Багровый восход

Высокие сапоги колдуна продолжали стучать каблуками о тротуар.

– Сильна очень.

– Или ты слишком стар? – покосился на него Кащей.

– Может и стар, – улыбнулся старик, – может на покой пора. Только кто людей защитит? Тьма-то, она вокруг нас.

– Тьма в людях, юноша. Тебе заплатили?

– Отказался.

– Глупо. У тебя вся жизнь так – для других. В этом костюме, я тебя сорок ваших лет назад помню. Многовато для человека.

– Качество! – Тихон любовно погладил полу своего пиджака. – Зачем менять что-то неизвестное на что-то проверенное, хорошее?

– Люди! – Кащей прибавил шаг.– То, что ты рассказал… Что с тобой?

Старик стоял и смотрел куда-то вперед. Румянец на его щеках проходил, его место занимала мертвенная бледность. Кащей развернулся к отставшему спутнику.

– Там женщина! – воскликнул Тихон и показал пальцем куда-то за спину колдуна. – Там … Видишь?

Кащей огляделся. Затем его взгляд снова остановился на спутнике:

– Как выглядит?

– Да вот же она, за тобой! Выглядит? Э-э-э… Платок на голове, платье, туфли. Что еще? Лицо такое, печальное. Стоит и смотрит, не двигается.

– Цвет одежды?

– В белом вся. Как невеста, только вот не весело ей что-то. А что? С каких пор ты своих не видишь?

– Не бери в голову. Идемте, юноша. Галлюцинации – это уже диагноз, как у вас говорят.

Кащей поджал губы и пошел вперед. Если бы Тихон мог видеть его глаза, он удивился, увидев, какими пронзительно-голубыми они стали. Дальше шли молча.

***

Темен был Лунный чертог для человеческого глаза. Если бы случилось невозможное, и вместо самой души, сюда попал бы смертный человек, его кровь тут же застыла бы в жилах. Сердце остановилось, а умирающий мозг заставил бы отпечататься на сетчатке глаза только одну картину: тьма, уводящая во тьму. И не было конца черноте этого, поистине мрачного и тихого места. Что может быть темнее ночи? Об этом знают только души умерших людей, сосланные вниз, под землю. Навсегда. И поэтому, нам никогда не узнать об этом совершенно точно.

Однако можно увидеть владения Чернобога так, как их видит его верный страж – Кащей: души, бестелесные, слабовидимые образы людей, какими они когда-то были, бесконечной вереницей проходят сквозь врата Царства Тьмы, царства Нави – как его называли ранее, – и уходят вниз, все ниже. Все глубже. Мимо дворца самого Бога Тьмы. Если очередь вдруг редела, костлявый некромант выходил в Мир Живых, и собирал недостающих. Он не губил людей, не вынуждал их кончать жизнь самоубийством, не изводил сам, но лишь собирал свою жатву из бессмертных, и потому таких ценных душ умерших людей.

Колдун зорко следил за своим хозяйством, и еще более пристально наблюдал за дворцом Чернобога, своего отца. Чтобы ни у одной темной сущности или демона не было и шанса, нарушить веками устоявшийся порядок. А смельчаки раньше были! Много было желающих помериться силами с бессмертным колдуном. И только его уникальная природа и чутье, всегда помогали ему оставлять поле боя за собой, каким бы коварным и сильным не был противник.

За маской равнодушия, и даже, некоторой скуки, скрывался хитрый и опасный полумертвец-получеловек. Да, Кащей был когда-то человеком! Теперь он и сам не помнил, когда это было, и кто его проклял «даром» бессмертия. Он не просил этого но, получив, вопреки всему сумел использовать эту аномальность, присущую только высшим существам, себе во благо. Долгой и верной службой своему отцу, заслужил он свое место в подземном мире, свой пост стражника Лунного чертога. Он вообще, всегда был себе на уме. И чего ждать от его решений не знал, казалось, даже сам Чернобог.

Однажды, на заре своего правления, Кащей полюбил. Это вылилось для него в три сотни лет мучительного заточения в самом темном углу, в тесном подвале с крысами и скелетами в полуистлевшей одежде. Древний замок, где висел на цепях обессилевший Кащей, смог найти только один человек. Не существо, демон или бес. Человек!

Колдун убил своего спасителя. Так было угодно судьбе… С тех пор минули годы, столетия покрыли воспоминания пылью времен. Он все помнил и крепчал в своем темном мастерстве. И теперь уже никого не осталось ни в подлунном мире, ни в царстве Нави, кто смог бы оспорить место Кащея, его силу и мудрость принятых им решений.

Даже самое дикое, разбушевавшееся Лихо, лишь только услышав его имя, становилось смиренным и тихим, словно кроткая овечка. А ватаги чертей, ночниц, упырей и другой нежити разбегались и разлетались в неописуемом ужасе, лишь только услышав стук подкованных железными гвоздями каблуков Кащея. Не было ему равных, кроме бога-отца.

Но старый некромант не терял сноровки, не уповал только на свой авторитет. Каждый, кто хоть раз заглядывал в его меняющие цвет глаза, понимал: одно неверное слово или действие, может грозить самыми непредсказуемыми последствиями. Нет, Кащей никого не убивал, хоть и имел на то все силы. По своей природе, он не принадлежал только Тьме, но и под солнцем ему не особо были рады. Он умел ввести оппонента в такое состояние, что противник сам делал ошибки и пожинал плоды своих же козней. К каждому он знал подход, и прошедшие века только укрепляли его умения, его влияние. В последнее время, он предпочитал разрешать свои дела одной лишь только физической силой, оставляя магию на крайний случай. Дабы не терять сноровку.

Не часто можно было застать стража в таком хмуром виде как сейчас. Подперев кулаком подбородок, колдун сидел на своем троне, у самого дворца и смотрел черными глазами прямо перед собой. Трон был очень старым, резным. Колдун не знал, кто и когда его вырезал из цельного куска камня. Древний зодчий, вероятно, не знал себе равных в своем деле. Настолько велико было его внимание к деталям. Вечный трон для вечного повелителя…

– Кот! – внезапно сказал Кащей, и слово, произнесенное им, заставило вибрировать пространство вокруг.

Долго ждать не пришлось: из ниоткуда, легко, словно птичка, выпрыгнул Баюн. Большой рыжий зверь, которого можно было назвать котом лишь условно, внезапно появился перед взором колдуна.

– Господин, му-р-р! – рыжий припал на передние лапы. – То был просто невзрачный человечишка, ему, небось, считанные дни оставались, клянусь вам! Может я ему участь облегчил? Старый ведь был и совершенно невкусный…

– Мне нужно, – перебил его Кащей, – чтобы ты понаблюдал за одним… человеком.

Кот состроил глупую физиономию и опустил хвост:

– Человеком?

– Ты помнишь его, Тихон…

При этих словах, кота как подменили: он вздыбил шерсть, встопорщил хвост и усы, весь подобрался и стал еще толще и массивнее. Теперь он походил на тупорылую овчарку.

– Господин, помилуйте, его никто из наших терпеть не может! Он же светится! Светится изнутри! К нему только подойди – сразу сожжет, даже смотреть больно. Мя-у-у!

– Шерсть и кожу давно заново отращивал? Хочешь куском мяса побегать по свету?

Рыжий перекатился на спину и замурлыкал, вытягивая вверх мягкие лапки; его хвост, как бешеный мотылялся из стороны в сторону:

– Лучше сразу изжарьте! Я его еще тогда, у проруби невзлюбил: человек человеком, а позволяет себе… И не боится никого! Бессовестный! Кто ему позволил так сиять? Это непростительно! Нельзя так. Каждый, на своем месте, должен вести себя соответственно. А он… Господин?

Глаза Кащея, вспыхнувшие было ярко-оранжевым пламенем, вдруг угасли. Он махнул рукой и кота, будто стерли из реальности, так быстро он исчез. Немного подумав, старый колдун встал, спустился с высокого трона и, наступив на землю, оказался в чьем-то доме, пройдя через сияющий синими всполохами молний переход в пространстве.

Он огляделся. Обычный частный дом – за окном машина, забор; судя по звуку – люди смотрят плоскую плиту с говорящими картинками. Тихон говорил ему, как это называется, но кому-какое до этого дело? Тут же, из тени в углу выкатился низенький – до колена, – мужичок с усами и пышной бородкой, в шапке. Смахнув шапку и крепко сжав ее в руках, человечек кивнул и посмотрел на Кащея снизу вверх:

– Здравствуй! Чем обязан?

«Забавно! – хмыкнул про себя некромант. – Эти существа, которые упорно отказываются изводить род людской, и смеют именовать себя «добрыми духами», ни разу не называли его господином. Никто! Хотя он мог бы стереть в порошок этого неказистого, вместе с его бородой, просто щелкнув пальцами!» Но делать так он конечно, не собирался. Чтобы нарушить равновесие, нужна очень веская причина. А сделать из врага друга, можно и по-другому:

– И тебе здравствуй Домовик! Хлеба-соли не прошу. Просьба у меня к тебе есть.

Человечек замялся. Он вдруг начал увеличиваться. И вот, он уже не уступал своему собеседнику. Эдакий рослый, лохматый мужик с большими человеческими глазами, в трико с обвисшими коленками, шлепанцах на босу ногу и телогрейке. «Неужели люди в этом жилище ходят именно так? – заметил Кащей. – Иначе откуда такой наряд? Одно слово – смертные…»

– Ничего сложного. Посмотреть надо за человеком. Опасность чую. Своим не могу приказать – они его не переносят. Прошу тебя.

Домовой смешно задвигал пышными усами:

– Спасибо за правду, страж. Не таишь, не замышляешь. Человек тот, верно, Тихон?

– Он.