Карманная вселенная

Как оказалось, никакой базы хранителей на Юпитере не существовало. Все это была лишь хитроумная инсценировка, придуманная таинственным посланником, чтобы заманить сетов в ловушку. Гибель «Предвестника бурь» стала заранее продуманным шагом, хранителям пришлось пожертвовать в будущем собственными жизнями, чтобы ослабить бдительность своего врага. Для нас же с Авророй в его хитроумном плане отводилась особая роль. Мы были глупой приманкой, безмозглыми болванчиками, до самого конца не понимающими собственного предназначения. Аврора, поддавшись влиянию жрицы, сама того не ведая, направила сетов по ложному следу, в результате чего они клюнули и окончательно попались в ловушку. Сильная гравитация Юпитера сковала действия их флота, не дав возможности свободно маневрировать при шквальном огне противника. Стоит признать, что таинственный посланник мастерски разыграл эту сложную карту, расставив свои сети и во времени, и в пространстве.

Все трое предводителей сейчас снова были со мной – Аргос командовал операцией, Ньютон возглавлял армаду астроморфов, добивая корабли Сетов поменьше, Макмен направил на штурм флагмана «Чёрной материи» своих «кротов», в одном из которых, закованный в киборг броню хранителей, сидел и я сам. В задачу конкретно нашей команды входило спасение Авроры.

Больше всего на свете мне хотелось сейчас увидеть мою спутницу и поскорее убедиться, что с ней все в порядке. Поначалу я злился на нее, но постепенно злость исчезла, уступив место бесконечной тоске. Я простил ей предательство, догадавшись, что она с самого начала водила меня за нос, что она специально придумала эту историю про отца, в которую я так наивно поверил, что это она рассказала сетам обо всем, что случится в будущем и настоящем, и это она оказалась тем информатором сетов, о котором упоминал Аргос при нашей первой встрече.

К счастью, Авроре не удалось передать сетам карту обелисков, на что она, похоже очень рассчитывала. Смертельное табу сковало ее уста. Кроме того, эта юная сетша сама же ввела в заблуждение своих союзников, сообщив им про базу на Юпитере. В конечном счете, я даже простил ей спектакль у верховной жрицы и после, в номере отеля. Сейчас мне хотелось только одного – убедиться, что с ней все в порядке, и она жива.

***

Сильный удар потряс десантного «крота», когда тот, как нож в масло, как пуля в тело солдата, вошел в бронированный корпус флагмана сетов. Теперь капсула свободно двигалась сквозь корабль, прогрызала «анигиляционной челюстью» все защитные оболочки его бортов, оставляя после себя лишь изуродованные коридоры и рваные каюты.

Когда мы продирались сквозь переборки палуб, внутри все трясло так, что невозможно было ни на чем сфокусировать зрение. В этот момент я закрыл глаза и попытался в деталях представить образ Авроры, но как ни старался, тот каждый раз получался каким-то невнятным и неуловимым. «Может быть, все наши отношения тоже были иллюзией, ширмой или искусной игрой моей спутницы?» – размышлял я, а вокруг все продолжало вибрировать и грохотать. – «Сейчас мне меньше всего хочется, чтобы это оказалось правдой. Я готов простить ее, но вот она… Сможет ли эта гордая девушка признать поражение и после относиться ко мне так же, как и прежде?»

Я углублялся в свои мысли, но внезапно моим размышлениям наступил конец. Крот замедлил ход, и через несколько секунд окончательно остановился. Бронированная крышка «анигиляционной челюсти» откинулась, и вся команда воинов Макмена, улюлюкая и издавая воинственные крики, бросилась в проем.

По странному стечению обстоятельств мы оказались в самого гуще врага, и, не успев как следует разобраться в ситуации, подверглись сильнейшему обстрелу. Спустя всего пару секунд телами хранителей практически полностью завалило выход из капсулы. Когда же мне все-таки удалось выбраться наружу, последовал страшный грохот разорвавшейся рядом гранаты. В результате меня и моих товарищей всех дружно подбросило вверх, а дальше я словно в замедленном просмотре наблюдал, как плавно кружатся в воздухе, словно в невесомости, их безжизненные тела. Спустя мгновение время также внезапно ускорилось, меня швырнуло об землю и поглотила тьма.

***

Через какой-то промежуток времени я очнулся. Мое тело лежало под грудой изуродованных тел товарищей, придавленное тяжелыми киборгкостюмами. Первым делом мне показалось, что я не чувствую собственных ног. «Вероятнее всего, они просто онемели», – поспешил я себя успокоить и принялся ворочаться, стараясь расчистить дорогу наверх. Первые попытки не принесли результата, но практически сразу же что-то острое уперлось в мою щеку. Этим предметом оказалась рукоять анигиляционного меча убитого воина-хранителя. Тогда я сосредоточил свои усилия на том, чтобы освободить правую руку и дотянуться до него. Изо всех сил рванувшись, мне удалось согнуть ее в локте, и вскоре спасительный предмет очутился у меня в ладони.

Дальше дело пошло быстрее. Раскидав остатки трупов, я выбрался наружу, но каково же было мое удивление, когда моих ног действительно не оказалось на месте. Видимо, взрывом их оторвало и отбросило куда-то в сторону. В тот же самый момент надежный киборг костюм моментально затянул раны и снабдил меня обезболивающим. Но зрение было не обмануть. От увиденного меня замутило, и в глазах появились черные пятна.

После непродолжительных поисков мне все же удалось найти две отрезанные конечности в дальнем конце коридора. В отчаянии я пополз к ним, но дальше мое сознание стало отключаться и выдавало лишь обрывочную информацию происходящего.

– Здесь один живой! – внезапно произнёс чей-то незнакомый голос, когда я выпал из забытья.

Чьи-то сильные руки приподняли мое обессилевшее тело и потащили куда-то над грудами мертвых воинов. Я даже не мог понять, союзник или враг оказался моим невольным спасителем. Мое сознание продолжало то включаться, то выключаться, словно лампочка в темной комнате, поэтому все, что происходило вокруг, запомнилось лишь наслоением различных несвязанных друг с другом фрагментов.

Когда я вынырнул из забытья в очередной раз, мой взгляд случайно упал на ноги в чудных носках с оранжевыми рыбками, торчащие из-под груды убитых тел. Затем помню, как оказался в огромной зале, где происходила страшная бойня: десятки черных и белых воинов сошлись лицом к лицу, и тот, кто нес меня, был убит. После чего я снова оказался на полу и наблюдал отсюда, как черных и белых воинов не стало, а посреди зала, на груде трупов возвышался в черных сияющих чешуйчатых доспехах самый красивый из них. Фигура его была столь изящна и тонка, что несомненно принадлежала женщине. Внезапно рядом с ней возник Макмен. Я узнал его по грузной фигуре и широкой черной бороде. После непродолжительной схватки хранитель поразил изящного воина, который картинно упал и беспорядочно покатился вниз в мою сторону. Тогда я из последних сил, стараясь окончательно не потерять сознание, пополз в его направлении.

***

Под черной маской лицо Авроры было мертвенно бледным, таким же, как и при нашей первой встрече. Ее волосы стекали по плечам беспорядочными прядями. Глаза были закрыты. При виде бездыханного тела девушки меня переполнила нестерпимая тоска. Тогда в порыве отчаяния я прикоснулся к ее щеке своей окровавленной ладонью и, о чудо, закрытые веки вздрогнули. Убедившись, что девушка жива, я придвинулся к ней вплотную и обнял. Остатки сил начали покидать меня, когда ее губы зашевелились и послышался тихий голос.

– Все-таки ты добился своего! – произнесла Аврора недовольно, не открывая глаз, – теперь мы оба заболеем.

Силясь, я улыбнулся.

– Прости меня, – произнесла она еле слышно, – у меня не было выхода.

– Теперь он есть! Я нашёл его! – произнес я, вложив в свой ответ весь остаток сил и окончательно отключился.

12. Воссоединение

февраль 2134 года, Орбита Юпитера

Оправившись от травмы, мы с Авророй с новыми силами взялись за поиски, и, вопреки предсказаниям жрицы, нулевой посланник был найден достаточно быстро. На удивление, им оказался очень культурный и сговорчивый молодой человек. Он с радостью воспринял наше желание вернуться обратно в 2030 год и искренне удивлялся, почему он сам не пришел к подобной здравой мысли гораздо раньше.

Затем мы благополучно перенеслись в прошлое и рассказали ученым подробности о вреде проекта. Вряд ли всему, о чем мы тогда говорили, поверили, но из соображений безопасности проект закрыли.

После всех этих событий нам с Авророй предложили, дабы не вызвать широкого общественного резонанса, на некоторое время исчезнуть из поля зрения. Так мы поселились на озере в горах в маленьком домике, наконец-то оставшись наедине с природой и друг с другом.

Я помню, тогда стояла чудесная золотая осень. Аврора в своем большом красном шарфе была просто обворожительна, гармонируя с яркими осенними красками леса, растущего на каменистом ландшафте. Мы подолгу гуляли вдоль озера и размышляли о судьбах людей. Отныне человечеству вновь предстояло самостоятельно, наощупь, рискуя оступиться и кануть в небытие, искать свою единственную дорогу в будущее. Но нам это не казалось пугающим, наоборот, завтрашний день, окутанный пеленой неопределенности, вызывал в нас растущее воодушевление. Теперь мы хотели пройти этот путь иначе, другими, ранее неизвестными тропами.

Мы прожили так два месяца. Порою нам приходилось наведываться в ближайший городишко по разным делам, и вот однажды девушка возвратилась домой в слезах. Захлебываясь ими, поначалу она не могла произнести ни слова, и в этот момент я понял, что случилось что-то ужасное.

– Любимый… – начала Аврора, задыхаясь от приступов кашля, – я сегодня была у врача… ты знаешь… – она пыталась найти нужные слова, чтобы описать неописуемое, излить всю глубину своего внезапного горя, которую испытала – …Все те же симптомы… Да, все сходится....

– Что случило? – произнес я, пугаясь собственного голоса.

Я все никак не мог взять в толк в чем проблема, я подошел к ней и пытался обнять, но она каждый раз отстранялась от меня. Я тянулся к ней, она же хотела убежать. Наконец Аврора выпалила:

– Это тот самый вирус!

Я стоял, остолбенев посреди комнаты, не зная, что сказать. Внутри моя душа сжалась в комок, пытаясь исчезнуть, спрятаться от правды безжалостного мира. До недавнего времени я почти уверовал в собственное счастье, и вот он – неожиданный удар судьбы настиг меня в момент моей полной беспомощности. Сейчас в это мгновение хотелось заткнуть уши и замотать головой, чтобы больше ничего не слышать и не видеть вокруг, но я совладал с собой и пристально уставился на юное хрупкое создание. Сердце мое сжалось в комок когда она произнесла.

– Но это не все! Это не главное! – ее голос сделался хриплым, как при серьезной болезни. – Врач позвонил мне на обратном пути и сообщил, что у него тоже самое… А самое страшное, – ее красные глаза смотрели на меня с непреодолимым ужасом, – с ним связались его пациенты. Они говорят, у них похожие симптомы…

«Как это возможно? Откуда? Почему? Ты ведь не была вместе с заражёнными?» – мне показалось, что я выкрикиваю эти вопросы, в отчаянии цепляясь за любую надежду, но на деле я просто стоял посреди комнаты и молча смотрел в ее бездонные черные глаза.

«Нас же обследовали!?» – защищаясь, возмущенно вопил мой внутренний голос. Но ему уже отвечали спокойные слова Аргоса: «На ранних стадиях заражение сложно выявить.» И тогда я вспомнил слова жрицы: «…чем ближе мы возвращаемся к истокам «Пророка», тем необратимей становятся изменения. Просто запомните эту аксиому – любые путешествия во времени меняют нашу действительность только в худшую сторону.»

И тут наконец все встало на свои места, и от этой предельной ясности и неотвратимости происходящего холодный ужас прошиб меня с головы до пят – сеты оказались правы, с каждым перемещением мы делали мир хуже. И вот теперь мы принесли этот вирус сюда, в место, где уже ничего нельзя исправить! Я подумал, что этот мир еще совсем не готов принять от нас такой ужасный дар, а внутри мое естество отчаянно кричало: «О боже, что ты наделал!». Тогда я опустился на колени рядом с моей избранницей, в отчаянии стиснув ее хрупкое тело в своих объятиях, заплакал и проснулся.

***

Я очнулся в госпитале и первым делом испытал странные ощущения, идущие из нижней части моего тела. Приподнявшись на локтях в надежде, что мое давешнее видение оторванных конечностей лишь дурной сон, я рывком отбросил белую простыню. К сожалению, моих ног, в прежнем смысле этого слова, под простыней просто не оказалось, а на их месте сейчас располагались два совершенно безобразных металлических киборгпротеза.

Со вздохом разочарования я откинулся на койке, и ровно в этот момент в дверях появилась улыбчивая физиономия доктора. Вид он имел слегка растерянный, но в целом бодрый и весьма жизнерадостный. На бейджике впорхнувшего в палату эскулапа красовалась надпись – «доктор Гримсби».

– Простите за причинённое неудобство, – сходу затараторил доктор, – к сожалению, моя работа еще не закончена.

Сообщив это, он поправил простыню и принялся как ни в чем не бывало настраивать свои приборы:

– Доктор, сколько я проспал? – спросил я взволнованно.

– Мы ввели вас в искусственную кому, чтобы полностью реконструировать ваш скелет.

– Но какое сегодня число? – я начинал нервничать.

– Середина февраля, – добродушно отрапортовал он, не отрываясь от работы.

– Мне надо идти, – я безуспешно попытался подняться с кровати.

– Ой, ой, ой! – запричитал доктор, видя, как небрежно я отношусь к результатам его работы. – Осторожнее! Ваш новый скелет еще не готов, нам потребуется время, чтобы принтеры нанесли на него кожезаменяющую субстанцию.

– Мне надо идти, – я смотрел на него по-прежнему хмуро. Мимоходом он бросил на меня беглый взгляд и приветливо улыбнулся.