Малокрюковские бастионы

– Позовите сюда этих «новаторов»,– приказал Антон. Новаторов позвали. В штаб крепости вошли Боря Кнутиков и Игорь Бровкин. Они были радостные. А как же, операция с Хворостовым удалась. Да ещё как. Воробьи, которых они наловили под застрехами, такого в сторожке шума наделали, что сторож от испуга выбежал на улицу и стал бить в железо, созывая народ, будто на пожар.

– Это вы воробьёв в сторожку напустили? -спросил строго Антон.

– Мы…– улыбаясь, сказал Боря.

– И кто это придумал?

– Мы и придумали с Игорьком.

– А кто вам разрешил участвовать в операции?

– Саша Чесноков разрешил, а Толя Тропинкин согласился.

– Всё ясно! – проговорил Митя Водовозов. – Для них решение штаба – ничто. Они сами формируют группу, сами утверждают план действий, сами этот план по ходу дела меняют, в результате в деревне только ленивый не говорит о произошедшем со сторожем. И как это называется!?

– Здорово ведь получилось,– проговорил Боря.– Сторож перепугался и стал сразу в железо бить. А если б картошкой, то вышел бы он и оторвал эту картошку, и никакого эффекта не было… Не стал бы он из-за этой картошки в деревне шум поднимать…

– Кто заменил картошку воробьями? Кто до этого додумался? – сердито спросил Антон.

– Я предложил,– сказал Боря, а Игорь меня поддержал, – и закусил верхнюю губу,– понимая, что в штабе их новаторству никто почему-то не рад.

– И получилось обыкновенное хулиганство, а не акция протеста против воровства, – вставил Дима Воробьёв.

– Так уж, сразу и хулиганство? Ты говори, да не заговаривайся!! – парировал Боря Кнутиков.

– А как это можно ещё назвать? Во-первых, кто вам дал право над птицами издеваться? – продолжил наступать Дима.

– А над ними никто и не издевался, – выразил несогласие Игорь Бровкин. – Вытащили их аккуратно из-под застрехи и так же аккуратненько выпустили в караулку, ни одного пёрышка не повредив. Сторож от неожиданности даже дверь не закрыл, побежал в железо бить. Все воробьи в это время по своим застрехам из караулки и разлетелись. От застрехи до сторожки сто метров. И какой мы вред воробьям принесли!? Совершенно никакого. Это, можно сказать, у них был моцион перед сном.

– Это самоуправство и самочинство, а не моцион!! – выкрикнул Коля Лунин. – Что сейчас в деревне говорят? В деревне говорят, что Клёк и Шкворень запустили в сторожку воробьёв, что они хулиганы и их пора призвать к ответственности. А те и слыхом не слыхивали про этих птичек. Теперь дружаны ходят по деревне и допытываются – «кто воробьёв запустил?». Им это на руку. Они даже свидетелей нашли. Те свидетельствуют, что дружаны во время запуска воробьёв в сторожку не были даже рядом с фермой.

– Они и так в дерьме по уши, – буркнул Саша Чесноков.

– Так-то оно так. Только, когда они допытаются, кто это сделал, то уже мы будем в деревне хулиганствующими элементами, а не только они. Вот к чему приводят совершенно необдуманные и ни с кем не согласованные поступки, – заключил Коля Лунин.

– Но ведь получилось же. А победителей не судят, – обиженно проговорил Саша Чесноков.

– Судят,– проговорил Антон. – Вы одним этим действием опускаете репутацию организации до земли. А вам, Саша, никто не разрешал включать в группу новых людей без согласования.

– А я не согласен с тобой, – возразил Женя Зубов.– Это же на благо всей деревни делалось. Сани у Хворостова приморозили – это акция, а вот, что Клёк со Шкворнем вертушку у окна бабушки Тони прикрепили и она от ветра выла, а бабушка Тоня не спала всю ночь, думая бог весть о чём, это самое настоящее хулиганство. Тут два дела – разница. С одной стороны акция, а с другой стороны – безобразие.

– Это что ж. Любой наш поступок можно занести либо в хулиганство, либо в добродетель, так что ли? – спросил Толя Тропинкин. – И как же мы будем бороться с недостатками. Воробьёв не трогай, сани не примораживай, потому что лошадь надорвётся. Опять же, охрана животных и так далее. Так мы себя по рукам и ногам свяжем…

– Ребята! Ну, надо же различать действия одних от действий других. – Начал говорить Антон. – Иначе мы все станем Клёками да Шкворнями. Мотив их действий ясен. А наш мотив не нахулиганить, а нести добро. Это же очевидно. А вот, чтоб впредь нам в такие ситуации не попадать, необходимо все наши действия согласовывать и обсуждать и утверждать на заседании штаба. Не скрою. Я сам поначалу подумал о том, что в этом поступке нет ничего особенного, а слушая ребят, понял, что дело это скользкое и может принять нежелательный оборот. Согласны со мной?

«Очень даже согласны! – зашумели мальчишки, – давайте их простим, но впредь, чтоб отсебятины не было». Так и порешили.

Буран

После обеда ветер заметно усилился. Когда свечерело, в округе уже вовсю шумело, хлестало, визжало и выло. Ветер, целыми охапками бросал снег на прохожих, которых и так на деревенской улице почти не было. В этот вечер директору школы постучали в окно. Николай Ильич отодвинул стопку, проверяемых тетрадей, встал, подошёл к окну и отодвинул занавеску. За окном ничего не было видно, только снежная круговерть и всё. Пока Николай Ильич вглядывался в окно, последовал нетерпеливый и настойчивый стук в дверь. «Иду, иду! – громко произнёс он и, накинув на плечи душегрейку, вышел в сенцы, чтобы открыть дверь. И только Николай Ильич отодвинул засов, как в дверь вбежала перепуганная заплаканная женщина. В ней директор узнал соседку Полину Карповну.

Полина Карповна, как только вошла в комнату, сразу упала на стул и, захлёбываясь слёзами, проговорила: «Катенька пропа-ла…»

– Как пропала? Что ты говоришь?..– всполошился Николай Ильич.

– А вот так. Она была у тётки. Знаете, что за оврагом живёт. Собралась идти ко мне на ферму в этакую непогодь. Тётка её не пускала, а когда вышла подоить корову, то та и улизнула… Ы-ы-ы-ы… Я к вам побежала, а тётка Маруська к председателю сельсовета. Что делать-то?..

– Искать, любезная…, искать. – Николай Ильич засуетился и, от волнения не попадая в рукава, стал одевать пальто.

– Вы куда-а?? – уцепившись за рукав директора, спросила Полина Карповна.

– Я, милая, пойду организовывать старшеклассников на поиски, а ты иди к председателю колхоза, пусть мужиков организует. Поняла?..

– Поняла, поняла… – закивала женщина и тут же, почти бегом, устремилась к двери. За ней выбежал и директор.

Председатель сельского совета Иван Иванович Холмиков жил от Строгова недалеко. Его дом стоял через четыре усадьбы. Только добраться до него в такую непогодь было нелегко. Снежные вихри с бешеным свистом, крутясь и визжа, неслись от дома к дому. Едва они отошли от калитки, как погас электрический свет. Его погасили из-за опасения короткого замыкания проводов. Ви-у-у-у-у!!! Ви-у-у-у-у!!! Оу-у-у-у-у… неслось по округе.

Председатель сельского совета, узнав о случившемся, немедленно позвонил в ближайшую воинскую часть и рассказал о беде. Оттуда пообещали выделить на поиски девочки роту солдат.

По цепочке от дома к дому шло тревожное известие. В сельсовете быстро собирался народ. Иван Иванович и директор школы формировали поисковые группы, уточняли маршруты их движения. Николай Ильич Строгов ушёл с одной из групп, другую возглавил Степан Евдокимович Громов. Иван Иванович остался в пустом сельсовете, поджидая воинское подразделение.

– Ну, что? – спросил Антон Игоря, возившегося с прожектором. Прожектор – была его единственная надежда – собрать штаб крепости. Сигнальщик, повозившись ещё немного, и, дыханием согревая руки, сказал:

– Луч не осиляет пробить такую непогодь. Да и преломляющие зеркала у домов, где живут мальчишки тоже, по-видимому, снегом припорошило. Мы, когда делали световую сигнализацию – не учли, что может быть пурга и видимость, будет нулевой. Жаль, что у нас телефонная связь только для внутреннего пользования. Была бы телефонная связь хотя бы с членами штаба, тогда другое дело. Уже давно были бы все здесь.

– Хватит мечтать. Размечтался…

– Может быть, ребята сюда бегут. Ведь уже вся деревня, поди, узнала.

– Точно. Ты прав. Они узнали раньше, чем мы прибежали сюда и стали запускать прожектор…– Игорь расплылся в улыбке. – Сейчас все будут здесь.

– Будут, не будут, неизвестно,– буркнул Антон, – готовились к серьёзным делам и на тебе. На поверку оказалось, что мы к серьёзным делам и не готовы.– Антон сел и сжал виски руками. Он уже было хотел сам бежать по деревне и собирать ребят, но тут раздался сигнал экстренного выброса верёвочной лестницы. Лестница тут же была спущена и в проём один за другим стали влезать ребята. Оказывается, они всё уже знали, ведь их родителей оповестил сельсовет и директор школы.

Антон радостно улыбался: «Как это он раньше не мог додуматься до такого простого решения вопроса. С другой стороны, добежать несколько сотен метров от крайних домов до крепости, это одно, а как выпустить ребят в поле? Тут вместо одного пропавшего человека можно получить сразу несколько».

– Командир! Заводить? – спросил Саша Чесноков, тронув Антона за рукав.

– Что заводить? – машинально переспросил Антон.

– Как чего!? Мотор Варяга заводить?

– А он в такую непогодь пройдёт?

– Пройдёт… не пройдёт, надо пробовать и если необходимо, то и рисковать…

Антон взял трубку телефонного аппарата. Раздался писк. Внутренняя связь крепости работала. Он вызывал грот с Варягом.

– Грот слушает! – ответил Боря Кнутиков.