кроссовок вместе с тяжестью переживаний спала с меня.

На глаза мне попался журнал из кармана на спинке кресла. Машины, дорогие часы и одежда – я листал журнал, не находя ничего интересного. «ВЫСТАВКА НОВОГО ВРЕМЕНИ» – гласил заголовок статьи на английском. Огромные картины современных авангардистов шли вперемешку с классическими полотнами импрессионистов девятнадцатого века. На следующей странице появились замысловатые кубы и прямоугольники в чёрной и красной цветовой гамме. Я зевнул, сон медленно накрывал меня своим лоскутным одеялом из картин и образов.

– Откуда я это всё знаю… Где-то слышал раньше, наверное…

– Посмотри, это импрессионизм, а это кубизм, – Настя раскладывала передо мной на полу рисунки из большого альбома.

– Вот это реализм, но он у меня не очень получился… На рисунке, сделанном карандашом, был изображён юноша, сидящий на стуле. Юноша выставил одну ногу вперёд, другую спрятал под стул, руки он скрестил на груди.

– Закрытая поза, – сказал я.

– Что? – спросила Настя, оторвавшись от своих рисунков.

– Юноша, он руки скрестил почему? Видимо, когда ты его рисовала, ему было неловко, да это и неудивительно – судя по рисунку, он в одной простыне, – сказал я, разглядывая рисунок.

– Да, ты прав, это наш новый натурщик в школе искусств. Странный он, всё время думает о чём-то, боится взглядом встретиться… – сказала Настя, взяв рисунок в руки.

– Но мне больше всего нравится вот этот, – она показала пальцем на букет сирени в центре. Я рисовала его с натуры в университетской роще… Там так красиво, уходить не хотелось.

– О, я тоже люблю университетскую рощу, там так спокойно и красиво… – сказал я и присмотрелся к ветке сирени. Цвет был блёклый, как если бы ветку рисовали акварелью, но нанесли только первые штрихи. Затем ветка стала наполняться цветом, и я даже почувствовал её лёгкий еле уловимый запах. Запах сирени усилился, я посмотрел в окно, солнце яркими лучами осветило всё вокруг. Рисунки… Настя… Запах сирени… Исчезли в ярком свете… Я открыл глаза.

– Чай, кофе? – ко мне обратилась стюардесса с подносом в руках.

– Воды, если можно… – сказал я, растирая глаза руками. – Мы уже прилетели? – спросил я, глядя в окно иллюминатора.

– Нет, ещё примерно час лёту, – улыбнувшись, сказала стюардесса и передала мне стакан воды. От неё пахло слегка заметными нотками духов сирени…

Глава 7. Увидеть Париж и умереть

Самолет прибыл по расписанию. Выйдя из самолёта, я оказался в трансферной зоне. Огромный рюкзак за спиной со всем скарбом для месячного странствия выделял меня из толпы пассажиров, спешащих на другие рейсы с маленькими чемоданчиками на колёсиках.

Я достал билет и сверился с табло.

– Так, что тут у нас, Копенгаген… Мадрид… Венесуэла… А вот и Панама.

Между стыковкой моих рейсов почти пять часов, поэтому я поспешил найти место для сна.

Такое нашлось в самом конце терминала «Д». Там, в отличие от стандартных металлических сидений, расположились шесть бананообразных лежаков. Причем, коричневого и желтого цвета. С этих космических капсул открывался вид на огромное окно, по виду и размерам напоминающее овальный бассейн. В воздухе пахло смесью французских духов и арабского мыла. В общем, полная фантасмагория.

Весь терминал на пути кишел, как муравейник, пассажирами в ожидании своих рейсов. А он, я вам скажу, не меньше двух километров. Но, на удивление, несколько лежаков оказались свободными, и я занял вакантное место астронавта. Видимо, о наличии таких фантастических девайсов в аэропорту знали немногие.

Уютно устроившись на «банане», положив для сохранности рюкзак под ноги, я поставил будильник на телефоне. Сверил на всякий случай часы, документы, деньги и билеты расфасовал по карманам штанов. Благо, карманов много, и все влезло. И со спокойной душой погрузился в сладкий французский сон.

Проснулся через четыре часа, но не от будильника, а от КРИКА детей. Рядом на лежаке разместилась арабская семья, бородатый отец нежно обнимал жену, а две девочки лет пяти весело прыгали с бананового лежака. Затем ловко вскарабкивались по ноге отца на лежак, и игра продолжалась.

Я проверил часы, до отправки рейса оставалось сорок минут. Уснуть было уже трудно, поэтому решил скоротать время, прогуливаясь по магазинчикам терминала.

В кафе мне сразу бросились в глаза огромные цены. Например, маленькая бутылочка воды стоила четыре евро. А бутерброд с ветчиной – все восемь. Видимо, хлеб был из самого Прованса, а ветчина из Бургундии.

Пожилая пара, по виду французы, мужчина в полосатом свитере с шарфиком на шее, женщина в светлых брюках и жакете, по-хозяйски уплетали булки с бокалом красного вина. Запах свежеиспечённого хлеба, ветчины и кофе распространился по всему кафе, создавая гастрономическую ауру. Они делали это так аппетитно и непринужденно, что я еле устоял, чтобы не купить такой же набор себе и не опрокинуть бокал Шато Бордо за взятие Парижа.

На мою радость, время приблизилось к отправке рейса, и я поспешил на свою стойку регистрации. Там уже собралась приличная толпа людей, все сидели на чемоданах.

Когда время подошло к посадке, пассажиры встали со своих насиженных мест и выстроились в очередь, как по команде. Но не тут-то было, обслуживающий персонал принялся носиться со списками, периодически что-то спрашивая у пассажиров на французском. Судя по реакции последних, дело неладно.

Женщины вскидывали вверх руки, мужчины хмурили брови и показательно ворчали.

– Что случилось? – обратился я к стоящей рядом девушке с рюкзаком на плечах.

Девушка повернулась ко мне, поправив локоны каштановых кучерявых волос. Из всех близстоящих людей она показалась мне самой располагающей к общению. Видимо потому, что, в отличие от остальных, она не хмурилась, а наоборот, мило улыбалась, отчего её голубые глаза задорно светились, как огоньки.

– Понимаете, дело в том, что на рейс было продано больше билетов, чем вмещает самолет. Теперь часть пассажиров придется ссадить с рейса, – сказала голубоглазая незнакомка.

– А кого они собираются ссадить? Как это решат, нас же много? – спросил я, чуя неладное.

Девушка говорила на французском с примесью английского. И, видя мое недоумение, она достала телефон и включила гугл-переводчик. Затем принялась старательно набирать текст. Завершив писанину, протянула телефон мне.

– Сейчас будут называть фамилии, те, кого назовут, будут вынуждены остаться и лететь другим рейсом, – прочитал я вслух написанное на экране телефона.

– Спасибо, вот так поворот, – поблагодарил я и озадачился.