Шаман: Тайны мертвого ковена

Женя прекрасно знал, что песьи журналисты уже жаждали узнать эксклюзивные подробности резни в «Мягких облаках» и стоит им дать волю, как закапают место преступления едкими слюнями, только сильнее запутывая дело. Женя не тешил себя надеждами, что полицейским удастся найти полезные улики, отпечатки пальцев, потому что им, точнее Жене в одиночку, предстоит бороться далеко не с людьми. Такие преступники, конечно, оставляют зацепки, но лишь те, что никто, кроме Жени, в участке не сможет интерпретировать. Женя снова выходил на тропу войны со сверхъестественным и интуиция не предвещала ничего хорошего.

Вероятно, Уля оставила крупный осколок души во время резни, поэтому Женя ее не ощутил. Он обязательно вернет его ей, но позже, когда он освободит все души из детского дома. Ритуал, проведенный тварями, все равно не позволит Жене вырвать осколок души Ули, потому что он тоже, скорее всего, остался где-то здесь, а не попал в руки прожорливого черта.

– Хорошо, Жень. – Слава почесал затылок, устало вздохнув. – Но ты гофоришь так, как будто не поедешь в отдел.

– Я действительно не поеду. Мне нужно проверить свои источники.

На крыльце Женя столкнулся с побледневшим следователем. Меж пухлых пальцев тлела сигарета, и мужчина с широко раскрытыми глазами заглядывал за спину Жени.

– А мне… нужно?

– Сегодня всем нужно, – приказным тоном изрек Женя и побежал к мотоциклу.

***

Игривый ветерок с примесью запаха тины и жухлых листьев обдувал величественный дом Авдеевых, построенный на берегу речушки Беленькое в поселке Тимирязевское под Томском еще в середине девятнадцатого века, когда коренные шаманы из Эушты, основную часть которых составляли мусульмане-сунниты, позволили вампирам поселиться и укрепиться в их землях. Семейству Авдеевых пришлось дать клятву перед старейшинами, что взамен на их благословение, вампиры не навредят ни одному человеческому существу и будут содействовать шаманам в поддержании равновесия в сибирском городке. Шаманов среди татар не осталось или Женя попросту о них не знал, но Авдеевы до сих пор держали обещание, данное больше века назад.

Женя остановил Харлей у кованных ворот. Стальные бутоны пионов расцветали на прутьях. Женя прошлепал по влажному гравию, застревающему меж зазубрин на подошве ботинок, к калитке и дернул ее. Она ему не поддалась. У Жени не было времени звать хозяев особняка. Они бы точно услышали даже тихий зов шамана, но, вместо этого, Женя начертил в воздухе вертикальную линию – руну Исток. Шпингалет с обратной стороны покрылся корочкой льда. Женя вновь нарисовал в воздухе вертикальную полоску, но в этот раз указательными пальцами обеих рук отвел от нее две диагональные линии книзу. Руна Чернобог. Руна разрушения. Лед затрещал и шпингалет рассыпался в прах.

Окна двухэтажного дома светились новогодней гирляндой, зазывая заблудших путников-мотыльков погреться у камина и насладиться сполна вампирским гостеприимством. Янтарный свет разгонял мрак на пути Жени, а от опрятных елей тянулись длинные тени. Цветы в круглых клумбах, о которых на протяжении всего лета бережно заботилась, буквально пылинки с лепестков пылинки сдувала хозяйка дома, завяли и, погибая, прильнули к рыхлой земле. На пороге особняка Женю встретил Александр.

– Где твой подопечный? – Без каких-либо прелюдий спросил Женя.

– Ни здравствуй, ни добрый вечер. Еще и замок взломал. Годы идут, а ты не меняешься, шаман. – Как бы то ни было, в чарующем голосе Александра не сквозил укор, не было и следа от надменности. Вампир, как всегда, придерживался минималистичного стиля одежды. Александр засунул руки в карманы черных хлопковых домашних штанов, под атласной рубашкой пряталась алебастровая кожа. Александр вопросительно повел тонкой бровью, едва прищурив пепельные глаза. – Какой из моих сыновей тебя интересует? Впрочем со мной остался только один из них.

– Дух-покровитель думает, что ты мне можешь помочь, но мне нужен Ваня. Он ведь у тебя в ковене с ведьмами шашни крутил, когда из-под твоего надзора сбежал?

– Грубо сказано, но зато правдиво. – Александр шагнул босыми ногами в сторону и жестом пригласил Женю пройти внутрь. – Да, Ваня жил во французском ковене Елены.

– На Московском тракте напали на детский дом. – Женя протер подошву об ореховый коврик с какой-то греческой надписью. Только Алина знала греческий, а зная ее характер, то там, скорее всего, написано что-то в стиле «вали к черту». – Всех детей изрезали безобразными сигилами. Никого в живых не оставили. – Женя решил умолчать об Уле. Он не сомневался в Авдеевых, но многие события научили Женю не доверяться полностью никому.

– Ты хочешь, чтобы я взглянул на эти сигилы? – Со второго этажа показалась пшеничная макушка Вани. Вампир перегнулся через перила из красного дерева, а сзади к нему подошла Алина – девушка, которую обратил Александр в середине шестидесятых годов прошлого века. – Принес фотографии?

– Иногда я забываю про ваш супер-чуткий слух, – пробурчал Женя в сторону Александра, а затем взглянул наверх, разведя руками в стороны. – Если ты не забыл, у меня нет телефона.

– Дядь, ты, вроде, меня на сто девяносто восемь лет моложе, а ведешь себя, как пенсионер. – Ваня спрыгнул со второго этажа и мягко приземлился на пол перед Женей. На высоких славянских скулах Вани разливался малиновый румянец. Женя оторвал вампира от ужина. – Зарисовать сможешь?

– Неа. Я не знаю, для чего предназначены те руны и сигилы, – вслух размышлял Женя. – И уж тем более не знаю, что будет, если их коснется шаманская магия.

– Впустишь меня в свою голову? – Искренне удивился Ваня, захлопав пушистыми ресницами. Не у всех вампиров открывались уникальные способности при перерождении. Только у Вани Женя встретил подобные умения, и недоумевал, почему именно он был таким особенным, хотя, по мнению Жени, Ваня – та еще заноза в заднице. Ни Александр, ни Алина ничем не отличались от обычных вурдалаков, быстро бегающих и сильных. Про жену Александра Женя ничего не знал, кроме того, что она родом из Польши и с безграничной любовью ухаживала за цветами в саду, когда приезжала летом, якобы не доверяя такое серьезное дело супругу. Женя никогда не интересовался, какая кошка между ними пробежала, раз в остальное время года они живут отдельно. Да и встречи в знойную пору Женя с ней не искал.

Ваня же читал мысли, проникал в чертоги разума человека и видел образы, всплывающие в чужом сознании. Самый, по мнению Жени, полезный и чересчур опасный навык. Ваня проворно взламывал мысли окружающих, несвязанных со сверхъестественной стороной мироздания или неосведомленных о вампирских дарах. При первой встрече Ваня попробовал провернуть такое с Женей, но чуть сам не остался полоумным. Шаманы знали, как защищаться от подобных атак на ментальном уровне.

– Ненадолго, – угрюмо произнес Женя. Его совсем не прельщало, что Ваня наконец-то добился своего: покопаться в «грязных» мыслишках шамана. – И только попробуй перейти за границы того, что я тебе открою. Иначе в этот раз я закончу дело до конца.

– Оу-оу, остынь, шаман. – Ваня растянул брусничные уста в ухмылке и глухо рассмеялся, хлопнув себя ладонью по лбу. – Не собираюсь я смотреть на то, о ком у тебя каждую ночь влажные сны, или выискивать под твоим черепом любимый сорт пива. Алина, свет мой, мне понадобится твой взгляд художника, – обратился к ней Ваня, взглянув мимолетно через плечо. Все это время девушка наблюдала за беседой сверху, вцепившись в дерево перил до побеления костяшек.

– Иду. – Алина горделиво вздернула смуглый подбородок и отпрянула от надежной опоры, заправив каштановую прядь волос за ухо. В отличие от названного брата, она, явно раздосадованная появлением шамана на пороге, предпочла по-человечески спуститься по лестнице. У Жени с вампиршей отношения сразу не заладились, и он не пытался выстроить мостик дружелюбия между ними. В целом, Жене было плевать с самой высокой колокольни. Только крепкая связь, обвившая Ваню и Алину лианой, иногда занимала Женю. Он не совсем понимал суть их взаимоотношений.

– Думаю, нам лучше пройти в гостиную. – Александр вышел вперед и поманил всех за собой. – Ваня, сегодня без шуток. Много детей погибло.

– Люди каждый день умирают. Нам-то что с этого, – безразлично кинула Алина, усаживаясь на софу, обтянутую коричневой кожей, которая скрипнула под ее весом. Александр уже было дело хотел поставить дочь на место, но Женя его опередил:

– Милочка, тебе бы язык прикусить и помочь следствию, потому что, если в Томск заявятся главы Ордена, то я не стану препятствовать вашей казни.

– Он прав. – Александр завалился в кресло, нахмурившись. Он уперся локтями в подлокотники и сложил руки в замок. За спиной вампира пламя лизало черные стенки камина с античной лепниной. – Нам нужно найти виновных как можно скорее. В противном случае, Ордену будет гораздо легче обезглавить нас, чем разбираться. Не только ведьмы прибегают к ритуальным убийства, но и вампиры тоже.

Алина надулась и выудила из-под толстой книги по вышиванию несколько чистых листов.

– Значит, мне не стоит списывать вас со счетов? – Мрачно пошутил Женя, на что Александр закатил глаза.

– Кончай языком чесать. – Ваня кивнул на место рядом с Алиной. Женя уловил намек и присел недалеко от нее, а Ваня тем временем обошел софу, остановившись позади. – Я буду передавать твои образы Алине, чтобы она зарисовала их на тот случай, если я не узнаю ни один из знаков. Ты готов?

– Валяй уже. – Женя вздрогнул от ледяного прикосновения Вани к загривку. Ничего вампир с нитями его души не сделает, ведь не то, чтобы оборвать, но и банально увидеть их Ваня попросту не способен. Однако нутро все равно неприятно скрутило.

– Ты защиту опускать собираешься или как? – Нетерпеливо спросил Ваня.

– А… сейчас. – От волнения Женя совсем позабыл про такую формальность. Будучи одиноким и нелюдимым человеком, Женя в совершенстве овладел искусством быть посторонним, о котором в годы его юности надрывно пел Егор Летов. Одним словом, Женя выстроил незримую стену между собой и другими, и впервые за долгое время разрушал ее, чтобы затем отстроить заново.

– Крепкая башня. Камень на камне. – Женя прикрыл глаза, погрузившись во мрак. – Но тебя я на грань запускаю.

Для Жени ощущение пространства вокруг ни капли не изменилось. Он, скорее, почувствовал себя полностью обнаженным, хотя даже не разулся, когда зашел. Женя впервые впустил кого-то в бурный поток своих мыслей и беспокоился, что Ване удастся пролезть дальше видений о резне в детском доме, и тогда перед вампиром откроется все нутро Жени, которое он тщательно скрывал от других.

– Хватит дрожать, как осиновый лист, – строго сказал ему Ваня. – Сосредоточься. Покажи мне, что видел.

Женя с трудом возродил в памяти кровавое месиво, а не детские тела. Обрывчатые картинки замелькали режущими вспышками перед взором Жени, передаваясь Ване. Неаккуратно вырезанные сигилы, оставшиеся омерзительными отпечатками на молочной коже, четко вырисовывались перед ним. «Скорее всего, резали ржавым ножом» – про себя известил он Ваню.

– Каббалистическая тетраграмма: круг, а в нем перевернутая звезда – знак Соломона – и дьявольский символ, – шепотом сорвалось с губ Вани. – «Совершенная завершенность», – продолжал вампир, когда Женя показал ему криво вырезанный круг и в середине точку. – Bindu. Цикл завершен и началась новая эпоха.

Алина записывала и зарисовывала все, что передавал ей Ваня.

– Анкх. Крест. Крест с петлей.

В ушных перепонках Жени набатом застучала паника, первородная тревога, страх перед львом. Ему не сразу удалось понять, что это чувствовал вовсе не сам Женя, а Ваня.

«– Пророчат верховной долгую жизнь, – жутко скрипнул неведомый зверь из глубин подсознания. – Иль будущее узреть желают?»

Женя предпринял попытку дернуться в сторону и разорвать контакт, но у него не вышло даже пальцем пошевелить!

– Тришул. Трезубец их царя.

Ваня не смог удержать себя в узде и внезапно слился всеми точками восприятия с Женей. Голова загудела, глаза зажгло. Трупный яд, что тек в венах Вани, начал разрушать их обоих.

– Творение. Поддержание. Разрушение.

Женя собрал всю волю в кулак. Он обратился в заточенную стрелу и всем своим существом направился прочь от вампира. Жене казалось, что их кожу расплавили, словно дешевую пластмассу, и они склеились воедино. Женя с невероятным усилием оторвал себя от Вани и свалился вперед, перевернув кофейный столик. Ваня тоже не устоял на ногах и упал на пол, забрызгав персиковый ковер склизкой и черной вампирской кровью. Ваня схватился за живот, согнувшись пополам, в попытке сдержать рвотные позывы. Так называемая «кровь» продолжала течь из носа. Алина, которая, судя по всему, ничего подобного не почувствовала, подскочила к брату и взяла его лицо в свои ладони. Окружающее пространство плыло перед Женей, его покачивало, словно он плыл на корабле, но у него все же получилось сфокусироваться на Алине, стирающей с лица Вани подолом сливового платья густую кровь, и пришел в себя.

Вонь разлагающегося трупа заполнила гостиную, что Александр со своим чутким нюхом не вынес и, отдернув плотные шторы, поторопился раскрыть окна нараспашку.