Раз

– Нет. Она в Вике живет!

– Причем тут тогда дупло? Наша Вика живет в дупле?

– Да нет. Отдуплись, наконец! Дупло – не важно. Важно – мой паук теперь в дупле живет!

– Настя! – разжал руки Валерий. – Если ты решила меня довести – ты добилась грандиозного успеха! Немного и я заору! – уже кричал он. – Где Вика?! Где дупло?! И где паук?!

Настя же, не отвечая, пошла в спальню дочери – двадцатилетняя Вика мирно спала: ор Валерия ее ничуть не разбудил. Анастасия ее потрясла – Вика сладко почмокала, пробормотала «еще чуть-чуть» и вновь засопела.

– Ты не переборщила с колесами? – взволновано спросил Валерий.

– Не было в них ничего «колесного»… – ответила Анастасия, осматривая дочь: пульс нормальный, дыхание ровное, никаких признаков отравления, – и всё же она спала и не просыпалась, как ее ни тормоши.

– Это все паук! – заключила Анастасия. – В нее теперь, паразит, забрался! Дупло – это не телефон, это какой-то портал… – в задумчивости, поднесла она руки к голове. – Как кротовая нора или как кроличья в «Алисе», между мирами, душами… Так паук через Машу в Вику и пролез!

– Настенька, послушай меня, – медленно говорил Валерий. – У тебя просто приступ. Возьми себя в руки. Живые пауки в людях не живут.

– Ну да! А я знаю. Я в мед из-за этого паука и пошла! Чтобы убедиться! Я – полностью убедилась: пауки в людях не живут. Но это не помешало мне недавно вытошнить паука! Валера, это не паук. Это монстр! Ну или монстрик. Ну или паразит какой-то… Я к бабе Нюре! Хоть какая-то ведьма должна же быть в округе! Или в поселке! Надо срочно доставать паука! Пока он глубже не пролез и новое гнездо не свил в нашей доченьке!

– Хорошо, Настя. Ты только выпей успокоительного, хорошо? А то ты любую ведьму дуплом перепугаешь. Я про твой рот. И про то, что несешь из него.

– Ладно…

Через полчаса Анастасия тоже мирно спала – пока она копалась в аптечке. Валерий принес ей стакан воды, куда высыпал порошок из капсул, что порой пил сам, чтобы уснуть. Настю подрубило минут за десять – она захотела прилечь, всего ничего отдохнуть, закрыла глаза…

*

Настя спала, Вика спала. Валерий, подумав, вышел из избы – он решил сам найти бабу Нюру и свой поиск начал с Ананча – как оказалось, не зря. Баба Нюра была там.

– Ходи, ходи, – позвал его в дом Ананч. – У меня ныне прибрано.

– Простите, что интересуюсь личным, вы совсем один, да? Никого у вас нет?

– Внуковы и сынова семьи в городах есть. А чё?

– Что же вы не с ними живете? Не в городе? Это же, простите, скажу, как есть, – убожество тут кругом: ни телефонов, ни магазинов. Как вы до поселка, вообще, добираетесь?

– Всё у нас есть – и теляфоны эти – у Нюрки сотик есть, и магазины есть – к нам автолавка ездит. До поселку летом лесопедами катаемся, зимой – на лыжах, а коль везти чего надо – «неотложка» выручает. Врачи к нам сами за картошкой то и дело шастают!

– Похоже, вы счастливый человек.

– Када ж жизнь в дяревне легкай была, отож в старости? Но мы плакаться не плачем – всё равное без толку, кому не плачь. Да и чё этот город? Я в Камышовке самый малой пострел, а в городе буду дед Пихто! Вот, Нюрке тока не говори, у меня тута аж девять баб! А у тебя есть засразу девять баб?

– Нет, – улыбнулся Валерий.

– Ну и кто ж из нас лох? – хлопнул его по плечу Ананч. – Ходи в дом.

«Гостиная» в избе Ананча представляла собой что-то среднее между складом инвентаря и краеведческим музеем. Сытый волк мирно дремал в углу. На вошедшего Валерия он поднял один глаз и закрыл его. Похоже, волку всё с Валерием Валерьевичем было ясно. Баба Нюра прихорошилась – крепдешиновое платье, забранные в прическу кудельки, гребешок в седых волосах. На столе, за каким она сидела, виднелись тарелки, два хрустальных бокала с пивом, свечи, невысокая кастрюлька, накрытая крышкой, – тут явно происходило свидание. Ананч взял четыре бутылки пива из рук Валерия, радостно показал их своей невесте и полез убирать хмельное в погреб.

– Извините, что помешал, – сказал Валерий бабе Нюре. – Я скоро уйду… У меня к вам вопрос. Даже не знаю, как сказать. Мне, похоже, ведьма нужна. Ну или хоть кто-то на нее похожая, не то Анастасия Борисовна не успокоится. У нее детская травма – паук ее в шесть лет напугал. Она считала, что он залез в нее. А сегодня из леса прибежала и орет, что паук забрался в нашу дочь, что она его вытошнила, а он в какое-то дупло залез… Понимаю, что бред…

– Какой ж тута бред? – удивила его баба Нюра. – Эт хорошо, что паука в Настеньке боле нету – у ее всё на лад теперича пойдет. Послушай… Ты это… Наказ мой слухай, да не смей не сполнить! – мы тута люди бывалые. Ты ходи до протоки, там полыни нарви, побольшей нарви. Обкидай всё в доме полынью – и жди.

– Что мне ждать?

– Того. Обещать ничё не сообещаю, но… А вдруг?

– А ведьма?

– Кака така ведьма, милок? Ведьм нет – так по телевизору сказали.

– При СССР, наверно, еще сказали, – вздохнул Валерий. – Сейчас по телевизору говорят, что ведьмы есть. Белые и черные. Зеленые уж точно…

– Вот и не смотри телевизоры эти…

Когда за Валерий ушел, Ананч спросил бабу Нюру:

– Чё, думашь? Сурвет полыни?

– Кака разница? Не в полыни же суть, а чтобы не шарился тута и нам не мешался.

– Любопытствую просто… Кабы не тронулся он в Камышовке у нас своим умишкою… Парень-то ничё – волк в нем злого не увидал.

– Ладно, давай к столу, – сказала баба Нюра, а когда он сел, достала из кастрюльки скрученного из соломы пупса. – Кровью хорошо сюды путь из лесу прокапал?

– Крольчьей…

– Самое оное…

И баба Нюра что-то зашептала при свечах, иногда выдирая из пупса соломинки.

*

Вика очень много плакала – и не за себя она боялась в страшной темноте – за маму-Настю, которая была красивая и большая, но ее глупышка, ведь она, в отличие от Вики, не кончила МГУ. Мама опять дел наделает! Как бы спасти ее от феи Маши?

Вика мало что могла сделать – эх, судьба-злодейка! – только плакать и просить Машу не обижать ее маму. Она рассказывала Маше, какая ее мама хорошая: что они вместе разглядывают картинки и читают по слогам сказки, учат буквы и пишут диктанты, загибают пальчики и учат цифры, – и что у мамы это круто получается и что мама изо всех сил старается не отставать от Вики. Вредная Маша ей не отвечала. Нет, Вика никогда не поймет взрослых и фей тоже! Чего им этим феям еще надо? У них же есть волшебная палочка и миллион долларов! Видимо норковая шуба это как стать круто! – раз норковых шуб ее нет даже у фей.

Потом Вика, устав говорить и плакать, просто лежала на кровати, иногда всхлипывая. Так она провела целую вечность (ну два часа-то точно!). А потом вдруг появилась Маша – непохожая на себя – испуганная маленькая кукла, которая прижималась к большой шестилетней Вике.

– Спаси меня от него! – жалобно прошептала Маша. – Пожалуйста!

– От кого? Маша? – строго спросила Вика. – Ты опять меня обманываешь?

– Нет. Вверх посмотри…

– Тогда включи свет.

Маша зажгла волшебной палочкой свечу, и Вика подняла лицо к потолку – после чего взвизгнула и в ужасе накрылась с головой одеялом – на потоке сидел страшный черный паук размером с тарелку. Маша проворно заползла к ней в укрытие.