Зов Горящих Кораблей

Я отшвырнул велосипед в сторону.

– Ты бы завязывал. Парнишка обосрался, но не настолько, чтобы пугать его до усрачки и давать пощёчину.

– Заткнись, Марк! – выступил я.

– Ладно, ладно. – сказал он, делая примирительный жест руками, отойдя в сторону.

– Живо поднялся! Живо!

Не успев моргнуть глазом, Сэм стоял на своих двоих.

– Взял велосипед и поехал всё исправил! Иначе я тебя так отделаю, что мозги вывалятся, ты понял!?

Сэм испуганно поднял и вскочил на велосипед, удаляясь по дороге, ведущей в город.

– Ты алчущий и жаждущий чтобы кого-то отметелить и накричать. Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?

Я отвернулся от них двоих, уставившись на бетонные стены вокруг «бухты», которые нам предстоит покрасить в синий цвет.

– Ты не забывай, что он может настучать Паркеру, а тот, может какую-нибудь подлянку устроить. Это же его брат – его единственный родственник! – осведомлённо посвятил Марк.

– Без тебя знаю!

– Алан, как бы ты не был зол на меня, ты мой друг и я хочу тебе помочь, как и любой из нас. Не все в миры лживые псы, желающие воткнуть тебе кинжал в спину. – заговорил он нормально. Впервые за долгое время без свои фразочек. – Но ты отстранился ото всех, приняв закрытую позицию агрессии и истязания себя тошнотворной болью. Если ты не дашь помочь или сам не изменишься, то мы разбежимся, каждый по своей конуре, или другой вариант – нас поведёт кто-то другой.

Я чувствовал приближение Кайетана по мере сказания слов. Не выдержав его наглости, я с разворота заехал ему в челюсть, через секунду оказался за своей спиной и ещё через секунду бил его головой о стену. Обошёлся пятью ударами, хотел больше, но остановился.

– Давно хотел увидеть, как ты это сделаешь. Жалко нет пива и попкорна. – сказал Марк.

Он расслабленно смотрел на кровь, стекающую по стене. И глазом не повёл. Мне кажется, убей я Кайетана и Сэма, он бы только похлопал мне и сказал какую-нибудь фразу из библии, а ля: – Нельзя так делать – всевышний будет недоволен твоим поступком!

Козёл и он и Кайетан. Каждый по-своему. Я тоже. Причём самый-пресамый. Марк, словно читая мои мысли, показал на привязанную к его ноге кобуру.

– Сходи выпей – полегчает. – сказал он мне, вновь улыбнувшись.

Я толкнул его в плечо.

Пить не пошёл. Взял ведро с краской и валик, но, чтобы не контактировать ни с кем, ушёл за стены отеля и начал красить в гордом одиночестве. Так и прошёл весь день, я красил, кипя от ненависти к себе самому. Головная боль вызвала дефект слабости, от которого я раз в полчаса делал перерыв, сидя у подножия, созерцая на Павлопетрию. Город жил своей жизнью. Он был таким же, каким я запомнил его в последний раз. Только жители стали цивильней и, если бы не прогулки стражи, по обширным улочкам, я бы подумал, что их столицу кто-то захватил. Преимущественно смотрел на Алису. Она всё также прекрасна, но ума не приложу, они ведь потопили корабль, как он стоит в этом крохотном порту. Он ведь ушёл ко дну, на моих глазах. Наверное, мои личные вещи расхитили, нашли тайник в стене, хотя это неважно, там не было ничего особо ценного, только подарки когда-то моей Ло. Несуразная плюшевая игрушка-монстр, шапка, покрывающая всю голову, с проёмом для глаз и цепью, для красоты, конверты с её письмами, конверты с листиками, в которых она описывала нашу любовь, почему любит меня, как много я значу для неё. Вспоминая это, я чувствовал, как меня что-то рвёт изнутри. Старая рана. Я думал год, максимум два и я забуду. Думал, будет легче. Ага. Не стало. Я как будто персонаж книги, с ранних лет надежда мира, высокие амбиции, возложенные ожидания, особое внимание, углублённая учёба с вредными преподавателями. Первый этап: ранние успехи, невинность, розовые очки. Второй этап: звёздная болезнь, осознание, лишение девственности, герой однодневка, все заслуги сгинули. Третий этап: очаг возгорания, творец проблем, смерть с косой, иуда, постепенная деградация, начало конца. Почему я? Я был не готов к этому, не так рано и не всё сразу. Ударив себя по голове, всё ушло, знаю, что на время, но ушло, боль смутила поле зрения, но тоже отошла. Павлопетрия. Чётвёртая Фавровая война.

***

– Не беги сразу, примем бой вместе.

Норрингтон серьёзно покосился на меня.

– Да знаю я, Ричард!

– Не позволяй ярости затуманить твой рассудок, если мы сейчас не остановим Ксанфа – войне конец, мы проиграли.

– Я знаю все риски.

Молодой, хоть и повидавший, но также легко выводимый, агрессивный, маниакальный. Уже другой, не дружелюбный сосед Алан. Мы поднимались по лифту в логово Ксанфа – предводителя Спартанцев. По пути сюда, мы стольких потеряли, что пути назад нет.

– Патронов отсыплешь? – ехидно спросил Норрингтон, подбадривая меня.

– В отличие от тебя, я полагаюсь на изящество, грацию движение, взмахи, тыки и кружева. – кивая противопоставил я, смотря на его винтовку, держа в своих руках удлинённый нож.

– Ты меня пугаешь, мой ученик. Я учил тебя тому, что простота эффективнее изящества и грации.

Он отпрянул от меня, встревоженно погрузившись в себя, я видел в нём страх. Боялся, не того, что нас ждёт, а меня. Он уже давно говорит, что есть во мне что-то тёмное. Двери раскрылись с небольшим провисанием. На выходе уже стояло восемь человек с копьями и щитами.

– Всё по плану, делай как я. – прошептал Норрингтон.

Мы вышли из лифта в огромное производственное помещение. Убежище Ксанфа расположилось в заброшенном ещё век тому назад комбинате.

– Фельдмаршал Норрингтон, Адмирал Де Фаре. И оба пришли на мой карнавал смерти. Я погляжу, всё вокруг кишит ошмётками ваших ребят.

– Я убью тебя! – обозлённо выкрикнул я.

– Тише, Алан! Ты нас погубишь! – шепнул Норрингтон, выставив передо мной руку.

– Тебе представиться такая возможность, сопляк, только боюсь ты разобьёшься о собственное эго. – насмешливо ответил восседавший над нами Ксанфа.

Не знаю, что такое едят и как тренируется, но спартанцы порядком больше и сильнее. Им не составляет труда поднять человека одной рукой и швырнуть его как детскую игрушку или поднять ствол дерева в одиночку. Ксанф по слухам – был невероятно сильным. По их законам, только самый сильный способен занимать престол. Сидя в окопах, я становился слушателем баек о том, что Ксанф способен оторвать человеку конечность или согнуть автомат, что его не берут пули, будто от его кожи они отпрыгивают как от металла.

– Перед вами стоят мои дети.

– Нам без разницы кого убивать. – спокойно ответил Норрингтон.

– Вот это да – сильные слова, чувствуется уверенность в каждом сказанном слове, и я ведь верю вам, фельдмаршал, верю, что вы на это способны. – восхитился Ксанф.

Его глаза загорелись. Могу поклясться, что заметил две искорки, которые блеснули у него в этот момент.

– Что ж, дети мои – кто принесёт мне их отрубленные головы – станет рядом со мной! Удачи!

Норрингтон не успел поднять ствол, как сильная, мне показалось, что это мужчина, но по мягкому крику стало понятно, что это женщина, просто имеет грубые, круглые черты лица. Она сбрила брови и волосы, чтобы больше походить на мужчин. Обрушив всю свою силу в удар мечом, ей удалось разрубить автомат Норрингтона. На меня накинулся спартанец, отличавшийся от всех своей розовой харей, напоминавшую свинячью. Я наклонился, избежав прямого удара в грудь, и взмахом чуть не попилил его пополам. Он хрюкнул, как подобает свинье, но тут же его столкнули вниз, его же брать вниз и тело, стукаясь о всевозможные преграды, полетело вниз. Норрингтон почём зря времени не терял, непринуждённо вынув пистолет и выстрелив в лицо женщине, сделав ей дырку в правом глазу. Шестеро оставшихся опешили от такого поворота, но яростный крик Ксанфа, призывающий их биться насмерть, вновь пробудил их агрессивный настрой. Я, припав на колено отразил первый выпад и повернув кистями отсёк руку третьей жертвы, с обильной бородой на лице и торчащей растительностью из подмых, в отличие от первого, уже я столкнул его вниз. На Норрингтона накинулось аж трое, один схватил его за пояс и с ним на руках прыгнул в бездну. Последний блик, отражённый в стеклянной раме, я увидел его взгляд, суровый и принимающий действительность. Я остался в окружении четверых разъярённых спартанцев и их улыбающегося папаши, хрустящего костяшками.

***

– Какую одежду вы предпочитаете носить?

Очередной человек вывел меня из летаргии. Все эти флешбеки приносят мне непоправимый вред, хоть это и пережитое прошлое, оно сокрушает меня.

– Одежду?

Я увидел перед собой измазанную в земле мисс Брукс.

Она кивнула, вручив мне стеклянную бутылку с соком. Манго.