«Неправильный аист» и другие наши истории: Книга дневников приёмных семей

Все сомнения исчезли, когда Олеся лежала в больнице. Уже год, как мы были вместе: и в радости, и в печали. Мы не виделись неделю, а казалось, что вечность. Я зашла в палату и увидела, что мой ребёнок крепко спит, не с игрушками и книжками, а с нашей фотографией, крепко сжимая её в своей маленькой ручке. Ты моя любимая, моя хорошая. Как же я по тебе соскучилась! Я люблю тебя и никогда больше не отпущу так надолго. Я старалась сдерживать слёзы, но они не слушались и текли ручьем. Олеся меня успокаивала. Не я её, а она меня. Крепко обнимала и целовала мои руки: «Мамочка, любимая, меня скоро выпишут, и мы опять будем вместе». В тот момент я поняла, что люблю своих девчонок, таких, какие они есть.

Да, они научились радоваться всему, что их окружает. Однажды рано утром я была потрясена увиденным. Девочки спали в своих новых кроватках, в своей комнате с новыми обоями, это была первая ночь после ремонта. Олеся проснулась самой первой и расцеловывала обои на стене, свою новую кровать, подушку и одеяло. Бережно разглаживала всё, что её окружает. Я видела, что она таким образом выражает свой восторг.

Перед тем, как мы начинали ремонт в комнате, мы принесли все краски, которые только были в доме: и акварель, и гуашь, и медовые, и разрисовали стены. В тот день рисовали все – прямо пальцами – и смеялись над тем, что разукрасили не только стены, но и себя. Когда ремонт был закончен, я объяснила девчонкам, что обои не нужно трогать руками, чтобы комната всегда оставалась такой красивой. Все наши художества были заклеены новыми сказочными обоями, которые трогать нельзя. И вот в первое утро после ремонта, несмотря на мой запрет, Олеся гладила обои. Я не стала делать ей замечание, а только пожелала доброго утра, едва сдерживая слёзы.

Наши детки стали ласковыми, в глазах сияет счастье. Они радуются жизни. У нас возникает чувство, будто девчонки с нами были всегда. Они наши любимые и родные человечки. Для нас большое счастье видеть, как наши девочки меняются, как в них разгорается интерес к жизни, к людям, к окружающему миру. Они видят в нас настоящих родителей. Для себя мы ответили на вопрос, который мучает всех:

Что такое счастье?
Проще нет ответа.
Оно есть у каждого –
Это наши дети!

Семья растёт

В нашей семье произошли большие перемены: она стала больше на два человечка. Женя и Витя, родные братья, воспитывались в детском доме. Родная мама отказалась от них, когда Жене было семь, а Вите три годика. В нашу семью они попали не случайно. Женя учился в одном классе со старшим сыном Димой. Часто приходил к нам в гости, а на каникулы мы брали его на «гостевую». Нам с мужем очень нравился этот спокойный и исполнительный мальчуган. Когда расформировали детский дом, в котором воспитывались мальчишки, Женю с братом отправили в Троицкий детский дом. Женя звонил Диме, говорил, что очень скучает по селу, по друзьям и одноклассникам. Дима тоже был расстроен. На совете семьи мы решили, что Женю нужно пригласить к нам. Но его не отдавали без брата Вити. Витя оказался очень хорошим мальчишкой, и с девчонками он быстро подружился. Спокойный, ласковый и покладистый Витя очень нам понравился.

Думаем, мы сможем жить все вместе!

Путь к успеху

НА ФОТОГРАФИИ СЛЕВА НАПРАВО:

ВЕРХНИЙ РЯД: дочь Алёна, зять Антон и их сын Лёня.

НИЖНИЙ РЯД: папа Николай, дочь Катя, мама Ирина.

Фотограф: АЛЕКСЕЙ СЫРКИН

Автор дневника:

Ирина Кристиогло,

мама 3 детей (1 приёмный, 2 кровных)

Место жительства:

г. Хабаровск

Моя девочка стоит на сцене. Позади проходки, показы, огромная работа и километры нервов. Катя смотрит в зал, словно пытается увидеть меня, получить поддержку, но тщетно. Очки с диоптриями минус десять – в очечнике, очечник в сумке, сумка у меня. Бедный мой котёнок, она и по сцене ходит по счёту, запоминая количество шагов. Так хочется обнять, прижать успокоить, потому что минуты до награждения призёров Всероссийского конкурса «Маленькие мисс и мистер Россия» превращаются в часы. О чём можно так долго говорить, какие баллы подсчитывать столько времени? Нервничают дети и родители, все устали, на часах почти полночь.

И вот на сцену выходит актёр Егор Сальников, ведущий шоу, извиняется за задержку и называет имена победителей. Третье место, второе место, первое место. Нас в числе призёров нет. Вижу, Катя на сцене чуть не плачет, расстроилась и я. Но ничего, это только начало, мы ведь впервые в Москве, впервые выступаем на всероссийском уровне. Тем более что в Хабаровск мы всё-таки увезём приз за третье место в фотоконкурсе. Так высоко оценил нас итальянский фотохудожник.

И вдруг звучит наша фамилия – гран-при конкурса получает Катя Якубова из далёкого города на Амуре. Как мы кричали, как ликовали! Такое забыть невозможно! Оказалось, что жюри два часа решало именно нашу судьбу, два часа шёл горячий спор по поводу гран-при. И я так благодарна этим людям, которые смогли разглядеть в моей девочке талант.

Зачем мне эти конкурсы красоты? Зачем мучить ребёнка и тратить огромные деньги на платья и перелёты? Не тешу ли я своё самолюбие, пытаясь реализовать собственные мечты о сцене с помощью Кати, как это часто бывает с мамами и папами? Чтобы ответить на все эти вопросы, попробую рассказать о нашей жизни, попытаюсь взглянуть на неё со стороны.

Трёхлетняя «старушка»

Итак, обычный вечер в обычной семье военнослужащего в дальнем гарнизоне недалеко от Комсомольска-на-Амуре. Ужин, телевизор. И вдруг – репортаж из дома малютки. Журналист смог найти такие слова, что думать я могла только о крошечной девочке Насте, забытой родителями в казённом доме. Естественно, что такие решения в одиночестве не принимаются. Поговорила с мужем, с дочерью, вместе позвонили сыну, который учился в Ярославском военном училище. Все меня поддержали. Хочу особо поблагодарить мужа. Не каждый мужик, уже вырастивший двоих детей, способен вновь с головой окунуться в пелёнки и распашонки.

В нашей семье всё было среднестатистическим – и достаток, и количество детей, и работа. Муж Николай – подполковник, я – прапорщик, позади 11 дальних гарнизонов, впереди пенсия. Дочь Алёна заканчивает школу, сын учится в военном училище. Кстати, переговоры с ним заняли несколько дней, так как рота находилась на полигоне. И этот факт многое изменил в нашей жизни. В дом малютки мы пришли в понедельник, а Настю забрали в приёмную семью в пятницу. Конечно, расстроились, но решение уже было принято.

Мы согласились посмотреть других девочек. И вот к нам выводят Катю. Сразу потянулась к Николаю, села на колени, начала общаться. Было тогда ей почти три годика. Спустя полчаса пора прощаться, другие тут же уходят, а Катенька словно прилипла. Мы с мужем переглянулись, хором пообещали, что придём завтра. В киоске рядом купили ей куклу, сейчас я понимаю, какая она была страшная, с рыжими жёсткими волосами, но ребёнок вцепился в неё, словно в сокровище. Это было первое «моё», а не «наше», первая личная вещь. Когда мы уходили в третий раз, Катя смотрела нам вслед такими глазами… Это были глаза старушки, которая уже много прожила и многое видела. Смотрит и словно говорит, ну что, всё закончилось, вдоволь поиграли?

Такую мудрую «старушку», которая почти не умела говорить, часами сидела на одном месте и плакала, мы привезли домой. Сейчас существует ряд организаций, куда можно обратиться за помощью, есть психологи, которые дадут умные советы. В нашем дальнем гарнизоне мы были наедине с проблемами, и они росли, как снежный ком. На бытовом уровне многим вещам приходилось обучать с нуля. Лук Катя ела, словно яблоки, бананов и тортов пугалась, так как не видела вообще, хлеб в рот не брала. Платья снимать категорически отказывалась, приходилось даже одевать одно на другое и так отправлять в садик.

Семейная жизнь

Мы – приёмные родители – многого не знали, многого не умели, хотя воспитали двоих детей. Например, зачем тащить ребёнка на рынок, где толпа, мы просто её напугали. Начинаешь обнимать, целовать, она становится ёжиком. Помню, как Катя два дня буквально просидела на коленях у мужа, боялась заснуть и расстаться даже на время. Отвлекали её с помощью собаки, нашей Эльмы, с которой девочка подружилась почти сразу. Произошло это во время первой прогулки. Мы вышли на улицу и вдруг на Катю бросается маленькая, но голосистая собачка. Эльма хватает её за загривок и отбрасывает назад. Всё происходит, как в кино, в рапидной съемке, собака летит по асфальту, Катька повисает на шее спасительницы. Так, обнявшись, они и вошли в дом. С тех пор Эльма стала для Кати самым авторитетным членом семьи.

Именно Эльма научила Катю есть хлеб. Она делила бутерброды с собакой и однажды, глядя на лохматую подругу, сама отважилась откусить кусочек и узнала вкус хлеба. До этого она просто слизывала масло. Круглыми испуганными глазами девочка смотрела и на торт, отважилась попробовать его только после Эльмы. Катя панически боялась воды и в ванну отправилась только вместе с собакой, сколько ни уговаривали. Говорим: «Эльма, купаться!» Та влетает в воду, следом с хохотом Катюшка.

Были истерики по непонятным причинам. Теперь я понимаю – это был страх, что в один прекрасный день она проснётся и ничего не будет: ни мамы, ни папы, ни собственных игрушек. И сейчас, когда позади 14 лет общей жизни, Катька продолжает испытывать нас, случается и такое.

Возвращаясь назад, скажу, что сразу поняла – это ребёнок особенный, не такой, как наши первые дети. Назвать её чужой не могу, я приняла её сразу, словно впитала в себя. И она сразу назвала меня мамой. С мужем Кате было сложнее. Называла его дядя, потом Коля и только на параде 9 мая, полдня просидев у мужа на шее, произнесла слово «Папа!».

Страшное признание

Самый страшный момент в нашем розовом детстве – это то, как я сказала Катюше, что она приёмный ребёнок. Я считаю, что скрывать от детей факт усыновления не имеет смысла, всё равно найдётся «добрый» человек, который скажет правду. Даже если вы уедете в другой город, на край земли. Мы от Кати ничего особенно не скрывали, тем более что жили в военном городке, где все всё знали. Но на вопрос о разных фамилиях почему-то отвечали, что у нас фамилия сложная – Кристиогло, выговаривать тяжело, а Якубова – простая. Поэтому она пока Якубова, а вырастет – станет Кристиогло. С такой информацией мы и жили, игнорируя необходимость доступно ребёнку всё объяснить. И вдруг в семь лет девочка ушла гулять, кататься на роликах и пропала. Её не было шесть часов. Я была готова идти в милицию, поднимать военных. Но тут кто-то сказал, что видел её с соседским мальчиком, Артёмом. Не помню, как взлетела без лифта на седьмой этаж, как вошла в квартиру, как кричала на отца мальчика…

В то время моя Катя сидела на диване прямо в роликах и мило играла. И вот тогда я ей и выпалила: «Ты понимаешь, что ты не моя, ты понимаешь, что тебя заберут, а меня посадят…» Потом я просила прощения, страдала, плакала. Она неделю молчала. Затем внешне все успокоились, чувства ушли внутрь и там остались. Я осталась навсегда виноватой перед Катей, что осталось в душе у Кати, я не знаю.

Каждый ребёнок должен знать свои корни. Все дети хотят увидеть свою маму. Зачем? Катя мне сказала, чтобы в глаза посмотреть и спросить: «Что я тебе сделала? За что ты меня выбросила из своей жизни?» Сказать, что желание увидеть родственников было неожиданным, значит солгать. Я ждала этого вопроса всю нашу с ней совместную жизнь. Ждала и боялась. Встреча дочки с родственниками произошла в прошлом году. Катя в мой день рождения с детской непосредственностью спросила: «Мама, а у меня есть братья или сестры?» Она не поняла, как нас всех обидела. Но что делать, стала искать. Мама уже умерла. Три сестры и брат живут в Комсомольске. Иду с новостями к дочке, говорю: «Катя, у меня для тебя неприятное известие – мамы больше нет в живых». Холодно отвечает: «Почему же неприятное? Ничего особенного».

Сёстры и братья

С братьями и сёстрами начинаем переписываться. Все они воспитывались в детском доме, одной сестре повезло – попала в приёмную семью. Но в 18 лет девочка что-то выкинула, и родители тоже не в лучшей форме сказали об этом. И вот наступает самый страшный момент – едем на встречу. Как я этого боялась! Накупили подарков племянникам и в путь. На встречу в кафе пришли только две сестры. И что обидно, разговор начался со лжи. Мы хотели передать подарки племянникам, но девочки сказали, что ребятишки где-то в отъезде. К тому моменту я уже знала, что двух сестер Кати лишили родительских прав, и малыши находятся в детском доме. В общем, никакой эйфории в отношении родных Кати я не испытала. Она же их защищала, как могла.

Потом были две недели кошмара. Катюха сворачивала мне кровь, грубила, ничего не делала. Было больно и тяжело. Потом ещё была встреча с братом, который, несмотря на сложное детство, сумел поступить в железнодорожный университет. Тогда я очень боялась, что Катя уйдёт от нас, я не знала, о чем сёстры договариваются, что пишут друг другу. И чтобы не тянуть кота за хвост, ежеминутно замирая в ожидании Катькиного решения, я честно сказала дочке: «Всё, Катя, они твои родные, они взрослые, у них есть жильё. Ты можешь уйти к ним». И это были не просто слова. У меня не было права удерживать её. Но не было сил и расстаться. Многие говорят, что приёмные родители всё равно остаются чужими. Неправда, Катя вошла в меня, в нашу семью и стала родной для всех. Это наш последний любимый ребёнок. В общем, Катя осталась с нами. Ни брата, ни сестёр я больше не видела. Они даже не поздравили девочку с днём рождения.

Простить маму

О маме я пыталась поговорить с Катериной несколько раз. Просила простить несчастную женщину, достаточно наказанную судьбой. Но безуспешно. Катя все разговоры обрывала. И вот случилось чудо: в хабаровской семинарии замироточила икона. Мы с Катей пошли посмотреть. И вдруг дочке стало неуютно, плохо, заболела голова. Мы вошли в храм, говорю: «Катя, поставь свечку за упокой души твоей мамы, пусть спит спокойно». Отвечает: «Не хочу». Ну, ладно, давай просто постоим. Катя вновь жалуется на головную боль, я вновь прошу её простить маму. Говорю: «Благодаря ей у тебя есть я». Девочка задумалась, сказала, что её это устраивает. В общем, подошла она к иконам, постояла минуты три со свечкой, всё не решалась поставить её за упокой мамы: протянет руку, отдёрнет. И так несколько раз. Потом отважилась, поставила свечку, постояла минутку. Когда вышли из храма, говорит: «Меня словно отпустило, на душе стало легко и ясно, даже голова болеть перестала». Прошел уже год, но больше мы к этой теме не возвращались.

Не хочется возвращаться и мне, но есть ещё одна история, связанная с её мамой в нашей жизни. Катя тогда училась в 3-м или 4-м классе. Мы возвращались домой. У подъезда стояли три девушки и курили. Две из них были беременные. И Катька вдруг сжала кулачки и кричит: «Вот, гадины, из-за них потом дети будут такие, как я. Моя мама пила и курила, поэтому и с учёбой у меня плохо, и со здоровьем». У меня был шок, я обнимала её, целовала, успокаивала. Думаю, что доля правды в её словах была. Добрая, талантливая, отзывчивая девочка с трудом справлялась со школьной программой и преодолевала многочисленные болезни.

Сад и школа

Жалости к ребёнку не было ни у воспитателей, ни у родителей одноклассников, ни у учителей. Дедовщина у нас начинается не в армии, а в детском саду, школе. Я всю жизнь прослужила в армии, но такого отношения к солдатам, как в нашем первом детском саду, не видела. Мы перевели Катю в другой сад, и вдруг ребёнок говорит, что здесь ей нравится больше, в туалете не запирают. Оказалось, что во время тихого часа, тех, кто не спит, в трусиках отправляли в туалет, и они там стояли или уже сидели на холодном кафельном полу по два часа. Ребенок ведь думает, что так и надо, и не жалуется. Оттого и болела Катюша бесконечно, по пять-шесть раз в год мы лежали в больнице.

Когда девочка подросла, то встал вопрос о дополнительном образовании. Решили заниматься спортом, укреплять здоровье. Ходили в бассейн, на гимнастику и на танцы. Тренеры в один голос твердили: «Ребёнок талантлив, рождён быть гимнастом, танцором, пловцом». Но ничего не получилось, заниматься плаванием Катя не смогла из-за простуд. Минус сорок с ветерком на улице и мокрая голова, как бы я ни старалась контролировать процесс, приводили к одному результату – болезни. С гимнастикой и танцами не получилось из-за зрения, которое стало резко снижаться. И ей категорически запретили прыгать. Что делать? Куда пойти? Узнала про модельные агентства. И мне показалось, что там моя девочка может реализоваться, показать свой талант. Это было необходимо ребёнку для повышения самооценки. Ведь в школе она попала в число так называемых отверженных детей. Не принимали учителя, изматывали одноклассники. Насколько ей было тяжело в школе, я поняла только на выпускном. Катя в суперплатье, с модельной прической вошла в класс, все ахнули, с трудом узнали. Когда я предложила сфотографироваться с классом, давала деньги, чтобы она пошла с детьми погулять, дочь категорически отказалась. Получила аттестат и сказала, чтобы мы скорее ушли оттуда. Не могу, говорит, их видеть.

Когда тебе всё по силам

Моя Катька – умница, талант! Когда мы пришли в агентство, то руководитель сразу сказала, что будет с девочкой работать, у ребёнка есть все данные. Мы начали заниматься. Это была пластика, немного танцев. И тогда я перерыла весь интернет и решила ехать на конкурс в Таллинн. Организатор мне потом скажет, вы бы ещё в халате к нам приехали. Настолько просты были Катюшины костюмы. Но даже в таком виде после пяти проходок Катя заняла первое место в своей подгруппе. Я была счастлива, и Катя – на седьмом небе. Потом эстонские судьи мне сказали, что ребёнок просто кайфует на сцене, у неё суперпластика, и камера её любит. Первая маленькая победа в 12 лет, в 13 лет пятое призовое место на «Ангеле года» в Хабаровске. В 14 лет гран-при конкурса «Маленькие мистер и мисс России» в Москве. Наша большая совместная победа. Я очень гордилась Катюшей, была самой счастливой мамой на свете.

Потом мы ещё раз вышли на сцену в конкурсе «Ангел Года» в Хабаровске. На репетиции я увидела, что Катюшу задвигают, не дают ей проходок, а явно тянут двух её конкуренток. Что делать? Отказаться? Но почему? И мы с Катей решаем бороться. Конкурс обычно завершается проходкой в нарядных платьях, потом небольшой танец – в него Катю не вводят, ей остаётся только повернуться на сцене и встать в углу. Я сказала, что такого не будет, «Катюша, это твой выход, твоя красная дорожка». И моя королева прошла по коридору девочек, вышла на свой угол и вопреки сценарию вернулась в центр сцены и отработала свои позы, несмотря на астигматизм и зрение минус десять! Потом на нас кричала её руководитель, говорила, что снимут баллы. Но нам было уже всё равно. В результате нам присвоили первое место, гран-при не дали и сказали, что никогда не дадут. Но это ведь не главное, мы всё равно победили. С модельным агентством Катя решила расстаться. Я поддержала девочку, мы ушли победителями. Кате тогда было 15 лет.

А как удивила нас Катюха в годовщину нашей свадьбы. Она нашла лучшего фотографа и подарила нам фотосессию на природе. В этом году она поступила в педагогический колледж на факультет дополнительного образования. На вступительных экзаменах Катюша представила работу, за которую экзаменаторы поставили сто баллов из ста. Она сделал доклад, сняла видеоролик. Опыт преподавания у Катюши уже есть, она проводила мастер-классы по квиллингу для приёмных семей. И что меня сейчас удивляет, с каким удовольствием Катюша начала учиться. Уже получила четверку по английскому, четверку по естествознанию и даже по математике. Она себя начинает ощущать человеком, которому многое под силу и который интересен окружающим. После занятий Катюша бежит на репетицию ансамбля «Девчата», поёт народные песни. Возвращается поздно, но спать не ложится, делает уроки без напоминаний и контроля. Глазам своим не верю и думаю, неужели наша Катюха повзрослела? Об этом говорит и такой факт: нашей семье предложили слетать на экскурсию в Санкт-Петербург, но Катя отказывается, говорит, что не может пропустить целую неделю занятий. И добавляет, что хочет учиться только на четвёрки и пятёрки. Конечно же, мы никуда не едем, потому что мы всегда вместе.