Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

? Я спрашиваю на почте: «А второе-то где?» – рассказывала мама и трясущимися руками чиркала зажигалкой, закуривала (курила дома теперь часто). – Почтальонша мне отвечает: «Что вы хотите – адрес же на письмах одинаковый. Это ж Хохляндия. У них и письма заказные, и бандероли пачками теряются. А мы – компенсации ещё выплачиваем с формулировкой «утеряно на территории Украинского государства»…

И вот бабушка бросила телефонную трубку. Это всё. Это, конечно же, не конец, но это точно Олеся в первом составе играть больше не сможет. Перешла к ним с баскетбола Рита-Звёздочка (так тренер её называет) – для баскетбола она маленькая, а для связки – в самый раз. Та пока хуже Олеси, но – Олеся уверена! – летом её тренеры подтянут. Олеся чувствовала – это конец. Ну почему брат ездит всегда в лагеря по России?! А они, волейболисты, за границу?!

? Ничего. – сказала мама. – Пусть папе пусто будет, пусть горит в аду, пусть жарится на сковородке. А ты, Олесь, пойдёшь летом со мной работать. Нам как раз сезонный продавец требуется.

Как и предполагала, после лета Олеся вылетела из первого состава. Время её прошло. Рита-Звёздочка была лучше. Но всё-таки год Олеся за честь команды выступала – тоже неплохо. Обидно конечно. Многие девчонки на тренера обижаются, но молча, тренироваться не прекращает. Хорошо, что Олесю всё-таки на турнир приглашают. Всё-таки она во втором составе, а не в третьем, как некоторые, как например Мишель. Мишель-то в Словакию съездила, ей визу дали. У неё ж папа здесь живёт, недалеко. Мама Мишель сходила в милицию, и там выдали справку, о том, что папа разыскивается как злостный неплательщик алиментов. В общем, справка эта помогла. Олеся с братом тоже алиментов не получают. Но папа – далеко, папа – иностранец.

В марте Крым стал нашим, мама сказала:

? Как бы войны не было. У нас на работе все переругались. Многие ж с Украины.

И скоро началась война.

? Бабушка звонила, ? поморщилась мама вначале июня.

? И ты с ней говорила?

? Ну.

? Мам! Ты чего?

? Ну поговорила. Они боятся, что зимой горячей воды не будет.

? Пусть под холодной плещутся, гады, ? отмахнулась Олеся.

? Ещё они боятся всеобщей мобилизации.

? Это что?

? Это папу на войну пошлют.

? Пусть шлют, ? зло сказала Олеся.

Тут брат встрял. Он возмужал за последний год. Теперь все думали, что он – старший, а Олеся младшая, теперь Олеся за ним кроссовки донашивала.

? Ты чё, Олесь! Это ж значит, он западенцев защищать будет. А он же русский.

? Да. Там русских много, там же рядом Николаев, там корабли строили. Там пророссийски настроены, ? сказала мама.

? И что вы предлагаете? – Олеся вспомнила почему-то злую тётю с пляжа и обидное слово «москали».

? Папу обратно принять.

? Как? – Олеся опешила. – Мама, ты что забыла, что он с тобой сделал?

? Знаешь, Олесь. Я, честно, теперь жалею, что я ему регистрацию не продлила тогда…

? Но бабушка! Ведь бабушка отказала нам тем летом! Вот и ты отказала – синхрон-ответ.

? Это всё так, ? согласилась мама и закурила. – Я тогда на нервах была. Олежке голову пробили. За такие деньги покалечили. Я переживала. Ещё неизвестно, как это всё в будущем отзовётся.

? Да ладно тебе, мам, ? пробасил Олежка. – У меня уже нос перебит, уши тоже, и трещина в позвонке, а ты всё о том сотрясении…

? Вот и я говорю… Что теперь вспоминать. Нам папа нужен живой. Но, в принципе, он готов идти в ополчение. «Отмаливать грехи» – он так сказал. Я запретила. Я сказала: «Ты детям нужен! Не думаешь о себе, подумай о детях!»

? Мне не нужен, ? медленно проговорила Олеся. – Пусть его там убивают.

Никто не ответил ей. Мама зажгла сигарету о сигарету… Затянулась. Брат сидел и молчал… Лучше б заорали, она бы тогда тоже в ответ высказала всё, что она о папе и бабушке думает! А сколько денег на звонки и на письма ушло год назад. Олеся всё подсчитала, в сумме восемьсот рублей получилось. Может, для кого восемьсот рублей и не деньги, а она бы могла себе хорошие капельки– наушники на них купить. И так на каждом углу обман: то фарш тухлый подсунут, то у новых кед подошва после первого же дождя отклеивается, а тут ещё эти звонки с письмами. А унижений сколько было, а нервов! И – самое главное! – только зря унижалась перед бабушкой. Всё равно она теперь во втором составе!

? Да ладно. Пусть приезжает. – выдавила из себя Олеся. – А то прям приуныли. Но учтите: я с ним разговаривать не буду!

С папой она ни разу не заговорила. Вопросы сначала игнорировала, потом начала односложно отвечать – папа не обижался, и всё подлизывался, подлизывался… С Олежкой он сразу подружился, да и мама выглядела довольной, даже счастливой – она вышла за папу вторично и зарегистрировала его не временно, а просто зарегистрировала, прописала навсегда. А ещё папа подал документы на получение российского гражданства.

По закону подлости теперь никакого разрешения на выезд от папы не требовалось. Никто в спортшколе больше за границу не ездил. Их команда отчаливала в Алушту. Крым же теперь – наш.

? Олесь! В Алушту от мамы разрешение достаточно, ? сказала тренер.

Олеся кивнула. Не будет же она рассказывать, что мама второй раз за «этого осла» вышла, и что он теперь готов каждый день разрешения у нотариуса оформлять.

Разрешение на выезд было оформлено через неделю, от имени и папы и мамы. Но тренер посмотрела только на сроки и даты, быстро сунула разрешение в папку.

Чемодан набрался тяжеленный.

? Это из-за гирь, утяжелителей и набивнушечек , ? объяснила Олеся, краснея.

? Утяжелетили – это мешки с песком? – подлизывался папа.

? Ну да. – нехотя ответила Олеся. – На ноги надеваются, на руки. Знаешь, как тяжело!

? А набивнушечка – это мяч?

? Ну да. Они раньше по килограмму были, а теперь мы старшие, положен набивной мяч в два кило… ? Олеся осеклась: что это она папе отвечает?

Олесе «подфартило» как всегда: за сетку (гигантскую авоську) с волейбольными мячами отвечали связующие. Рита-Звёздочка и она разделили между собой мячи поровну. То есть, кроме чемодана, у Олеси ещё и мячи в огромном мешке-сетке!

? Я помогу, Олесь, ? суетился папа. – Я провожу тебя… ? папа запнулся. – Можно?

И Олеся выдавила сухое «да».

Она появилась во дворе спортшколы. Папа катил чемодан, она – шла, перекинув через плечо сетку с семью мячиками, пока добирались до школы, в автобусе все на эти мячики пялились. Тренер, родители девчонок, уставились на них с папой. Три года Олеся всегда приходила к автобусу одна. Всех девчонок провожали родители. Чужие мамы промакивали глаза, махали на прощание. Чужие папы хохотали, жали друг другу руки, шутили, курили в сторонке. Крупные папы, крупные мамы, все бывшие волейболисты, азартные волейбольные болельщики. И только Олеся приходила одна.

Подкатили автобусы. Папа помог загрузить все чемоданы. Мускулы, бицепсы и трицепсы, перекатывались у него по напряжённым рукам. Девчонки залезли в автобус. Родители стали расходиться, они привыкли к частым лагерям дочек, не очень переживали, не очень волновались. Но папа стоял у автобуса. Стучал ей в окно. Она делала вид, что не замечает. Он набрал её мобильный. Олеся вспоминила, как бросала трубку бабушка и… решила принять вызов

? Ну что?

? Не забудь заранее взвесить чемодан. Двадцать-три-двести на контроле ещё пропустят, больше нет.

Он стоял тут рядом за стеклом, и звонил ей по мобильному – вот чудик.