Полынь: молекулы горечи

– Я жажду подробностей, – сухо отозвалась Яна, прислонилась лбом к стеклу.

Присутствие задиристого Альберта совершенно неожиданным образом подбодрило ее. Его живая хваткая манера была очень вовремя сейчас.

– Я только что с места преступления, поэтому расскажу как очевидец, – начал Альберт профессиональным тоном. – Некто Сергей Ш… найден мертвым в женском туалете технологического факультета. В правой руке у убитого найден нож, которым минут за двадцать до смерти Ш… была убита сторожиха того же факультета. Другой рукой убитый хватался за нож, которым его прикончили.

Яна почувствовала приступ тошноты.

– Человек, зарезавший Ш…, был ниже среднего роста. И этот неизвестный мститель, – Альберт в упор посмотрел на Яну. – Сам рисковал пасть жертвой вчера.

– Можешь надеть на меня наручники, – ответила Яна стараясь говорить уверенно. – С этим хреново жить.

– Я бы с радостью, – отозвался Альберт. – Но я с возрастом стал таким чувствительным. Жаль сажать женщину, которая покончила с… В общем, он поставлял мальчиков педофилам и так далее.

Яна вздрогнула, у нее закружилась голова. Она повалилась на широкую спинку автомобильного кресла. Альберт равнодушно глянул исподлобья.

– Все бы ничего, и через какое-то время я закрыл бы это дело. Но, видишь ли, родной дядя этого п… пострадавшего не кто иной как прокурор области. И он имеет полное право самостоятельно вести дело. Здесь он может все.

– Плевать, – отозвалась Яна безжизненно.

– Этот человек выпотрошит тебя за несколько часов. Я был помощником одного из его людей когда-то, – заговорил Альберт чуть теплее. – Можешь сразу признаться. (Пауза) Но имей в виду, твоему мужу и сыну придется очень далеко переехать в случае твоей явки с повинной.

– Я бы и не приехал, – продолжал он. – Но у нас нет против тебя не единой зацепки. Камера наблюдения в тот вечер глюкнула. Думаю, это произошло неслучайно. Никто никого не видел. Даже на ноже, торчащем в боку убитого (Яна зажмурилась) только его отпечатки. Скажу больше, не позвони ты мне вчера насчет детского садика, я и не подумал бы шевелиться по этому поводу.

– Я звонила из того самого туалета, – хрипло ответила Яна, по ее вискам стекали холодные струйки пота.

Двумя пальцами Альберт сомкнул губы Яны.

– Вы бабы народ изворотливый, – сказал он иронично. – Постарайся, потерпи ради своих мужиков. Просто смешайся с толпой, Поняла?

– Альберт, я…

– Все, вали отсюда. А то еще люди подумают чего. Все, мне еще ребенка в школу везти.

Прежде чем вернуться в квартиру, Яна неторопливо обошла вокруг дома несколько раз. Холодный неподвижный утренний воздух привел ее в чувства настолько, насколько это было возможно. На улице, да еще утром, течение самой жизни становится наиболее естественным.

Она неохотно достала из кармана ключи, и безо всякого удовольствия ощутила на щеках теплый воздух внутри подъезда. Восьмой этаж, и дверь квартиры на расстоянии вытянутой руки. Она бы закусила губы или до боли сжала кулаки, но силы девались куда-то. И она просто повернула ключ и толкнула дверь рукой.

– Вместо того, чтобы так часто кидать деньги на телефон, купила бы лучше хлеба, – недовольно заговорил Костя с булавкой в зубах.

– У меня левая брючина отклеилась, – продолжал он, потирая заспанное лицо.

– Отклеилась от чего? – не поняла Яна.

– Они приклеивают их, когда подгибают, понимаешь? – проговорил он с чувством. – Портнихи подклеивают концы брюк.

Яна поняла, что муж не успел почистить зубы. Константин тоже это понял, и исчез за дверью ванной.

Оказавшись в кресле с иголкой и брюками в руках, Яна чувствовала, что стоит на самом краю обрывистого берега. И либо она прыгнет, либо упадет, иначе и быть не может, когда зайдешь так далеко… Осталась смутная надежда на то, что внизу вода – она лучше камней.

– На неделю в Краснодар лечу, – сообщил Яне муж, наскоро проглатывая булочку с сыром.

– Когда самолет?

– Через час, – Костя поднялся из-за стола.

– Ты бросишь меня уже сегодня?

– Стой. Ты ведь не собираешься устраивать истерик по поводу того, что надоевший любовник исчезнет на неделю, и оставит тебе немного денег? Я рассчитываю застать свою жену еще более красивой, чем обычно.

Он поцеловал ее в лоб, и принялся обуваться. Слова не помогут, Костя настроился ехать еще вчера. Говорить с ним сейчас не имеет смысла. Бестактно вызывать раздражение партнера перед самым отъездом.

При других обстоятельствах Яна обрадовалась бы возможности обновить гардероб, сделать генеральную уборку, встретиться с подругами, поспать лишний раз в обеденное время. Но сейчас многое сломано одним махом, внутри очень болит, ей стало вдруг не до всего. А теперь ее Костя хочет оставить ее, он не чувствует, он не заметил…

– Я буду сильно скучать по тебе, – сказала Яна требуемое. Голос не подвел. Получилось в меру грустно.

Он захлопнул за собой дверь, а она прикоснулась щекой к стене. Должны были появиться слезы – не появились. Там, за толстой входной дверью, послышались звуки лифта. Он опустился и поднялся снова. Вот хлопок соседской двери. Пара женских каблуков яростно барабанит над головой – Лидия Игоревна с девятого этажа собирается на работу. Живая чужая ей соседка. Дочь Лидии Игоревны спокойно уведет Костю, если Яна совершит промах. Сейчас так понятно, что Константин Заляхов не создан для милосердия. Неужели он не обернется, не поддержит хоть словом?..

Следовало заставить себя как-то жить, но глаза сами собой закрылись, и Яна опустилась на колени. Жизнь, обставленная с таким старанием, полиняла от первой стирки.

Ушла въедливая тревожность. Кого бояться, если сама совершила преступление?

Яна поднялась, и бесцельно сделала несколько шагов по квартире. Потрогала идеально расправленные занавески, наступила на рубашку Кости, подняла ее, скомкала, бросила в кресло, промахнулась. Ушла в спальню сына, легла на пол лицом вниз.

Глава 2

Яна перевернулась на спину, глянула на потолок, и поднялась. По-прежнему суббота… Вчера ее руки совершили то, о чем язык отказывается говорить, мысли взлетают и мечутся как утки при ружейных выстрелах.

Пришлось до крови себя ущипнуть, чтобы вспомнить о том, что начать день все-таки придется.

Душ освежил кожу. И вот сейчас, собранная, уместно накрашенная Яна должна приехать на работу к десяти. Едва приблизилась половина девятого, она заспешила на улицу. В квартире убрано все, что попалось под руку. В чистом холодильнике почти не осталось продуктов. Кончилась минеральная вода. Вместо завтрака Яна почистила зубы, и отправилась по магазинам. Находиться в одиночестве стало невыносимо. Хуже этого могла быть только навязчивая болтовня в учительской. Женское общество утомляет иной раз даже женщин. У Яны болела голова, ноги отказывались быстро идти. Гражданский муж уехал три часа назад. В висках больше не стучит, но тело по-прежнему словно чужое. Сейчас следует заставить себя жить, выгнать себя на улицу, начать делать заурядные вещи, привести в движение то, что снаружи, и по инерции станет жить внутреннее.

Она так и не научилась испытывать положительных эмоций от покупок в бездонных супермаркетах, но сегодня удобнее было зайти в ближайший, и Яна безвольно прошла в недра высокого длинного здания. Бесконечные полки, уставленные всевозможными товарами, блестящие этикетки, пирамидкой сложенные коробочки с зубной пастой, килограммы и литры стиральных средств, колонны посуды, пестрые ряды цветочных горшков. Зазывные разноцветные ценники отбивают желание покупать что-либо вообще. Самое начало торгового дня, покупателей нет, между высоких переполненных стеллажей слоняется ленивый консультант. Безвольно пробегая глазами нависающее с обеих сторон разнообразие, Яна шагала не спеша, пробираясь все дальше и дальше, когда ее внимание привлек шум возле овощного прилавка.

Крепкий стройный мужчина средних лет спорил о чем-то с высокой молоденькой продавщицей. Судя по выражению лица, рослая, не вполне уверенная в себе девушка, устроилась на работу совсем недавно, и для нее подобная ситуация была внове. Бледная напряженная она изо всех сил защищала честь магазина, сама не зная для чего. Глаза ее бегали, на шее выступали красные пятна.

– Вы продали мне несвежее пиво, – громко возмущался мужчина, размахивая бутылкой словно дирижерской палочкой.

Яна сбавила шаг, двигаясь прямо к спорившим. Она ненавидела ор и громкие звуки в принципе, но сейчас у нее возникло болезненное желание забыть о себе. И проблема этой худенькой товароведки казалась просто смешной в сравнении с тем, что совесть начинающей продавщицы чиста. Перед ней, этой рослой тетехой, совершенно трезвый хотя и порядком небритый покупатель, перед которым просто напросто следовало извиниться. Можно еще мягко напомнить ему о том, что спиртные напитки не принято открывать и распивать прямо в магазине. И только! Можно было бы пустить простую женскую слезу, и от злобы этого человека не осталось бы и следа. Мужчины с чистыми волосами обычно не пьют пиво часто. Крикливому покупателю должно быть около пятидесяти, по крайней мере, выражение лица весит именно на столько, но живот плоский и хорошая осанка сбивают с толка. Тренировочные штаны, светлая рубашка чистая, мятая. Яна ощутила на кончиками своих пальцев, что если она дотронется рукой до его шеи, то кожа на его спине будет именно такой как она хотела бы… Но он посторонний. Вот для учителя на родительском собрании это опасный тип – много знает, много читает, и, как правило, не согласен с требованиями системы образования. Очень редко, но Яне доводилось встречать таких людей. Сейчас поворчит еще пару минут и уйдет. Его едва ли слишком интересует выпивка. Ах да, это же не пиво, а итальянский чай. Как его? «ПиноккиоТи». Глупо, конечно это зеленый чай, тот самый, что в моде у всех сразу.

Яна прибавила шаг и двинулась правее, чтобы обойти прилавок с оборотной стороны, но разгоряченный незнакомец резко махнул рукой, что-то объясняя, и светлая наполовину застегнутая ветровка Яны оказалось мокрой. Прохладные струйки текли по колготкам, стекали по сапогам. Она растерянно посмотрела себе на грудь, и почувствовала, что ее бюстгальтер можно отжимать.

Мужчина обернулся и замолчал. Его бутылка была пуста. Чайный напиток впитывалось в одежду Яны. Она подняла глаза больше удивленная тем, что при выходе из квартиры хотела надеть на себя джинсы и кардиган, а надела платье с курткой. Мужчина внимательно смотрел на нее своими пристальными серыми глазами, и Яна подумала, что он выглядит очень хорошо, несмотря на морщины на шее и на переносице. Еще у нее не сразу получилось подавить в себе желание прижать его к себе – из гадостного чувства мести или … Разозлиться не было сил.

– Откуда вы взялись? – проговорил он ровным сильным голосом, немного озадаченный ее спокойствием.

– Пришла чайку просроченного купить, – ответила Яна, погруженная в ощущение мокрой ткани на коже, но сознание быстро выбросило ее в реальный ход событий. – А вы, когда приобретаете напитки с имбирем, будьте готовы к резкому привкусу.

Развернулась и пошла прочь. Произносить лишние слова не хотелось. Долой отсюда. Она задержала дыхание, ей истерически захотелось смеяться.