Император Николай II. Человек и монарх

Император Николай II получил хорошее военное образование, которым руководили такие известные военные теоретики, как генерал от инфантерии М. И. Драгомиров (по боевой подготовке войск), Генерального штаба генерал от инфантерии Г. А. Леер (по стратегии и военной истории), генерал от артиллерии Н. А. Демьяненков (по артиллерии), П. Л. Лобко (по военной администрации), Генерального штаба генерал от инфантерии Н. Н. Обручев (военная статистика), Генерального штаба генерал от инфантерии О. Э. Штубендорф (геодезия и топография), Генерального штаба генерал от инфантерии П. К. Гудима-Левкович (тактика), Генерального штаба генерал-майор Ц. А. Кюи (фортификация), генерал-лейтенант А. К. Пузыревский (история военного искусства), вице-адмирал В. Г. Басаргин и генерал-адмирал Н. Н. Ломен (военно-морское дело).

Генерал Обручев впоследствии с «восторгом отзывался об уме и прекрасных душевных качествах своего Ученика и неоднократно рассказывал о способностях Наследника Цесаревича быстро схватывать суть излагаемого предмета и о его феноменальной памяти»[208 - Обручев Н. Подлинный облик Царя-Мученика, как Человека, Христианина и Монарха // Николай II в воспоминаниях и свидетельствах. С. 231.].

В ГА РФ в фонде Николая II имеются документы, посвященные военным занятиям Наследника Цесаревича Николая Александровича, позволяющие дать представление о полученном им военном образовании. 1. Вычисления Императора Николая II по морским навигационным приборам с 23 августа 1884 по 3 января 1885 г.[209 - Ученические тетради Великого Князя Николая Александровича по военной топографии // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 175.] 2. Ученические тетради Императора Николая II по фортификации с 10 октября 1885 по 2 февраля 1887 г.[210 - Ученические тетради Великого Князя Николая Александровича по фортификации // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 178.] 3. Конспект курса артиллерии, написанный для Великого Князя Николая Александровича. 4. Записи Великого Князя Николая Александровича по курсу военной администрации с 21 ноября 1887 по 11 марта 1889 (8 тетрадей). 5. Учебные записи Великого Князя Николая Александровича по военному делу 1887 г. 6. Конспект курса «военно-уголовного права». 7. Учебные пособия по изучению военного дела.

Тем не менее некоторые современники Николая II считали это военное образование недостаточным. Так, генерал от инфантерии Н. А. Епанчин писал, «что касается до военно-научного образования Цесаревича, то в нём были немалые пробелы»[211 - Епанчин Н. На службе трёх императоров. Воспоминания. М.: Издание журнала «Наше наследие» при участии ГФ «Полиграфресурсы», 1996. С. 123.]. Адмирал А. Д. Бубнов, никогда, впрочем, не руководивший крупными военными соединениями, считал, что уровень военных знаний Николая II «соответствовал образованию гвардейского офицера, что само собой, разумеется, было недостаточно для оперативного руководства всей вооруженной силой на войне»[212 - Бубнов А. Д. В Царской Ставке. М.: Вече, 2008. С. 129.]. Николай II не получил академического военного образования, не имел опыта боевых действий. Полученное им военное теоретическое образование вполне соответствовало уровню обер-офицера. Окончание военных манёвров он всегда переживал с горечью и сразу начинал «думать о лагере и о службе в войсках!»[213 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1888 г. Запись за 1 января // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 222(1). Л. 15.].

6 мая 1884 г. Цесаревичу Николаю Александровичу исполнилось 16 лет. По этому поводу Император Александр III издал манифест, извещающий о совершеннолетии Наследника Цесаревича Великого Князя Николая Александровича и о принесении им Присяги[214 - Высочайший манифест о совершеннолетии Наследника Цесаревича Великого Князя Николая Александровича и о принесении им присяги // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 73. Л. 1.]. Это событие считалось чрезвычайно важным в жизни русских Престолонаследников. В отличие от всех других подданных они присягали в 16, а не в 21 год. В торжественной обстановке Цесаревичи приносили две присяги: гражданскую и воинскую. Гражданская присяга приносилась в Большой церкви Зимнего дворца. Оттуда шествие направлялось в Георгиевский зал, где Цесаревич у трона, под знаменем Атаманского «своего имени полка» произносил воинскую присягу «на верность службы Государю и Отечеству»[215 - Зимин И. Царская работа. XIX – XX века. Повседневная жизнь Российского Императорского Двора.].

Николай Александрович об этом событии в дневнике записал следующее: «В десять часов пошли в церковь. В половине первого поехали в Зимний. Я, конечно, был в атаманском мундире. По окончании молебна я прочёл Присягу. Пошли в Георгиевскую залу и тут я прочёл военную присягу. Затем мне были от всех поздравления. ‹…› Я так доволен, что всё прошло благополучно»[216 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1884 г. Запись за 6 мая // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219(1). Л. 131.].

Великий Князь Константин Константинович писал в дневнике: «Нашему Цесаревичу сегодня 16 лет, он достиг совершеннолетия и принес присягу на верность Престолу и Отечеству. Торжество было в высшей степени умилительное и трогательное. Наследник – с виду ещё совсем ребенок и очень невелик ростом. Прочитал он присягу, в особенности первую, в церкви детским, но прочувствованным голосом; заметно было, что он вник в каждое слово и произносил свою клятву осмысленно, растроганно, но совершенно спокойно. Слезы слышались в его детском голосе. Государь, Императрица, многие окружающие, и я в том числе, не могли удержать слёз»[217 - Дневник Великого Князя Константина Константиновича за 1884 г. Запись за 6 мая // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 24.].

В августе 1884 г. Наследник получил звание поручика. Летом 1887 г. прослужил субалтерн-офицером (младшим офицером) в роте Его Величества и командовал этой ротой в лагерном сборе следующего, 1883 г. Всего Наследник провёл в должности ротного командира два лагерных сбора в рядах Лейб-гвардии Преображенского полка. В марте 1889 г. будущий Император писал: «Я проделал уже два лагеря в Преображенском полку, страшно сроднился и полюбил службу!»[218 - Боханов А. Н. Последний Царь. С. 26.]

В учениях Наследник принимал участие как простой офицер. «Выступили в 7 часов, – писал он в своём дневнике в мае 1889 г. – Принимал штандарт с 1 взводом. Дождь шёл с самого начала. На военном поле было учение дивизии с обозначенным противником. Делали две атаки на него»[219 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1889 г. Запись за 26 мая // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 223(2). Л. 198.]. 17 июля того же года: «Выступили в 8 ? с отличной погодой. Опять дрались с обозначенным противником»[220 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1889 г. Запись за 17 июля // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 223(2). Л. 202.]. 1 августа того же года: «Спал отлично в своей палатке, несмотря на дождь. Выступили с бивуака в 8 ч. и при хорошей погоде двигались к гребню Красносельского шоссе. Николаша[24 - Великий Князь Николай Николаевич-младший.]командовал всем отрядом»[221 - Дневник Цесаревича Николая Александровича 1889. Запись за 1 августа // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 223(2). Л. 217.]. 5 августа того же года: «Полк выступил в 8 ? на бивак, где простояли с 10 ч. до 3 ч. Был собственно двухсторонний кавалерийский манёвр. Сильно мокли под дождём. Странствовали лесами и полями, наконец, отыскали противника и атаковали». В январе 1893 – марте 1894 г. состоялись последние учения Николая Александровича в качестве Цесаревича. Для Наследника участие в таких учениях было настоящим праздником. 23 августа 1892 г. Николай Александрович написал Великому Князю Константину Константиновичу следующее письмо: «Дорогой Костя. Спешу разделить с тобой мою искреннюю радость. У меня только что произошёл с Папа? разговор, содержание которого так давно волновало меня! Мой милый, дорогой Папа? согласился, как прежде, охотно и разрешил мне начать строевую службу с зимы! Я не в состоянии выразить Тебе испытываемые мною чувства, Ты вполне поймёшь это сам. Как будто с плеч гора свалилась! Итак, я буду командовать 1-м батальоном под Твоим начальством. Целую крепко нового отца-командира. Твой, Ники»[222 - Воспоминания о службе Государя Наследника Цесаревича Николая Александровича, ныне благополучно царствующего Государя Императора, 2 января 1893–20 октября 1894 гг. Записано командиром полка генерал-майором Великим Князем Константином Константиновичем в 1896 г. // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 2. Д. 5. Л. 1.].

С января 1893 г. Цесаревич с радостью окунулся в военную службу, учебные бои, переходы, боевое товарищество: «В 9 час. выступил из казарм с 1-м и 4-м батальонами к Александровскому мосту, куда прибыли одновременно и остальные Таврические батальоны. В 10 час. Костя повёл полк к сборному пункту у дачи Кушелева, где имели большой привал до полудня. ‹…› 12 ? наш отряд в составе 4 бат., 3-х сотен лейб-казаков и 4 орудий Михаила Павловича батареи под командой Кости двинулась на север. При выходе у д. Гражданка были встречены артиллерийским огнём противника, занявшего позицию у дер. Ручьи и сильно окопавшегося снегом. Развернувшись, быстро начали наступать, угрожая левому флангу неприятеля. Мой батальон шёл в первой линии, за мною следовали быстро 2-й и 3-й бат. Идти было очень скользко, люди падали поминутно. В полчаса мы уже ворвались в укрепления сапёр и взяли два их орудия. В сельской школе был приготовлен завтрак нашею артелью, и удалось накормить весь отряд. Около 4-х двинулись в обратный путь. Ветер дул в лоб и очень мешал передвигать ноги. До черты города шёл пешком во главе батальона, как прошлым летом на подвижном сборе. Ровно в 6 час. пришли на Миллионную, мокрые и грязные, но очень довольные»[223 - Дневники Императора Николая II. 1894–1918. Т. 1. 1894–1904. С. 60.].

Непосредственный начальник Наследника Великий Князь Константин Константинович записал в своём дневнике в 1894 г.: «Ники держит себя в полку с удивительной ровностью; ни один офицер не может похвастаться, что был приближён к Цесаревичу более другого. Ники со всеми одинаково учтив, любезен и приветлив; сдержанность, которая у него в нраве, выручает его»[224 - Дневник Великого Князя Константина Константиновича // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 41. Л. 6.].

Генерал А. А. Зуров, бывший сослуживец будущего Николая II по Лейб-гвардии Преображенскому полку, вспоминал: «Наследник Цесаревич всегда аккуратно приходил на занятия; Он не числился только, но действительно служил и был образцовым офицером и командиром. Его отношение к своим однополчанам, офицерам и солдатам было всегда дружелюбным и доброжелательным. Он был подлинным отцом-командиром, заботившимся о своих подчинённых, как офицерах, так и солдатах, о солдатах же в особенности, так как он любил их всем своим русским сердцем; Его влекла к ним их бесхитростная простота, что было основной чертой Его собственного характера. Наследник Цесаревич не только интересовался их питанием и условиями их казарменной жизни, но и домашними делами, жизнью и нуждами их семей и помогал их нужде»[225 - Обручев Н. Подлинный облик Царя-Мученика, как Человека, Христианина и Монарха // Николай II в воспоминаниях и свидетельствах. С. 236.].

Генерал Н. А. Епанчин, в ту пору офицер Преображенского полка, вспоминал: «Цесаревич проходил военную службу в пехоте, в Преображенском полку, как младший офицер и как батальонный командир; в коннице, в офицерской кавалерийской школе, и в Л.-гв. Гусарском Его Величества полку, и в артиллерии, в Гвардейской Конно-артиллерийской бригаде. Таким образом, он имел возможность изучить строевую полевую службу, познать войсковой быт, мог наблюдать работу офицеров и солдат, сойтись с ними, узнать русского человека, особенно простолюдина, в его работе. Всё это было для него крайне необходимо, особенно для его будущего предназначения как Монарха. Служебные обязанности Цесаревич исполнял чрезвычайно добросовестно, входил во все необходимые подробности. Он близко стоял к офицеру и солдату; в сношениях с людьми отличался необыкновенным тактом, выдержкой и доброжелательством; никого из офицеров не выделял особенно, ни с кем не входил в особые близкие отношения и никого не оттолкнул. По своему характеру он не способен был на вульгарное товарищество, на амикошонство, чему мы иногда были свидетелями в отношениях других высоких лиц.

Житейская обстановка Цесаревича в полку ничем не отличалась от условий жизни остальных офицеров – была проста, безо всяких излишеств. Он столовался в офицерском собрании и не предъявлял никаких претензий; особенно это бросалось в глаза на манёврах, когда подавалась закуска самого простого вида, так как вообще в Преображенском полку не было никакой роскоши. Это, разумеется, производило большое впечатление на унтер-офицеров и на всех солдат полка[226 - Епанчин Н. Указ. соч. С. 123.].

Два летних сезона Цесаревич посвятил кавалерийской службе в рядах Лейб-гвардии Гусарского полка от взводного до эскадронного командира. Следует сказать, что верховую езду Цесаревич любил с детства. В его детском дневнике можно часто встретить следующие сведения: «Ездили верхом и отлично прыгали через барьер»[227 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1884 г. Запись за 6 февраля // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 219 (1). Л. 35.]. Начальник офицерской кавалерийской школы, где Николай Александрович проходил обучение, полковник В. А. Сухомлинов (будущий генерал и военный министр) вспоминал: «Цесаревич очень аккуратно посещал занятия эскадрона школы и прошел все уставное обучение кавалериста, до эскадронного учения включительно. Чрезвычайно внимательно относился ко всем указаниям, разъяснениям и перед эскадроном произносил команды отчетливо, уверенно»[228 - Сухомлинов В. Воспоминания. Берлин, 1924. С. 395.].

Один лагерный сбор Наследник прошёл в рядах артиллерии. После прохождения многолетнего курса военной подготовки Великому Князю Николаю Александровичу было присвоено звание полковника, и вплоть до восшествия на престол в 1894 г. он командовал батальоном Преображенского полка. Звание полковника он сохранил на всю жизнь, так как полковничьи погоны он получил из рук столь им любимого отца – Императора Александра III.

Генерал В. А. Сухомлинов вспоминал: «При вступлении на престол Николая Александровича, Великого Князя Николая Михайловича не было в Петербурге. Когда он вернулся в столицу и явился Его Величеству, то Государь, в силу прежних дружеских отношений, встретил его ласково, приветливо и “дернула меня нелегкая”, как он сам рассказывал мне затем, спросить Государя: “А когда же ты сделаешь себя генералом?” Государь сразу же изменился и недовольным тоном ответил ему: “Русскому Царю чины не нужны. В Бозе почивший отец мой дал мне чин, который я сохраню на престоле”»[229 - Сухомлинов В. Указ. соч. С. 397.].

6 января 1894 г. в ознаменование годовщины службы Наследника Цесаревича в рядах Лейб-гвардии Преображенского полка Великий Князь Константин Константинович от имени офицеров полка подарил Цесаревичу памятный портсигар. Великий Князь вспоминал: «В 3? собрались мы в офицерское собрание на товарищеский обед. Было решено, что за этим обедом я вручу Ники полковой подарок – портсигар. Он золотой, рифлённый; с одной стороны, посреди красного эмалевого кружка, в золотом венке из дубовых и лавровых листьев золотой вензель Петра I, как на наших знамёнах, а с другой, в таком же венке и тоже на красной эмали, числа 93 2/1 94 вступления Ники в наши ряды и годовщины. Я задолго приготовил слова, которые хотел сказать Ники при поднесении портсигара, и твердо выучил их наизусть. Но когда шампанское разлили, музыка перестала играть, я встал и выждал, чтобы затих шум отодвигаемых стульев, на меня нашло какое-то затмение; я перезабыл выученные слова и сказал следующее: 2-го января исполнился год со дня, когда Ты вступил в наши ряды командиром батальона. ‹…› Каждый из нас по гроб жизни свято сохранит память о днях, когда служили вместе с Тобой под родными нашими знаменами. Прими же это воспоминание от Преображенской семьи (тут я подал Ники портсигар) и верь, что любовь ее, самая задушевная, беззаветная и горячая, принадлежит Тебе не только как потомку нашего великого Основателя, как сыну нашего Царя и Наследнику его Престола, но как нашему доброму, милому, дорогому и бесценному товарищу»[230 - Дневник Великого Князя Константина Константиновича за 1894 г. // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 41. Л. 4.].

Любовь к офицерству Николай II сохранил на всю жизнь. Будучи сам прирождённым военным, он хорошо знал все тяготы и лишения этой профессии.

Глава 4. Путешествие на Восток 1890–1891 гг.

По сложившейся в русском Императорском Доме традиции образование Наследника престола завершалось большим заграничным путешествием. Как правило, это были ведущие европейские государства. Однако Император Александр III решил направить своего старшего сына в восточные страны, которые раньше не посещал ни один Цесаревич. За девять месяцев Николай Александрович должен был морским путём посетить Египет, Индию, Цейлон, Сингапур, Яву, Китай, Японию, а далее сухим путем вернуться в Петербург через Сибирь. Когда Государственный секретарь А. А. Половцов убеждал Цесаревича вернуться через Соединённые Штаты, объясняя, что Сибирь он всегда сможет увидеть, то Цесаревич заявил, что он Сибирь хочет увидеть непременно, а Соединённые Штаты повидает «когда-нибудь потом»[231 - Половцов А. А. Дневник Государственного секретаря в двух томах. М.: Центрполиграф, 2005. Т. 2. 1887–1892.].

План этого грандиозного путешествия задолго до его начала разрабатывался представителями Генерального штаба и Святейшего Синода. Его составлял воспитатель Цесаревича генерал Г. Г. Данилович, которому помогали адмирал И. А. Шестаков, географ А. И. Воейков. Предстоящему путешествию придавалось большое государственное значение. Это была не увеселительная поездка, а важнейшая миссия: Россия заявляла о своих интересах в Юго-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе, демонстрировала свою военно-морскую мощь. Наследник должен был установить личные контакты с ведущими монархами восточного мира. Кроме того, Император Александр III решил основать Великую Сибирскую железную дорогу. В 1891 г. намечалось начать строительство восточного участка Транссибирской магистрали из европейской части России до Томска. Эта магистраль должна была стать надежным транспортным путем не только к тихоокеанским окраинам России, но и к зарубежным рынкам Восточной Азии. Чтобы подчеркнуть стратегическую важность начавшегося строительства, Цесаревичу поручено было принять участие в торжественной закладке во Владивостоке. Туда Наследник должен был прибыть морским путём – через Индийский и Тихий океаны.

Путешествие проходило в сопровождении кораблей эскадры вице-адмирала П. Н. Назимова. Николай Александрович главным образом находился на броненосном фрегате «Память Азова», которым командовал капитан 1-го ранга Н. Н. Ломан. (5 мая 1891 г. из-за болезни Ломана в командование кораблём вступил капитан 1-го ранга Г. П. Чухнин).

Главным руководителем путешествия был генерал-майор Свиты князь Владимир Анатольевич Барятинский. Среди других спутников Цесаревича были: флигель-адъютант князь Н. Д. Оболенский, князь В. С. Кочубей, Е. Н. Волков, князь Э. Э. Ухтомский, большой знаток Востока, а также сын великого Д. И. Менделеева – мичман В. Д. Менделеев. Кроме того, Цесаревича сопровождали военно-морской врач В.К. фон Рамбах и художник Н. Н. Гриценко.

Князь Ухтомский подробно описал это путешествие в своём многотомном красочном издании «Путешествие Наследника Цесаревича на Восток». Следует отметить, что князь оказал большое влияние на Наследника в плане обращения его внимания к Восточному региону в свете геополитических интересов России.

23 октября 1890 г. в Гатчине в присутствии всей Царской Семьи был отслужен молебен о путешествующем рабе Божьем Благоверном Наследнике Цесаревиче Николае Александровиче. Затем в 14 ч. Александр III и Императрица Мария Феодоровна на поезде проводили сына до ближайшей остановки – станции Сиверской[232 - Ухтомский Э. Э., князь. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. 1890–1891. СПб. – Лейпциг: Брокгауз, 1893. Т. 1. С. 15.]. 24 октября Наследник прибыл в Варшаву, где имел часовую остановку, принимая гражданские и военные власти. Там же, в Варшаве, Цесаревичу был подан специальный заграничный поезд, на котором он отбыл в Вену, где на Северном вокзале его приветствовал император Франц Иосиф. Он радушно обнял Цесаревича, усадив его в собственный экипаж, на котором они проследовали по улицам австро-венгерской столицы, приветствуемые народом. Торжественный обед в честь Высокого Гостя был дан австрийским императором в его загородной резиденции Шёнбруне. В тот же день вечером Николай Александрович направился в Триест. Там 25 октября 1890 г. к нему присоединился Великий Князь Георгий Александрович, и оба они вступили на борт «Память Азова», на котором был поднят штандарт Цесаревича. В тот же день корабль взял курс на Грецию. В Патрасе Цесаревич благоговейно поклонился мощам святого Апостола Андрея Первозванного[233 - Ухтомский Э. Э., князь. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. Т. 1. С. 38.]. Толпящиеся вокруг храма греки шумно и радостно приветствовали сына русского Царя.

31 октября под колокольный звон всех церквей Цесаревич прибыл в Афины, где к русским путешественникам присоединился греческий принц Георгий.

Первоначально Цесаревич должен был посетить Константинополь (Стамбул) и Святую Землю. Однако из-за конфликта между султанским правительством и православным греческим духовенством эта поездка не состоялась. Генерал Г. Г. Данилович писал Наследнику 12 сентября 1890 г.: «Вашему Императорскому Высочеству, я полагаю, известно, что по докладу министра иностранных дел, Государь Император приказал неудобным посещение Вами Константинополя при предстоящем плавании, так как там возникли весьма серьёзные недоразумения между правительством султана и представителями греческого патриархата; недоразумения эти приняли такой острый характер, что по распоряжению патриарха в православных церквах, как слышно, прекращено богослужение. Мне кажется, что такие неудобства, которые мешают посещению Вами Константинополя, препятствует в равной мере и Вашей поездке в Дамаск и Иерусалим»[234 - Г.Г. Данилович – Великому Князю Николаю Александровичу. 12 сент. 1890 // ГА РФ. Ф. 601. Оп.1 Д. 1241. Л. 35.].

В начале ноября русская эскадра отправилась к берегам Африки, в Египет, в Александрию, где путешественники сделали остановку. В то время как корабли шли по Суэцкому каналу, Цесаревич со своей свитой совершил поездку по Нилу до современного Асуана, осматривая памятники Древнего Египта. 11 ноября путешественники прибыли в Каир. Встреча Наследника прошла на самом высоком уровне. Его приветствовали Александрийский Патриарх Софроний IV (Меиданзоглу) и Коптский патриарх Кирилл[235 - Ухтомский Э. Э., князь. Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича. Т. 1. С. 105.].

13 ноября Цесаревич совершил восхождение на знаменитую пирамиду Хеопса, а 14, в день рождения Императрицы Марии Феодоровны, присутствовал на Божественной литургии в каирской православной церкви Святителя Николая.

11 декабря 1890 г. «Память Азова» достиг Индии – главного владения Великобритании на Востоке. «В 8 ч. утра вошли всем отрядом на Бомбейский рейд, – писал Цесаревич в дневнике, – и бросили якорь. Был чудный день. В полной гусарской форме съехал на берег с греч[еским]. Джорджи. Торжественная встреча англичан. Живём в летней резиденции губернатора – очень хорошо»[236 - Дневник Цесаревича Николая Александровича за 1890 г. Запись за 11 декабря // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 224. Л. 349.].

Однако за этими фразами скрывалась глубокая неприязнь Наследника к «Владычице морей». Те же чувство слышны и в письме Александра III старшему сыну, когда тот прибыл в Бомбей: «Я воображаю, как Ты теперь “доволен” быть в Индии и как Тебе должно казаться странным быть вдруг там, посреди далеко нам не сочувствующей нации, в царстве красных мундиров[25 - Цвет военной униформы английской армии в конце XIX в.]и посреди далеко не верноподданных Императрицы Индии[26 - Имеются в виду индийцы.]! Конечно, англичане Тебя будут везде встречать с почётом и даже весьма любезно, но увлекаться этому не следует и в Англии твоя поездка по Индии далеко многим не по нутру!»[237 - Император Александр III – Цесаревичу Николаю Александровичу. 18 декабря 1890 г. // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1139. Л. 30.]

Посещая английские колониальные владения, Николай Александрович воспринимал Великобританию как врага и соперника России: «Досадно видеть, – писал он отцу из Каира, – как англичане разгуливают в мундирах по городу, как будто в Лондоне»[238 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 12 ноября 1890 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 124.]. В другом письме Александру III Наследник пишет, что «англичане думают и стараются только для себя и своей выгоды»[239 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 1 декабря 1890 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 128.]. Посетив Каунпор, центр восстания сипаев в 1857 г., и выслушав рассказы сопровождавших его англичан о зверствах, творимых здесь индийцами, Цесаревич «не удержался и напомнил англичанам о тех же мерах, какими они сами пользовались после подавления мятежа – расстреливая бунтовщиков у дула орудий»[240 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 20 января 1891 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 142.]. В Бенаресе Наследника русского престола возмутило поведение английского наместника, который встретил Цесаревича, оставив за спиной местного индийского князька. Для Николая Александровича было совершенно неважно, что этот магараджа «владеет небольшим клочком вне Бенареса». Это нисколько не извиняет английского чиновника проявлять такую «непочтительность к туземному князю»[241 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 20 января 1891 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 144.]. В этой реакции будущего Государя особенно ярко проявляется антиколониальный, антирасистский дух русской монархии. Подобная мысль не могла прийти в голову, конечно, ни одному западному монарху. Путешествие на Восток и впечатления от английского колониализма ещё больше утвердили будущего Императора в мысли, что «мы должны быть сильнее англичан в Тихом океане»[242 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 7 марта 1891 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 156.].

31 декабря Цесаревич прибыл на Цейлон (Шри-Ланку), где встретился с возвращавшимися из далёких краёв на яхте «Тамара» Великими Князьями Александром и Сергеем Михайловичами. Они прибыли на остров специально поохотиться на слонов. Наследник, заядлый охотник, на этот раз от неё отказался, заявив, что он никогда не хотел бы убить «такое полезное животное», как слон[243 - Цесаревич Николай Александрович – Великому Князю Александру Михайловичу. 20 февраля 1891 г. // Боханов А. Н. Николай II. С. 418.]. В Национальном Ботаническом саду Коломбо Цесаревич посадил железное дерево, которое существует до сих пор, и посещается туристами. Между тем у Великого Князя Георгия Александровича стали проявляться первые признаки туберкулёза. 23 января 1891 г. он был вынужден перейти на крейсер «Адмирал Корнилов», который отвёз его на родину.

В феврале 1891 г. отряд кораблей, возглавляемый «Памятью Азова», приближался к берегам Сиама (Таиланда). Англичане крайне противились появлению русского Престолонаследника в этом королевстве, которое входило в небольшое число неколонизированных государств этого региона. На Сиам были направлены алчные взоры как Лондона, так и Парижа. На подходе к Бангкоку руководитель экспедиции князь В. А. Барятинский получил сообщение от русского консула в Сингапуре А. М. Выводцева, что англичане распространяют слухи, что в Сиаме свирепствует холера и следовать туда ни в коем случае нельзя. Поэтому для сиамского короля Чулалонгкорна (Рамы V) посещение его государства Наследным принцем величайшей державы имело важное политическое значение. В связи с этим король 6/18 февраля 1891 г. направил Цесаревичу Николаю личное письмо, в котором говорилось: «Ваше Императорское Высочество! По прибытии Вашего Императорского Высочества в Сингапур Вы будете встречены моим возлюбленным братом Кром-Мун-Дамронг-Раджануфаб, посланным мной на моем военном судне “Монгкут-Раджкумар” для приветствования Вашего Императорского Высочества от моего имени, ввиду Вашего приближения к моей стране. Брат мой явится выразителем чувств, питаемых мной и моим домом по отношению к Августейшему Русскому Императорскому Дому, благородный отпрыск коего впервые в сиамской истории посещает эти побережья»[244 - Король Чулалонгкорн – Цесаревичу Николаю Александровичу 18 февраля 1891 г. // Ухтомский Э. Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–1891). СПб., 1897. Т. 2. С. 5.].

Цесаревич в ответном любезном письме согласился посетить Бангкок и 17/29 февраля принял брата короля в Сингапуре: «Он очень обрадованный и приятный собеседник, отлично говорит по-английски; видно из его рассказов, что меня ожидают в Сиаме»[245 - Цесаревич Николай Александрович – Великому Князю Александру Михайловичу. 20 февраля 1891 г. // Боханов А. Н. Николай II. С. 419.].

8/20 марта «Память Азова» бросил якорь в порту Бангкока. Программа пребывания русского Престолонаследника в столице Сиама была рассчитана на 5 дней. Князь Ухтомский вспоминал: «Полдень близко. Воздух кажется раскаленным. Наследник Цесаревич в парадной лейб-гусарской форме выходит из фантастической “пироги” с 46 театрально наряженными гребцами на берег под небольшую арку, у которой Его Императорское Высочество встречает король Чулалонгкорн… Сорокалетний, среднего роста, стройный красавец-король… радостно приветствует Желанного Гостя и знакомит Августейших путешественников со своей многочисленной семьей»[246 - Ухтомский Э. Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–1891). СПб., 1897. Т. 2. С. 60–61.]. Помимо официального протокола между королём и Наследником возникли чувства глубокой симпатии. В инструкции русскому консулу в Нью-Йорке А. Е. Ораловскому, отправлявшемуся на своё новое место службы в Бангкок, сообщалось: «Могучий толчок пробудившемуся влечению Сиама в сторону России был дан состоявшимся посещением бангкокского двора Всемилостивейшим Государем нашим в качестве русского престолонаследника в 1891 г. во время предпринятого на Дальний Восток путешествия. Оказанный Его Императорскому Величеству королём Чулалонгкорном и всем населением страны торжественный приём, полный самого искреннего радушия и внимания, явился той данью признательного уважения, которую король, а с ним вместе и все его подданные в лице высокого своего гостя желали воздать русскому Царю и России»[247 - Из инструкции МИД России A.Е. Оларовскому при назначении его русским поверенным в делах и генеральным консулом в Таиланде. 21 февраля 1898 г. // Из истории русско-таиландских отношений (конец XIX – начало XX века) // Исторический архив, № 6. 1957. С. 120.].

Сиам произвёл на Николая Александровича самое хорошее впечатление. Жителей страны русский Престолонаследник называл не иначе как «добрые сиамцы», а сам Сиам – «отлично устроенной страной». «По-моему, – писал Цесаревич Александру III, – это самая интересная и своеобразная страна, которую мы до сих пор видели»[248 - Цесаревич Николай Александрович – Императору Александру III. 20 марта 1891 г. // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (3). Л. 157.]. Через 5 лет эти чувства глубокой симпатии побудили Императора Николая II сделать всё, чтобы Сиам сохранил свою независимость и не стал французской колонией.

Особенно знаменательным был визит Цесаревича Николая Александровича в Японию, которая, писал он Императрице Марии Феодоровне, ему «страшно нравится, это совершенно другая страна, непохожая на те, которые мы до сих пор видели»[249 - Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 163.].

Наследник престола прибыл в эту страну на флагмане «Память Азова», который вошел в бухту Нагасаки 15 апреля 1891 г. Николай Александрович пробыл там девять дней «инкогнито» (официальная церемония вступления его на японскую землю была запланирована позднее). «Японцы в Нагасаки почти все говорят по-русски, – писал в том же письме матери Цесаревич, – не только в магазинах, но и в лавках, и на базарах, недаром наши моряки считают себя дома во время стоянки в Нагасаки»[250 - Цесаревич Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне. // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 164.]. Единственное, что не понравилось Цесаревичу в Японии, была местная кухня. «Еда японская, – сообщал он Марии Феодоровне, – хуже китайской. Мне это было очень досадно, так как во всём остальном Япония совершенно несравнима с грязным вонючим Китаем»[251 - Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 168.].

В Нагасаки Николай Александрович посетил русское военное кладбище в Инасе (пригород Нагасаки). «Я был на нашем кладбище, – писал он Императрице Марии Феодоровне. – Оно очень искусно содержится японским бонзой-священником»[252 - Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 163.].

По имеющемуся преданию, этот японский священнослужитель посоветовал русскому Царевичу посетить известного буддийского отшельника Теракуто, «взору которого открыты тайны мира и судьбы людей»[253 - Митрофан (Зноско), епископ. Хроника одной жизни. К шестидесятилетию пастырского служения IX.1935 – IX.1995. М., 1995. С. 294.]. Переодевшись в гражданскую одежду, Цесаревич, в сопровождении принца Греческого Георгия и советника японского императора маркиза Ито Хиробуми, пешком направился к Теракуто, жившему в одной из рощ вблизи Киото. «Уже издали, подходящие увидели распростертую фигуру затворника-буддиста. Наследник наклонился и бережно поднял его с земли». Теракуто «невидящими глазами» обратился к Цесаревичу, назвав его «Небесным избранником» и «великим искупителем». Затем монах предупредил Николая Александровича о «витающей над его головой опасности», но «смерть отступит и трость будет сильнее меча», а затем предрек ему «два венца»: земной и небесный. «Великие скорби и потрясения ждут Тебя и страну твою. Ты будешь бороться за ВСЕХ, а ВСЕ будут против Тебя. На краю бездны цветут красивые Цветы, но яд их тлетворен: дети рвутся к цветам и падают в бездну, если не слушают Отца. Блажен, кто кладет душу свою за други своя. Трижды блаженней, кто положит ее за врагов своих. Но нет блаженней жертвы Твоей за весь народ Твой. Настанет, что Ты жив, а народ мертв, но сбудется: народ спасен, а (Ты) свят и бессмертен. Оружие Твое против злобы – кротость, против обиды – прощение. И друзья, и враги преклонятся пред Тобою, враги же народа Твоего истребятся. Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это – посвящение. Вижу бесчисленные священные огни в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление. Станешь Ты осиянной преградой злу в мире»[254 - Митрофан (Зноско), епископ. Указ. соч. С. 294–297.].

Источник этого рассказа владыка Митрофан не указывает. Имеются ссылки на якобы существующие мемуары маркиза Ито Хиробуми, в которых тот сообщает об этом случае. Однако никаких сведений о существовании мемуаров японского премьера не имеется. Нет упоминаний об этой встрече ни в книге Э. Э. Ухтомского, ни в дневниках самого Николая Александровича. Кроме того, представляется странным, чтобы буддийский отшельник использовало евангельские слова «за други своя». Поэтому на сегодняшний день факт встречи Теракуто с Николаем II следует считать апокрифом.

22 апреля 1892 г. Цесаревича Николая навестил японский принц Арисугава Такехито, прибывший со свитой на крейсер «Память Азова» в качестве личного представителя японского императора. В городе Кагосиме Цесаревич наблюдал состязания по борьбе, стрельбе из лука, осмотрел выставку средневекового японского оружия, побывал в замке князя Симадзу. Он очень растрогал местного князя, выпив за его здоровье, по японскому обычаю, чашечку саке, этим жестом подав пример сделать то же самое присутствовавшему при этом принцу Арисугаве, что было весьма лестно для старого князя[255 - Ухтомский Э. Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–1891). СПб., 1897. Т. 3. С. 24.].

В Стране восходящего солнца со стороны буддистского духовенства Цесаревичу Николаю был оказан подчёркнуто почтительный приём. При входе Цесаревича в буддийский храм священнослужители повергались пред ним ниц, а когда он их поднимал, смотрели на него с благоговением и с трепетом, торжественно вводили его в святилище. При этом лиц свиты, кто хотел войти вслед за Цесаревичем, не пускали. Когда такую попытку предпринял принц Георгий Греческий, ламы преградили ему путь. Как писал епископ Митрофан (Зноско-Боровский), «каждая такая встреча носила характер какого-то непонятного таинственного культа, совершаемого пред высшим воплощением, по воле Небес сошедшего на землю с особой миссией»[256 - Митрофан, епископ. Указ. соч. С. 39.].

27 апреля Цесаревич на поезде прибыл в Киото, древнюю столицу Японии. Здесь традиционно к иностранцам относились враждебно, а недавний визит принца Генриха Прусского едва не закончился трагически, так как фанатичная толпа пыталась наброситься на него. Тем не менее визит Цесаревича Николая прошёл в обстановке особой торжественности, дома были украшены цветными фонариками и хлопчатобумажной материей. Цесаревич проехал через специально по случаю его приезда воздвигнутую на центральной улице триумфальную арку, украшенную надписью по-русски «Добро пожаловать!». В Киото Цесаревич осмотрел древний храм и бывшую резиденцию сёгуна.

29 апреля 1891 г. Наследник на джинрикше отправился из Киото в город Оцу. После осмотра живописного озера Бива Николай Александрович, принц Георг Греческий и японский принц Арисугава Такехито вернулись в губернаторскую резиденцию. После обеда, около 13 час. 20 мин., кортеж примерно из 50 джинрикш двинулся по узким улочкам Оцу обратно в Киото. В первой повозке сидел Цесаревич, во второй – принц Греческий, в третьей – принц Арисугава. За монаршими особами следовали джинрикши с лейб-медиком и лицами русской и японской свиты. Улица была крайне узкой, с обеих её сторон стояли полицейские, вооружённые мечами катана[257 - Ухтомский Э. Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–1891). С. 41.]. Внезапно один из них, как позже выяснилось Сандзо Цуда, улучив момент, подбежал к повозке, где был Цесаревич, и нанёс ему сзади удар мечом по голове. В последний момент Цесаревич обернулся, клинок скользнул и лишь слегка его ранил. Японец хотел повторить удар, но был сбит с ног вовремя подоспевшим принцем Георгием.

Николай Александрович писал Императрице, что «не будь Джорджи, может быть милая Мама, я бы вас больше не видел!»[258 - Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 2321. Л. 176.] В письмах своим Родителям Цесаревич подробно описал обстоятельства покушения. Наследник рассказывал, что Георг «догнал бежавшего за мной полицейского и своей известной силой ударил его по голове. Тот сразу повернулся и уже замахнулся на Джорджи саблей, но тотчас же смертельно бледный повалился на землю. Тогда на него набросились двое из моих молодцов дженрикшей и стали держать, так как он старался вырваться, то для верности один из них хватил его по шее саблей и затем его затащили в ближайший дом. ‹…› На голове у меня оказалось две раны, но до сих пор спорный вопрос о том, получил ли я два удара, или один. ‹…› Самым неприятным было бежать и чувствовать того подлеца за собой и вместе с тем не знать, как долго этого рода удовольствие продлится? Я боялся одного – упасть или просто ослабеть, так как в первую минуту кровь хлынула фонтаном»[259 - Великий Князь Николай Александрович – Императору Александру III // ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 919 (4). Л. 185–190.].

В письме к Марии Феодоровне Наследник сообщал новые подробности покушения: «Не успели мы отъехать двухсот шагов, как вдруг на середину улицы бросается японский полицейский и, держа саблю обеими руками, ударяет меня сзади по голове! Я крикнул ему по-русски: «что тебе»? и сделал прыжок через моего дженрикшу. Обернувшись, я увидел, что он бежит на меня с еще раз поднятой саблей, я со всех ног бросился по улице, придавив рану на голове рукой»[260 - Великий Князь Николай Александрович – Императрице Марии Феодоровне // ГА РФ. Ф. 642. Оп.1. Д. 2321. Л. 174–177.].

Цесаревича посадили на скамейку возле одного из домов, чтобы оказать первую помощь. Николай Александрович произнёс: «Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мои чувства к ним и признательность мою за их радушие»[261 - Ухтомский Э. Э. Путешествие Государя Императора Николая II на Восток (в 1890–1891). С. 42.]. То же самое Цесаревич повторил подбежавшему к нему Арисугаве. Врач В. К. фон Рамбах немедленно на месте сделал первую крепкую перевязку.