Экспедиции в Экваториальную Африку. 1875–1882. Документы и материалы

Этот поход еще больше укрепил мои намерения. За время плавания я написал довольно восторженный рапорт, хотя и не совсем точный, в конце которого выражал надежду на новое назначение <в Африку> после возвращения во Францию.

Мое возвращение состоялось два года спустя. В то время Морское министерство возглавлял адмирал де Монтеньяк[159 - См. сн. 15 к Введ.-2.].

Я имел честь познакомиться с ним еще в Риме. Я был тогда учеником коллежа, где вместе с собранными по классам обрывками латыни и греческого накопил огромную массу скуки. Под обложками, оторванными от Корнелиев Непотов и Цицеронов, часто прятались книги о путешествиях; я был очень далек от того, чтобы серьезно заниматься древностью и ценить ее. И вот однажды директор Обсерватории, отец Секки[160 - См. сн. 14 к Введ.-2.], который с неизменным терпением переносил мое любопытство касательно окружавших его механизмов, завел рассказ о Монтеньяке. Я сразу же бросился к адмиралу, один, и со всей наивностью стал умолять его освободить меня от моих преследователей <учителей> и уговорить родителей не препятствовать моему желанию стать военным моряком.

Память об этой эскападе строптивого школьника благоприятно сказалось на судьбе пылкого аспиранта.

Адмирал не удивился, получив тот знаменитый рапорт; он послал мой проект в Департамент донесений, карт и планов[161 - Создан королевским декретом от 19 ноября 1720 г. при Военно-морском министерстве под названием «Департамент карт, планов, дневников и мемуаров, касающихся мореплавания» (Dеp?t des Cartes, Plans, Journaux et Mеmoires Relatifs ? la Navigation), став наследником появившегося еще в 1680 г. Королевского департамента карт и планов (Dеp?t des cartes et plans du Roy). В 1778 г. был преобразован в Департамент карт и планов колоний (Dеp?t des cartes et plans des colonies). В эпоху Пьера де Бразза назывался Департаментом карт и планов военно-морского флота (до создания в 1886 г. Гидрографической службы).]; благодаря <положительному отзыву>[162 - Глава департамента Шарль Плуа, инженер 1-го класса, дал крайне благоприятное заключение 23 июля 1874 г. Его текст см.: Documents pour servir ? l'histoire de l'Afrique еquatoriale fran?aise. Vol. 3. Paris, 1969. P. 25–28.] я мог отправиться в экспедицию, о которой так страстно мечтал.

Мне только что исполнился двадцать один год; я был лейтенантом и получил наконец столь желанные документы о гражданстве. Можно понять мое разочарование, когда я узнал, что статус французского подданного лишал меня чина, полученного за время шестилетней службы. У меня оставалось только одно средство в борьбе с отчаянием – вновь лелеять мечты об исследовании новых земель. Я принялся за книги и сдал экзамен на капитана дальнего плавания; это звание давало право на должность нестроевого лейтенанта. Теперь можно было готовиться к путешествию. Охваченный возбуждением, я рассказывал своим друзьям о предполагаемом отъезде, который мне не терпелось осуществить немедленно; тогда же я завел одно из самых лучших и самых полезных знакомств.

Однажды в небольшом ресторанчике Латинского квартала[163 - Квартал на левом берегу Сены, занимающий территорию Пятого и часть Шестого округа; центром его является Сорбонна. Получил название благодаря тому, что в Средние века студенты, составлявшие основную массу обитателей квартала, обучались на латинском языке.], объединявшем нас, чей полный табачного дыма зал издавна славился посетителями из числа знаменитых исследователей[164 - В этом местечке, где мы иногда с удовольствием встречаемся, накопилось много альбомов типа «золотых книг», которые постоянно иллюстрируются благодаря богатой фантазии сотрапезников; на их страницах можно найти, например, такие имена, как Франсис Гарнье, Дюверье, Ами, Пинар, Марш, де Компьень, Крево, Серпа Пинту, Кэмерон, Бертон. Стэнли – один из немногих путешественников, ни разу не садившихся за наш стол, за которым председательствовал в течение тридцати лет генеральный секретарь Географического общества. Если бы мы с таким же энтузиазмом и в такой же дружной компании побывали на Северном полюсе, в Кохинхине, на Мадагаскаре, в Сахаре, в Тонкине, мы, может быть, стали бы <со Стэнли> более добрыми соседями и в Конго (примеч. авт.).Мари Жозеф Франсис Гарнье (1839–1873 гг.) – французский военный моряк и путешественник. В период службы во Французской Кохинхине (1863–1866 гг.) возглавил экспедицию по изучению реки Меконг (1866 г.). В 1873 г., стремясь добраться до истоков Меконга, проплыл по верхнему течению реки Янцзы от озера Дунтинху до границ Сычуани (май – август), но был отозван в Индокитай. Трагически погиб во время попытки захвата французами Тонкина в ноябре – декабре 1873 г. Автор двух сочинений: Garnier F. La Cochinchine francaise en 1864. Paris, 1864; Idem. Voyage d'exploration en Indo-Chine, effectuе pendant les annеes 1866, 1867 et 1868. Т. 1–2. Paris, 1873. О нем см.: Petit E. Francis Garnier: Sa vie, ses voyages, son oeuvre (1839–1874). Paris, 1894; Pouvourville A. de. Francis Garnier. Paris, 1931; Vercel R. Francis Garnier ? l'assaut des fleuves. Paris, 1952.Анри Дюверье (1840–1892 гг.) – французский путешественник, географ, исследователь туарегов; совершил несколько экспедиций в Северную Африку (1859–1861, 1874, 1883, 1885, 1886 гг.). Покончил жизнь самоубийством. Его основные сочинения: Duveyrier H. L'exploration du Sahara. Les Touaregs du Nord. Paris, 1864; Idem. La confrеrie musulmane de S?di Mohammed ben ‘Ali Es-Seno?s? et son domaine gеographique en l’annеe 1300 de l’hеgire (1883 de notre ?re). Paris, 1884; Idem. Journal d'un voyage dans la province d'Alger. Paris, 2006. О нем см.: Casajus D. Henri Duveyrier. Un saintsimonien au dеsert. Paris, 2007; Heffernan M. The Limits of Utopia: Henri Duveyrier and the Exploration of the Sahara in the Nineteenth Century // The Geographical Journal. Vol. 155. 1989. No. 3. P. 342–352; Pottier R. Un prince saharien mеconnu: Henri Duveyrier. Paris, 1938.Эрнест Теодор Ами (1842–1908 гг.) – французский врач, антрополог и этнограф; основатель Этнографического музея Трокадеро (1880 г.); один из создателей французской этнографии и американистики. Активно сотрудничал с французскими путешественниками, в том числе с Пинаром (см. ниже), ради пополнения музейных коллекций. О нем см.: Vallin L. Les pionniers de la Prеhistoire rеgionale: Ernest Hamy (1842–1908) // Cahiers de Prеhistoire du Nord. 1989. No. 5. Р. 16–19.Альфонс Луи Пинар (1852–1911 гг.) – французский этнограф, лингвист, археолог, путешественник и коллекционер; исследователь американских этносов. Совершил экспедиции на Аляску и Алеутские о-ва (1871–1872 гг.), в Канаду и США (1875–1876 гг.), в Вест-Индию, Южную Америку, Полинезию, США и Мексику (1877–1882 гг.). См.: Pinart A. Voyage ? l’ile de P?ques (Ocеan Pacifique) // Le Tour du Monde. T 36. 1878. P. 225–240. О нем см.: Parmenter R. Explorer, Linguist, and Ethnologist: A descriptive bibliography of the published works of Alphonse Louis Pinart, with notes on his life. Los Angeles, 1966.Жюль Никола Крево (1847–1882 гг.) – французский военный врач и путешественник. В 1873–1874 гг. – военный врач на корабле «Мотт-Пике» в составе Южноатлантического военно-морского дивизиона. Совершил серию исследовательских экспедиций в Гвиану и бассейн Амазонки (1874–1876, 1877–1878, 1878–1879, 1880–1881 гг.). Во время путешествия в Боливию с целью изучения реки Пилкомайо был захвачен в плен местными индейцами и убит. Описание его путешествий см.: Crevaux J. Voyages dans l'Amеrique du Sud. Paris, 1883. О нем см.: Percebois G. Les explorations et la mort tragique de Jules Crevaux vues par ses contemporains nancеiens // Еtudes gеographiques sur l’Aquitaine: Actes du 104

Congr?s national des sociеtеs savantes, Bordeaux, 1979. Section de gеographie. Paris, 1980. P. 69–80; Pierucci-Perot N. Jules Crevaux, mеdecin et explorateur (1847–1882): Ses еcrits mеdicaux et biologiques. Nancy, 1981 (диссертация); Rivi?re Ё. Jules Crevaux. Paris, 1885.Алешандри Алберту да Роша ди Серпа Пинту (1846–1900 гг.) – португальский офицер и путешественник; виконт (1899 г.). Совершил несколько экспедиций с целью изучения бассейнов Замбези и Конго и областей, прилегающих к озеру Ньяса (1869, 1877–1879, 1885–1886, 1889–1890 гг.). Губернатор Кабо-Верде в 1897 г.Верни Ловетт Кэмерон (1844–1894 гг.) – британский офицер и путешественник, шотландец по происхождению; в 1873–1875 гг. возглавлял экспедицию, отправленную Королевским географическим обществом на помощь Ливингстону; первым из европейцев пересек Экваториальную Африку от Индийского до Атлантического океана. Автор сочинения «Через Африку» (Cameron V. L. Across Africa. London, 1877. Vol. 1–2). О нем см.: Butcher T. Blood River: A Journey to Africa's Broken Heart. London, 2007.Ричард Фрэнсис Бертон (1821–1890 гг.) – британский офицер, путешественник, лингвист, этнолог, переводчик и дипломат. В 1851–1853 гг. совершил путешествие в Мекку, в 1854–1855 гг. – в Северо-Восточную Африку, в 1857–1858 гг. – в Экваториальную Африку (регион Великих озер). Автор многочисленных трудов, в том числе: Burton R. F. First Footsteps in East Africa. London, 1856; Idem. The Lake Regions of Central Africa. London, 1863. О нем см.: Farwell B. Burton: A Biography of Sir Richard Francis Burton. New York, 1963; Godsall J. R. The Tangled Web. A Life of Sir Richard Burton. Leicester, 2008; Ondaatje Ch. Journey to the Source of the Nile. Toronto, 1998.], мне представили будущего доктора Балле[165 - См. сн. 29 к Введ.-2. О Ноэле-Эжене Балле см.: Cartier B. No?l Ballay (1847–1902): Mеdecin, explorateur, diplomate et empereur sans sceptre // Histoire des sciences mеdicales. Vol. 39. 2005. No. 4. Р. 421–432.], а пока еще студента медицинского факультета[166 - Речь идет о воссозданном в 1808 г. на базе Парижской медицинской школы (осн. в 1794 г.) медицинском факультете (старый медицинский факультет Парижского университета, возникший еще в XII в., был ликвидирован вместе с университетом в 1793 г.). В описываемый период он являлся одним из подразделений Парижской академии (осн. 1806 г.). В 1896 г. медицинский факультет вошел в состав новообразованного Парижского университета, а в 1970 г. был ликвидирован.], готовящегося к защите диссертации[167 - В 1874 г. Балле закончил экстерном курс обучения в Парижском госпитале, однако защитил диссертацию скорее на географическую, чем на медицинскую тему: «Несколько слов об Огове и Нижнем Конго и выгодах, которые они имеют для торговли» (Quelques mots sur l'Ogoouе et le Bas Congo et les avantages qu'ils offrent au commerce). См.: Bulletin de la Sociеtе de gеographie. Sеr. 7. Т. 4. 1882. Р. 98–102.]. Я сразу же распознал в нем душу, одержимую священным огнем; можно только вообразить, какие мощные взрывы благородного энтузиазма раздавались тогда в нашем зале.

Интерес к исследованиям Африки, впрочем, приобрел уже всеобщий характер. В 1872 г. маркиз де Компьень[168 - О Луи-Альфонсе-Анри-Викторе Дюпоне, маркизе де Компьене см. сн. 22 к Введ.-2.] и Марш[169 - Об Антуане-Альфреде Марше см. сн. 21 к Введ.-2.] предприняли путешествие по Огове, пытаясь разрешить, по крайней мере, часть тех же самых географических вопросов, которые занимали и меня. Достигнув порогов[170 - Сначала путешественники исследовали озера Онанге и Огемве и нижнее течение Нгунье, затем, двигаясь вверх по течению Огове, добрались до Лопе (1874 г.).] в стране оканда[171 - Оканда (совр. конде) – этнос Центрального Габона, который, по мнению Леона Гираля (см.: Bruel G. Op. cit. P. 306), мигрировал в долину Средней Огове с северо-востока, из долины Ивиндо. В 1860-х годах оканда населяли берега Огове между землями апинджи на западе и адума на востоке; они покупали у оссьеба и адума слоновую кость, каучук и особенно рабов, которых затем перепродавали иненга и галуа (Walker R. B. N. Relation d’une tentative d’exploration en 1866 de la rivi?re de l’Ogovе et de la recherche d’un grand lac devant se trouver dans l’Afrique Centrale // Annales des voyages, de la gеographie, de l’histoire et de l’archеologie. Vol. 205. 1870. P. 143; Compi?gne V. de. L'Afrique еquatoriale. Paris, 1875. Vol. 2. P. 164). Главным торговым центром оканда было местечко Лопе, куда ежегодно в ноябре прибывали караваны иненга и галуа (Compi?gne V. de. Op. cit. Vol. 1. P. 151). Однако в начале 1870-х годов оссьеба вытеснили их с правого берега Огове (Ibid. P. 117), поэтому во время Первой экспедиции Пьера де Бразза они занимали только левый берег от Ворот Оканда до места впадения в Огове реки Офуэ.Первым европейцем, посетившим страну оканда, был капитан-лейтенант французского ВМФ Антуан Эме (май 1867 г.).В настоящее время насчитывается около 2 тыс. оканда, которые обитают в провинции Огове-Ивиндо в западу от Бове. Говорят на языке мокандеканде, принадлежащем к языковой семье цого. До сих пор практикуют обряд мужской инициации (мвири).], они прошли всю первую их цепь до реки Ивиндо[172 - Ивиндо (Ливиндо, Ливингове, Изинда, Агине) – самый крупный из правых притоков Огове длиной 570 км; течет с северо-востока на юго-запад; истоки находятся на плоскогорье Восточного Габона. Эта река, достаточно спокойная в своем среднем течение (340 км), спускаясь с плато около города Макоку, проходит через серию водопадов. Марш считал, что Ивиндо вместе с рекой Дило (на самом деле правый приток Огове) образует дельту шириной от 19 до 22 км (Marche A. Op. cit. P. 332).], но там из-за враждебности павинов[173 - Это были меке (фаны-макеи), населявшие долину Ивиндо, объектом экспансии которых в тот период стало среднее течение Огове.] были вынуждены прервать свой путь. В 1874 г.[174 - Экспедиция завершилась 19 мая 1874 г., когда путешественники вернулись в Либревиль (Ibid. P. 237).] они вернулись, заслужив славу первопроходцев, преодолевших первое препятствие в еще не изведанной стране.

Их возвращение еще более разожгло мое желание. Благодаря положительному отзыву адмирала дю Кильо, благосклонности де Монтеньяка, поддержке Парижского географического общества[175 - В период Первого путешествия Пьера де Бразза Парижское географическое общество (см. сн. 28 к Введ.-2) возглавлял (с 1873 по 1881 гг.) вице-адмирал Камилл де Ларонсьер-Ленури (1816–1881 гг.). О роли Общества в эпоху раздела мира см.: Lejeune D. Les sociеtеs de gеographie en France et l'expansion coloniale au XIX

si?cle. Paris, 1993.] и министерств народного просвещения[176 - В этот период (до передачи культовых дел в ведение Министерства внутренних дел в 1908 г.) оно называлось Министерство народного просвещения, культов и изящных искусств (создано в 1828 г.); ныне носит имя Министерства национального образования (с 1932 г.). Тогда его возглавлял Артюр де Кюмон (с 22 мая 1874 г. по 10 марта 1875 г.).], иностранных дел[177 - В тот период главой Министерства иностранных дел (фактически существует с 1547 г.) был Луи Деказ (с 29 ноября 1873 г. по 23 ноября 1877 г.).] и торговли[178 - В тот период Министерство торговли (создано в 1812 г.) возглавлял Луи Гривар (с 22 мая 1874 г. по 10 марта 1875 г.).] я получил официальное разрешение на экспедицию[179 - Решение было принято 15 февраля 1875 г. Официально экспедицию курировали два министерства – военно-морского флота и народного просвещения (Marche A. Op. cit. P. 239).]. Правительство[180 - Кабинет Эрнеста Курто де Сиссе.], кроме того, разрешило мне взять с собой доктора Балле и Марша, последнего в качестве естествоиспытателя[181 - Кабинет Эрнеста Курто де Сиссе.]. Я отправился в Руан, чтобы приобрести необходимые товары, а затем в Тулон, чтобы проследить за их упаковкой.

Однако нужно было подумать и о наборе людей. Поручив Балле завершить дела с отправкой товаров, мы уехали в Сенегал (10 августа 1875 г.)[182 - Путешественники прибыли в Сен-Луи (Сенегал) 4 сентября (Отч.-1. Гл. II).]. По нашим расчетам для нашего эскорта требовалось двенадцать местных лапто[183 - Их имена де Бразза приводит в письме министру военно-морского флота: Самба Гаму (командир), Самба Ндику, Жугофалли Джем, Омар Геи, Амади Самба, Метуфа, Дети, Малик Кумба, Балла Туре, Нурре, Самба Джало, Бирахим Фов, Латир Диоп (Lettre de M. de Brazza au Ministre sur la situation de l’expеdition au commencement de l’annеe 1876 (Lambarеnе, 11 janvier 1876) // Revue Maritime et Coloniale. T 76. 1883. P. 551–552). Итальянский вариант списка см.: Пис. IV.], нанятых на определенный срок. Мне в этом очень помог Гаспар Деве[184 - Гаспар Пьер Бруно Деве (1826–1901 гг.) – крупнейший торговец Сенегала второй половины XIX в.; метис (сын бордосского купца Бруно Деве и сенегалки Сильвии Ардо Ка). В 1875–1880 гг. был мэром Сен-Луи. См.: Robinson D. Sociеtеs musulmanes et pouvoir colonial fran?ais au Sеnеgal et en Mauritanie: 1880–1920 / Trad. par H. Tourneux. Paris, 2004. P. 179–184.], торговец из Сен-Луи[185 - Сен-Луи – город-порт, основанный в 1659 г. на небольшом острове того же названия в устье реки Сенегал торговцами из Дьеппа (Нормандия); первый город, построенный французами в Западной Африке; быстро стал транзитным центром торговли слоновой костью, золотом и рабами. Столица Французского Сенегала и Французской Западной Африки до 1902 г.]; после самого тщательного отбора двенадцать мусульман должны были дать клятву. Они поклялись на Коране скрестив пальцы.

Несколько дней ушло на их обучение стрельбе: я показал лапто, как обращаться с карабином Гра[186 - Ружье, изобретенное французским офицером Базилем Гра, которое заменило в 1874 г. во французской армии винтовку Шаспо; калибр – 11 мм. В 1886 г. ему на смену пришло ружье Лебеля.], который еще не был освоен в армии, и мы были первыми, кто стал им пользоваться. Наконец, когда Балле и Марш присоединились ко мне вместе с багажом, мы отправились в Габон[187 - На борту корабля «Луаре», который прибыл в Габон 20 октября 1875 г. (Отч.-1. Гл. II; Пис. I). Марш приводит другую дату – 19 октября (Marche A. Op. cit. P. 239).].

Глава II. Персонал и материальное обеспечение миссии

С какими же людьми я собирался совершить мое первое путешествие и какими средствами я располагал?

Я уже назвал Ноэля Балле и Альфреда Марша.

Четвертый европеец в экспедиции – это <Виктор> Амон, молодой боцман военно-морского флота, обладающий огромной физической силой и неистощимым оптимизмом, у него золотые руки, как, впрочем, у любого настоящего моряка.

Цветная часть персонала представлена четырьмя переводчиками и отрядом сопровождения из лапто.

Все лапто – мусульмане, люди смелые, хотя их задиристость слишком часто выливается в потасовки[188 - На борту корабля «Луаре», который прибыл в Габон 20 октября 1875 г. (Отч.-1. Гл. II; Пис. I). Марш приводит другую дату – 19 октября (Marche A. Op. cit. P. 245–246.]. В самом начале похода двоих заболевших я был вынужден отправить обратно.

Из моих переводчиков – Детьюма[189 - Дени Детьюма (Дотьюм, Дольюме) – павин, переводчик с мпонгве и павине (фан). См.: Пис. III–IV; Lettre de M. de Brazza au Ministre sur la situation… Р. 552.], Шико[190 - Шико, переводчик с мпонгве, был габонцем, принявшим католическую веру. См.: Отч.-1. Гл. I; Пис. III–IV; Lettre de M. de Brazza au Ministre sur la situation… P. 552. В письме от 10 января 1876 г. де Бразза называет его также «бывшим рабом из Конго» (Пис. IV). В письме от 3 июля 1877 г. он говорит, что Шико был знаком и с языками племен, обитавших в долине Конго (Пис. Х).], Изингона[191 - Изингона (Исингоне) – павин из племени огула, переводчик с павине (фан). См.: Пис. III–IV; Lettre de M. de Brazza au Ministre sur la situation… Р. 552.] и Мандо-Манго[192 - Мандо-Манго – павин из племени огула, переводчик с павине (фан) и бакале. См.: Пис. III–IV; Lettre de M. de Brazza au Ministre sur la situation… Р. 552.] – я рассчитываю более всего на двух первых[193 - Де Бразза раньше не знал Изингону и Мандо-Манго, их рекомендовал ему комендант Габона (Пис. I).]. Я знаю старину Детьюма с 1873 года[194 - Ниже (гл. XXI) де Бразза указывает 1872 г.], мы встречались с ним на Комо[195 - Комо – третья по размерам река Габона длиной 230 км (площадь бассейна – 5 тыс. км

); берет начало на юго-западе плато Волё-Нтем в совр. Экваториальной Гвинее. В данном случае имеется в виду район эстуария Комо, который издавна привлекал европейцев в гораздо большей степени, чем болотистая дельта Огове. Эстуарий был открыт португальцами в 1472 г.; вместе с прилегающей областью он был изучен во второй половине 1840-х – 1850-е годы благодаря экспедициям Шарля Пижара (1846 г.), Огюста Бодена (1853 г.), Лорана-Адриена Реверана дю Мениля (1857 г.), Жюля-Эдуарда Брауезека и Луи-Виктора Женуайе (1857–1859 гг.), а также Поля Беллони дю Шайю (1858 г.). Первое постоянное французское поселение в устье Комо (Форт-Омаль) было основано в 1843 г.]; гарантией надежности Шико для меня является его бывшая служба у де Компьеня. Все они прилично говорят на мпонгве[196 - Мпонгве (омьене) – язык этнической группы мпонгве (орунгу, нкоми, галуа, иненга, аджумба).], бакале[197 - Язык бакале имеет сходство, с одной стороны, с языками бенга и бакота, а с другой – с языками фанов и басеке. См.: Raponda Walker A. Op. cit. P. 131–132.] и павине[198 - Павине – язык фанов. О нем см.: Martrou L. La langue fang et ses dialectes // Journal de la Sociеtе des Africanistes. T. 6. 1936. No. 2. P. 205–211; Raponda Walker A. Op. cit. P. 137–138.] и также способны произнести несколько слов на французском[199 - В письме от 24 декабря 1875 г. де Бразза сообщает, что Дени Детьюма «очень хорошо говорит по-французски» (Пис. III). Ниже (в гл. XXI) сказано, что Дени – один из первых павинов, выучивших французский.].

У Детьюмы больше нет того прежнего колоритного вида, когда он облачался в свой национальный костюм: сейчас на нем матросская одежда, обвешанная оберегами и амулетами[200 - В письме от 24 декабря 1875 г. де Бразза пишет об этом по поводу сенегальца-мусульманина лапто по имени Дени, а не павина Дени Детьюма (Пис. III).].

У Шико, которому суждено быть и поваром, и переводчиком, не очень приятная внешность из-за его глуповатого взгляда и рук, спускающихся ниже колен; но он беспрекословно выполняет приказы, что является большой редкостью, к тому же он никогда не лжет[201 - Ср.: Пис. III.].

Наше вооружение насчитывает четырнадцать винтовок Шаспо[202 - Модель ружья, изобретенная в 1863 г. Антуаном Шаспо и принятая на вооружение французской армией в 1866 г.] и восемь револьверов; у переводчиков наши охотничьи ружья.

Девяносто запаянных железных ящиков весом каждый около двадцати двух килограммов и двадцать шесть жестяных ящиков по пятьдесят килограммов содержат мелкие предметы или товары для обмена: ткань, бисер, ножи, зеркала, порох, патроны; в сорока остальных находятся тяжелые вещи, такие как медная утварь, сабли, товарные ружья и т. д. Весь багаж весит восемь тонн[203 - Подробно см.: Отч.-1. Гл. I.].

Эти сто пятьдесят шесть ящиков составляют наш капитал: теперь нам предстоит заставить его работать и приносить плоды.

Глава III. Из Габона в Анголу

Я сразу же расскажу о препятствиях, возникших в начале нашей экспедиции. Самая большая неприятность заключалась в отсутствии пирог, которые, однако, я специально заранее заказал. Маршу пришлось отправиться[204 - На «Пионере» (Marche A. Op. cit. P. 241).] раньше, 26 октября[205 - Марш называет другую дату – 27 октября (Ibid. P. 241); в письме же самого Пьера де Бразза от 2 ноября 1875 г. говорится, что это произошло «пять дней тому назад» (Пис. I). Марш прибыл в Ламбарене 1 ноября и провел там три недели до приезда основной части экспедиции (Marche A. Op. cit. P. 244).], чтобы найти и купить лодки[206 - Пироги и гребцы были заранее заказаны Реноке, вождю иненга; однако по прибытии к нему Марша оказалось, что заказ не выполнен (Ibid. P. 242–243).], без которых мы не могли бы пройти через пороги. Ожидая окончательного отплытия, готовые стойко встретить все превратности судьбы, мы воспользовались оказией и сели на борт «Марабу», небольшого парового судна[207 - Канонерской лодки.], приписанного к местному посту, на котором могли доплыть до Комо и вступить там в контакт с фанами, или павинами.

Дело в том, что капитану «Марабу»[208 - Ив-Мари Ле Троке (1833–1879 гг.) – французский военный моряк; на службе в ВМФ Франции с 1854 г.; участник Крымской войны; нестроевой аспирант (1855 г.), капитан дальнего плавания (1859 г.). В 1860–1862 гг. плавал на торговых судах, но затем вернулся в ВМФ. Лейтенант (1865 г.), капитан-лейтенант (1868 г.). В 1872 г. был направлен в Габон в качестве старшего помощника капитана парового катера «Кордильер», а затем назначен командиром «Марабу» (см.: Отч.-1. Гл. II; Marche A. Op. cit. P. 241). После краткого перерыва (1877–1878 гг.) был вновь послан в Габон в качестве командира сторожевого парового судна «Арбалет».] поручили[209 - Это поручение дал капитан 2-го ранга Феликс-Амбруаз Клеман, комендант Габона в 1875–1876 гг.] выступить в качестве арбитра для разрешения одного спора. Незадолго до этого у некоего сенегальца, который владел здесь несколькими факториями, разграбили один из складов, и он потребовал надежной охраны. В одну из ночей охраннику показалось, что туземная пирога слишком близко подошла к торговым судам, и он выстрелил в сторону гребцов. Те в испуге бросились в воду и опрокинули пирогу: один ребенок утонул. Среди павинов сразу же вспыхнуло сильное возмущение, они объявили войну сенегальцам; те, в свою очередь, подали жалобу с просьбой не допустить враждебных действий.

Таким образом, нам представляется случай быть свидетелями судебного разбирательства.

Мы извлекаем ребенка из могилы, хотя уже прошло три дня с его гибели: наш мужественный доктор Балле констатирует, что смерть наступила не от пули охранника. С этим заключением мы возвращаемся туда, где слушается дело. Деревня уже встала на тропу войны. Все товары, впрочем, давно унесены из хижин.

Прения затягиваются до бесконечности из-за длинных речей ораторов, каждый из которых формулирует свои выводы только после тысячи ненужных отступлений. Наконец наполовину по доброй воле, наполовину по принуждению, после обещаний подарков и угроз сжечь деревню спор разрешается, и стороны расстаются, как видно, не тая обиды.

3 ноября мы покидаем Габон на том же самом «Марабу», который должен доставить нас вместе с багажом в Мимба Реми, или Ламбарене[210 - Тогдашний Ламбарене (Илимба-Рени, Лемба-Рени, Мимба Реми) располагался на левом берегу Огове. Во время своего Третьего путешествия де Бразза создал немного ниже по течению на восточном побережье острова Азанге одноименный французский пост, позже превратившийся в город (ныне административный центр провинции Средняя Огове). О происхождении названия Ламбарене см.: Lisimba M. Les noms de villages dans la tradition gabonaise. Paris; Saint-Maur, 1997. P. 121–122; Raponda Walker A. Op. cit. P. 670.], конечный пункт европейских постов в низовьях Огове примерно в двухстах сорока километрах от побережья.

Напомню здесь сразу о первой напасти, которая обрушивается на всякого путешественника, оказавшегося в Африке. Эта напасть – комары[211 - О «легионах комаров» пишет и Марш (Marche A. Op. cit. P. 245; см. также: Ibid. P. 278), который, кроме того, упоминает о маленьких мошках, не оставлявших путешественников в покое даже днем (Ibid. P. 245).]. Европейцу трудно представить, насколько многочисленны эти насекомые, fourous, pullex penetrans[212 - Прокалывающая <кожу> блоха (лат.).], чье тонкое и острое жало может проколоть самое толстое одеяло. Чтобы спастись от них, необходим накомарник, его делают или из местной плотной ткани, или из муслина, поскольку он пропускает воздух и в нем свободнее дышится.

Ни один негр не ходит без накомарника, который одновременно служит ему и палаткой; под таким пологом сохраняется тепло от дыхания, и, следовательно, можно спокойно спать, не страдая от холода.

Мы достигаем дельты Огове и ждем большой воды, чтобы без труда войти в реку.

Ночь наступает стремительно, что обычно для экваториальных областей. Нас охватывает пронзительное чувство тоски. Атмосфера удушающая, небо покрывается серо-свинцовым цветом; острова, выстроившись перед нашим взором в бесконечную цепочку, едва выступают из воды. От невыносимого ощущения монотонности нас спасают только плотные ряды мангровых деревьев[213 - Красное мангровое дерево (Rizophora mangle) – вечнозеленое дерево семейства ризофоровых с гладкой толстой серо-коричневой корой, растущее в лагунах и болотистых местах. В большом количестве встречается в дельте Огове. Обычная высота – 6 м, но иногда достигает 24 м. Имеет ходульные корни, создающие для него опору в полужидком иле (особенно при приливах и бурях), а также воздушные корни, торчащие в виде столбиков из ила. Укрепляет зыбкую прибрежную почву. Древесина используется в строительстве, корни и стебли – в традиционной медицине, а из коры добывают краситель. См.: Tomlinson P. B. The Botany of Mangroves. Cambridge, 1986.], окаймляющих берега; но их зелень, потемневшая с приходом ночи, рождает в сердце какую-то тревожную неуверенность. Корни, отходящие от стволов на достаточно большой высоте[214 - Более 2 м.], переплетаются друг с другом, прежде чем погрузиться в ил; несметное количество таких ветвей образует причудливый таинственный каркас из небольших сводов, естественных мостов, клетей, непроходимых зарослей. Вокруг нас вьются тучи огромных летучих мышей[215 - Речь идет о молотоголовых летучих мышах (Hypsignathus monstrosus) из семейства крыланов (Pteropodidae), самых крупных летучих мышах Африки. Обитают в экваториальной зоне; чаще всего встречаются в прибрежных лесах, мангровых зарослях, пальмовых рощах и болотах; особенно их много в долине Верхней Нгунье и в стране батеке. Вес мужских особей достигает 400 гр. (женских – 275 гр.); размах крыльев – от 70 см до 1 м. Имеют необычно большую морду с ноздрями, напоминающую морду гиппопотама. Ведут ночной образ жизни; днем прячутся на верхушках деревьях и в пещерах. Живут большими стаями. Являются излюбленным лакомством для туземцев, особенно оканда (Marche A. Op. cit. P. 333–334). См.: Langevin P., Barclay R. M. R. Hypsignathus monstrosus // Mammalian Species: The American Society of Mammalogists. 1990. No. 357. P. 1–4; Truxton G. T. The calling behavior and mating system of a non-lekking population of Hypsignathus monstrosus. Stony Brook, 2001 (диссертация).], в их свисте нам чудятся траурные звуки[216 - Благодаря широким ноздрям, большой гортани (в три раза больше женской) и губам мужские особи издают очень громкие резонирующие звуки.]. Мы укладываемся спать на палубе в надежде, что утреннее солнце вернет нашу прежнюю радость.

Действительно, на следующий день мы просыпаемся, купаясь в мягком свете, который расцвечивает окружающий мир живыми тонами. Бриз приносит свежесть, под его дуновением колышется, переливаясь на солнце, зеленая гамма трав, листьев, а еще дальше – полей. Вчера воды Огове казались темно-красными из-за растительного сора, приносимого с прибрежных болот, и водорослей, покрывающих ее русло; теперь же в ней отражается синева неба, а ее берега украшены праздничными гирляндами гигантских деревьев, обвитых лианами. Наконец мы выходим из этого лабиринта наполовину утонувших островов и, подталкиваемые прибывающей водой, направляемся к Анголе, первой деревни <на нашем пути>.

В ней живут люди из племени орунгу[217 - Орунгу (омбек) – этнос Западного Габона, относящийся к группе мпонгве; в эпоху Первой экспедиции Пьера де Бразза населял Атлантическое побережье Габона от Сангатанги до мыса Лопеш, а также правый берег Огове до мыса Дембо (Savorgnan de Brazza P. Voyages d’exploration… P. 533). Согласно легенде, вождь орунгу Рето Ндонго (ок. 1670 г. – ок. 1730 г.) из клана Абулия в конце XVII в. привел свой народ в эти места с помощью проводника-пигмея (многие ученые считают, что эта миграция произошла раньше, в начале XVII в.) и около 1700 г. основал государство Орунгу во главе с агамвинбони («король») – уникальный случай в истории этого региона, где, как правило, власть вождя не выходила за рамки одной деревни и он редко являлся единоличным правителем. Монархическую традиции орунгу возводят к легендарному правителю Мани Понго. Государство Орунгу вскоре утвердилось в качестве торгового посредника между европейцами (особенно португальцами и испанцами) и племенами внутренних областей Габона, в первую очередь иненга и галуа; орунгу также имели тесные коммерческие и клановые связи с мпонгве Габонского эстуария; сначала главными предметами этой транзитной торговли были слоновая кость, воск, копал, черное и красильное дерево, но в последней трети XVIII в. на первый план вышел «живой товар». Торговля с европейцами превратила государство Орунгу в ведущую политическую силу Центрального Габона. Только в 1853 г. король Оманго Рогомбе (1840–1862 гг.) формально запретил работорговлю, но нелегально она продолжалась до 1870-х годов. В 1856 г. государство Орунгу посетил Поль Беллони дю Шайю, а в 1862 г. – Октав Пейёр-Дидло, Поль Серваль и Марк-Теофиль Гриффон дю Белле. 1 июня 1862 г. король Нгебулия (1862–1865 гг.) подписал с Францией договор о протекторате и уступил ей мыс Лопеш и бухту Назарет, а в 1873 г. король Нченге (1865–1882 гг.) – остров Манджи (где расположен совр. Порт-Жантиль), хотя французы начали обосновываться здесь лишь с 1880 г. Упадок работорговли ослабил королевство Орунгу, которое фактически распалось на несколько независимых единиц, а в 1927 г. было ликвидировано колониальными властями. В настоящее время численность орунгу составляет около 10 тыс. чел. См.: Akalaguelo A. Esquisse d'histoire ethnique du Gabon // Prеsence Africaine. 1984. No. 132. P. 3–32; Ayamine-Ancuilet P. Les arts et techniques Bantu: Le cas des Orungu // Africa. 1999–2001. No. 22–23. P. 49–86; Gray Ch. J. Colonial Rule and Crisis in Equatorial Africa: Southern Gabon, ca. 1850–1940. Rochester, 2002; Isichei E. A History of African Societies to 1870. Cambridge, 1997; Meyer L. E. The Farther Frontier: Six Case Studies of Americans and Africa, 1848–1936. London; Toronto, 1992; Patterson K. D. The Mpongwe and the Orungu of the Gabon coast, 1815–1875: The transition to colonial rule. Stanford (СА), 1971; Raponda Walker A. Op. cit. Р. 70–81.]. Деревня представляет собой достаточно длинный ряд хижин, который оканчивается у берега. Все жилища похожи друг на друга. Их крыши из пальмовых листьев, уложенных в виде чешуи и прикрепленных к стропилам из тонкого бамбука, поддерживает двойной ряд толстых ветвей водяной пальмы. Хижины имеют примерно метров пятнадцать в длину; высота входа достаточна только для человека среднего роста; потолка нет, есть только крыша. Внутри земля утрамбована и слегка приподнята; в доме обычно две комнаты: первая служит приемной, вторая – спальней. Кровати сделаны из бамбука; для освещения используют смоляные факелы, которые втыкают в землю; кухня находится снаружи.

Жители Анголы – первые туземцы, которых мы увидели собранными в одном населенном пункте. Как известно, в глазах европейцев негры ничем не отличаются друг от друга: у всех лица, напоминающие обезьян, крепкое тело, тонкие запястья и лодыжки, высокие икры и белые ладони, на которые неприятно смотреть. Здешние туземцы – почти все бывшие работорговцы; до сих пор рабы трудятся у них на плантациях; благодаря контактам с неграми внутренних <областей>, орунгу говорят на адума[218 - Адума (бадума, совр. дума) – южногабонский этнос из группы нзеби; говорит на наречии дума. Адума – прекрасные гребцы и изготовители пирог (из дерева окуме), поэтому получили прозвище «речных людей» или «мастеров пирог». Обитают вдоль Огове от водопада Думе до водопада Бунджи, в районе совр. Ластурвиля (Манджи, «деревня адума») в провинции Огове-Лоло. Согласно устной традиции самих адума, они пришли сюда с востока или с юго-востока, сначала спустившись вниз по течению Себе к Огове, а затем по Огове к порогам Думе. Некоторые ученые полагают, что адума мигрировали из долины Санги и окрестностей горы Бунджи-Эдуми по Ивиндо, обосновавшись на некоторое время у горы Нгуади на ее левом берегу, а затем через долину Офуэ достигли верховьев Огове. По мнению Милетто, адума пришли на Верхнюю Огове в середине XVIII в.В колониальный период французская Компания Верхней Огове вовлечет адума в торговлю каучуком, слоновой костью и эбеновым деревом.См.: Avelot R. A. Recherches sur l'histoire des migrations dans le bassin de l'Og?ouе et la rеgion littorale adjacente. Paris, 1906; Miletto G. Notes sur les ethnies de la rеgion du Haut-Ogoouе // Bulletin de l'Institut d'Etudes Centrafricaines. NS. No. 2. 1951. P. 19–48.]; но их обычные языки – габонский и наречие кама.

Работорговля естественно привела к неизбежным последствиям: нравы здесь более чем свободные[219 - Деревня предлагает своих женщин точно так же, как и гребцов (примеч. авт.).]; пьянство остается самым распространенным пороком.

Мы испытываем некоторое облегчение на следующий день, когда вновь пускаемся в путь. После чрезвычайно теплого приема вождя и ночи, проведенной близ деревни, мы продолжаем на борту «Марабу» подниматься вверх по реке.

Глава IV. Из Анголы в Ламбарене

Вскоре мы отмечаем изменение растительности. Мангровые деревья уступают место высоким травам и папирусу[220 - Папирус (Cyperus papyrus) – многолетнее травянистое растение семейства осоковых до 3 м в высоту с очень сильным ползучим корневищем и с безлистным почти трехгранным стеблем и зонтичным соцветием на верхушке; растет в лагунах и болотистых местах; в эпоху Пьера де Бразза не представлял для европейцев коммерческого интереса.]. Масличные пальмы[221 - Масличная пальма (Eloeis guineensis) – дерево из семейства пальмовых, растущее вдоль рек; высота – от 20 до 25 м; имеет цилиндрический вертикальный ствол с продолговатыми листьями (5–7 м длиной), образующими пышную крону. Плод яйцевидной формы с мякотью желто-оранжевого цвета. Внутри у него косточка весом от 1 до 6 граммов, очень твердая, состоящая из скорлупы и пальмового зерна. Из мякоти плода (путем выжимки) и из вылущенных зерен косточки, содержащих до 50 % липидов, туземцы делали пальмовое масло, а из сладкого древесного сока, полученного путем подсечки, изготавливали посредством ферментации хмельной напиток с терпким вкусом (пальмовое вино). Ветви пальмы употреблялись при строительстве хижин (крыши).] уже показывают свои хрупкие стволы, увенчанные султаном из листьев. Пласты красноватой глины, покрывающие песчаные слои подпочвы, обрамляют верхнюю часть берегов. Горизонт то расширяется, то сужается. Мы входим в зону лесов.

Здесь властвует бамбуковая пальма[222 - Бамбуковая пальма (Raphia vinifera) – дерево из семейства пальмовых высотой до 16 м, растущее в экваториальном лесу; отличается необыкновенно длинными листьями. Широко использовалась туземцами в строительстве, для изготовления оружия и одежды. Кроме того, из ее сладкого сока делали винный напиток.], и мы восхищаемся ее раскидистыми ветвями, которые растут без стебля прямо из земли; они грациозно изгибаются, образуя гигантский веер, нередко более двадцати пяти метров высотой.

12 ноября[223 - Де Бразза планировал достичь Ламбарене 9 ноября (Пис. I).] после полудня мы достигаем большого острова Азанге-Нинги[224 - Азанге (Озанге Ненге, «остров света») – большой (длиной в 17 км) остров на границе Средней и Нижней Огове; в его северо-восточной части расположен совр. Ламбарене, поэтому и остров сейчас называют «остров Ламбарене».]. С его возвышенной, северной, части[225 - Высота этой части острова достигает 250 м (гора Эйонге).] можно любоваться чарующей перспективой. Взгляд устремляется к месту впадения Нгунье в Огове; сливаясь, два потока образуют нечто подобное озеру, усеянному лесистыми островками; оно разделяется на два рукава, каждый шириной от трехсот до четырехсот метров. Там, где начинается правый рукав (река Ужугавиза[226 - Река Ужугавиза, которая связывает Ламбарене с озером Азинго, к югу от него уже зовется Нгумба вплоть до своего впадения на юго-западе в Огове (примеч. авт.).]), мы различаем два параллельных ряда хижин; это деревня племени галуа[227 - Адолинанонго. Деревня располагалась на холме, господствовавшем над рекой, напротив северной оконечности Азанге. По свидетельству Марша, посетившего эту деревню, после смерти Нкомбе она пришла в полное запустение; находившаяся там немецкая фактория перебралась на другое место (Marche A. Op. cit. P. 244). Некоторое время спустя почти все галуа, теснимые бакале, покинули правый берег Огове и переселились на ее левый берег и на Азанге, и Адолинанонго на несколько десятков лет оставалась заброшенной. Только в 1925–1926 гг. Альберт Швейцер построил здесь свою вторую больницу, которая ныне является главной достопримечательностью этих мест.] и покойного Нкомбе[228 - Нкомбе Адемба (Король-Солнце) (ум. 29 декабря 1873 г.) – вождь галуа в третьей четверти XIX в.; племянник правителя иненга Ремполе.После смерти Ремполе сумел ликвидировать зависимость галуа от иненга и установил контроль над торговлей на Нижней и Средней Огове. В августе 1873 г. признал французский протекторат. По слухам, был отравлен ядом (Compi?gne V. de. Op. cit. Vol. 2. P. 57–60). О Нкомбе см.: Ibid. Vol. 1. P. 242–244; Marche A. Op. cit. P. 122–123.], или Короля-Солнца. Мы следуем вдоль левого берега Огове и за несколько минут до наступления сумерек высаживаемся в Ламбарене, небольшой деревушке, расположенной на узкой полоске земли между Огове и озером Зиле[229 - Озеро Зиле, расположенное к востоку от Огове, тянется параллельно ей с севера на юг; длина озера – 7 км, ширина – 2 км.], резиденции короля иненга Реноке.

На следующий день мы соединяемся с Маршем[230 - Marche A. Op. cit. P. 244.]; в тот же день «Марабу» уходит в Либревиль[231 - См. сн. 31 к Введ.-2.]. Итак, мы подошли к крайней границе территории, на которую распространяется власть администрации Габона; правда, эта власть остается скорее номинальной, чем реальной; только два или три раза в год корабли поднимаются по реке до двух факторий – немецкой[232 - Торгового дома «Вёрман», основанного в 1837 г. гамбургским коммерсантом и судовладельцем Карлом Вёрманом (1813–1880 гг.).] и английской[233 - Ливерпульской фирмы «Хаттон и Куксон», доминировавшей в европейской торговле с Габоном. См.: Savorgnan de Brazza P. Voyages d’exploration… P. 535.], последних европейских постов на пути к внутренним областям страны. Теперь мы вынуждены полагаться только на собственные ресурсы: отныне самой важной для нас будет проблема транспорта, которую не так-то просто решать в местах, где не знают денег, где за каждую услугу надо платить товарами, а значит, тащить за собой большой груз.

Нам наносит визит старейшина Реноке в сопровождении своих жен. Он хочет узнать о мотивах нашего появления и о наших планах.

Он, кажется, полон добрых намерений и предлагает нам козу. Но я предпочитаю не вступать с ним в отношения товарообмена, где могу только проиграть. Я надеюсь завоевать его уважение с помощью подарков, которые должен преподнести так, чтобы он понял, что я не жду от него ответного шага. Я отказываюсь от козы и дарю Реноке несколько вещей, говоря при этом, что я слишком большой вождь, чтобы что-нибудь принимать взамен; после этого мы вступаем в переговоры.

Когда путешественник-европеец первый раз оказывается в стране негров и его главная цель – проникнуть в нее как можно глубже, то все его поступки и слова служат одному – непрерывному движению вперед. Интерес же туземных вождей – в том, чтобы задерживать у себя как можно дольше владельца столь желанных товаров и спекулировать на его потребности приобретать у них продукты повседневного спроса.