Карманная вселенная

Поскольку эта инициатива безусловно расшатывала древние устои церкви, не все религиозные деятели восприняли его начинания в позитивном ключе. Но Папа, как человек дальновидный, цепко держался своих убеждений, углядев в них возможности для возвращения потерянной паствы.

«Когда-то, две тысячи лет назад священное писание уже было переработано и дополнено Новым заветом», – говорил он своим противникам. – «И произошло это в угоду нового времени и новых общественных отношений. Сегодняшние перемены в обществе еще более радикальны, и поэтому нам нужна новая реформа!»

Ньютон полностью разделял его мнение! С одной стороны, он понимал, что давно уже нет смысла впадать в архаическую схоластику, пытаясь объяснять на новый лад туманные изъяснения предков. Он полностью отдавал себе отчёт в том, что Господь – это не тот косматый старик, что заигрывал примитивными фокусами с ветхозаветными пророками, что все чудеса давно описаны законами электромагнетизма и иных взаимодействий, а то, что надумали себе древние старцы, лишь игры воспаленного жаром Синайской пустыни, воображения.

С другой же стороны, ученый был абсолютно уверен, что несколько тысяч лет назад религия уловила что-то чрезвычайно важное, такое, что, возможно, никогда не удастся понять науке!

Например, он искренне не понимал, как столь сложная вещь, как наша вселенная, появилась без чужого вмешательства.

«Шанс возникновения вселенной подобной нашей один на число с гигантским количеством нулей», – говорил ученый своим оппонентам, – «а вероятность случайной сборки живой молекулы сравнима с вероятностью сборки «Боинга» ураганом, пронесшимся над свалкой. Стало быть, этот мир не мог произвести сам себя! – рассуждал Ньютон в своей обычной манере, – его создатель непостижим человеческим разумом и безмерно могуществен, и этому есть бесчисленное множество свидетельств современной науки. Концепция мультивселенных говорит нам о том, что мы не вправе монополизировать все сущее, теория иных измерений намекает, что наше восприятие весьма ограничено, а квантовая физика вот уже сто с лишним лет с превеликим удовольствием плюет на причинно-следственную связь бытия, которую так любят использовать ученые, критикующие концепцию Бога.»

Взвешивая все за и против, Ньютон искренне уверовал, что Господь существует где-то там за пределами нашего восприятия. Возможно, его сущность спрятана в иных измерениях, порождающих загадки мироздания, и именно там, в глубинах микромира и макромира, стоит искать его следы.

***

Ньютон гордился оказанной ему честью быть проводником между современной космогонией и новым религиозным толкованием. Он мнил себя неким евангелистом нового времени, и сейчас в компании молодых практиканток чувствовал себя новоиспеченным мессией.

– А о чем вы разговаривали с Папой? – с любопытством спрашивала у него кареглазая чернокожая афроамериканка Сэм, пожирая его восторженными взглядом, когда Макс с Арсением вошли в кафе.

– Знаете, девочки, новый Папа очень начитан, – снисходительно отвечал новоиспеченный теолог. – Сейчас мы вместе с ним на базе теории большого взрыва развиваем концепцию божественного выдоха. Наш проект очень важен для современного поколения, поскольку направлен на устранение противоречий Священного писания и научного мировосприятия. Возможно, нам даже удастся научно доказать существование Бога!

– И как же ты это сделаешь, мой теодвинутый дружище? – нарушил его монолог Макс, подошедший со спины, и бесцеремонно хлопнувший Ньютона по плечу. – Может быть, ты собираешься поймать Бога за ногу квантовым капканом?

Ньютон от неожиданности дернулся, а девчонки все мигом рассыпались, пропуская друзей к теологу, после чего быстро сомкнулись, образовав новый более широкий круг.

– Ну, что за богохульства каждый раз я слышу от этого невежды! – признав в грубияне своего друга и сделав вид, что неожиданное появление Макса нисколько его не смутило, произнес Ньютон. – Ты, наверно, забыл, что находишься в числе первых приглашенных на церемонию вручения мне Нобелевской премии?!

– Мой дорогой друг, к сожалению, мне придется ждать этого целую вечность! – парировал, ехидно улыбаясь, Макс. – Поскольку нерасторопный Нобель забыл в свое время учредить премию по теологии.

– Но ты забываешь про химию! – нисколечко не смутился Ньютон. – Мое новое лекарство стремительно набирает популярность. В медицине ему прочат большое будущее!

– И вовсе это не лекарство твой «сивер», – передразнил его Макс. – Все это игры с подсознанием, а подобные игры никогда ничем хорошим не заканчиваются!

– Сивер – величайший медицинский препарат! – возмутился Ньютон. – Он позволит всем желающим прикоснуться к Господу! Кроме того, исследования показали, что ни один человек в мире не поднял руку на другого, пользуясь им. Все, кто его употребляют становятся кроткими и созидательными.

– Хиппи тоже были кротки и созидательны под ЛСД, и йоги в нирване, и боговеры в религиозном экстазе, но это не делает их методы общепринятыми! – парировал Макс и, наклонившись к девушкам, заговорщически сообщил, делая намёк на визиты Ньютона в Папскую республику. – Знаете, о чем они на самом деле шепчутся с Папой в застенках Ватикана? – Девушки с интересом придвинулись к бугаю, ожидая занятного откровения. – Эти боговеры всерьез обсуждают потенциальный разрыв барьера между нашим и потусторонними мирами. Монахи считают, что во время работы адронного коллайдера над Европой возникают необъяснимые аномальные явления и всерьез боятся, что мы готовим здесь апокалипсис! – заключил он ехидно, и девочки захихикали.

Стоит сказать, что Максу доставляло безмерное удовольствие всячески подтрунивать и издеваться над своим упрямым приятелем. Но и Ньютон был неробкого десятка. В свою очередь, он получал какое-то странное эстетически-мазохистское удовольствие от словесной перепалки с этим умным и язвительным собеседником.

– Сивер – это великое изобретение! – не сдавался он, занудливо стоя на своем. – Именно ему суждено построить те, так необходимые нашему миру, мосты между наукой и религией. И именно сейчас мы по-настоящему близки, чтобы воочию узреть Бога!

– Мой дорогой друг, все это лишь твои, раздутые чрезмерным эго, фантазии! – все также нагло ухмыляясь, возразил ему Макс. Затем, картинно нахмурившись и понизив тон, вновь обратился к девочкам: – Но есть одна вещь, которая действительно сможет приблизит нас к твоему покровителю.

– О чем ты говоришь, мой богохульный друг? – прислушался Ньютон, пропуская мимо ушей все колкости и издевки в свои адрес.

– О твоем нелюбимом сверхинтеллекте, который создается в застенках корпорации Гугл.

– Создание чего-то умнее нас – классическая дарвиновская ошибка! – Ньютона до глубины души возмущала не только перспективная работа конкурирующей лаборатории сверхинтеллекта, но и упрямство сидящего перед ним Макса, не желавшего признавать очевидные истины. – Послушай себя сам, ты словно кролик, который собирается доверить лисе охранять свою нору. Разве ты не видишь, что все это неминуемо приведет нас к большой катастрофе…

***

Накал страстей между Ньютоном и Максом возрастал, но в тот момент, когда они уже были готовы скрестить шпаги красноречия не на жизнь, а на смерть, в кафе вбежал Леонард, их общий друг, молодой учёный и просто веселый очкарик.

– Скорее включайте телевизор! – закричал он с порога.

– Что случилось? – спросила его Кристина, одна из девушек, присутствующих при перепалке двух молодых ученых.

– Фэлкон стартует! – воскликнул тот в волнении, приглаживая растрепавшуюся льняную шевелюру и поправляя большие очки.

– Точно! – среагировав первым, стукнул себя по лбу Макс. – Сегодня же запуск марсианской экспедиции!

Все разом загалдели и устремили свои взгляды к уже включенному кем-то телевизору.

– Сделайте звук погромче! – крикнули сзади, когда на экране показали улыбающихся астронавтов в красных скафандрах без шлемов. Астронавты стояли в окружении ликующей толпы на фоне первой межпланетной ракеты Big Falcon Rocket

После этого эфирное время было предоставлено идейному вдохновителю марсианской экспедиции, человеку-звезде, человеку-легенде Илону Маску. Сегодня его мечты и стремления наконец материализовывались в начало путешествия к красной планете, которая, возможно, уже в недалеком будущем станет вторым домом для человечества.

«…Сейчас мы ежедневно создаем такие технологии, которые при малейшей ошибке могут уничтожить нашу планету, – слышался с экрана телевизора его ровный голос, – поэтому наша главная цель – защитить себя от случайного необратимого истребления, создав альтернативу Земному миру на Марсе!»

До старта оставалось около получаса, поэтому после Маска взял слово главный инженер проекта Пол Вустер.

– Для целей нашей экспедиции компания Google разработала первый действительно разумный искусственный интеллект, – восторженно сообщил он репортеру. – Мы назвали ее Ариадна в честь дочери критского царя Миноса, подарившей красный клубок ниток герою Тесею, – произвел он небольшой экскурс в мифологию древней Греции. – Мы надеемся, что подобно мифической героине, которая помогла своему возлюбленному выбраться из лабиринта, наш искусственный интеллект станет первым космическим навигатором, успешно доставившим марсианскую экспедицию к назначенной цели.

– Ариадна будет обрабатывать миллионы данных, поступающих с сенсоров корабля, и устранять чрезвычайные ситуации, – протиснулся к микрофону другой взволнованный инженер со своими уточнениями. – На данный момент ее способности значительно превосходят возможности всего отдела управления полетами!

После него слово взял представитель НАСА, а затем ещё несколько человек. Они были очень взволнованы и увлечены предстоящим запуском, стараясь наперебой нахваливать достоинства и открывая детали предстоящей экспедиции. Казалось, что все они говорили об одном и том же, но разными словами, поэтому компания молодых ученых, сидевших в кафетерии, временно потеряла интерес к трансляции и возвратилась к собственной дискуссии.

***

– А вы знаете, что Ариадна успешно преодолела тест Тьюринга? – восторженно сообщила китаянка Ен собравшимся. – Члены тестовой комиссии так и не смогли отличить ее от настоящего человека.

– Да перестань, – оборвал ее Макс, – то же мне великое событие. Этот тест – сплошные маркетинговые спекуляции. И если уж быть точным, то первым его прошел одиннадцать лет назад какой-то украинский чатбот.

– По-моему, его звали Женя Гусман, – уточнил Арсений, – но только он не был полноценным ИИ, а лишь симулировал поведение ребенка.

– Что значит «симулировал»? – удивилась китаянка.

– Вот ты симулируешь оргазм, а Ариадна может симулировать, что она умная! – нагло ответил ей Макс.

– Грубиян! – сказала Ен, гордо вздернув нижнюю губу, и отвернулась.

Макс и Ен до недавнего времени состояли в интимных отношениях, поэтому в настоящий момент, продолжая находиться в одной компании, болезненно переносили разрыв друг с другом.

– Проблему симуляции разумности ИИ и несостоятельность теста Тьюринга хорошо объясняет эксперимент с Китайской комнатой, – со свойственной ему невозмутимостью пояснил Ньютон.

– Кто-нибудь знает, о чем говорит великий всезнайка? – передразнивая товарища, обратился Макс к девушкам.

Те застенчиво потупили взгляды. И Макс радостно продекламировал.