Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

На стадионе раз в два года проходил чемпионат по суточному бегу. Как член клуба Лиля помогала в обслуживании этого экстрима, она изучала из года в год протоколы и знала: абсолютно реально стать чемпионкой города, женщин «на сутках» мало.

И Ершова, будто читая мысли, сказала совершенно серьёзно:

? Теоретически на суточном ты можешь быть в призах. Но зачем тебе это надо? Это гробить организм.

? Но вы же гробите!

? Дорогая! – рассмеялась Ершова. – Бег – это моя жизнь. Я с семи лет тренируюсь. И потом – я же старая, у меня муж и ребёнок, мне терять нечего, понимаешь? А ты молодая! Ты должна организм беречь. Тебе же ещё семью создавать.

? Кто ж за меня посватается? – сказала Лиля и сама поразилась старомодному стилю вопроса.

? Посватаются, ? успокоила Ершова. – Куда ж они денутся. – На тебя уже половина марафонцев заглядывается. Но предупреждаю: они мужья никудышные, один бег на уме, все деньги на кроссовки тратят и поездки по миру, на заграничные марафоны, понимаешь? В общем, я тебя предупредила. А ты – как хочешь. Сама решай. Хочешь гробить здоровье, беги сутки.

У Лили не было даже сомнений в том, что рано или поздно она пробежит «сутки». Лиля стала ездить с клубом на пробеги и кроссы – жаль, что из-за работы не всегда получалось выбираться. Лилю иногда снимали с дистанции за превышение лимита времени. Особенно на горном беге. Да и на равнинных пробегах Лиля, путалась в развилках трассы – она всегда бежала последняя, не в группе, и подсказать было некому. На марафонах после тридцать пятого километра бежать становилось больно: колено жгло, пылало изнутри, неприятно противно щёлкало. Лиля пугалась и переходила на шаг. Постепенно Лиля выработала свой личный беговой стиль. Стиль назывался «быстрый пёх». Это Бобышева так Лилин «бег» прозвала.

? Ну ты со своим быстрым пёхом ничего сегодня протащилась, ? сказала Бобышева на пятый год Лилиного членства в клубе. – Устала?

? Нет, ? замотала головой Лиля. – Просто колено… Пешком, если иду, не болит.

? Ну ладно, – сказала Бобышева. – Ходить на пробегах не запрещено. Можно и ходить, будто бежать. В общим, беги быстрым пёхом, у тебя хорошо получается.

Как-то бежали вместе на пробеге, посвящённом Девятому мая. Лиля уже могла тянуться за Бобышевой, не отставать.

? Ну даёшь, Новожилова, давай-давай, не вешай нос, руками работай, раз ноги подкачали, как на лыжах, ? советовала Бобышева, не сбавляя темп. – Если уж ты не отстаёшь, значит я древняя совсем. Десять лет подряд, из года в год, сама себе по три минуты проигрываю. Это, Лиля, называется старость. И это конец, ты ничего не можешь изменить. Время ещё никто не победил, оно всегда против нас, всю жизнь оно против нас… до самой смерти, ? Лиле показалось, что Бобышева всхлипнула, а эльфийские её ушки трагически повисли вниз.

Лиля не раз вспоминала эти слова и потом, когда резко начала сдавать Ершова. Ершова входила в число сильнейших бегуний мира среди ветеранов, и даже среди молодёжи побеждала. Но вдруг – заболела, стала меньше бегать. Плотные сильные ноги Ершовой превратились в две рыхлые кадушки. Но даже в таком состоянии Ершова бегала намного быстрее Лили.

Лиля «созрела» на суточный бег. Уже были преодолены двадцать марафонов, был преодолён Лилей и шестичасовой бег, и Бобышева сказала, что «можно рискнуть».

? Татьяна-то наша, Ершова, впервые не побежит. Давай, Лиля, поддержи клуб.

Лиля вдруг вспомнила, как Бобышева, будучи судьёй на горном беге, снимала её с дистанции, дисквалифицировала и на обычных марафонах. В Лиле зашевелилась обида. Она с ненавистью смотрела на необыкновенные эльфийские ушки.

? У тебя есть помощник? – спросила Бобышева.

? Какой помощник?

Лиля хотела опять добавить уже привычное «кто ж за меня хромую, посватается», но осеклась. И хорошо, что осеклась, что промолчала.

? Какой-какой помощник? Думаешь, я тебя кормить-поить по трассе буду. Я на прямой интернет-трансляции, между прочим, сижу. Ладно питание. Питание есть. А если дождь? Переодеваться же ещё надо! Пять сменных пар экипировки, как минимум.

? Я всё сама.

? Сама, ? передразнила Бобышева. – Да ты, дорогая, вообще не соображаешь?! Сутки бежать. Ну пусть не бежать… пусть быстрым пёхом… ? Бобышева задумалась и вдруг встрепенулась: ? У тебя же сестра есть!

? Есть.

? Так попроси её.

? У неё любовь. Она не может…

Сестра заканчивала универ, жила у «жениха», дома появлялась редко. Но всё-таки Лиля позвонила сестре.

? Помоги! – попросила Лиля.

? Маму попроси. Ей всё равно делать нечего, – сходу отшила сестра.

Лиля хотела припомнить сестре урок рукопашки, хотела сказать, что когда-то Лиля помогла ей выжить в классе. И теперь сестра просто обязана помочь выжить на суточном беге. Но потом Лиля вспомнила, что сестра поклонница фэнтези. Если книги-кирпичи, которые «проглатывала» сестра, пустить на постройку дома, то получится целый гараж. Лиля перестала злиться: что можно ждать от девочки, которая два года в новой школе пряталась в эти тома, скрывалась в иных мирах от среды, которая не захотела её принять. Лиля припомнила и советы психолога с работы – психолог часто болтала с Лилей во время обеда. И Лиля сказала сестре Розе так…

? Ты знаешь… я тебе уже говорила. У нас директор клуба, она из эльфов.

? Чиво?

? Ну: у неё уши востренькие, эльфийские.

? Гонишь?

Эльфийские ушки подействовали больше, чем если бы Лиля стала припоминать сестре всё хорошее, что она для неё сделала и читать нотации о том, что за добро нужно платить добром – кстати, тема героической фэнтези. Эльфийские ушки сработали, во всяком случае сестра не нажимала «отбой».

? А женщина-Ёрш-воин болеет, не может участвовать, не готова… – продолжила «наступление» Лиля.

? Почему?

? Её заколдовала старуха Старость, ноги Ерша покрылись струпьями и проказой…

И сестра Роза пришла на стадион помочь Лиле и – главное! ? посмотреть на эльфов и заколдованных воинов. И жених Розы пришёл. Оказалось, что он всю жизнь мечтал посмотреть на «сумасшедших», да ещё «в такой большой концентрации на единицу площади». Всё это Розин жених смело высказал Бобышевой.

? Ну почему же, ? возмущённо зашевелила ушками директор клуба. (Лиля наблюдала за сестрой – сестра не отрывала глаз от ушастой Бобышевой). – Это официальная дисциплина. По суточному бегу присуждаются разряды, начиная с первого взрослого, чемпионаты мира проводятся.

Жених оказался не верующий: он «зашёл» в интернет и с удивлением обнаружил в разрядной лёгкоатлетической таблице нормативы суточного бега.

? Во я оплошал! – всё восклицал и восклицал, сокрушался и сокрушался жених.

А Роза просто открыла рот: к шатру прямой трансляции приближалась Татьяна Ершова, в спортивных велосипедках, с рыхлыми ногами…

Суточники стартовали в двенадцать дня под палящим майским солнцем. Они бежали по стадиону, компьютер считывал с чипов бегунов круги. Раз в четыре часа бегуны меняли направление: по сигналу стартового пистолета добегали до контрольной отметки, поворачивались и начинали двигаться в противоположном направлении.

Жених, сидя на трибунах, восклицал и поражался, поражался и восклицал. И Розу впечатлили красивые бегуны. Розе казалось, что это силы зла такими специальными техниками щупают возможности, ищут истину и слабые стороны врага. Роза всё делала для эльфийской Бобышевой и заколдованного воина Ершовой: помогала с текущими протоколами, когда Бобышева сипела и срывала до хрипоты голос, Роза комментировала соревнования в микрофон. Розу интересовал исход воинского дебюта. Сестра Лиля – молодой воин вместо прежнего, многоопытного, ершистого.

Через несколько часов жених Розы «скопытился» на жаре, пошёл освежиться. Прочувствовав на своей шкуре мучения на жаре, он стал помогать спортсменам: обливал из ведёрка – освежал. Он же приносил Лиле прямо на дорожку стаканчики с чаем и витаминные «бутылочки». Лиля была довольна: не надо тратить время, чтобы останавливаться в зоне питания, не надо ходить в душ – освежаться. Суточники имеют право выходить и отдыхать в раздевалках, но Лиля не хотела терять времени. Жених болел за Лилю как ненормальный, потом осип и побежал в аптеку покупать таблетки от горла.

Сначала Лиля отставала от всех намного. Но ближе к ночи, когда некоторые соперницы-бегуньи пошли отдохнуть, а некоторые, пробежав свои обязательные восемьдесят километров, вообще поехали домой, Лиля начала «постепенно наращивать пёх, простите, темп» ? так сказала Бобышева в микрофон. И действительно, Лиля шла и шла всю ночь.

? Вот увидишь, ? сказала Бобышева в три часа ночи жениху Розы, найдя в нём единственного заинтересованного слушателя (сама Роза спала сладким сном тут же, на стульчике). – Медленный пёх Новожиловой многих сильных марафонцев опередит.

? Как это?

? Да так. Марафонцы не могут бежать медленнее определённого темпа, ну не бежится у них, они же профессионалы. В какой-то момент на длинном всё отказывает: спина, ноги, да и руки ломит. И они идут восстанавливаться, мазями натираться, отдыхать. Лиля же идёт себе и идёт. Ковыляет потихоньку. Да что там… Сам увидишь. Если до рассвета доживёт, там уже легче станет. Утром хорошо: птички щебечут, настрой повышают.