Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы

В этом ожесточенном противостоянии де Бразза оказывался как бы над схваткой. Он был героем дня. Его воспринимали не как завоевателя, а как отважного исследователя, открывателя новых земель, патриота. У него брали интервью корреспонденты влиятельных французских и зарубежных газет, он принимал многочисленные приглашения, ему выражали свое восхищение Ферри и другие политики, члены географических обществ разных стран, предприниматели, журналисты, простые французы. Свидетельством признания его заслуг стал митинг в Зимнем цирке[73 - Зимний цирк был построен в 1852 г. архитектором Якобом Игнацем Гитторфом (1792–1867 гг.), автором Летнего цирка и Северного вокзала в Париже; назывался сначала Цирком Наполеона в честь Наполеона III (1852–1870 гг.), затем Национальным, а с 1873 г. Зимним. Рассчитан на 4 тыс. мест.] Парижа 21 января 1886 г., когда пять тысяч зрителей стоя приветствовали исследователя Конго. В своей речи[74 - Exposе prеsentе par M. P. Savorgnan de Brazza, lieutenant de vaisseau dans la sеance gеnеrale extraordinaire tenue au Cirque d’hiver le 21 janvier 1886. Paris, 1886.] де Бразза говорил не только о своей десятилетней деятельности в Экваториальной Африке, но и изложил собственные взгляды на будущее новой колонии. Он видел это будущее не в колонизации (освоении) страны посредством европейской эмиграции. Колонизовать (осваивать) свои земли должны сами туземцы. Миссия же европейцев заключалась в том, чтобы готовить их к этому, т. е. научить их быть тружениками, производителями и потребителями. Успешно решить такую задачу могли и должны были те, кто хорошо знал жизнь африканцев и имел долгий опыт общения с ними. Де Бразза предостерегал от поспешных, тем более насильственных методов: принудительное навязывание другому народу иного образа мыслей и иных порядков вызовет неизбежное сопротивление; единственно приемлемый способ действия – доброжелательность, бесконечное терпение и твердость. Но действительность оказалась совсем другой.

Несмотря на падение кабинета Ферри, Париж продолжал оставаться одним из главных игроков в борьбе за передел мира и не желал отступать перед напором своих соперников – Германии, Великобритании и Бельгии. В апреле 1886 г. парламент законодательно оформил появление новой колонии Французское Конго и проголосовал за выделение кредитов на создание ее административного аппарата. Пьер де Бразза назначался генеральным комиссаром по управлению Габоном и Французским Конго[75 - Габон пока еще оставался отдельной колонией. 11 декабря 1888 г. обе колонии были объединены, а 30 апреля 1891 г. получили общее название «Французское Конго».]; его заместителем, ответственным за Габон, стал Балле, а его полномочным представителем на остальной территории колонии – де Шаванн. Прежде чем отправиться на место назначения, де Бразза провел переговоры с торговыми палатами крупнейших городов Франции и продавцами хлопчатобумажных тканей, нанял служащих, организовал отправку продовольствия, материалов, товаров для предстоящих экспедиций. Он не преминул обратиться к правительству с предложением рассмотреть вопрос о постоянном морском сообщении между метрополией и новой колонией. Решив организационные и кадровые вопросы, де Бразза 5 марта 1887 г. прибыл в Либревиль.

Началось политико-административное строительство колонии. Одновременно покоритель Конго приступил к осуществлению своего проекта по просвещению местного населения, его приобщению к цивилизованному образу жизни. Речь шла не только о борьбе против использования рабского труда. Необходимо было приучать туземцев к новым формам трудовой деятельности; для этого стали открываться новые школы, где можно было получить начальное образование и тут же овладеть каким-либо ремеслом; оказывалась помощь и миссионерским центрам. Де Бразза думал также о развитии экономики; он даже пытался заложить основы интенсивного земледелия: был создан своего рода опытный участок по отбору лучших сортов местных растений и по внедрению привозных. Вынужденный решать такой сонм проблем, генеральный комиссар был в постоянных разъездах и всегда оказывался там, где требовалось его присутствие: его почти не видели в Либревиле. Франсуа Жозеф Лами[76 - В 1892–1893 гг. Лами (1858–1900 гг.), будущий завоеватель Чада, в чине капитана участвовал в научной экспедиции Альфреда Ле Шателье, исследовавшей район между Лоанго и Браззавилем.], побывавший в те годы в Конго, считал де Бразза примером того, как можно эффективно управлять колонией без применения силы и располагая чрезвычайно ограниченными средствами. «Для этого, – говорил Лами, – надо поступать, как он, нужно долго жить среди туземцев, изучать их в непосредственной близости, знать их потребности, уметь играть на одних струнах и не касаться других; словом, действовать с максимальной осторожностью и с исключительным тактом»[77 - Lamy F.-J. Lettre ? M. Masqueray, directeur de l’Ecole des Lettres d’Alger, Loango, le 20 dеcembre 1893 // Le Commandant Lamy d'apr?s sa Correspondance et ses Souvenirs de Campagne / Ed. E. Reibell. Paris, 1903. P. 213.].

Шло активное освоение внутренних областей новой колонии, в котором было задействовано большое число служащих. Как пишет в своей книге де Шамбрен, «офицеры, администраторы, технические работники – все, кто был на ногах, пробирались по бушу, прокладывали тропы, поднимались по водным потокам с теодолитом, компасом и алидадой в своих рюкзаках. Dolce far niente в Либревиле предназначалось для больных»[78 - Chambrun J. A. de. Op. cit. P. 139. Теодолит – инструмент для измерения на местности горизонтальных и вертикальных углов. Алидада – часть теодолита в виде круга с делениями; линейка, с помощью которой производится наведение инструмента на какую-либо точку. Dolce far niente — сладостное ничегонеделание (итал.).].

Де Бразза должен был выполнить и другую важную задачу, а именно, присоединение новых земель: членам его команды поручалось продолжить разведку в бассейне Конго и его притоков Санги и Убанги, а затем начать продвижение на север и северо-восток. Одна группа направилась к Камеруну, чтобы не допустить расширения германских владений, другая – к озеру Чад и Верхнему Нилу, чтобы поставить преграду дальнейшей экспансии Бельгии и Великобритании. И та и другая столкнулись с отчаянным сопротивлением местных племен; потери оказались значительными, и французам пришлось отказаться от своих намерений и отступить.

Деятельность Пьера де Бразза на посту генерального комиссара не проходила без осложнений. Министерство колоний[79 - Министерство колоний было создано в 1894 г. на базе Секретариата по делам колоний, существовавшего с 1881 г. то в составе Министерства военно-морского флота и колоний (1882–1889 и 1892–1893 гг.), то в составе Министерства торговли, промышленности и колоний (1890–1892 и 1893–1894 гг.).] не переставало чинить ему всяческие препятствия. Его полномочия ограничивались, персонал сокращался, финансирование постоянно урезалось, принятие бюджета то и дело откладывалось. Для разрешения финансовых конфликтов де Бразза приходилось периодически наведываться в Париж. В 1895 г., во время одной из таких поездок, которую генеральный комиссар совместил с отпуском (он не отдыхал с июня 1890 г.), произошло счастливое событие:

12 августа 1895 г. он сочетался браком с Терезой де Шамбрен[80 - Мария Тереза Виржиния Франсуаза де Бразза, урожденная де Шамбрен (1860–1948 гг.), по материнской линии была праправнучкой маркиза Мари Жозефа де Лафайета (1757–1834 гг.), видного политического деятеля Франции, героя Войны за независимость в Северной Америке 1775–1783 гг. Ее брат, Жак Альдебер Пинетон граф де Шамбрен (1872–1962 гг.), написал биографию Пьера де Бразза.]. До этого конголезское предприятие, требовавшее полной отдачи моральных и физических сил, не давало ему возможности серьезно думать о женитьбе, хотя претенденток было предостаточно. В каждый приезд в Париж героя Конго одолевали поклонницы, которые не только засыпали его письмами, но и осмеливались стучаться в его дверь; правда, они неизменно получали один и тот же ответ от секретаря: «Господин де Бразза бережет себя для первой француженки, родившейся в Браззавиле»[81 - Цит. по: Chambrun J. A. de. Op. cit. P. 143.]. Придуманную хозяином фразу тот произносил с огромным удовольствием.

Свою юность Тереза провела в США, где ее отец граф Шарль де Шамбрен[82 - Шарль Адольф Пинетон маркиз де Шамбрен (1831–1891 гг.).] работал во французском посольстве советником по правовым вопросам. О Пьере де Бразза она впервые услышала в Риме, куда приехала навестить своего деда по материнской линии Клода-Франсуа де Корселя[83 - Клод-Франсуа Тиркюи де Лабар де Корсель (1802–1892 гг.) – французский политический деятель; посол в Ватикане в 1873–1876 гг.; был женат на внучке маркиза де Лафайета.], французского посла в Ватикане; ей было тогда пятнадцать лет; в салонах Рима только и говорили что о молодом итальянце, добивавшемся подданства Франции. Много лет между ними существовала виртуальная связь благодаря тому, что семья посылала Пьеру денежную помощь в Африку через посредничество де Корселя. Наконец они встретились у общих знакомых в Париже и сразу почувствовали взаимную симпатию. Де Бразза оценил твердость характера, независимость в суждениях, открытость и жизнерадостность Терезы и, главное, близость их взглядов.

После бракосочетания молодые супруги, побывав у родных в Риме, возвратились в Париж, где 3 января 1895 г. де Бразза удостоили звания командора Почетного легиона. Они не стали задерживаться в столице и почти сразу же уехали в Конго.

Здесь генерального комиссара ожидали прежние трудности. Из бюджета колонии пришлось брать средства для знаменитой экспедиции капитана Маршана, которую де Бразза считал слишком запоздалой[84 - За несколько лет до этого де Бразза сам предлагал организовать экспедицию в долину Верхнего Нила, однако к 1896 г. ситуация значительно изменилась – к этому времени англичанам удалось установить контроль над большей частью Судана.]. Но самая большая угроза исходила от предпринимателей из метрополии, рассмат ривавших Французское Конго как даровой источник обогащения. Туда хлынули потоки концессионеров, неразборчивых в средствах, с единственной целью отхватить кусок побольше от «конголезского пирога». Де Бразза опасался, что в погоне за наживой эти дельцы поделят страну на части и станут по примеру бельгийцев беззастенчиво эксплуатировать туземное население, а у него не будет полномочий вмешиваться в их отношения. Так и случилось: к 1898 г. вся колония представляла собой шахматную доску, разделенную на сорок две концессии. На этом поле проконсул Французского Конго с его цивилизаторскими идеями был лишь досадной помехой.

Осенью 1897 г. у де Бразза обострилась желчная гематурия[85 - Аллергическая реакция на хинин, блокирующая работу почек.], осложненная болотной лихорадкой, и врач предписал ему сменить климат. Для больных бронхов было опасно сразу после знойной Африки оказаться в холодном Париже, и семья остановилась в Алжире. Там 13 января 1898 г. де Бразза получил известие о своей отставке. Приказ, подписанный 4 января 1898 министром колоний Андре Лебоном[86 - Андре Лебон (1858–1938 гг.) – министр торговли и колоний в 1896–1898 гг.; в 1897 г. ввел концессионный режим во Французском Конго. В 1898 г. ушел из политики и стал одним из первых французских государственных деятелей, перешедших в частный бизнес; работал в компаниях, занимавшихся эксплуатацией колоний.], гласил: «Я имею честь сообщить Вам, что постановлением от 2 января 1898 г. Вы увольняетесь в запас с жалованием с 13 января 1898 г., даты окончания положенного Вам отпуска по болезни»[87 - Autour de Savorgnan de Brazza: Lettres inеdites // La Revue. T. 58. 1905. P. 392.].

На оскорбительный тон приказа, оказавшегося для него к тому же полной неожиданностью, завоеватель Конго ответил молчанием – ни протеста, ни тем более жалоб. И только по прошествии трех лет, в 1901 г., он взял слово, чтобы дезавуировать обвинения Лебона, опубликовавшего книгу «Политика Франции в Африке»[88 - Lebon A. La politique de la France en Afrique, 1896–1898: mission Marchand, Niger, Madagascar. Paris, 1901.], в которой резко осуждалась деятельность Пьера де Бразза как администратора, в частности, его нежелание помогать «герою Фашоды». 6 мая 1901 г. экс-генеральный комиссар послал новому министру колоний Альберу Декре[89 - Альбер Декре (1838–1915 гг.) – министр колоний в 1899–1902 гг.] рапорт с документально подтвержденным перечнем средств, выделенных на экспедицию Маршана из бюджета Французского Конго, из-за чего пришлось значительно сократить финансирование других статей. Рапорт заканчивался просьбой восстановить его честное имя и признать его право на достойную пенсию. Он был услышан, правда не сразу. О нем вспомнили, когда 12 января 1902 г. в Сент-Этьенне торжественно открывали памятник Франсису Гарнье[90 - О Франсисе Гарнье, французском исследователе реки Меконг, см. сн. 40 к «Путешествиям». Сент-Этьенн, административный центр деп. Луара (Центральный массив), был родным городом Гарнье.]. По этому поводу «Тан» писала: «Хорошо, когда прославляют умерших, но было бы еще достойнее чтить живых»[91 - Цит. по: Chambrun J. A. de. Op. cit. P. 178.], имея в виду судьбу Пьера де Бразза, который потратил на нужды экспедиций в Африку все свое состояние, а теперь еле сводил концы с концами. По инициативе двух депутатов[92 - Шарля Лемира де Вилье (1833–1918 гг.), депутата от Кохинхины (1889–1902 гг.), бывшего военного моряка и специалиста по колониальным вопросам, и Эжена Этьенна (1844–1921 гг.), депутата от Орана (1881–1919 гг.), в 1887 и 1889–1892 гг. занимавшего пост государственного секретаря по делам колоний.] и при поддержке премьер-министра Пьера Вальдека-Руссо[93 - Пьер Рене Вальдек-Руссо (1846–1904 гг.) – политический деятель Франции; председатель Совета министров в 1899–1902 гг.] парламент 29 марта 1902 г. единодушно проголосовал за назначение де Бразза государственной пенсии в размере десяти тысячи франков, которая в случае его смерти переходила к вдове (не выше шести тысяч), а после ее кончины делилась поровну между детьми (сыновьям – до совершеннолетия, дочери – до конца жизни)[94 - См.: Collection compl?te des lois, dеcrets d'intеr?t gеnеral, traitеs internationaux, arr?tеs, circulaires, instructions, etc. Vol. 102. Paris, 1902. P. 458. Закон вступил в силу 1 августа 1902 г.]. Помимо де Бразза такой пенсии был удостоен только Луи Пастер (1874 г.)[95 - Луи Пастер (1822–1895 гг.) – знаменитый французский химик и биолог.].

После отставки де Бразза жил частной жизнью, деля свое время между семьей и друзьями. Вскоре он обосновался в «Белом городе» – Алжире, наведываясь то в Рим, то в Париж. В январе 1899 г. у него родился сын Жак[96 - Первого ребенка де Бразза назвал в честь своего уже покойного младшего брата Джакомо (Жака).], за ним появились Антуан, Шарль и Марта. К несчастью, Жак умер в пятилетнем возрасте. Это стало для отца страшным ударом.

Отлученный от Африки, де Бразза, тем не менее, не переставал думать о ней. К тому же представители власти, в том числе президенты республики Феликс Фор[97 - Феликс Фор (1841–1899 гг.) – политический деятель Франции; президент рес публики в 1895–1899 гг.] и Эмиль Лубе[98 - Эмиль Лубе (1838–1929 гг.) – политический деятель Франции; президент республики в 1899–1906 гг.], при решении колониальных проблем неизменно обращались к нему за советом. Его глубоко потрясли сообщения в прессе о чудовищной эксплуатации туземцев в Бельгийском Конго, вызвавшие волну протестов по всему миру.

Антверпенская торговая компания (основана в 1892 г.), получившая концессию в долине Монгалы[99 - Правый приток Конго.] и обладавшая монополией на добычу каучука, слоновой кости и ценной древесины (контрольный пакет акций находился в руках Леопольда II), творила немыслимые преступления. За уклонение от работы или невыполнение нормы у туземцев отрезали руки, брали в заложники женщин, убивали, выставляя головы казненных на палисадах, сжигали деревни; в одном селении были убиты двадцать две женщины и двое детей только за то, что они не успели к положенному сроку доставить лодки с каучуком. Счет жертв шел не на десятки, а на многие сотни. О бесчеловечных методах торговцев каучуком мир узнал из британской и немецкой прессы[100 - В 1899 г. в «Блэквудз Мэгэзин» была опубликована серия статей известного английского писателя Джозефа Конрада (1857–1924 гг.) о злоупотреблениях концессионеров в долине Монгалы, вошедших затем в его знаменитую книгу «Сердце тьмы» (1902 г.). В 1900 г. его соотечественник, журналист Эдмунд Морел выступил с разоблачениями политики Леопольда II в Конго; собранный Морелом материал лег в основу его сочинения «Кровавый каучук» (1906 г.), название которого превратилось в символ конголезской трагедии. См.: Fox Bourne H. R. Civilisation in Congoland: A Story of International Wrong-Doing. London, 1903. P. 252–254.]. Комиссии по расследованию из представителей разных стран, побывавшие в Конго, подтвердили выявленные факты[101 - После скандала, вызванного докладом британского консула Роджера Кейсмента о преступлениях агентов Леопольда II по отношению к местному населению (1904 г.), парламент Бельгии в 1908 г. лишил короля его конголезской вотчины, которая перешла под юрисдикцию Бельгийского государства. См.: Vangroenweghe D. La Sociеtе Anversoise du commerce au Congo et la violence structurelle dans l'Etat Indеpendant du Congo // http://cas1.elis.ugent.be/avrug/violence/ dvg_viol.htm].

Де Бразза опасался, как бы такие бесчинства не повторились во Французском Конго. И его опасения были не напрасны. До Франции стали доходить тревожные вести. Де Бразза узнавал о них не только из газет, но и от миссионеров, возвращавшихся из колонии. Они рассказывали, что после циркуляра от 25 августа 1903 г., предписавшего устанавливать оплату чиновникам и торговым агентам в зависимости от собранных ими налогов, эксплуатация перешла все границы – туземцев, работавших на каучуковых плантациях, фактически превратили в рабов.

15 февраля 1905 г. разразился скандал Го – Токе. Газеты сообщили, что 14 июля 1903 г. – в день французского национального праздника – два служащих колониальной администрации Форт-Крампеля (Убанги-Шари) Фернан Го и Жорж Токе устроили публичную казнь одного туземца – Пакры, обвиненного в убийстве надсмотрщиков: они повесили на шею приговоренного динамит и взорвали его. Им хотелось, признавались они на суде, внушить страх остальным – Пакра умирал не от пули и не от копья, а от небесной кары, которая может поразить каждого восставшего против белых. Франция, считавшая себя поборницей цивилизации, была потрясена: от властей потребовали отправить в Конго комиссию по расследованию, и возглавить ее должен был не кто иной, как Пьер де Бразза. Обе палаты проголосовали за выделение на эти цели чрезвычайного кредита в 268 тыс. франков.

5 апреля 1905 г. в сопровождении инспекторов по делам колоний и представителей трех министерств (колоний, иностранных дел и народного просвещения) де Бразза вместе с женой покинули Марсель и 29 апреля прибыли в Либревиль. Миссия длилась четыре месяца; за это время ему удалось объехать значительную часть Французского Конго от Огове до Убанги и Верхней Шари. На каждом шагу де Бразза и его сотрудники встречали глухое сопротивление концессионеров и служащих колониальной администрации, пытавшихся скрыть свои преступления; им отказывали в необходимой документации, в транспортных средствах, в телеграфной связи или вообще игнорировали их присутствие. Туземцы, опасаясь мести, лишь в редких случаях решались рассказывать Пьеру де Бразза о своих бедах, но бывало, что они говорили с ним на языке танца, который тот прекрасно понимал.

Перед ним предстала мрачная картина человеческого несчастья и опустошения. Многие деревни, некогда процветавшие, обезлюдели: туземцы покидали их, скрываясь от жестокости концессионеров, или просто вымирали. Мало кто выдерживал подневольный труд носильщика. Не лучшей была участь и тех, кто добывал каучук: их не только обманывали при заключении контрактов, не только платили ничтожно мало, причем часто натурой, а не деньгами, но и брали в заложники их семьи. Жен и детей захватывали и держали в специальных лагерях, пока их мужья и отцы не соберут нужного количества каучука. Если те не выполняли нормы, то заложников отправляли на посты, где под палками надсмотрщиков заставляли работать гребцами на пирогах. Условия содержания были ужасающими. Так, в Банги шестьдесят шесть заложников жили в хижине длиной в шесть метров без окон и при закрытой двери; за двенадцать дней там умерли двадцать пять человек. Не менее страшный концентрационный лагерь существовал и в Форт-Крампеле[102 - Отчет де Бразза не был опубликован, но сохранились его записи о результатах проверки, которые он посылал членам комиссии, инспектировавшим другие регионы, их собственные свидетельства, в первую очередь воспоминания молодого ученого и журналиста Фелисьена Шалле (1875–1967 гг.), делегированного Министерством народного просвещения.].

Гнетущее впечатление от увиденного, атмосфера ненависти и страха, возникавшая при его общении с местными властями и каучуковыми дельцами, физическая усталость, постоянные болезни подорвали последние силы де Бразза[103 - «Эти жуткие разоблачения, – пишет Шалле, – потрясли де Бразза до глубины сердца. Глубокая скорбь, безмерная печаль подточили его силы, ускорили его конец» (Challaye F. Le Congo fran?ais. La question internationale du Congo. Paris, 1906. P. 15).]. Вернувшись после инспекции в Браззавиль, он почти не вставал с постели, а если и вставал, то только для того, чтобы писать отчет следственной комиссии. Это были дни, когда завершался процесс над Го и Токе; суд приговорил обоих к небольшому сроку – пяти годам тюрьмы. Снисходительность к преступникам еще раз подтвердила отношение белых к туземцам, как к бесправному объекту эксплуатации, как к товару.

29 августа 1905 г. знаменитый исследователь навсегда покидает город, названный его именем. Корабль перевозит его на другой берег, в Леопольдвиль, откуда по железной дороге он добирается до побережья. В Матади[104 - Порт на Нижнем Конго.] с большим трудом де Бразза поднимается на борт «Масейо», где передает все полномочия своему заместителю Шарлю Оаро-Дерюиссо[105 - Шарль Жозеф Огюстен Оаро-Дерюиссо (1846–1918 гг.) – генеральный инспектор колоний.]. Прощаясь с ним, он говорит, что их миссия была крайне необходима, в противном случае Франция не избежала бы скандала еще более серьезного, чем бельгийский; нельзя было допустить, чтобы «Французское Конго стало второй Монгалой»[106 - Challaye F. Le Congo fran?ais. P. 18. Описывая этот момент, Шалле подчеркивает, что «судьба Конго волнует де Бразза больше, чем его собственная. Пока он еще в силах что-то сказать, он говорит только о Конго» (Ibid. P. 17).].

По прибытии в Дакар 13 сентября 1905 г. умирающего Пьера де Бразза на носилках относят в военный госпиталь. Он оставляет этот мир 14 сентября 1905 г. в шесть часов вечера. Тереза де Бразза перевозит его тело в Париж. 3 октября Франция отдает последний долг великому путешественнику, организуя национальные похороны. Они проходят при огромном стечении народа в присутствии видных государственных деятелей и близких друзей. Гроб с телом покойного опускают во временный склеп на кладбище Пер-Лашез, чтобы позже перенести его в Пантеон или в Дом инвалидов. Но вдова убеждена, что он должен покоиться не здесь, а в той стране, с которой связал свою жизнь: «Эта африканская земля, – часто говорил де Бразза, – должна в конце концов взять меня к себе»[107 - См. прощальную речь близкого друга де Бразза Шарля де Шаванна: Chavannes Ch. de. Le Congo fran?ais. P. 389.]. В 1906 г. втайне от всех Тереза вывозит прах своего мужа в Алжир и хоронит его на христианском кладбище на холмах Белого города в квартале Эль-Маданья. Эпитафия на надгробии кончается словами «Его память чиста от крови».

После 1905 г. началась посмертная жизнь Пьера де Бразза. Почти сразу одна за другой стали выходить биографии и книги воспоминаний, написанные его друзьями, родными, участниками трех экспедиций, сотрудниками колониальной администрации Конго, членами инспекционной комиссии 1905 г.[108 - Следует отметить, что предисловие к книге Шалле «Воспоминания о колонизации» (Challaye F. Souvenirs sur la colonisation. Paris, 1935), рассказывающей об инспекционной поездке Пьера де Бразза в Конго, посчитали своим долгом написать два великих француза – Ромен Роллан (1866–1944 гг.) и Поль Ланжевен (1872–1946 гг.).], а затем и научные исследования (и не только французские). В трудах, посвященных истории Экваториальной Африки, обязательно присутствовал раздел о деятельности де Бразза в Габоне и Конго. Ученые ХХ века передали эстафету своим коллегам XXI века. Из самых последних работ можно выделить монографии Жана Мартена «Саворньян де Бразза, эпопея на берегах Конго»[109 - Martin J. Savorgnan de Brazza (1852–1905): une еpopеe aux rives du Congo. Paris, 2006.], Марии Петринга «Жизнь ради Африки»[110 - Petringa M. Brazza. A Life for Africa. Bloomington, 2006.] и Патрика Девиля «Экватория»[111 - Deville P. Equatoria. Paris, 2009.].

О миссии Пьера де Бразза в долину Огове постоянно вспоминал Альберт Швейцер[112 - Альберт Швейцер (1875–1965 гг.) – великий гуманист, мыслитель, музыковед и органист, протестантский теолог и миссионер, врач, нобелевский лауреат 1952 г., член Французской академии, почетный доктор многих университетов. Организовал в 1913 г. больницу в Ламбарене. Умер и похоронен там же.], построивший свою знаменитую больницу в Ламбарене на том месте, где когда-то стояла хижина «Отца рабов». Великий Доктор считал себя его преемником и любил подчеркивать их сущностную – почвенную – связь. В 1952 г. он откликнулся на столетнюю годовщину со дня рождения де Бразза посланием, в котором отдал должное его борьбе против рабства. В нем были такие слова: «… в то время, как я пишу эти строки, передо мной, у подножья холма, на котором стоит наша больница, струит свои воды тот самый приток Огове, по которому юный исследователь 12 ноября 1875 г. на заходе солнца прибыл в Ламбарене, деревню короля Реноке»[113 - Цит. по: Швейцер А. Письма из Ламбарене. Л., 1978. С. 363.]. Швейцер оставался хранителем памяти о де Бразза до конца своей жизни. В речи, произнесенной 18 апреля 1963 г. по случаю пятидесятилетнего юбилея больницы, он снова говорил об общей для них африканской земле, питавшей их духовный союз.

Пьер де Бразза всегда воспринимался как знаковая фигура, воплощавшая в себе связь двух цивилизаций. Потому он оказался особенно востребован в конце Второй мировой войны. Его идея «мирной экспансии» прекрасно вписывалась в новую колониальную политику де Голля – от Французской империи к Французскому Союзу, – которая была продиктована «тектоническим сдвигом» в сознании арабского и чернокожего населения Французской Африки[114 - Де Голль так писал об этом: «Но в то же время трепет надежды и освобождения коснулся душ африканцев. Драма, потрясшая мир, эпопея на грани чудесного, развернутая “голлистами” на их континенте, зрелище усилий, которых она от них потребовала и которые изменили условия их существования, – все это приводило к тому, что в хижинах и на стоянках, в саванне и в лесах, в пустыне и на берегах рек миллионы чернокожих, до этого времени согбенные тысячелетием несчастий, поднимали голову и задумывались о своей судьбе» (Gaulle Ch. de. Mеmoires de guerre: L'unitе, 1942–1944. Vol. 2. Paris, 1960. P. 31. Пер. наш. – И. К., Е. К.).], пробудившимся чувством самоуважения после того, как африканцам пришлось бок о бок с белыми сражаться против общего врага[115 - Французские колонии первыми откликнулись на призыв де Голля к сопротивлению. Почти две трети войск «Сражающейся Франции» составляли африканцы. «Начиная с 1940 г., – писал герой Второй мировой войны генерал Филипп Леклерк де Отклок, – удивленный мир смог увидеть, как наша империя устремилась на помощь матери-родине. Эта империя стала театром первых побед нашей возрождающейся силы. Она также была одной из участниц этих побед, поскольку ее ресурсы позволяли нам воссоздать французскую армию» (Цит. по: Tchemo H. M. La francophonie de sang 1940: aper?u sur l'effort de guerre en Afrique Centrale (AEF, Cameroun). Yaoundе, 2004. P. 68).]. Уже 30 января 1944 г. основателю Французского Конго в Браззавиле был поставлен памятник. После освобождения Шарль де Голль поспешил в знак уважения к знаменитому исследователю издать указ о значительном увеличении пенсии для его семьи[116 - До 1944 г. ее размер ни разу не пересматривался, и из-за инфляции она постепенно обесценивалась, поэтому Тереза де Бразза с детьми жила в Алжире в чрезвычайно стесненных обстоятельствах.]. В 1951 г. в столице Алжира появился лицей имени Саворньяна де Бразза. В 1952 г. к столетию со дня рождения в его алжирском доме был открыт музей.

Пьер де Бразза остался жить и в памяти африканцев. Легенда об Отце Рабов передается в Габоне из поколения в поколение. Что касается конголезцев, то его особенно чтят в земле Макоко, принявшей в 1880 г. протекторат Франции. Показательно, что после обретения независимости в 1960 г., когда повсюду развернулась кампания по переименованию чужеземных имен и топонимов (Леопольдвиль стал Киншасой, Стэнли-пул – Нкуной), жители Республики Конго (РК) сохранили имя де Бразза в названии своей столицы.

В 2005 г. власти РК, Габона и Франции широко отметили столетний юбилей со дня смерти великого путешественника. Было решено совместными усилиями возвести в Браззавиле Мемориал Пьера де Бразза (усыпальницу, музей и библиотеку) и перенести туда из Алжира его прах и прах членов его семьи. К знаменательному событию кинематографисты трех стран выпустили документальный фильм о жизни де Бразза, а Центр заморских архивов Национального архива Франции разместил на своем сайте экспозицию, посвященную его экспедициям в Африку. В рамках юбилейной программы была подготовлена конференция с участием африканских и французских ученых. 5 февраля 2005 г. три президента – Дени Сассу Нгессо (РК), Омар Бонго (Габон) и Жак Ширак (Франция) – заложили первый камень в строительство Мемориала. Обращаясь к собравшимся, представительница фонда «Пьер Саворньян де Бразза» Белинда Айесса подчеркнула непреходящую роль де Бразза как символа единства народов: «От Франции до Конго и через Габон, – сказала она, – Пьер Саворньян де Бразза соткал за время своей грандиозной одиссеи узы, до сих пор связывающие наши народы. Он был великим и гуманным человеком, он любил Францию, он любил Африку, он страстно любил Браззавиль. Он был гуманистом и осуществлял свою миссию мирным путем. Под флагом Франции он боролся против рабства, за что удостоился имени «Отец Рабов». Отныне прошлое примирилось с настоящим, История исправлена, и теперь мы будем писать сообща ее новую страницу»[117 - Сноска утеряна.].

Открытие мемориала и перезахоронение состоялись 3 октября 2005 г. На церемонии присутствовали Дени Сассу Нгессо, Омар Бонго, Франсуа Бозизе (президент ЦАР), Макоко Огюст Нгемпио (потомок Ило I) со своим главным вассалом Нгелино, министр иностранных дел Франции Филипп Дуст-Блази, другие официальные лица и общественные деятели, представители рода де Бразза.

Однако юбилейные торжества были восприняты африканцами по-разному. Оппозиция критиковала президента РК за его желание «выслужиться» перед Елисейским дворцом и за пренебрежение интересами страны – возведение Мемориала потребовало непомерных расходов, тогда как конголезцы переживают не лучшие времена. Помимо политиков, некоторые участники конференции подвергли сомнению апологическую оценку деятельности Пьера де Бразза. Они считали неприемлемым прилагать к нему определение «гуманный», поскольку гуманность и колонизация – вещи несовместимые[118 - См.: Simonet P. Un mausolеe pour Brazza // http://www.rfi.fr/actufr/articles/082/article_46581.asp (04/10/2006).]. Докладчики прибегали и к более жестким терминам, почерпнутым из лексикона политической пропаганды, типа: «Бразза был не кем иным, как агентом колониального империализма…»[119 - Цит. по: M’Paka A. Dеmocratie et vie politique au Congo-Brazzaville: Enjeux et recompositions politiques. Paris, 2007. P. 62.]

Как бы отвечая им, Нгелино заявил в своей речи на церемонии открытия: «Де Бразза пришел на наши земли не для того, чтобы господствовать над нами и колонизовать нас; он пришел сюда, руководствуясь гуманистическими идеалами – идеалами толерантности, справедливости, честности, вопреки утверждениям некоторых историков, исказивших дух дружбы между ним и Ило I»[120 - Цит. по: Brea J. Congo-Brazzaville: Should a Colonizer Be Honored Like a Founding Father? // http://globalvoicesonline.org/2006/10/09/congo-brazzaville-should-a-colonizer-be-honored-like-a-founding-father (October 9th, 2006); Brice Elion Ch. Savorgnan de Brazza et sa famille reposent dеsormais ? Brazzaville // http://blog.francetv. fr/JAIMELECONGO/index.php/La-vie-a-brazzaville/2006/10 (3/10/2006).]. Первый вассал Макоко высказал сожаление, что «история, рожденная дружбой двух замечательных личностей, была на некоторое время забыта или просто замалчивалась»[121 - Brea J. Op. cit.], и выразил надежду, что правительства РК, Габона и Франции восстановят ее в своей подлинности и она войдет наконец как неотъемлемая часть в программы школ и культурных центров.

Личность Пьера де Бразза, как и его миссия, вызывали и продолжают вызывать до сих пор обостренный интерес и жаркие дискуссии. Итальянец, пожелавший стать гражданином Франции, но нашедший свой дом на африканской земле; европеец, воспитанный на латинской культуре и органично вошедший в культуру иноземных племен; талантливый исследователь, исповедовавший гуманистические идеалы, и одновременно завоеватель чужой территории; человек, подаривший своей второй родине огромную колонию и познавший всю горечь непонимания и пренебрежения, – вот богатейшее поле для исследования как экзистенциальных, так и глобальных цивилизационных проблем. Речь идет не только о извечной теме нравственности в политике, но и о критически важном для XXI века вопросе о судьбах бывших колоний, их вхождении в постиндустриальный мир и исторической ответственности бывших метрополий за их будущее.

* * *

Современники Пьера Саворньяна де Бразза познакомились с историей его путешествий еще при жизни исследователя. В газетах и научных журналах публиковались письма де Бразза родным и друзьям в итальянском и французском вариантах. В 1882 г. и 1886 г. были напечатаны тексты его выступлений в Парижском географическом обществе соответственно о Первой и Второй экспедициях в Африку. В 1887 г. Наполеон Ней выпустил их отдельной книгой, добавив к ним отчет о Третьей экспедиции, письма Пьера и его брата Жака, а также ряд других документов. Сам де Бразза на основе дневниковых записей начал издавать с 1887 г. в журнале «Вокруг света» воспоминания о своих путешествиях на Африканский Запад, но не завершил их – работа в должности генерального комиссара Конго поглощала все его время. Другие ценнейшие материалы – дневники исследователя – долго ждали своего часа. Ученые приступили к их расшифровке только в 1960-х годах. В 1965 г. были опубликованы страницы, посвященные заключению договоров с Макоко, в 1966 г. – событиям, предшествовавшим этим переговорам, и заключительному периоду Второй экспедиции. Одновременно началось осуществление фундаментального проекта по изданию всего комплекса документов, посвященных жизни и деятельности де Бразза; в 1966 г. вышел в свет том «Бразза-исследователь: Огове (1875–1879)»[122 - Brazza explorateur. Vol. 1: L’Ogoouе (1875–1879) / Ed. H. Brunschwig. Paris, 1966.], в 1972 г. – «Бразза-исследователь: договоры с Макоко (1880–1882)»[123 - Brazza explorateur. Vol. 2: Les traitеs Makoko (1880–1882) / Ed. H. Brunschwig. Paris, 1972.], в 1989 г. – «Бразза – генеральный комиссар: Французское Конго 1886–1897»[124 - Brazza commissaire gеnеral: Le Congo fran?ais, 1886–1897 / Ed. H. Brunschwig et E. Rabut. Paris, 1989.].

Вниманию читателей предлагается перевод сочинений Пьера Саворньяна де Бразза (мемуаров, отчетов перед Парижским географическим обществом, писем), освещающих историю его Первой экспедиции на Огове и Алиму и Второй экспедиции на Конго и Квилу-Ниари. Именно эти две экспедиции, помимо своего политического и экономического значения, сыграли особо важную научную роль: благодаря им де Бразза познакомил Европу с географией, геологией, климатом, флорой и фауной обширного региона к западу от Конго и с существовавшими там культурами разнообразных этносов, многие из которых до того времени были совершенно неизвестны западной цивилизации.

Часть I. Первая экспедиция (1875–1878 гг.)

Портрет Пьера Саворньяна де Бразза работы Ксавье Альфонса Моншаблона. 1886 г.

Пьер саворньян де бразза. Путешествия на Африканский Запад[125 - Африканский Запад (L’Ouest Africain) – использовавшееся во Франции в 1880-е годы название западной части Центральной Африки к северу от долины Конго.]

Глава I. Проект миссии на Африканский Запад. Отъезд

В 1868 г.[126 - На самом деле, в 1870 г.], когда я учился в Военно-морском училище[127 - См. сн. 16 к Введ.-2.], в «Морском и колониальном журнале»[128 - Журнал издавался (ежемесячно) с 1861 по 1896 г. в Париже (издательство «Ашетт») сначала Министерством военно-морского флота и колоний, а затем (после его разделения в 1889 г.) – Министерством военно-морского флота; тогда он стал называться «Морским журналом» (Revue maritime). Всего вышло 128 томов.] была напечатана статья о недавнем путешествии капитан-лейтенанта[129 - Капитан-лейтенант (lieutenant de vaisseau) – звание во французском ВМФ; соответствует званию армейского капитана и капитана ВВС.] Эме[130 - Антуан-Мари-Огюст Эме (1836–1910 гг.) – французский военный моряк и исследователь Африки; окончил Военно-морское училище (1854–1856 гг.). Аспирант (1856 г.), лейтенант (1860 г.), капитан-лейтенант (1865 г.). Участвовал в Мексиканской экспедиции, после которой служил в Габоне с 1866 по 1871 г. Капитан 2-го ранга (1881 г.). В 1867 г., исполняя поручение командующего Военно-морским дивизионом у Западных берегов Африки адмирала Флёрьо де Лангля продолжить исследования Поля Серваля и составить карту Огове, совершил на канонерской лодке «Пионер», которой он командовал с 1867 г. по 1869 г., плавание по нижнему течению этой реки, воспользовавшись первым (и самым крупным) весенним половодьем. Несмотря на противодействие местного вождя Редингве, преодолел Пуэнт-Фетиш (у впадения в Огове Нгунье) и продвинулся еще на несколько километров вверх по Огове, но (из-за спада воды) не смог достичь своей цели – порогов у Лопе (водопада Оканда). Заключил серию договоров с местными вождями. В целом ему удалось пройти по Огове 90–110 км от устья.Описание путешествия Эме см.: Aym?s A. Exploration de l’Ogoway. Recherches Gеographiques et Ethnologiques sur le bassin du Gabon // Revue Maritime et Coloniale. T. 28. 1870. P. 525–561; T. 29. 1870. P. 54–73.], командира канонерки[131 - Канонерка (канонерская лодка) – небольшое военное судно с малой осадкой, вооруженное орудиями большого калибра и предназначенное для обороны берегов или действий на реках и озерах. Впервые была использована французами в конце XVII в.] «Пионер»[132 - Небольшое паровое судно мощностью 20 лошадиных сил, с 1861 г. находившееся в составе Военно-морского дивизиона у Западных берегов Африки. Благодаря малой осадке «Пионер» был наилучшим образом приспособлен для исследования Огове: уже в 1861 г. тогдашний его командир Поль Серваль совершил на нем плавание по нижнему течению реки, открыв период ее интенсивного изучения.], приписанной к военно-морскому посту в Габоне[133 - Речь идет о французской территории Габон, учрежденной (по договору с местным вождем) в 1839 г. на берегу эстуария Комо, центром которой был основанный в 1849 г. Либревиль. Название происходит от традиционно использовавшегося европейцами названия этого эстуария – «Габонский эстуарий» или «река Габон». Такое имя дали ему португальцы (первооткрыватели этого региона) за сходство его очертаний с мордой кабана (порт. gaba? – «кабан»).]. Эме исследовал район дельты Огове[134 - Огове – самая крупная река Габона; ее длина – 1200 км, площадь бассейна – 224 тыс. км

.] от Фернан-Ваша[135 - Речь идет о лагуне Фернан-Ваш (совр. лагуна Нкоми), расположенной к югу от дельты Огове (их связывает река Обандо). Лагуна имеет форму буквы «U»; ее площадь – около 500 км

; длина достигает 40 км, ширина – 30 км. На ее берегах и многочисленных островах обитает этнос кама (нкоми). Распространено мнение, что лагуну открыли португальцы то ли в 1472–1473 гг., то ли в 1475 г. (см., напр.: Raponda Walker A. Notes d’histoire du Gabon. Brazzaville, 1960. P. 82), однако нет свидетельств, его подтверждающих. В XVI–XVIII вв. лагуна считалась устьем гипотетической «реки Фернана Ваша» (от имени португальского мореплавателя конца XV в., хотя, возможно, это название, впервые появившееся на «Морской карте» Гаспара Вьегаса (1534 г.), стало результатом искажения имени другого португальского путешественника Фернана ду По, исследовавшего Гвинейский залив около 1472 г.). В 1731 г. французский географ Жан-Батист Бургиньон д’Анвиль предположил, что между «рекой Фернана Ваша» и рекой Кама (совр. Нкоми) находится лагуна, но факт ее существования был окончательно подтвержден только после того, как этот регион исследовал в 1857 г. Поль Беллони дю Шайю. С того времени название «Фернан-Ваш» было перенесено на лагуну и прилегавшую к ней территорию, которые по договору 18 февраля 1868 г. перешли под протекторат Франции. См.: Bruel G. La France Equatoriale Africaine: Le pays. Les habitants. La colonisation. Les pouvoirs publics. Paris, 1935. P. 72; Gaulme F. Le Pays de Cama: Un ancien Еtat c?tier du Gabon et ses origines. Paris, 1981. Р. 25–29.] и бухты Назарет[136 - Бухта на побережье Габона, которую с юго-запада ограничивает мыс Лопеш; в нее впадает река Рембо Конджо (Rembo Kondjo), прежде называвшаяся рекой Назарета.] до земель иненга[137 - Иненга (эненга) – габонский этнос, в эпоху Пьера де Бразза обитавший к северо-востоку от Ламбарене вокруг озера Зиле, между островом Азанге и местом впадения в Огове Нгунье; принадлежит к этнической группе мпонгве. «Некогда они [иненга] обитали на Верхней Огове, у острова Алембе, у Молонги и Жюнквиля, – пишет Рапонда Уокер. – Оттуда они спустились вниз по реке и обосновались на берегах озера Зиле… Их прибытие в эту область произошло намного раньше прихода сюда их нынешних соседей галоа, поднявшихся вверх по реке» (Raponda Walker A. Op. cit. P. 62). Долгое время иненга были торговыми посредниками между жителями Атлантического побережья и племенами Верхней Огове. Первым европейцем, сообщившим миру о существовании этого этноса, стал англичанин Томас Эдвард Баудич (1819 г.), а первым европейцем, посетившим их, – его соотечественник Роберт Брюс Наполеон Уокер (первая половина 1866 г.). В августе 1873 г. иненга признали протекторат Франции, однако реальный контроль над их землями французы установили только в начале 1880-х годов. В целом см.: Raponda Walker A. Op. cit. P. 62–64.В настоящее время насчитывается от 1 до 5 тыс. иненга.] и галуа[138 - Галуа (галоа, галва) – габонский этнос, принадлежащий к группе мпонгве. В эпоху Пьера де Бразза галуа обитали в низовьях Огове (район Ламбарене и к западу от него до озера Онанге) и насчитывали около 10 тыс. чел. (Savorgnan de Brazza P. Voyages d’exploration de M. Savorgnan de Brazza. Ogoouе et Congo // Revue Maritime et Coloniale. T. 76. 1883. P. 533); их племенным центром был Адолинанонго. В этот регион галуа мигрировали в начале XVII в., вероятно, из района Фернан-Ваш, поднявшись вверх по Огове; владевшие этой землей иненга уступили им часть своей территории (Raponda Walker A. Op. cit. P. 12, 16, 65). Долгое время галуа были торговыми посредниками между жителями Атлантического побережья и народами Средней и Верхней Огове; их колдуны пользовались большим авторитетом среди соседних племен. До середины XIX в. галуа находились в зависимости от иненга, но при Нкомбе освободились от нее. В августе 1873 г. они, как и иненга, признали протекторат Франции, но фактически французы закрепились в этом регионе лишь после Второй экспедиции де Бразза (1880–1882 гг.). В настоящее время, по разным оценкам, численность галуа – от 2 до 11 тыс. чел. См.: Codjo Rawambia L. Histoire des Galwa du Gabon, d?s avant le XVIII

jusqu'? la fin du XIX

si?cle: du temps d'Abundje et d'Olando-Nchuwa ? celui de Nkomb'Ademba. Paris, 1993. Vol. 1–2 (диссертация); Ogoula-M'Beye. Galwa, ou Edongo d'antan. Fontenayle-Comte, 1978; Pounah P.-V. La recherche du Gabon traditionnel: hier Edongo, aujourd'hui Galwa. Paris, 1975; Raponda Walker A. Op. cit. P. 65–69.]. При чтении этого рассказа на меня вдруг нахлынули все те детские мечтания, которые из-за моих занятий на какое-то время были забыты. Мои прежние стремления обрели четкие очертания: я видел перед собой пример осуществленной воли и поклялся, что своими трудами добьюсь подобной и единственно желанной для меня награды.

Окончив в 1870 г. учебу, я возобновил свое прошение о гражданстве, с которым в первый раз обратился в 1864 г.[139 - Ошибка. Следует читать – «в 1868 г.».] при поступлении в училище. Я уже собирался отправиться в качестве аспиранта[140 - См. сн. 17 к Введ.-2.] в Южную Атлантику, однако известие об объявлении войны <Пруссии> снова изменило ход моих мыслей. Я отказался от счастливой возможности совершить далекое плавание, которую мне предоставляла моя новая служба, и приложил все усилия, чтобы участвовать в этой великой кампании; я стал осыпать министерство[141 - Министерство военно-морского флота и колоний.] настойчивыми требованиями и, получив наконец согласие, поднялся в должности аспиранта 2-го класса на борт крейсера-фрегата «Реванш»[142 - Крейсер-фрегат «Реванш» был спущен на воду в 1860 г., закончил службу в 1893 г. Вооружение – восемь 240-миллиметровых орудий, три 190-миллиметровых, два 138-миллиметровых и два 120-миллиметровых.], отправлявшегося в Северное море под командованием капитана Лежена[143 - Лоран-Жозеф Лежен (1817–1895 гг.) – французский военный моряк; контр-адмирал (1875 г.).] и адмирала Фуришона[144 - Леон Мартен Фуришон (1809–1884 гг.) – французский военный и политический деятель; на службе в ВМФ Франции с 1824 г.; аспирант (1826 г.), лейтенант (1829 г.), капитан-лейтенант (1833 г.), капитан 2-го ранга (1843 г.), капитан 1-го ранга (1848 г.), контр-адмирал (1853 г.), вице-адмирал (1859 г.). Депутат от Дордони (1871–1876 гг.). Министр военно-морского флота с 4 сентября 1870 г. по 19 февраля 1871 г. (в правительстве Национальной обороны) и с 9 марта 1876 г. по 17 мая 1877 г. (в 4-м кабинете Жюля Дюфора и в кабинете Жюля Симона). Пожизненный сенатор (1876–1884 гг.).].

С окончанием войны, перейдя под командование Альна дю Фрете[145 - Ипполит-Мари Альна дю Фрете (1811–1893 гг.) – французской военный и политический деятель; на службе в ВМФ Франции с 1835 г.; аспирант (1837 г.), лейтенант (1841 г.), капитан-лейтенант (1846 г.), капитан 2-го ранга (1861 г.), капитан 1-го ранга (1868 г.), контр-адмирал (1877 г.). Долгие годы командовал учебным судном «Борда». Комендант порта Рошфора (1878 г.), порта Бреста (1879 г.). В 1881 г. вышел в отставку и занялся политикой. С 1882 г. – сенатор от деп. Финистер (консерватор-монархист).], я оказался в Африке; мы были посланы на подавление восстания кабилов. Каждый день наш десант вел огонь в долине Суман[146 - Суммам. См. сн. 19 к Введ.-2.]; ныне здесь среди мирных деревень, цветущих полей и виноградников уже ничто не напоминает о прошлых боях. Вернувшись во Францию, я сдал экзамены на аспиранта 1-го класса. Возраст еще не позволял мне воспользоваться законом, который давал участникам войны преимущественное право на получение французского подданства, и мне пришлось ждать некоторое время, чтобы потом со свидетельством о гражданстве быть зачисленным в постоянный личный состав <флота>.

Пока же, вновь погрузившись в мысли об осуществлении своей главной мечты, я решил побывать в неизвестных местах Африки. Адмирал Кильо[147 - О контр-адмирале дю Кильо см. сн. 20 к Введ.-2. В августе 1873 г. он совершил плавание по Огове до Ламбарене и заключил с правителем галуа Нкомбе договор о протекторате. Об этом плавании см.: Quilio A.-L.-M. du. Voyage dans l’Ogoouе // Revue Maritime et Coloniale. T. 41. 1874. P. 5–26; Marche A. Trois voyages dans l'Afrique occidentale: Sеnеgal, Gambie, Casamance, Gabon, Ogoouе. Paris, 1879. P. 146–147.], командующий военно-морским дивизионом[148 - Группа кораблей одного типа.], в зоне ответственности которого находились Габон и области, описанные Эме, отправлялся с надзорной миссией к <берегам> Сенегала, Габона, мыса <Доброй Надежды>, Южной Америки. Я был назначен к нему помощником. В июле 1872 г. фрегат «Венера»[149 - Винтовой фрегат смешанного типа водоизмещением 2750 т; построен на верфях Бреста (1861–1864 гг.); спущен на воду 27 декабря 1864 г. Назывался «боевым крейсером» или «боевым винтовым корветом». Участвовал в Мексиканской экспедиции (1865–1867 гг.), после которой был приписан к Военно-морскому дивизиону в Тихом океане, затем к Военно-морскому дивизиону в Китайском море (курсировал у берегов Бразилии, Японии, Индокитая, Китая). С мая 1872 г. – в составе Южноатлантического военно-морского дивизиона; до 1874 г. плавал у побережья Гвинеи и Латинской Америки. С 1883 г. действовал в Средиземном море в составе Левантийского военно-морского дивизиона (курсировал в Эгейском море). Разоруженный в 1886 г., использовался в качестве понтонного моста, а в 1909 г. был продан на торгах и разобран на части.] бросил якорь на рейде Габона.

Во время плавания мои самые смелые мысли обгоняли ход корабля. Вдохновленный недавними публикациями Ливингстона[150 - Дэвид Ливингстон (1813–1873 гг.) – британский (шотландский) миссионер и путешественник; национальный герой викторианской Англии. В 1841–1857 гг. занимался миссионерской деятельностью в Южной Африке. В 1852–1856, 1858–1864 и 1866–1873 гг. совершил серию путешествий по Южной и Экваториальной Африке. Говоря о вдохновивших его публикациях, де Бразза имеет в виду сообщения об открытиях, сделанных Ливингстоном во время последнего путешествия (открытие реки Луалаба и озер Нгами, Малави и Бангвеулу, исследование озер Танганьика и Мверу). О Ливингстоне см.: Martelli G. Livingstone's River: A History of the Zambezi Expedition, 1858–1864. London, 1970; Ross A. C. David Livingstone: Mission and Empire. London; New York, 2002; Waters J. David Livingstone: Trail Blazer. Leicester, 1996.], я тоже жаждал броситься на завоевание Африканского континента; белые пятна на карте привлекали меня тем более, что я видел их почти рядом с <линией> побережья. Надо сказать, что и адмирал Кильо, и доктор Геньрон[151 - Луи-Александр Геньрон де Ла Гийотьер (1824–1886 гг.) – врач французского ВМФ; врач-принципал (1866 г.); во время службы в Африке изучал местные болезни, в том числе сонную, о которой написал специальную работу: Gaigneron L.-A. De la maladie du sommeil, affection endеmique parmi les n?gres de la c?te occidentale d’Afrique // Recueil de Mеmoires de mеdecine militaire. Vol. 10. 1864. No. 419. В августе 1873 г. сопровождал контр-адмирала Кильо во время плавания по Нижней Огове (Marche A. Op. cit. P. 146–147).] с большим интересом относились к моим планам.

Каждый раз, когда я задерживался в кают-компании, мы принимались за обсуждение географических проблем; величественная Огове, которая перед нашим взором несла из каких-то неведомых стран свою водную дань океану, вызывала у нас особенно жаркие споры. Однако не все мои товарищи разделяли мой энтузиазм, и шутливая ирония капитана Дюперре[152 - Шарль-Мари Дюперре (1832–1914 гг.) – французский военный моряк; окончил Военно-морскую школу в 1849 г.; лейтенант (1854 г.), капитан-лейтенант (1859 г.), капитан 2-го ранга (1866 г.), адъютант императорского принца (1867 г.), капитан 1-го ранга (1870 г.). Участник Крымской 1854–1856 гг. (воевал на Балтике), Австро-франко-сардинской 1859 г. (воевал на Адриатике) и Франко-прусской 1870–1871 гг. войн. В мае 1872 г. был назначен капитаном лопастного фрегата «Венера» в составе Североатлантического военно-морского дивизиона; в августе 1873 г. сопровождал контр-адмирала Кильо во время плавания по Нижней Огове. Затем стал командиром крейсера «Реванш». Контр-адмирал (1878 г.). В 1879–1881 гг. – командующий Военно-морским дивизионом в Китайском и Японском морях. Вице-адмирал (1884 г.). Командующий военно-морским округом Лорьяна (1885–1887 гг.), Шербура (1887–1888 гг.), Тулона (1888–1890 гг.). С 1890 г. – командующий французской эскадрой в Западном Средиземноморье и на Леванте, позже – председатель Совета по военно-морским работам. В резерве с 1897 г.] по моему поводу всегда находила отклик. Я вспоминаю одну карикатуру из двух картинок, где я фигурировал в роли главного персонажа. На первой я был изображен в костюме, от которого не отказался бы и сам Тартарен[153 - Главный герой известной повести Альфонса Доде «Тартарен из Тараскона».]; я упирался головой в вывеску «Проход закрыт»; на заднем плане павины[154 - О павинах (фанах) см. Приложение 1; о каннибализме фанов см. далее сн. 402.] танцевали вокруг гигантского котла, единственным содержанием которого был, без сомнения, белый человек. Второй рисунок показывал меня в почти первобытной одежде и истощенным до предела, а разочарованные павины смеялись надо мной, желая доброго пути.

В будущем нам представится много случаев, чтобы вспомнить о павинах и их легендарном котле. Мы узнаем, что путешественнику не стоит опасается «кулинарных последствий» при контакте с ними, но зато он может быть вполне уверенным, что достигнет той степени худобы, которой меня одарили на втором рисунке: именно мне было суждено полностью оправдать эту часть забавных пророчеств моего друга Карадо.

Вместе с ним, а также с Латуром[155 - Франсуа-Жозеф-Антуан-Адольф Латур (1851–1901 гг.) – французский военный моряк; выпускник Военно-морского училища (1868–1870 гг.); на службе в ВМФ Франции с 1870 по 1898 г. Лейтенант (1874 г.), капитан-лейтенант (1881 г.). Будучи командиром торпедной лодки 2-го класса № 45 в составе Дальневосточной эскадры, участвовал в сражении при Фучжоу, во время которого без особого успеха атаковал китайский корвет «Фусин»; был серьезно ранен, однако отказался покинуть свой пост, пока не закончится битва. Капитан 2-го ранга (1898 г.). Сошел с ума (1898 г.) и умер в психиатрической больнице.], который совсем недавно торпедировал <корабли> у Фучжоу[156 - Речь идет о начальных событиях франко-китайской войны (август 1884 г. – апрель 1885 г.), когда 23 августа 1884 г. у стоянки Пагода в бухте Мавей в 15 км к юго-востоку от города Фучжоу французская Дальневосточная эскадра под командованием адмирала Амеде Курбе (1827–1885 гг.) менее чем за час почти полностью уничтожила китайский Фуцзяньский флот (9 из 11 кораблей).Фучжоу – крупнейший город и порт Юго-Восточного Китая на берегу эстуария Миньцзян, административный центр провинции Фуцзянь (КНР); население (2009 г.) – 2,7 млн. Известен с конца IV в. до н. э.; в 202 г. до н. э. стал столицей царства Миньюэ, и вокруг него были возведены первые стены. В 110 г. до н. э. включен в состав империи Младших Хань. В 909–945 гг. – столица царства Минь (одного из «Десяти царств»). В эпоху империи Мин (1368–1644 гг.) – важнейший порт Восточной Азии; в первой трети XV в. был отправной точкой китайских экспедиций в Индийский океан. После Первой опиумной войны, согласно условиям Нанкинского мирного договора (1842 г.), стал одним из пяти китайских портов, полностью открытых для европейских купцов и миссионеров. С 1846 г. являлся одним из центров протестантской миссионерской деятельности в Китае.], я воспользовался несколькими днями увольнения[157 - Весной 1874 г. (Marche A. Op. cit. P. 240).], чтобы впервые заглянуть во внутренние области <страны>. На лодке мы добрались до одной деревни <в низовьях Огове>, где оставили целый запас игл в обмен на ассагаи[158 - Дротики у африканских племен.], арбалеты и ножи.